Мой милый джентльмен

Эггзи и Рокси флиртуют. Довольно часто, так как часто видят друг друга. Потому что после того, как вы вместе спрыгиваете с самолета и думаете, что у одного из вас нет парашюта, вы достаточно сильно сближаетесь, а конкретно их близость каким-то образом обрела форму дружеского флирта. Как ее волосы будут выглядеть на его подушке, что он может сделать руками, как будут выглядеть ее ноги, закинутые на плечи какого-нибудь парня, что за «оборудование» он берет с собой на задание; это все безобидная игра, потому что, честно, не смотря на то, что Эггзи считает Рокси привлекательной (ведь, в конце концов, у него есть глаза), он не рассчитывает ни на что, кроме дружбы. Очевидно, что одним из побочных эффектов прохождения тренировок Кингсмен является братско-сестринская связь, что вполне устраивает Эггзи, потому что он и так слишком обеспокоен своей неразделенной любовью к Гарри для того, чтобы начинать интересоваться кем-то еще. А еще Рокси больше интересуют девушки, поэтому большую часть времени, что они проводят вместе, занимают фаст-фуд и кино, а не что-то более компрометирующее. И это отлично, потому что он ни на что бы это не променял. Так что когда Гарри спрашивает его, абсолютно буднично, после отчета с его последнего задания: «Есть планы на сегодня?» – Эггзи без задней мысли отвечает: — Рокси сегодня возвращается с этой своей русской миссии, и я думал, что смогу провести с ней ночь. Они не виделись целый месяц, и не то чтобы он отказался от миссии – он же Кингсмен, конечно он бы взялся за нее, – но он заслужил свой выходной. — Буду завтра в штабе в восемь? — Приходи к десяти, – отвечает Гарри, но Эггзи снова видит что-то в его взгляде, то, с чем не может разобраться, то же самое, что и во время случая с «Джимом», заметное даже не смотря на то, что его голос звучит легко и доброжелательно. — Ты постарался в Дании. Эггзи бы ухватился бы за эту фразу, правда, но после того, как он осознал истинную природу своих чувств к Гарри, он просто не может, потому что боится, что если перегнет палку, то все полетит к чертям. Поэтому он просто улыбается и говорит: — Спасибо, тогда увидимся завтра в десять, – и Гарри улыбается ему в ответ этой небольшой, но искренней улыбкой, в то время как Эггзи трусливо отступает, пытаясь не думать о его взгляде. Естественно, это не работает, не работает настолько, что после пива и пиццы Рокси настойчиво спрашивает: — Да что же тебя так сильно беспокоит? — Ничего, – отрицает Эггзи, но взгляд Рокси говорит: «Это не прокатит, бро», и он, отхлебнув пива, признается: — Ну просто... У Гарри был такой странный взгляд, когда я сказал, что мы собираемся вместе провести ночь, – а потом добавляет, потому что он умный парень, но этого он не понимает, а Рокси разбирается в этом куда лучше него: — Он ведь не может быть против того чтобы мы были друзьями, верно? — Ты так прямо ему и сказал, что собираешься «провести ночь со мной»? – спрашивает Рокси, приподняв брови с таким выражением лица, будто слегка сомневается в его умственных способностях. — Ну да, это же типа правда, – ответил Эггзи, указывая бутылкой пива в сторону пиццы и включенного фильма – «Красотка», которую Эггзи смотрел максимум минут пять, потому что все время был погружен в свои мысли (Ричард Гир хотел построить корабли или типа того?) Гостевая комната в доме Рокси уже приготовлена для него, потому что он настолько пьян, что сегодня домой точно не доберется. Он смущенно спрашивает ее: — Что с того? — Мужчины, – фыркает Рокси, пихая его в плечо достаточно сильно, чтобы оставить синяк, и с раздражением закатывает глаза. — Он думает, что ты здесь со мной сексом занимаешься, придурок. — Чего?! – Эггзи вздрагивает, проливает на себя часть пива и смотрит на Рокси так, будто она сошла с ума, потому что очень похоже. Он быстро произносит: — Нет, он так не думает. Гарри не... — Не думает о тебе в таком ключе? – подсказывает Рокси, когда Эггзи замолкает, обеспокоенный тем, что сказал слишком много, но ее мягкий взгляд подсказывает ему, что она уже обо всем догадалась. Еще до того как она произносит: — Ты имеешь в виду примерно так, как ты не думаешь о нем, так? — Это настолько очевидно? – спрашивает Эггзи, пытаясь скрыть разочарование за большим глотком пива и понимая, что это большой провал, потому что он – клише «новичок, безнадежно влюбленный в своего босса», и этого факта достаточно для того, чтобы он захотел воткнуть в самого себя дротик с амнезией. — Он не знает, если тебе станет от этого легче, – мягко говорит Рокси, протягивая ему новую бутылку пива. Эггзи берет ее, пробормотав: — Это не особо помогает. А потом, – потому что все же он еще сохранил остатки достоинства, знаете ли, и все еще вполне адекватно воспринимал реальность, – Эггзи пытается изменить направление разговора. — Послушай, мои чувства к нему – это серьезная проблема, но это моя проблема. Гарри относится ко мне только как к ученику, или другу, или... Типа того. — О, ну да, – сухо восклицает Рокси, снова опасно вскинув брови. — Ведь Мерлин водит меня по дорогим ресторанам, заказывает мне костюмы в ателье и безостановочно пялится на мой зад. — ...Это ведь был сарказм, верно? – спрашивает Эггзи, туго соображающий из-за не отпускающего его чувства неловкости и большого количества выпитых бутылок пива, пока до него не доходит смысл последней фразы. Он бы заметил это! — И вовсе он не пялится на мой зад! — Да каким образом из тебя вообще получился шпион? – шутливо вздыхает Рокси, разочарованно взмахивая рукой, а потом, покачивая головой, продолжает со взглядом, не обещающим ничего хорошего: — Послушай, если бы я могла это тебе доказать, ты бы мне поверил? — Ну, если бы ты смогла это доказать, то мне бы пришлось поверить, – говорит Эггзи с отчаянием, до сих пор не понимающий, каким образом их разговор повернулся столь неожиданным образом. — Но как, черт возьми, ты собираешься это сделать? — Поедешь завтра на работу вместе со мной, – отвечает Рокси, и ее глаза опасно светятся. — У меня есть план. Эггзи пьян, очень смущен и соглашается, хотя и не должен бы. Ночь заканчивается тем, что он весь на нервах и так и не досмотрел долбаную «Красотку». Наутро его голова раскалывается надвое от боли, и вся жизнь кажется ненавистным дерьмом. Рокси же, разумеется, в полном порядке и выглядит на миллион долларов, потому что иногда она – само зло. Все же, после стакана воды и парацетамола Эггзи вполне готов встретиться лицом к лицу со всем, что преподнесет грядущий день. Он не вспоминает, начиная нервно потеть, о том, что по пьяни согласился на какой бы там ни был у Рокси план до тех пор, пока они с Рокси не оказываются в холле штаб-квартиры, и Гарри не ждет их, стоя на лестнице. Потом Рокси поворачивается к Эггзи, и подмигивает так, что видно только ему, поправляет его воротник и нежным изящным движением целует его в уголок губ, в то время как Эггзи открывается прекрасный вид на то, как меняется лицо Гарри. В его глазах снова резонирует то непередаваемое выражение, сильнее чем прежде, смешанное с чем-то, что Эггзи мог бы назвать поражением. — Именно так, – шепчет ему в ухо Рокси удовлетворенно-горделивым тоном, — Выглядит ревность на лице мужчины. Ох. Ох, думает Эггзи, не замечая того, как Рокси беззаботно отстраняется, потому что не может заставить себя смотреть куда-либо, помимо лица Гарри, ох. Это действительно не назвать иначе, как ревностью, а если это ревность, то получается, что Гарри ревновал его к «Джиму Сладкой Миссии» и ревнует к Рокси. Потому что хочет сам быть на месте того, кто привел бы Эггзи в свой дом и оттрахал. Это меняет абсолютно все. Ох, вот теперь у Эггзи точно есть планы на вечер, без сомнений.

