Апрельский апперкот

Все-таки Гайсинский был критически пьян, потому что все складывалось прескверно. Проснулся Сеня не в своей холодной постели, а в чужой, широкой и плохо узнаваемой. Вчерашние события посыпались на его сонную голову пазлами, и Арсений их, к сожалению, неплохо складывал. Но рефлексировать и сожалеть было некогда — у Котова вся жизнь на это впереди. Или ровно столько, сколько понадобится Гайсинскому на поимку коварного совратителя. Вот Сеня не сомневался, что позиция Андрея будет именно такая. Это он вчера слабину дал, а проснется оскорбленным натуралом, еще натуральнее, чем был прежде. Времени терять было нельзя. Если у Золушки в полночь заканчивалось действие волшебства, то сейчас, — в семь, туда их, сорок, — наверняка заканчивалось действие алкоголя в теле, что безмятежно сопело в опасной близости. А это могло значить только одно — Арсению грозил белый и пушистый песец. На прощание Котов окинул взглядом утреннюю обнаженку рядом с собой. Перетрудился вчера, стахановец. Арсений грустно усмехнулся. Бывшая жена у Гайсинского оказалась той еще затейницей, а потому Андреюшка был не так уж невинен в плане заднеприводных отношений. Так что во время экспансивного соития ни один Арсений не пострадал. Куда страшнее было, когда разозлившийся еврей молча запихивал Сеню в такси. Джинсы нашлись рядом с кроватью, а вот мятая футболка валялась в коридоре. Носки Сеня нашел не сразу. Пришлось возвращаться в спальню. Гайсинский пошевелился, и Арсения сдуло с вражеской территории. Туфли он зашнуровывал уже выйдя из подъезда. Район был смутно знаком. Ночью у Сени не было возможности вникать в изменения собственной дислокации на карте города. — Это карма! — новострой Гайсинского располагался в двадцати минутах ходьбы от Сенькиной среднебюджетной панельки. Арсений петлял спящими воскресными улицами и склонял себя по всем падежам. Прав был Дэн, зажег так зажег! Вот если бы не это воздержание в полтора года, не весна со своими гормональными недомоганиями и провокациями, то он бы ни в жизнь! Это вообще не в его, не в Сенькиных, правилах! Где такое видано — в одной постели с, можно сказать, врагом? Но Гайсинский, к слову, любовником оказался умелым. Хоть какой-то положительный момент во всей этой истории, он же и отрицательный. Несмотря на собственные предубеждения, от Сеньки распаленного Андрюшу было не оторвать. Мстил так самоотверженно, что ли? Котов даже сдал позиции первым, слишком быстро переместился от икса до игрека. А вот пьяный Андреюшка до игрека шел очень долго. Так долго, что пока Сеня возвращался с седьмого неба, тот снова на него заполз. Утомленный чрезмерным вниманием, Арсений взял доставку еврейского партнера до пункта назначения в собственные руки. Но сначала пришлось одержать над Гайсинским верх и, перестаравшись, опять добежать до финиша первым. Точно, это все полтора года недоцелибата виноваты! Весна, весна идет, весне дорогу... В общем, пока Андрейка достигал игрека, Сеня успел сбегать туда-обратно три раза. Над апельсиновым кустом еще мертва луна, но хмель и мед из каждого ствола сочит, сочит разнузданный апрель.