You gave me hope amidst my sorrow May it be tomorrow, that I can love again…
Когда я впервые встретил Айна, шел второй год глобального похолодания, или “ядерной зимы”, как окрестили экстремальную смену климата выжившие после экологической катастрофы, и я был сломлен и разбит. Тогда мне казалось, что у меня просто не осталось сил верить во что-либо, и больше всего в то, что ставший таким чужим, холодным и чертовски опасным мир когда-нибудь снова сможет измениться. Неделю назад при набеге мутантов на нашу крохотную жалкую группку выживших, прятавшихся в развалинах того, что когда-то было моим родным городом, последние члены моей семьи погибли на моих глазах, и я был на пределе своих сил. Я был зол. Я был невыносимо зол на остальных из нашей группы за то, что они вместо того, чтобы помочь моей матери и сестре, просто кинулись спасать свои задницы. Взаимовыручка и работа в команде. Нет, не слышали. Эгоистичные трусливые выродки. И, конечно, я был зол на самого себя за то, что я не успел всего на какую-то долю минуты, и единственные дорогие мне в этом мире люди были разорваны мутантами у меня на глазах на мелкие кусочки. После случившегося я несколько дней лежал без движения, закутавшись с головой в старое ватное одеяло, и думал о том, имело ли это все для меня теперь вообще какой-либо смысл. Стоило ли мне продолжать? Стоило ли мне, стиснув зубы, жить дальше, так, будто бы ничего и не случилось? Я все еще так и не решил это для себя, когда после трех дней размышлений я все же встал со своего матраца на полу в нашем небольшом убежище и, собрав несколько необходимых мне в дороге вещей, тайком покинул родной город, решив двинуться на север, туда, где лежал громадный мегаполис, в котором я безо всяких сомнений мог встретить другую группу выживших или хотя бы найти большое количество еды, которой мне бы хватило для того, чтобы протянуть до конца этой проклятой зимы. Конечно, в том случае, если она когда-нибудь собиралась заканчиваться. Я был в дороге уже несколько дней, когда, наконец, наткнулся на небольшой заброшенный придорожный отель, в котором и решил остановиться на какое-то время, чтобы набраться сил и немного отоспаться. Это случилось второй ночью моего привала, где-то около четырех часов утра, когда я безмятежно спал, завернувшись в кучу теплых одеял в одной из комнат на втором этаже. То, что заставило меня проснуться, был скрежет. Пронзительный, леденящий кровь скрежет когтей по железу – я вздрогнул, открыл глаза и резко принял сидячее положение на кровати. Безо всяких сомнений – это были они. Схватив револьвер, я подполз к окну и осторожно выглянул наружу, и от того, что я увидел перед собой, у меня незамедлительно выступили на висках крупные капли холодного пота. Их было много. Около двенадцати – истомленные голодом мутанты обступили мой маленький отель, и в бледном серебристом свете застывшей в небе луны я видел, как блестят их глаза. Снова этот звук. Скрежет когтей по железу – тогда неопытный, я весь сжался от страха и высадил всю обойму в осаждавших отель чудовищ. Конечно, это было моей роковой ошибкой – мутанты будто бы только и ждали этого момента, и стоило звукам выстрелов отзвучать в темноте этой жуткой ночи, как они ворвались внутрь. У меня оставалось какое-то жалкое количество патронов, но они закончились даже слишком быстро, ведь тогда я стрелял более чем паршиво, и, окруженный пятью оставшимися в живых мутантами, я понял, что это конец. Я был в ловушке. Моя левая рука обильно истекала кровью – один из мутантов разодрал ее своими когтями, у меня больше не было патронов, и их было пятеро. Пятеро против одного. Не слишком удачный расклад для тебя, Джейк Логанс. Я закрыл глаза. Я слышал их тяжелое дыхание на расстоянии нескольких метров от меня, они хотели только одного – разорвать мое беззащитное тело своими острыми клыками. Что ж, я не мог уж очень винить их в этом. Ведь они были такими же живыми существами, как и люди, и им тоже нужно было что-то есть. В моей голове было пусто. Никакого сожаления, страха и даже воли к жизни – абсолютно ничего. Я был более чем готов к смерти, когда за спиной у окруживших меня мутантов раздалось негромкое рычание, похожее на собачье. Я широко распахнул глаза. На пороге отеля озаренный белесым светом луны стоял довольно крупный пес породы сибирский хаски – его серебристый мех блестел в мутном лунном свете, он весь ощетинился и был готов броситься в бой. Он был моим спасением, и пусть меня мутило от потери крови, и я слишком плохо помнил, что произошло дальше, и отключился через несколько секунд после того, как пес набросился на мутантов, в моей голове отпечаталось только одно. Он спас меня. Он был причиной того, что я до сих пор стоял на этой чертовой земле, и в тот момент я был невообразимо благодарен ему. Даже сейчас, спустя год, я был все еще благодарен ему за это.***