***

Когда Гарри открывает свою дверь этим вечером, на нем надет неброский свитер и пара домашних брюк, а в руке стакан скотча, и Эггзи удовлетворен тем, как удивленно приподнимаются его брови. Возможно, это потому что на нем надет тот самый костюм, что заказал Гарри – первый костюм, что он ему подари. Или, возможно, потому что он дал выходной и ему, и Рокси и рассчитывал на то, что они будут сейчас вместе. Но в любом случае это хороший знак, потому что это значит, что он не имеет ни малейшего понятия о том, зачем пришел Эггзи. Эггзи думает, что ему очень понравится это объяснять. — Эггзи, – произносит Гарри, быстро восстановив контроль над собой и своими манерами, жестом приглашая пройти внутрь. — Я не ожидал, что ты придешь сегодня. Проходи. А затем, когда они уже внутри, добавляет, глядя на костюм: — Я не думал, что увижу тебя сегодня. У тебя разве нет никаких планов? — Возможно, удастся устроить свидание, если все пойдет по плану, – и это даже не совсем ложь, скорее...дезинформация, потому что взгляд, направленный на него сейчас, безусловно пронизан ревностью. Всего на секунду, пока Гарри не подавляет его, но этого достаточно. — Я заметил, что в Кингсмен нет особых правил, запрещающих... тесную связь между членами организации, – говорит Эггзи с вопросительной интонацией, хотя на самом деле это вовсе не вопрос. — Честно говоря не думаю, что в них есть надобность, – отвечает Гарри чуть более жестко, чем обычно, отпивая из бокала со скотчем, и Эггзи бы на это купился, если бы думал, что все агенты – такие же одинаковые старомодные гандоны, как предыдущий Артур. — Вы с Ланселотом не нарушаете никаких правил. — Спасибо, но я говорю не о Рокси, – как ни в чем не бывало говорит Эггзи, свободно пристраиваясь на подлокотнике дивана Гарри. — Нет? – вежливо интересуется Гарри, а за всеми его манерами горит неподдельное любопытство. — Рокси классная, но мы не более чем друзья. Другие девушки ее интересуют больше, чем я, если ты понимаешь, что я имею в виду, – Эггзи пожимает плечами, как бы говоря: «Что поделаешь». — Ах вот оно как, – произносит Гарри, понимающе выгнув бровь и непринужденно отпивая скотч, чтобы, как уверен Эггзи, замаскировать смятение. Потому что Гарри умный парень, но если Эггзи не заинтересован в Рокси, то весь этот разговор сейчас становился для него совершенно непонятен. — Как ты разбил свой айпад? – продолжает Эггзи налегке, и он уверен в том, что для Гарри это все звучит как полная бессмыслица, но Эггзи наконец осознал, что за маленькую улику подкинул ему Мерлин, оказавшуюся довольно полезной для его плана. — Прошу прощения? – удивляется Гарри, моргнув раз, и делает, как это назвал бы Эггзи, «защитный» глоток скотча. Будь он более интеллигентным человеком, то не стал бы давить дальше, но, если честно, после всего, что произошло, Эггзи не собирался делать этот диалог проще для Гарри. — Экран твоего айпада, – говорит он, не отводя взгляда и спокойно продолжая. — Мерлин сказал, что ты разбил его после моей «сладкой» миссии. И я понимаю, я тогда не принял это во внимание, но сейчас я припоминаю, что слышал звук бьющегося стекла, пока Джим меня трахал. И не останавливаясь, глядя на застывшее лицо Гарри, он продолжил тоном, больше подходящим для разговоров о погоде: — Так что я спрашиваю тебя о том, как ты разбил свой айпад. — Я... не припоминаю. Должно быть, я уронил его, – врет Гарри. Отвратительно врет, особенно для шпиона, и Эггзи будет должен Рокси до конца жизни, потому что этот взгляд на все сто процентов был ревнивым, и Гарри безусловно хочет его отыметь. — Неужели, – говорит Эггзи, скептически подняв глаза к потолку, и задает вопрос, ответ на который они оба знают. — Значит, ты точно не разбил его, пока смотрел на то, как миллионер Джим втрахивал меня в свою постель через систему безопасности Мерлина. Выражение лица Гарри – примешанное к желанию отчаяние, взгляд человека, загнанного в угол. Это стоит того. — Я... могу лишь извиниться за вторжение в личную жизнь... – с трудом говорит наконец Гарри, совершенно непохожий сейчас на себя самого. Эггзи решает, что с него достаточно, и пора дать понять, что ему нужно. — Я пришел не за извинениями, – обрывает он невнятную речь Гарри. — Я пришел за ответом. — На какой вопрос? – и спрашивает Гарри, и, кажется, он начинает понимать. Эггзи подходит к нему почти вплотную, падает на колени прямо в своем дорогом костюме, который Гарри заказал для