Соловей и роза

Эггзи поерзал на одном месте, мысленно проклиная все эти школьные поездки на самом дешевом автобусе, который только можно было найти в тур-компании. Кондиционер не работал, хотя жаловаться еще и на это Анвин не мог: погода соответствовала стереотипным представлениям иностранцев о Британии, и дожди шли, не прекращаясь, весь день, создавая вокруг Лондона промозглый сырой кокон, от которого горожане спасались в домах и офисах. По этой же причине вместо положенных двух часов они были в пути уже не менее трех — водитель, мужчина лет сорока с отпечатанным на лице презрением к миру, наотрез отказался везти свое корыто в ливень, и, несмотря на возмущения учеников, они стояли на какой-то заправке, ожидая, пока сплошная пелена за окнами хотя бы на немного рассеется. — Эггзи, ты не мог бы перестать совершать эти причудливые телодвижения и наконец занять нормальное положение? Гэри удержался от вздоха и, вопреки желанию, не съязвил в ответ, а только отвернулся в сторону, машинально поправляя кепку. Слушать болтовню Лизы Корстон о тупом бывшем или обсуждения одноклассниками футбольного матча он не хотел и, исходя из этого, приметил для себя место на самом первом ряду, рядом с дверью. Надежды на то, что остальные мгновенно ломанутся к последним рядам, оправдались, и первые минуты Эггзи искренне наслаждался своей изоляцией от общества, прокручивая в плейлисте любимые песни. Только бросить рюкзак на соседнее сидение он не догадался, полагая, что никакой идиот больше не захочет сидеть поблизости. Идиот, разумеется, нашелся. И звали его Гарри Харт. На осознание своей неожиданной, сумасшедшей, бестолковой, странной, противоестественной, глупой, бессмысленной, не имеющей никакой надежды на развитие влюбленности Эггзи потребовалось несколько дней мучительной рефлексии; еще больше — чтобы смириться и не идти на поводу детских порывов рассказать все, как есть. Присутствие Гарри Харта, человека, сошедшего с обложки журнала «Самая странная первая любовь», вызывало только желание сбежать как можно дальше и не попадаться ему на глаза. Краснеть Эггзи не умел и хоть за это был благодарен самому себе — однако и убийственное сердцебиение, и мгновенно вспотевающие ладошки, и влажные сны с участием собственного преподавателя никуда не делись, оставаясь верными спутниками Гэри уже вторую неделю. И все бы ничего, одноклассникам на изменившееся поведение Эггзи было плевать, а мама будто и не замечала вовсе, как сын начинает запинаться, рассказывая о новом учителе, но уроки мистера Харта были до зубного скрежета регулярны, каждый божий день, сорок пять минут. Ненависть к собственной персоне, школьному расписанию и самому Гарри росла в геометрической прогрессии, пока директор не объявил о поездке в туристический лагерь. Брайтон, пляж, отдых, развлечения — великолепный набор, если забыть, что ты едешь с классом и под зорким присмотром взрослых. Гэри было плевать, куда ехать и тем более плевать, какие неудобства это могло доставить; единственной мыслью, когда он подписывал все нужные соглашения, в его голове оставалось — Гарри Харт будет далеко. Гарри Харт будет охренительно далеко и не сможет сводить с ума Анвина своим природным обаянием, а Эггзи не придется кусать губы, как набоковской Лолите, и смущенно сводить коленки. Лучший подарок на свете. А планам, как это часто бывает, пришел конец: Эггзи понял это, когда Гарри подсел к нему в автобусе с крайне учтивым «мистер Анвин, надеюсь, вы не будете возражать». Эггзи будет возражать. Эггзи подаст в суд на Гарри Харта за один факт его существования на территории Соединенного Королевства и добьется его ссылки в Гонконг. Куда угодно, на самом деле, только подальше отсюда. Гэри был слишком погружен в свои мысли и музыку Кендрика Ламара, чтобы заметить, как автобус тронулся с места. Лишь когда их ощутимо тряхнуло, и Эггзи качнуло вбок, он согнал с себя остатки дремоты и быстро оглядел салон. Половина одноклассников спала, остальные играли в «Я никогда не…», используя дрянные чипсы вместо коньяка, а Гарри… — Пожалуйста, Эггзи, в следующий раз держись крепче за поручень впереди. Из-за дождя дороги скользкие, — сообщил он с одинаковой интонацией, осторожно отстраняясь от ученика. В который раз Анвин порадовался, что не умеет краснеть: Господи Иисусе, он почти разлегся на своем преподавателе, это нужно уметь! Лицо Гарри никаких эмоций не выражало. К счастью или нет — Эггзи еще не определился. Эггзи хорошо помнил Брайтон с детства: пестрые всполохи фейерверков в воскресные вечера, шум прибоя, маленькие уютные кафетерии, из которых то и дело раздавался звонкий хохот, набережная, горячий от полуденного зноя песок, колесо обозрения, ночью превращающееся в огромный сияющий шар; они приезжали сюда, когда у отца появлялись свободные выходные. Мама - о, мама была счастлива. Мишель надевала свои самые красивые платья и, хватая мужа за руку, улыбалась так влюбленно, словно им было снова семнадцать, и в мире не существовало ничего, кроме солнечного Брайтона и двух сердец, бьющихся в унисон. Короткая остановка — все вышли сфотографироваться на фоне въезда в город, Эггзи вышел следом, правда, без особого энтузиазма, только чтобы размять затекшие конечности. Мистер Харт встал рядом с Алишей Дэвис, их отличницей, о чем-то переговариваясь в непринужденной, расслабленной манере; Эггзи ощутил, как его начинает одолевать неприятное чувство (которое, к слову, никак не могло быть ревностью) и отвернулся. С этой чертовой Алишей всегда так: вертится перед учителями, втирается в доверие, рассказывает очередную плаксивую историю о своей несчастной судьбе, а потом, в случае чего, повторяет спектакль, и растроганные преподаватели безо всяких сомнений вместо заслуженных оценок ставят завышенные. Никто и не думает, что милейшая Алиша может врать. В автобусе было пусто, и Эггзи с наслаждением вытянул ноги в проход, ложась на свободные сидения. Пока эти олухи закончат делать селфи, их номера в гостинице выкупит кто-нибудь другой и им придется спать на улице. Наверняка мистер Харт, как истинный джентельмен, отдаст Алише Дэвис свой пиджак, когда она замерзнет. Если бы у Эггзи была грудь третьего размера и мини-юбка, едва прикрывающая стринги, то он, наверное, тоже бы нравился Гарри Харту. Возможно, у них даже завязался тайный роман — учитель и ученица, почти набоковские страсти, - а потом обо всем прознала мама, и мистер Харт сел в тюрьму, спустя долгие годы написав роман о их непристойной любви. У Эггзи нет никаких претензий к этому сценарию. Кроме того, что он, к сожалению, совсем не девчонка. — Гэри? Эггзи раскрыл глаза. Гарри стоял прямо над ним, улыбаясь так, словно Анвин только что наизусть прочел ему «Войну и мир», — по-отечески добродушно и ласково. — Не нафоткались еще? — пробормотал Эггзи, неохотно подтягивая колени к груди, чтобы освободить учителю место. — У них еще десять минут свободного времени, — ответил Гарри. Разговаривать не хотелось. Да и что Эггзи мог сказать ему? «Простите, сэр, мне кажется, что Вы — моя первая любовь?» или «Я против педофилии, но давайте забудем о законах, все же мне уже семнадцать…». Любые попытки признаться все равно будут выглядеть глупо. Это же Гарри Харт — он только нахмурится и в мягкой форме попытается его отшить. Мол, это все гормоны, юноша, а симпатия не означает любовь, пройдет пубертатный период и забудется… Эггзи это выслушивать не собирается — гордость, все дела. Пусть мистер Харт думает, что ему плевать. Хуже от этого будет только анвиновской совести. _ Отель представлял из себя трехэтажный дом из белого кирпича, втиснутый между магазином одежды и офисным центром. Внутри царил приятный полумрак; одинокая девушка на ресепшене со скучающим видом жевала чипсы, но, заметив посетителей, торопливо закинула пачку в мусорное ведро и расплылась в широкой любезной улыбочке. — Добрый день. Вы туристы? Рада приветствовать вас в Брайтоне! — У нас забронировано десять двухместных номеров, — мистер Харт подошел к стойке и доброжелательно продолжил: — Вот распечатка с Вашего сайта. Надеюсь, все в силе? — Разумеется, — работница проверила документы и, вновь улыбнувшись, уже без деловой учтивости, а искренне и даже… кокетливо, вытащила из сейфа несколько ключей. — В каждом номере имеются две кровати. Завтрак включен в обслуживание, поэтому ровно в девять утра двери ресторана открыты для наших гостей. Приятного отдыха в Брайтоне! — и, как показалось Эггзи, даже игриво подмигнула, тут же глупо захихикав. Им что всем, медом намазано? Мистер Харт на откровенный флирт внимания, кажется, не обращал — забрал ключи, вежливо поблагодарил девушку за теплый прием и направился к лестнице, увлекая за собой толпу уставших учеников. Эггзи плелся в конце, чувствуя себя самым грустным парнем на вечеринке — Алиша Дэвис вновь без умолку трепалась с Гарри.