защитные нейропсихозы

удаляющиеся шаги. шаг, шаг, шаг, тишина, звук машины. теперь ты точно один. первым делом ты проверяешь, что дверь закрыта. и задняя тоже. закрыты все окна, хотя сегодня по-настоящему жаркий день, задернуты шторы. телефон включать опасно. как хороший брат, ты, конечно, обязан позвонить рокси, сказать (соврать), что все в порядке, успокоить ее, но отец знает об этом. ждет этого. он ни за что не простит вчерашнее унижение, так что малейшая неосторожность может выдать, где ты. а ты в доме калиборна, блять, инглиша. и последнее, чего ты хочешь, — чтобы он поплатился за твои ошибки. ты должен отвлечься. тебя сводит с ума прислушиваться к каждому шороху, но ты не можешь позволить себе смотреть телевизор, ведь угроза нихуя не призрачная, даже если инглиш не верит. сначала ты расставляешь обувь в коридоре, потом протираешь пол, выискиваешь залежи пыли (местная горничная окровенно халтурит), вымываешь немногочисленную посуду в раковине. подняться на второй этаж ты решаешься не сразу, все таки, там личные вещи калиборна, но он сказал, что твоя комната первая. по сути, ты не увидишь ничего лишнего. что ты боишься увидеть? ты не уверен. оружие, наркотики, что-то из фильмов про плохих парней. но, к твоему счастью, в гостевой комнате не хранятся все виды пушек, присыпанные кокаином. просторная двухместная кровать, кресло, небольшой столик с какой-то статуэткой. несмотря на попытку создать уют, очевидно, что здесь никто не жил. значит, для калиборна таскать кого-то домой — не самое привычное дело?.. блять. он не станет заниматься благотворительностью, он из тех, кто попросит об ответной услуге. ты уверен, что не сможешь отказаться, когда этот день настанет. а он настанет. ты пытался игнорировать голод, но теперь еда кажется хорошим способом заглушить нарастающую панику. калиборн оставил двадцатку в коридоре специально для этих целей, но ты не хочешь брать у него деньги. к тому же, тебе не нравится идея звонить в доставку пиццы, открывать незнакомцу дверь, есть что-то, что готовили другие люди... к черту. на кухне не так много продуктов, но вполне достаточно, чтобы сделать обед. макароны с курицей и сыром, пара сэндвичей. звучит просто отлично. ты настолько увлечен процессом, что не сразу замечаешь, что в дверь стучат. тук. тук-тук. блять. ты подходишь к окну, не решаясь одернуть шторы. твой блядский папаша решил заглянуть на ланч. он долго — целый день! видимо, ждал, когда ты расслабишься. снова переиграл тебя. так это и закончится, да? на бордовом ламинате будет почти незаметно бордовых разводов твоей второй отрицательной. кровь забрызгает обои, а гости будут думать, что это модное дизайнерское решение. да, так это закончится. ты берешь с кухни самый большой из ножей. не потому что готов защищаться, а потому что умереть без малейшего сопротивления — ебанный позор. в дверь продолжают стучать. тук-тук. такой размеренный и спокойный стук, ни в какое сравнение с безумым биением твоего сердца. ты представляешь разгневанное лицо отца, его сжатые кулаки, блеск его ножа в солнечном свете. тебе жаль портить такой день своей смертью, но что поделать. ты подходишь к двери, готовясь встретить свою участь, но вдруг слышится звон ключей. замок открывается. калиборн? ты снова ошибаешься. перед тобой стоит гамзи, тот пугающий парень, тот ебучий торчок, который вроде как знал твоего брата. — воу, с тобой все нахрен в порядке? ты вспоминаешь, что у тебя в руке зажат огромный нож. — да, я просто готовлю, — ты пытаешься восстановить дыхание и изобразить расслабленность, — калиборна сейчас нет. ты что-то хотел? ты мастер этих игр. хоть на тебе сейчас нет очков, твое лицо не выдаст ни одной эмоции. — он просил занести документы, — макара проходит вглубь дома, пачкая только что вымытый пол, — ты тут новая горничная? неудивительно, дамара теперь прибирает более... грязные места. что это вообще значит? она уволена? она мертва? блять, почему он каждый раз заставляет тебя нервничать? — ты знаешь дэйва? — вопрос в лоб. ты больше не позволишь этому придурку задавать тему. — можно и так сказать. мы периодически сталкивались, дискутировали о геях, политике и прочем дерьме. он был неплохим собеседником. иногда хорошим спарринг-партнером. ты вспоминаешь все те разы, когда брат возвращался домой избитым, но довольным. иногда это были просто синяки, иногда переломы, однажды — окровавленная голова. ты пугался до чертиков, но он говорил, что это просто дружеские потасовки. ахуенная дружба. — вы были близки? — иногда, ха. чего блять. макара явно не собирается посвящать тебя во все тонкости их взаимоотношений, но ему придется. если есть хотя бы шанс, что он знает, что случилось с дэйвом... ты не можешь позволить ему уйти. — ты голодный? я почти закончил обед. — бля, бро, я боялся, что ты не предложишь, — он как ни в чем не бывало идет на кухню, по-хозяйски разваливается на стуле калиборна, достает из кармана небольшой пакет и начинает скручивать косяк. — будешь? ты вежливо отказываешься и возвращаешься к готовке. специфичный запах травы быстро заполняет комнату, но ты не открываешь окно, опасаясь, что гамзи не последний гость на сегодня. с одной стороны, тебя нервирует его присутствие, с другой — с ним все равно лучше, чем без него (шанс на выживание незначительно выше). — ну, расскажи мне, кто ты вообще такой, гамзи макара? он словно только этого и ждал.