* Дома Сенькиной энергии хватило только на то, чтобы ровненько поставить туфли на полку. Затем он свернулся на кровати клубочком и попытался уснуть. А ночью под окнами орали коты. Сенька не спал, а потому вышел на балкон, чтобы с вип-места послушать котооперу. Впервые Арсений им сочувствовал. Животные-то не виноваты, это все природа, инстинкты. Вот Сеня, например, по определению — человек разумный. А потом — бац — и весна под кожей, не спрятаться от нее и не скрыться. Как инфекция, как мельчайший паразит. Разъела все изнутри, подставила бедного Сеньку под монастырь, хоть в Тибет теперь сбегай. И обидно-то так, ведь грехопадение Сене понравилось. Неделю Арсений чувствовал себя лунатиком, который в земной жизни ничегошеньки не понимает. Пытался работать, даже урвал пару хороших заказов. Выходил в магазины и слонялся между рядами потерянным щенком, не соображая, какого лешего он вообще здесь оказался. Спустя всё ту же неделю объявился Пашка. Сеня сначала испугался, даже думал сбежать от настойчивого звонка в кухню. Но потом принял свою судьбу со всеми вытекающими и все-таки ответил. — Ты жив там? — бодрым голосом поинтересовался Павел Антонович. Сенька расслышал шум волн и вспомнил, что молодожены должны были отправиться в медовый месяц. Вот везучие. — А то мы тебя потеряли. Вроде был Сенька, пел. А потом пропал. Такая драка была, ты целое шоу пропустил! Отгуляли свадьбу по всем канонам, — беззаботно заржал новоиспеченный муж. От души отлегло. Значит, не проклинают на чем свет друзья Сеньку. Не в курсе, что за искра спичку подожгла. Каждый день Сеня посылал в космос запросы, чтобы у Гайсинского был провал в памяти. Серьезный такой, не восстанавливаемый. А потом шел домой по проспекту и узрел у киоска с журналами сосредоточенного над выбором чтива Андрюшу. Так быстро Сеня даже на спортивных соревнованиях в школе не бегал. Сердце ухало, в ушах звенело, в животе тревожно все поджималось. По синдромам выплывало два неутешительных диагноза. Патологическая трусость или неосознанная влюбленность. После таких выводов сдал и желудок. Тошнота подступила к горлу, а голова закружилась. Но беременным быть Сенька не мог. Однако в аптеку зашел. Провизор поглядывала на растерянного парня из-за стекла и хмурилась. Котов не знал, что именно попросить. Аспирин? Цитрамон? Витамины? Антиамурин? Противозачаточные и виагру, значит, продают. А таблеток от нежелательной влюбленности до сих пор не изобрели! И чем эти фармацевты вообще занимаются? На выходных Ириша утянула брата в парк. Арсений купил ребенку соленый поп-корн и сладкую вату. Сестра беззаботно прыгала вокруг, и Сене тоже хотелось обратно в детство. Как жаль, что его крылатые качели слишком давно начали свой разбег. В общем, случилась с Сенькой меланхолия. В очереди на карусель Котов разглядел Гайсинского с ребенком. Видимо, дочкой. Девочка была вся в отца — чернявая, с карими глазами. Сеня на секунду врос в асфальт глубокими корнями. Случайный любовник водил глазами по окружающему пространству и споткнулся о затупившую Сенькину фигурку. Гайсинский мгновенно нахмурился, а перепуганный Арсений уже схватил Иришку на руки и тащил ее подальше от идеального еврейского семейства. Вечером объявился пропавший на неделю Мурзик. Сеня приоткрыл двери и посмотрел на холеную сытую морду, которая не переставала издавать противнейшие просящие звуки. — Нет у меня колбасы, Мурзик. Иди домой, — посоветовал Арсений. Впервые кот обратил на него свои желтые очи и заткнулся без лакомства. Видимо, выглядел Сенька слишком жалко даже в глазах наглого котищи. Дэн звал в клуб и гарантировал безудержное веселье. Потом хвастался, что грудастая замужняя брюнетка, у которой теперь было еще и имя — Инесса, регулярно жалует Дениску своим темпераментным вниманием. — Слышь, так чем у тебя все с этим борцом против голубого движения закончилось? — серьезно поинтересовался Дэн. Сеня имел неосторожность пообщаться с товарищем после происшествия и слегка прояснить ситуацию. Точнее, дать развернутый ответ о причине драки. — Ничем, — пессимистично ответил Арсений. — Ну он мужик крепкий. Хорошо, что