Соловей и роза

— Это запрещено законом, — неуверенно сказал Эггзи, заходя в номер — их с Гарри Хартом общий номер, просторный, уютный и, к счастью, с двумя кроватями. Он мог догадаться, что, раз весь мир против него последние несколько месяцев, то и эта поездка не принесет ничего хорошего. Сначала мистер Харт появился, как черт из табакерки, потом дурацкая Алиша начала клеиться, затем - ох, неожиданность — общая комната. Гарри сообщил об этом будничным тоном, будто не было ничего незаурядного в том, чтобы ночевать со своим подопечным в одной комнате. Или он специально это спланировал? Как в тех романтических комедиях — парень звонит в отель, просит, чтобы им с пассией якобы случайно дали совместный номер, а потом выдает все за волшебное стечение обстоятельств. И они всю ночь напролет спорят, выясняют отношения, пока купленный коридорный закрывает их на ключ, и только к утру начинают целоваться и срывать с друг друга одежду. Но в фильмах это, обычно, не учитель и ученик, а двое коллег или рассорившаяся гетеро-парочка; в фильмах нет десятка одноклассников в соседних комнатах и противной девицы на ресепшене; в фильмах любовь обязательно взаимная, с хэппи-эндом в конце, и ничего не мешает двум горячим сердцам слиться воедино. Эггзи бросил рюкзак на пол и обреченно вздохнул. Его кровать находилась у стенки, рядом с дверью в ванную комнату. Кровать мистера Харта стояла у окна, втиснутая между допотопным комодом и тумбочкой. Достаточно далеко. Ну, то есть, очень далеко, ведь так? И Эггзи не придется пялиться на его трусы с бабочками (или что надевают ко сну учителя классической литературы?), случайно перевернувшись на другой бок. Максимум, что ему будет видно — пятки мистера Харта. А футфетишистом Эггзи никогда не был. — Не запрещено, — беспечно отозвался Гарри и хлопнул крышкой своего небольшого чемоданчика. Чертова Мэри Поппинс. — А как же статья за совращение учеников? — поинтересовался Эггзи, подходя к окну. Вид открывался сказочный — широкий проспект, окруженный магазинчиками, кафе, клубами, и за ним, вдалеке, раскинулся пляж, еще пустующий после шторма. Чайки кружили белыми пятнами на рваном сером небе, некоторые летели совсем низко, едва не цепляясь за крыши, и все это было похоже на кадры из старого драматического фильма. — Я тебя разве трогал, Гэри? — шутливо ответил Гарри и продолжил разбирать свои вещи. «Не трогали, сэр, но было бы неплохо, если б потрогали. То есть, я же совсем не против. Вот он я. Трогайте, сколько влезет. Могу даже Вас потрогать. Это так, для справки». Эггзи промычал что-то неразборчивое и, поддев носком рюкзак, со вздохом опустился на кровать. Через десять минут их класс снова встречался в холле перед походом в парк аттракционов. Эггзи помнил его с детства, только сейчас настроения развлекаться не было. Он даже решил было остаться в номере, сославшись на плохое самочувствие, но тогда чертов мистер Харт будет весь вечер носиться вокруг него, как курица, и кудахтать, что его ученик на грани смерти. Легче просто подождать одноклассников на какой-нибудь лавочке, копаясь в телефоне, а потом быстро пойти в отель, чтобы заснуть прежде, чем Гарри Харт успеет сказать «Спокойной ночи, мистер Анвин» и укрыть его теплым одеялком. Эггзи переоделся в темно-серую толстовку с логотипом Адидас и мешковатые джинсы. До назначенного времени оставалось несколько минут. Он как-то потерял Гарри из вида, пока надевал вещи в ванной, и, когда вышел, комната была пуста. Эггзи пожал плечами, решив про себя, что так даже лучше и ему не придется позориться, выходя из номера вместе с учителем. В холле было еще малолюдно — девчонки наводили марафет и, как всегда, опаздывали, парни решили опробовать бар, а других посетителей в этом отеле не наблюдалось, только несколько старушек крутились возле панорамного окна с фотоаппаратами. Эггзи сел в кресло, вытягивая ноги. Со временем это стало, своего рода, квестом, в котором Эггзи постоянно открывал новые уровни сложности. Если сначала терпеть эти улыбки, поддразнивания, обращения, просьбы (то есть терпеть всего мистера Харта, от А до Я) было легко, то через неделю наступил кошмар — Гарри был везде и всегда, сталкивался с ним в коридорах, садился неподалеку в столовой. Эггзи думал подать в суд за преследование. При этом игнорировать Гарри Харта было невозможно. Он носил самые шикарные костюмы, брызгался самым восхитительным парфюмом, говорил самые изящные фразы — да даже чопорная учительница информатики, мисс Сандерс, расплывалась в дурацкой улыбке, когда Гарри здоровался с ней перед ланчем или придерживал дверь. Рыцарство не мертво, пока есть мистер Харт. И он не был назойлив, или смешон, или болтлив — он находил грань между дружелюбием и подхалимством, никогда не навязывался, но и не отказывал в помощи; ученики сходили с ума, найдя себе нового кумира. Никого отныне не интересовал Райан Гослинг — потому что был чертовски красивый мистер Харт. Никого отныне не привлекал Стивен Фрай — потому что был чертовски умный мистер Харт. Никого отныне не возбуждал Дэниэл Крейг — потому что был чертовски сексуальный мистер Харт. О, Эггзи понимал боль христианских мучеников, когда учитель снимал свой пиджак и подворачивал рукава белой рубашки, выставляя напоказ сильные руки с четко очерченными изгибами синих вен. Разве может в мире быть что-то настолько же совершенное? Разве вообще человеку допустимо быть таким шикарным, непозволительно роскошным? Кому нужно продать душу, чтобы стать таким же? И изо дня в день Эггзи понимал, какой пыткой для него будет выпускной класс. Остальные одноклассники веселились, ходили на тусовки, устраивали собственные вечеринки, а Анвин жил от урока к уроку. Блеск подростковой жизни отошел на второй план. Когда он стал таким унылым ботаном? Пожалуй, с того самого дня, когда он ночью зашел в кабинет литературы и увидел за столом мистера Гарри Харта. В парке аттракционов было хуже, чем Эггзи ожидал. Колесо обозрения крутилось чертовски медленно. Это даже не London Eye, условия так себе. В кабине старые фантики, пара пустых бутылок из-под колы, смятые салфетки. Стекло грязное и кое-где потрескавшееся. Словом, полная антисанитария. В одной кабине с ним были Грэг, капитан школьной команды по баскетболу, пара его дружбанов, Алекс и Джордж, и их девушки, похожие друг на друга, словно две капли воды. Одну из них точно звали Марта, и для удобства про себя Эггзи называл остальных Марта-2 и Марта-3. Как фабричных моделек. — Мальчики, сфоткаемся? — Эггзи повернул голову и недовольно моргнул, когда его ослепила вспышка телефона. Марта-2 подхватила под ручки своих подружек и, прильнув к парням, сделала новое селфи. Боже, как убого. Эггзи начинал понимать, почему именно в этот период жизни он решил переметнуться на «голубую» сторону. — Гэри, чувак, — протянул Джордж, притягивая к себе за шею одну из Март. — Это правда, что ты с мистером Хартом живешь в одной комнате? — Правда, — просто ответил Эггзи. Их кабина как раз оказалась в самой вершине, и девчонки отвлеклись на то, чтобы заселфиться на фоне брайтонского пляжа. — Не перепутай его со своей подружкой, когда вернешься ночью в номер, — ухмыльнулся Грэг, и его приятели довольно заржали. Эггзи сжал зубы и улыбнулся с терпением Будды. В парке аттракционов было действительно хреново. Они вернулись лишь в десять вечера, когда на брайтонских улицах загорелись фонари и из клубов полилась среднего качества музыка. Эггзи задержался в холле, и, когда он шел по коридору к номеру, вертя между пальцами ключ, Гарри, разумеется, уже должен был быть внутри. Эггзи толкнул плечом дверь, не удивившись, что мистер Харт не запер ее. Интересно, он закрывает дом на ночь? Или ему не страшны никакие грабители, потому что в любом случае он сразит их наповал своими знаниями Шекспира? Эггзи хмыкнул и, зайдя внутрь, клацнул по выключателю. Свет загорелся, освещая комнату, и Эггзи замер, как вкопанный, изумленно глядя на Гарри. Тот стоял, скрестив руки на груди, около окна, глядя на Анвина с непроницаемым лицом. — Здравствуй, Эггзи. Я думаю, нам нужно поговорить.