Когда я пришел в себя, в комнате было светло, и за окном занимался обычный пасмурный полдень “ядерной зимы”. Изящные маленькие снежинки стучались в стекло, а рядом с моей кроватью уютно светился небольшой обогреватель, подключенный к генератору, работавшему на солнечной энергии. После глобальной экологической катастрофы, плавно перешедшей в апокалипсис, мы были почти полностью лишены электричества, и такие генераторы были нашим единственным спасением. От обогревателя исходили приятные волны тепла, и я лениво потянулся и сел на кровати. Раненая рука мгновенно среагировала на мое движение тянущей болью, и, опустив глаза, я увидел, что все предплечье до самого локтя аккуратно перебинтовано эластичным дезинфицирующим бинтом. Чудеса да и только. Кем был мой таинственный спаситель? Признаться честно, я был немного растерян. Я не мог вспомнить, чтобы вчерашней ночью в отеле был еще кто-то, кроме меня, мутантов и того громадного пса, и моя растерянность возросла еще в несколько тысяч раз, когда дверь в мою комнату приоткрылась, и на пороге возник высокий светловолосый парень лет семнадцати в одних джинсах, надетых на голое тело и небрежно подвернутых на щиколотках. В руках у незнакомого парня была тарелка с чем-то дымящимся и необыкновенно приятно пахнущим. Я судорожно сглотнул и вдруг ощутил, насколько был голоден, и при виде еды, да еще и такой, самой настоящей еды, мой желудок сжался в болезненном спазме. – Очнулся? – без каких-либо пояснений и попыток представиться спросил странный незнакомец. Поставив тарелку с едой прямо на пол, он подошел к кровати, на которой я лежал, и, быстро опустившись на ее край, неожиданно подался ко мне. Лицо незнакомца оказалось совсем рядом, и я даже немного оцепенел от изумления – настолько необычно он выглядел. Радужная оболочка его громадных красивых глаз была какого-то неестественного, уж очень ярко-голубого, будто ментоловая жвачка, цвета, и это создавало своеобразный контраст с его длинными пушистыми ресницами и аккуратными темными бровями. Еще больше меня поразили его волосы – слишком длинные, совсем как у девушки, серебристо-платиновые и такие блестящие, что мне даже невольно захотелось на секунду прикоснуться к ним, чтобы убедиться, что то, что я вижу перед собой, действительно реально. Странный незнакомец тем временем наклонился еще ближе ко мне, так близко, что кончик его носа почти коснулся моей шеи, и каким-то уж очень причудливым образом вдохнул в себя мой запах. Крылья его прямого носа совершенно идеальной формы задвигались – я все еще в каком-то трансе наблюдал за ним, пока, наконец, не понял, что он принюхивался. – Похоже, сегодня чувствуешь себя намного лучше, – неожиданно окончив инспекцию моего тела, удовлетворенно сообщил загадочный незнакомец, и я, все-таки придя в себя, ошеломленно пробормотал: – Ты что, это по запаху определяешь что ли?! Таинственный блондин будто бы решил про себя, что будет лучше проигнорировать этот вопрос, и невозмутимо потянулся за тарелкой с едой. – Эй, я с тобой разговариваю или с кем?! Кто ты вообще такой и что ты здесь делаешь? – Вы, люди, не можете без всех этих формальностей, – вздохнул незнакомец и, с неохотой поставив тарелку на небольшой ночной комод около моей кровати, протянул мне руку, – Айн. С кем имею честь? Он разговаривал немного отрывисто и неуклюже, но при этом предельно вежливо для его юного возраста. Я снова оторопел: – Дж… Джейк. Логанс. – Очень приятно, – не особенно эмоционально отозвался Айн, – а теперь ешь. Ты потерял очень много крови, и тебе нужно восстановиться. Я специально использовал для этого супа целых две мясных и одну овощную консервы. Уверен, что после еды ты почувствуешь себя намного лучше. Я только ошарашенно кивнул, послушно принимая из его рук тарелку с дымящимся супом. О боже, ну и запах у его стряпни был – закачаешься. С тех пор, как погибла моя семья, никто не готовил для меня, и я питался исключительно энергетическими батончиками. – Спасибо…– пробормотал с набитым ртом я (как я и думал, это было ох как вкусно). – Вчера… твой пес, кажется, спас меня. Где он? С ним все в порядке? – Мой пес? – удивленно переспросил Айн, немного склонив голову набок, и я утвердительно закивал: – Ну, тот огромный хаски. Здоровенная такая псина. Айн внезапно слабо улыбнулся. Его улыбка была просто удивительной, машинально подумал про себя я – будто солнечный луч, она озарила все его лицо, сделав его еще в несколько раз красивее. – Такой уж здоровенный? Ну, извини, какой вышел. Я, наверное, в детстве витаминов немного переел… Я растерянно нахмурился. О чем он вообще? Мы вроде только что говорили о его псе. – Я гибрид, – все еще улыбаясь, мягко пояснил Айн и каким-то уютным, домашним жестом почесал у себя за ухом, – извини, если моя другая форма испугала тебя… Кусок мяса, который я только что собирался проглотить, в самом прямом смысле встал у меня поперек горла, и я закашлялся: – П… прости. Я не знал. Э-эм… тогда твой хозяин… он… – Мой хозяин