него, и говорит, так что дыхание проходится прямо по скрытому за тканью брюк твердеющему члену Гарри. — Мне интересно, если я прямо сейчас достану твой член и позволю тебе затолкать его до основания в мою глотку, будет ли это одной из тех вещей, которых джентльмены не делают? Эггзи чувствует, что Гарри тверд, как камень, прижимаясь щекой между его ног. Теперь-то Гарри точно все понял. — Вероятно, – медленно произносит Гарри, потому что он гребаный джентльмен. Но огонь в его глазах говорит о том, что он не собирается мешать Эггзи облизывать свой член. И все же, так как «манеры это лицо мужчины» и все дела, Эггзи вежливо спрашивает: — Ты все равно позволишь мне это сделать? – вместо того, чтобы просто начать. — Черт подери, ну разумеется, – отвечает Гарри, и ему не терпится сказать Эггзи, чтобы он закончил уже свою игру и начал, в конце концов. Но это слишком грубо, и, к счастью, Эггзи не нужно повторять дважды. У Гарри офигенный член, длинный и достаточно крупный для того, чтобы чувствоваться в горле даже на следующий день, и, блять, никто не скажет, что Эггзи не любит преодолевать трудности. Но он хочет не только этого – он хочет, чтобы Гарри схватил его за волосы, и, черт возьми, использовал его, поэтому, обхватив его член руками, он поднимает взгляд и говорит своим самым дерзким тоном: — Ты наконец трахнешь мой рот, или мне придется делать все самому? И, наконец, Гарри зарывается своими гребаными пальцами в его волосы, и делает все так, как Эггзи и мечтал с тех самых пор как увидел его. Гарри засаживает ему в глотку по самое основание, и его волосы разметались по взмокшему лбу, и контроль – это самое последнее, что вообще могло бы с ним сейчас ассоциироваться. Эггзи это охуеть как нравится. Гарри, громко простонав, пытается предупредить его, рвано дыша, но Эггзи только прижимается ближе, и проглатывает всю его сперму, потому что он ебаный джентльмен. Так же, как и Гарри. — Джентльмен всегда платит услугой за услугу, – буквально урчит Гарри, перед тем как вздернуть Эггзи на ноги, толкнуть его к стене и упасть перед ним на колени, спуская джинсы и заглатывая его полностью одним изящным движением, потому что он, блять, идеален во всем. Эггзи оправдывает то, что кончает ему в рот примерно спустя секунд тридцать тем, что ждал этого с того самого момента как увидел Гарри у полицейского департамента. Когда они целуются, Гарри буквально трахает его языком, так что скорее всего его это не волновало. — Мне кажется, что мы оскорбили твою собаку, – говорит Эггзи охрипшим голосом, когда может наконец связать вместе более двух слов. — Видал он и похуже, – возражает Гарри, перед тем как тепло спросить его, проведя рукой по спутавшимся волосам: — И что же ты предлагаешь теперь делать? Эггзи шутливо закатывает глаза и толкает его на диван, падая рядом с ним. А потом, потому что все же Гарри первым предложил такое сравнение, он задает вопрос, на который, как ему кажется, уже знает ответ: — Возможно ли, что в конце «Красотки» они влюбляются, решают быть вместе навсегда и заниматься сексом каждый день? — Как так получилось, что ты видел «Мою прекрасную леди», но так и не посмотрел «Красотку»? – спрашивает Гарри с таким выражением лица, как будто не ему только что отсасывал, стоя на коленях, собственный протеже. — Впрочем, конечно, это же голливудский фильм, они все так заканчиваются. — Превосходно, – шутливо говорит Эггзи, хотя смыл его слов довольно серьезен. — Я бы предложил последовать их примеру и периодически спасать мир. Что скажешь? — Думаю, это приемлемо, – дразнит Гарри, но взгляд его настолько теплый и мягкий, что Эггзи хочется забраться ему на колени и целовать, целовать, целовать его с языком и кусаясь, так, как джентльмены совершенно точно не стали бы целоваться. Гарри определенно не возражает. Джентльменами они могут побыть и позже.

***

В итоге в перерывах между спасением мира, Эггзи смог наконец-то посмотреть «Красотку». Как оказалось, персонаж Джулии Робертс оказалась проституткой, каждый день узнаешь для себя что-то новое. В любом случае, они действительно влюбились, и теперь Эггзи хочет купить пианино. — Да ты как в воду глядел, когда упоминал об этом фильме, – усмехается он, устроившись вечером на коленях у Гарри перед телевизором. Гарри пожимает плечами, и, перебирая волосы на голове Эггзи мягкими массажирующими движениями, говорит: — Вообще-то, в «Никите» они тоже влюбляются. Да, это и правда как в кино.