сильно руки не распускал. Может, не такой уж он и придурок. А мировоззрение у людей разное, Сенька, так что не кисни. Главное — душа, а она пола не имеет, — вдруг толкнул умную мысль Денис. Про нераспущенные руки Котов мог бы многое рассказать, но эту тайну он решил пронести с собой через жизнь. Может, он и гей, но не моральный же урод, чтобы сплетни распускать. Испортит еще мужику жизнь, он ведь потом не отмоется. Это Сенька по себе знал, не зря ж теперь на дому работал. Люди же часто как та стая грифов — сидят и ждут, когда б кого добить и доклевать. Так что дни бежали, нагоняя май. Сеня начал расслабляться. Никто его не искал, у подъезда с битой не караулил и номеров незнакомых телефон не высвечивал. Может, не прошли даром Сенькины прошения в космос, и память у Гайсинского отшибло. В конце концов, он вполне может думать, что провел ночь в жарких объятиях той самой блондинки. Или еще лучше — что вообще ничего не было. Ни с кем. Или секс с Сенькой — это ночной кошмар на почве алкоголя. В супермаркете было полно народу. Котов прогуливался с корзинкой, словно Красная Шапочка. И вдруг увидел причину своей бессонницы у хлебного отдела. Сенька рефлекторно присел, прячась за столами с акционными товарами. Кое-как, вприсядку, добрался до конца прилавка и рванул в параллельные ряды. Сеня паниковал. Затем Гайсинский мелькнул у отдела с молочкой. Котов затаился у полки с подгузниками. Андрей покупал грибы — Сеня мимикрировал в винно-водочной продукции. Прятки сжирали нервные клетки и сытость им была неведома. Встреча в супермаркете повторилась через день, и Сеня всерьез задумался о том, чтобы переехать в другой район. А еще решил закупаться продуктами только в рабочее время, чтобы наверняка. В пятницу Арсению пришла гениальная идея — надо скупить все необходимое на неделю вперед. Жаль, конечно, что личного транспорта у него не было. Так бы на месяц сделал заготовки. Котов зачитался ценниками на крупы и решал, как же лучше сэкономить. — Гречка, — Сеня развернулся, чтобы присоединить будущую покупку к остальным продуктам и проследил движение докторской колбасы из своей тележки в чужую. С такой наглостью Арсений еще не сталкивался! Или сталкивался? — Это моя колбаса! — воскликнул Сенька и повернулся к ленивому покупателю. Гайсинский продолжал невозмутимо перетягивать чужой улов. "Я так просто не сдамся!" — заклокотало внутри сопротивление. Сеня принялся возвращать продукты себе. — Моё, — шипел Котов. — Я второй раз к той тетке за колбасой не сунусь, понятно?! Иди, получи свою порцию отменного сервисного хамства! — Ты почему утром опять сбежал? Или у вас... у вас это так принято? — вдруг заулыбался Гайсинский. Котов мгновенно залился краской по самые пятки. Помнил, зараза, всё этот еврей помнил! Но задело еще и другое: — У нас — это у педиков? — уточнил Сеня, воинственно сжимая кулаки. — У вас — это у котов, — заржал Андрей. Что-то в голове Сени не хотела укладываться вся эта ситуация. Абсурдная она была, нереальная! — А? — Я бы раньше спросил, но у меня твоего телефона нет. Ты не оставил, Пашка не дал. "Потому что Пашка женатый натурал", — чуть было не съязвил Арсений, но вовремя спохватился. Мордобой в супермаркете мог слишком дорого ему обойтись, а он еще за мокасины не расплатился. Котов нервно стучал по ручке тележки. В мозгах образовался вакуум, который мыслительному процессу не способствовал. — Ты бы мне сразу сказал, что тебе не понравилось. Обсудили бы. Или в чем причина? Согласен, опыта у меня маловато, — Гайсинский снова вернулся к перекладыванию продуктов. — Ты сейчас хорошо себя чувствуешь? — Я бы чувствовал себя