умер год назад. Мутанты. Несмотря на то, что гибрид говорил о смерти своего хозяина, на его лице не отражалось никаких эмоций, и его голос звучал абсолютно нормально, так, будто бы он сообщал мне что-то повседневное и скучное. Я немного удивленно покачал головой. Отношения между гибридом и его хозяином обычно были похожи на безответную, жертвенную любовь – эти несчастные существа, по всей видимости, ощущавшие себя чужими как в животном, так и в человеческом мире, всегда привязывались к своим владельцам настолько, что если с теми что-то происходило, от тоски гибрид мог извести себя до смерти. Однако этот странный экземпляр, сидевший рядом со мной на кровати, не выглядел особенно печальным. Ни дать ни взять бродячий одичавший пес. Я хмыкнул. Мне нужно было держать ухо востро. Проглотив еще несколько ложек горячего супа, я осторожно начал: – Вчера ночью… ты спас мне жизнь. С какой стати? В моем голосе звучал откровенный скепсис. Хаски недоумевающе округлил ярко-голубые глаза: – Разве это не то, что сделал бы любой нормальный человек на моем месте? – Мой жизненный опыт подсказывает мне, что нет. Я не смог сдержать этот едкий, на самом деле абсолютно бесполезный и неуместный сарказм в себе – Айн только еще более недоуменно округлил глаза, а я снова подумал о лице своей сестры в тот момент, когда клыки одного из мутантов впились ей в плечо, и меня затошнило. Мне было пора. Я слишком долго задержался здесь, расслабился, разнежился и забыл о своей настоящей цели – прочь от города, в котором погибла моя семья. Дрожащими руками поставив наполовину доеденный суп на тумбочку рядом с кроватью, я быстро оглядел комнату в поисках своей одежды – под одеялом на мне не было ничего, кроме нижнего белья. Айн поймал мой беспокойный взгляд и незамедлительно осведомился: – Что случилось, Джейк Логанс? – Эй, – я все-таки не удержался от искушения и бесцеремонно поймал одну из блестящих прядей волос Айна в ладонь. На ощупь они были просто неповторимыми, такими гладкими-прегладкими. Хаски невольно напрягся – похоже, он не позволял незнакомцам так просто гладить себя по шерстке. Я усмехнулся. – Послушай внимательно, что я тебе сейчас скажу, мой маленький блохастый друг. Во-первых, не называй меня по имени и фамилии одновременно, это звучит как минимум очень странно, и, во-вторых, мои дела – это мои дела. Запомнил? Я, конечно, благодарен тебе за вчерашнее и все такое, но сейчас мне правда пора. Было здорово немного поболтать с тобой… С этими словами я попытался подняться с кровати, но слабость и головокружение заставили меня снова опуститься обратно – я совсем не ожидал этого, но глубокая рана в руке отчетливо давала о себе знать. Айн был прав, я потерял вчера слишком много крови. Чертовы мутанты – у меня в мозгу даже промелькнула мысль, что отправляться в путь в таком состоянии безрассудно. Хотя нет, даже больше, это было бы самым настоящим самоубийством. Я раздраженно выругался сквозь зубы, а Айн с видом всезнайки сокрушенно покачал головой: – Я же сказал, тебе нужно восстановиться. Честное слово, он уже начинал меня бесить. – Правда что ли? Ты что-то сказал? Извини, я не разобрал ничего, кроме “гав-гав”. Не было похоже, что Айн был в состоянии оценить мою дурацкую несмешную шутку, и вместо ответа он только размеренно поднялся с кровати. – Тебе нужно отдохнуть. Лучше поспи еще немного – не переживай, я буду бодрствовать. Ну, в случае повторного нападения мутантов. Я вздохнул. Мне не оставалось ничего, кроме как подчиниться. Айн развернулся и направился к двери, а я словно зачарованный уставился на его спину – он был таким гибким. Худым, каким-то немного андрогинным, но в то же время довольно мускулистым – его мышцы искусно прятались под кожей, но напрягались при каждом его движении. Чего уж там скрывать, разработчик его человеческой формы постарался на славу и не поленился напичкать гибрида генами каких-то невероятно красивых людей. Интересно, это было нормально для него шляться по отелю в такой холод только в одних джинсах? Я внезапно ощутил, что краснею. Гибкая идеальная спина Айна все еще стояла у меня перед глазами, будто бы въевшись в их сетчатку. Я гневно помотал головой, стараясь отогнать от себя эту уж очень неоднозначную картину, и тут же вспомнил – у гибридов была проблема с человеческой одеждой. Проще говоря, они на дух не переносили ее, так как их с виду человеческая кожа грела их не хуже собачей шкуры. В этом случае, это было, конечно, ужасно любезно со стороны Айна, что он ради меня надел на себя хотя бы джинсы. Ишь какой воспитанный пес. Я ухмыльнулся и, завернувшись в одеяло, позволил себе расслабиться и полностью отдаться на волю приятного тепла, исходившего от обогревателя, и даже и не заметил, как неожиданно провалился в сон. Я проспал весь день и всю ночь до следующего утра, и все это время мне снились голубые, противоестественно яркие глаза хаски, в упор смотревшие на меня.