Что такое безумие?

— Я твой поклонник! Из клетки напротив высунулась чья-то рука и доброжелательно помахала Ваасу. Пират изумился её, руки, наглости и крякнул, негодуя. Карцер — подвальное помещение. Тут всегда царит полумрак. Поэтому Монтенегро не мог рассмотреть этого бессмертного. Тот не унимался: — Я подумал, что ты убьёшь кого-нибудь из близнецов… — Замолчи, бестолочь, — шикнул пират, озираясь, — я думаю. Бестолочь притихла. Карцер Ваасу совсем не нравился. Судьба заносила его в разные задницы, но эта была пиком всех задниц, Эверестом. Попав сюда первые пару раз пират активно сопротивлялся и матерился на всю лечебницу. Теперь же он стал спокойнее. Подвал строили с одной целью — превратить его в тюрьму. Широкий коридор расстилался вперёд угрюмой полосой. По бокам от него шли сплошные клетки, разделённые друг с другом толстыми кирпичными стенами. Слышимость была отличной, а любого санитара при желании можно схватить за штанину брюк. В каждой клетке на пол брошен хороший дорогой матрас. И даже дикарь с далёкого захолустья видел, что он качественный. Но за годы пользования карцером, умалишённые гадили на матрасы как могли, поэтому теперь некогда хорошие вещицы превратились в загаженное нечто. Сейчас в карцере жертв было двое. Ваас и бестолочь напротив. Никакой публики. Никто не оценит поведение Вааса по достоинству. Сюда сажают только провинившихся. Это на Руке верные подчинённые разбегались кто куда, когда вожак был не в духе, когда пленники молились, чтобы смерть наступила быстро… тут же на Монтенегро даже никто не смотрел. Все привыкшие. Надзирателей тоже было двое. Близнецы-санитары, симпатичные крепкие малые с короткими рыжеватыми волосами, тихо играли за столом в карты под тусклым светом настольной лампы. — Эй, бестолочь! — шёпотом позвал Ваас, — ты знаешь, на каком материке находится психушка? Как выбраться отсюда? Где мы? Говори, пока башку не открутил! — Мы в психушке… — к решётке напротив юркнул мальчишка лет восемнадцати. — Ты думаешь, я тупой?! — крикнул пират, а тот шарахнулся обратно. — Здесь слабоумный ты, а не я! — Лечебница около озера звёзд, — как бы извиняясь, затараторила бестолочь. — Она обнесена высоким забором, наверху проволока с электричеством. В целом, место живописное. — Всё, заткнись и проваливай, — поблагодарил Ваас. И тут их беседу прервал один из санитаров. Подойдя, он легко стукнул дубинкой по прутьям одной из клеток. Присев на корточки напротив клетки бестолочи, он что-то ему зашептал. Его брат за столом раскладывал карты и просил поторопиться. Бестолочь согласилась и уползла спать. Настала очередь Вааса. Санитар сел напротив его клетки и улыбнулся. Пират начал тихо: — Мне не нравится… — и закричал, — как ты на меня смотришь, урод! Ты, мать твою, оглох?! Мудило! — Почему не спишь? — санитар Тони улыбнулся ещё шире, напрягая пирата всем своим существом. — Завтра на прогулке поговорите, выскажешь всё, что обо мне думаешь. Доктор Ламберт распорядилась, чтобы тебя выпустили подышать свежим воздухом. Она очень хорошая. Она одна нас не путает. — Это безумие, — буркнул Монтенегро. — Нет, — немного помолчав, молвил Тони. — Безумие — это моя работа. Ладно, амиго, спи. Территория лечебницы была огромной. Однажды, когда пираты собрались в ангаре перед единственным на аванпосте телевизором, Ваас увидел в фильме коттедж какого-то богатого мудака. И лечебница очень на него походила. Два светлых этажа, высокие окна, забранные решётками, и крыша с дымоходом. Между клумб с увядающими, невиданными пирату цветочками, бродили больные с уборочным инвентарём. К Монтенегро подошёл тот самый парень из карцера. Длинный, но тонкий, как щепка, обросший тёмными кудрями и с мальчишечьей бородкой. Ваас не обратил на него внимания, куря на крыльце. — Я Руди, — представился мальчишка. — Я… бестолочь. Мы говорили с тобой вчера. Ты меня не помнишь? — Исчезни, или я тебе яйца оторву. Руди не испугался. Помолчав немного, дождавшись, пока Ваас выкурит сигарету, заговорил: там озеро звёзд. Оно так называется, потому что ночью в нём отражаются звёзды и кажется, что озеро это небо. Посреди него остров, на котором, как спички, стоят тощие облезлые ели (но Ваас до этого не знал, как они называются, ибо никогда не видел). И что-то странное происходит на этом острове. Лечебница стоит на живописном бережке озера. Стоит, всё никак не закроется. Раньше она была санаторием, но потом начался ад и Израиль, и она стала лечебницей для дурачков. В обед Руди расскажет, почему. На самом деле, Ваасу было глубоко плевать и на лечебницу, и на парня. Но он понял, что просто так от него не отвяжется, поэтому просто игнорировал. Руди не сдавался, тыкая пальцем в экскурсии то туда, то сюда: — Видишь ту клумбу? Я садил. Видишь ту грунтовую дорожку? Я мёл. — Ну и метись отсюда! Шлюхи стоят на грунтовой дорожке! — взбесился пират. — Ты меня уже затрахал! Я тебе башку проломлю! Обернулись санитары, блюдущие порядок на прогулке. Монтенегро пошёл прочь в надежде, что пацан отстанет. Нет, тот тащился следом. Помолчав, мальчишка начал тараторить, как ни в чём не бывало: — На обеде я познакомлю тебя с моими друзьями, — у него есть друзья, — они славные ребята. У нас что-то вроде клуба. — Бойцовского? — безучастно буркнул пират. — Да. — Вот и убей себя. Руди беззаботно хихикнул. Что-что, а шутковать Ваас любил, умел и практиковал как мог: в любой момент, даже не подходящий. — Они тебе понравятся… — продолжал Руди. Ваас остановился и, развернувшись, схватил его за шиворот больничной рубашки. — Не зазывай меня в свой клуб анонимных алкоголиков, бестолочь, я туда не пойду! Ещё слово, и я реально оторву тебе яйца и запихаю их тебе в рот! Вааса окликнула Ламберт. Она беспокоилась, что придётся применять насилие, поэтому караулила подопечного на крыльце. К ней подошёл жирный Джонсон. Одно его плечо казалось больше другого, так как было перемотано бинтом под халатом. Джонсон пытался закадрить доктора, шутил, как бог, но она лишь вежливо улыбалась. Её взгляд был рассеянным. Она кого-то высматривала и не могла сосредоточиться на подкатах толстяка. Но кого? Ответ не заставил себя ждать. К девушке подошёл один из близнецов — наверное, Тони. Мужчина помялся, что-то промямлил и неумело намекнул вышестоящей жирной личности, что та им докучает. Джонсон, сложив руки на пузе, медленно покинул компанию, отчего те облегчённо выдохнули. Теперь настала очередь Тони кадрить доктора. — Он давно за ней ухаживает… — прошептал Руди, подходя к Монтенегро на непочтительно близкое расстояние. За это на Руке обычно расстреливали. — Они будут красивой парой. — Сейчас обрыгаюсь, — пират поморщился. — Сунешься ко мне на обеде со своей сектой анонимных алкоголиков — ты труп. Руди кивнул и отошёл. Но Ваас подозревал, что тот не отстанет от него так просто. Никогда.