лучше, если бы секс был у меня не раз в две недели. Хотелось бы чаще, но если ты против... — Стоп. Гайсинский, ты под кайфом или как? Я — гей, тебя же это очень задевало! — Сенька недоумевал. — И буду геем. Нет у меня груди и остальной женской атрибутики! Нет и не появится! Парень я, мужик, особь мужского пола! Хотя ты с этим, кажется, не был согласен... Но убедиться-то уже мог! — Так мы вроде этот вопрос решили, нет? Давай на ужин еще что-нибудь в кулинарии купим, — продолжил непредсказуемый Андреюшка и двинулся вдоль ряда, полностью опорожнив Сенькину тележку. На кассе Котов сунул купюру и напыжился. Гайсинский открыл было рот, но быстро его закрыл, утянув купюру в портмоне, а кассирше протянул карточку. И только у машины Сенька продолжил: — Подстилкой я быть не намерен, — строго заявил Котов. — Понимаю, что после свадебной вечеринки я несколько... пошел по наклонной. Но так-то я порядочный! А ты натурал. Тебе такие проблемы не нужны, понимаешь? Думаешь, отношения с мужчиной в нашем обществе приветствуются? Вдруг кто увидит или узнает? Репутация и все дела. Я бы тебе многое мог рассказать про прелести нетрадиционных будней, да только ты сам меня сначала чуть не съел! А еще у тебя дочь. О ней тоже стоит подумать. Так что предлагаю поставить точку и разойтись по-хорошему. Не прячь пакеты, я продукты свои заберу. — Допустим, я был не прав, — ответил Андрей, отодвигая Сеню от покупок. — Ой ли? — Ладно, я был не прав. Кстати, со Светкой мы помирились. Так что с дочерью я теперь видеться могу. Наверное, я бы еще долго эту ситуацию разруливал, если бы не ты. А про отношения... Да разберемся как-нибудь, — беспечно пожал плечами Андрей. — Если мы друг другу нравимся, то зачем этому сопротивляться? Я пробовал, ничего хорошего не получается. Морды бить — не выход. — Еврейская мудрость? — Сенька прислонился к капоту и по-деловому скрестил руки. — Международная, Котов. Садись давай, хватит задницей машину вытирать. Ты готовить умеешь?

***

Ириша обрадовалась новой подруге. Лизка, дочь Гайсинского, пусть и была молчаливой и замкнутой, но быстро сошлась с балаболкой Котовой. А то! Генетика! Хотя Сенька осторожничал до последнего и отказывался от идеи Андрея познакомить погодок. Стыдно было почему-то. А если кто-то их увидит и все сразу поймет? А вдруг он что-нибудь неосмотрительное выкинет? Рядом с Гайсинским никогда нельзя быть уверенным в собственной адекватности. Да и бороться с собой было тяжело — хотелось и дотронуться лишний раз, и какую-нибудь непристойность ляпнуть. Но Андрей страха Котова не разделял, а потому настоял на коллективном походе в парк. — Никогда не видел, чтобы мужчины с детьми гуляли? Сеня, ты слишком зациклился, — смеялся Гайсинский. Уговоры завершались на горизонтальном плацдарме, и Арсений легко сдал последние позиции. Когда так убедительно просят, то сложно отказывать. Сеня был рад тому, что оказался пленен весенним настроением, поддался негоднице и, проигрывая партию, выиграл финальный бой. Получил свой апрельский апперкот, но поднялся и дал сдачи. А нюансы общего нокаута уже никого не заботили. А за вікном майже весна, Знає слова майже не сказані вона І у моїх жилах присутня. А за вікном майже весна, І, Боже мій, як несподівано вона Змінює все моє майбутнє, Моє майбутнє і моє життя. И как бы там дальше ни было, но сегодня Арсений был счастлив. *Сурганова и оркестр — Апрельская *Океан Эльзы — Майже весна /А за окном почти весна, знает слова, почти не сказанные она. И в моих венах находится. А за окном почти весна. И, Боже мой, как неожиданно она меняет все мое будущее, мое будущее и мою жизнь/