My prince. Anniversary best.

Концерты во Франции всегда отличались особенной насыщенностью и яркостью. Камиджо любил приезжать сюда вновь и вновь. И я не мог дождаться того дня, когда мы отправимся в Париж, где и завершится наш европейский тур. В Марселе ребята отыграли на славу, не возникало проблем с фанатами, Камиджо был в хорошем расположении духа и весел, что я к своей радости не мог не заметить. Когда ребята из стаффа и музыканты пошли отмечать день рождения одного из наших менеджеров, я и Камиджо-сан снова задержались в гримерке. - Давно мы не оставались наедине, - улыбаясь, произнёс Камиджо, протянув руку ко мне и легко коснувшись щеки. – Я знаю, ты хочешь присоединиться к ним, - кивнул он в сторону двери, прислушиваясь к радостным возгласам, доносившихся из соседней комнаты. – Не спеши. - Да я не спешу никуда и не против остаться здесь, - сбивчиво пробормотал я. Стеснительность была не самым моим лучшим качеством, а рядом с Камиджо я всегда нервничал. За короткое время между окончанием прошлого концерта и этого я множество раз передумал всё, что случилось раньше. И успел поразиться тому, насколько я отходчивый. Напускная строгость слетела уже где-то по дороге в этот город, после очередной чересчур обаятельной улыбки от Камиджо. - Остаться не получится, но сейчас у нас есть немного времени. Пока о нас все забыли. Про нас забыли – только на это и был расчёт. Я подался навстречу раскрытым объятиям, доверчиво прижавшись к Камиджо, не обращая внимания на то, что через стенку, в соседней комнате, полном ходом идёт вечеринка. Я подумал о том, чтобы выключить свет, но для этого явно было не то место, да и не то время. Точнее, времени вообще не особенно было. Камиджо стянул с меня пиджак и неторопливо стал расстёгивать пуговицы на моей рубашке. - Нужно закрыться, - вспомнил я, нехотя отстраняясь от вокалиста. - Ты не запер дверь? - я поймал на себе его рассеянный взгляд, в котором постепенно проявлялось недовольство. Пожав плечами, я двинулся к двери, но не успел закрыть её на ключ - чуть не получил по лбу этой самой дверью от Меку, которому вздумалось оставить здесь гитару. Музыкант в удивлении уставился на меня, замерев в дверном проёме и не решаясь зайти внутрь. Он переводил взгляд с Камиджо за моей спиной, который с невозмутимым видом лишь запахнул сценический костюм, на меня – растерянного, часто дышащего и в расстёгнутой рубашке. Не дав Меку зайти, я толкнул его в коридор и вышел следом. - Это не то, о чём ты подумал, - начал глупо и бессмысленно оправдываться я. Меку, как обычно презрительно глянув на меня, ответил: - Да? А я не успел ничего подумать. Я всё понимаю. Вы просто хотели уединиться, в месте для этого не предназначенном, словно дотерпеть до того, как мы вернёмся в отель никак нельзя, а я вас спугнул, - выдал Меку на одном дыхании, пытаясь скрыть неприязнь, что у него плохо получалось. - Простите, я уже ухожу. - Слушай, это было недоразумение… - бормотал я, пытаясь на ходу выдумать нелепые оправдания. – Ты всё не так понял. - Ничего в голову так и не пришло. - Я никому не расскажу. Гитару Меку не стал оставлять. Он вернулся к празднующим. Я услышал, вопрошающий голос Масаши: - Ты где был? А Камиджо и Атару, не видел их? Мы с вокалистом всё же решили присоединиться к остальным. Момент был упущен. Не сказать, что Камиджо был расстроен, но настроение у него изменилось. Весь вечер он держался скованно, улыбаясь лишь изредка и в который раз поздравляя именинника. Посидели мы весьма шумно, поздравляя Кацуро с днем рождения. Если бы не Камиджо, я бы всерьез им увлекся, мне нравился его мягкий характер, обходительность и высокий рост. А ещё Кацуро был весьма начитанным парнем, с которым можно было обсудить любую тему. Но у Кацуро, похоже, имелись и свои планы на вполне конкретного человека. Он, выпив немного вина, начал недвусмысленно намекать Меку, что хотел бы провести остаток вечера в его компании. Меку отставил бокал в сторону, опасливо поглядывая на Кацуро и пытаясь отодвинуться от него. Было видно, что он напрягся, не зная, как вести себя в подобной ситуации. Вежливо улыбаясь, Меку периодически убирал руку Кацуро со своей талии. И стафф, и музыканты, конечно, вряд ли одобряли подобные вольности со стороны именинника, но делали вид, что ничего не замечают. Более того, с кем встречаться и кого предпочитать в постели – мужчину или женщину, - это личное дело каждого. Судя по всему, гитарист испытывал смешанные чувства, на лице у него читалось отвращение, но порой я замечал растерянность и уязвимость. Было видно, что знаки внимания, которые оказывал Кацуро, Меку совсем не нужны. Они для него были неприемлемы и в какой-то степени унизительны. Я не раз удивлялся тому факту, что Меку не гей, возможно, часто он производил неверное представление о себе.