Мы жители одной души

Захожу в класс английского и вижу её... Совершенно незнакомая женщина! Страшная, жирная корова со светлыми выгоревшими волосами и свиным голосом. Что вообще это чучело тут делает?! Где Ксения Александровна?! Она хоть не такая страшная. В полном ахуе прохожу за своё место. - Кто эта мымра? - шепчу Кире. - Новая училка? - встречный вопрос от подруги. - Пиздец! Парад долбоебок, одна другой краше! - разозлилась я. - Ты как скажешь... - покосилась на меня подруга и тихо заржала. - Я когда злюсь, всегда матерюсь, - пробубнила я. - Ага, ещё и в стихах, - заржала Кира ещё громче. Наше веселье перебил звонок. Корова встала посреди класса. - Здравствуйте, дети, меня зовут Пелевина Мария Викторовна, - представилась новая училка. - Пельменина! - прошептала я подруге со слезами на глазах от подступившего смеха. - Мля, замолчи, меня сейчас прорвет! - держа рот обеими руками, пропищала Кира. - Я буду замещать вашу прежнюю учительницу, Ксению Александровну, - продолжала ПЕЛЬМЕНИНА. - А она надолго отчалила? - громко спросила я. - Так, кто у нас тут такой остроумный? - спросила эта жиртрезка. - У меня ум хоть острый, а не как у вас - жирный, - пробубнила я тихо, но Кира меня услышала и её прорвало. Это существо заржало на весь класс так, что аж окна содрогнулись. Я тоже начала ржать, а новая училка покраснела, побелела и снова покраснела за это время. - Вон из класса! - нечеловеческим голосом гаркнула она. - Есть, сэр! - подскочила я, все ещё смеясь, и, прихватив с собой Киру, вышла из класса. В коридоре мы с Кирой так наржались, что слышала, наверное, вся школа. - Ты меня убила, Ника! Ты даже над Ксенией так не прикалывалась. - Да, это нечто меня вообще бесит! Хочу Ксению Александровну назад, - сказала я. - Ты здоров, чувак? - удивлённо посмотрела на меня Кира. - Да... Я хочу её назад, потому что над ней веселее прикалываться. Я просто не люблю свиней с детства, - заржала я. После звонка мы вошли в класс за своими вещами. Нас ждала пренеприятнейшая новость - две двойки в журнале. Сукаааа! Меня переклинило и я подошла к этой мымре. - На каких правах вы поставили нам два в журнал? - спросила я деловым тоном. - Тебе ещё хватает наглости спрашивать, девочка? - удивилась свиняндра. - Тётя, мне наглости всегда хватает. Вы знаете, что оценки за поведение не ставятся в журнал?! - Как ты думаешь, кому поверят, мне или тебе? - довольно улыбнулась Пельменина, - твои одноклассники рассказали, кто ты и что у тебя за отношения с дирекцией школы. Вот сучка. Знает же, куда бить, тварь. Я не могла больше ничего ей ответить, ведь одна её жалоба директору и я вылечу из школы. Только я подумала об этом, как в кабинет вошла директор. - Здравствуйте, Мария Викторовна, как вам новый класс? - спросила вторая толстуха. - Здравствуйте, хорошие ребята, за исключением некоторых, - с угрозой посмотрела на меня училка. - Что? Опять Волкова?! Что она сделала? - всполошилась директор. - Ничего, думаю, она уже поняла, как надо себя вести, - посмотрела на меня англичанка. - Да, Волкова? - Да, - сквозь зубы процедила я. - Смотри мне, Волкова, одно предупреждение, и ты вылетишь со школы. И не поможет тебе ни твой папа, ни мама, ни Ксения Александровна, ни святой дух! - грозно сказала директор. - А Ксения Александровна тут при чем? - удивилась я. - Только благодаря ей тебя не выгнали с самого начала, как тех трёх. Ксения Александровна попросила дать тебе шанс, хотя я не понимаю, зачем она это сделала, - с отвращением посмотрев на меня, сказала директор и свалила с класса. Не может быть! Ксения Александровна попросила дать мне шанс?! Я замерла на месте, не в силах пошевелиться. Как так? Почему она это сделала? Я ведь издавалась над ней! Я ведь ненавидела её! Зачем она это сделала, если было легче избавиться от меня?! Я резко сорвалась с места и выбежала прочь из класса, Кира что-то кричала мне вслед, пытаясь догнать, но я не могла остановиться. Я выбежала на улицу. Силы уже покинули меня и, сев на бордюр, я почувствовала, как к горлу подступил ком. Слёзы уже были готовы литься из моих глаз. Я все это время обвиняла её в том, что меня все игнорируют, думала, что она на меня нажаловалась, а она наоборот помогла мне. И все это время она просто терпела и молчала. - Что, узнала всё-таки правду? - раздался знакомый голос за моей спиной. Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. - Женя, ты знала? - нахмурив брови, спросила я бывшую лучшую подругу. - Знала, - сказала та. - Почему ты мне не сказала? - Потому что Ксения Александровна этого не хотела. Она рассказала мне все. И я считаю, что её жалость к тебе незаслуженна, - скривив губы, сказала Женя. - Жалость? - удивилась я. - А что ты думала? Что она спасает тебя, потому что ты её любимая ученица?! Не будь наивной. Ей просто стало жалко тебя, ребёнка с трудным характером и неудачным детством, - слова девушки, как ножи, наносили мне удары. - Мне не нужна её жалость, в таком случае, - резко сказала я. - Какая же ты неблагодарная, - усмехнулась Женя и ушла. Мои руки сжались в кулаки. Жалость, значит? Я ненавижу, когда меня жалеют. Терпеть не могу, когда кто-то делает что-то из жалости. Это самое худшее лицемерие. Я уж было начала верить в то, что англичанка не такая, как все, но она оказалась очередной подделкой. Все мои сомнения рассеялись в тот же миг. Ксения Александровна мне враг. *** Прошло три недели. Наступил декабрь. Мой самый любимый зимний месяц, потому что именно в декабре люди празднуют чудесный праздник: Новый Год. Я уже чувствую запах мандаринов и пузырьки шампанского в воздухе. Уже вижу нарядные ёлки, разноцветные гирлянды и висящих из окон дедов морозов с большими мешками. Обожаю Новый Год! Несмотря на всю свою, на первый взгляд, тленность я в душе очень романтичный и мечтательный человек. А особенно я верю в новогодние чудеса и в то, что желания всегда сбываются. Но жаль, что ждать ещё целый месяц. В школе за все это время не произошло ничего интересного. Новая училка по инглишу оказалась такой нудной и скучной, что над ней было скучно даже прикалываться. Она на весь урок загружала нас писаниной, что мы даже слово вставить не могли. Ксения Александровна все это время болела, как я поняла. Сильно же её приложило тогда. Но мне было как-то все равно до неё. С тех пор, когда я узнала, что она из жалости оставила меня в школе - а ведь и вправду же, это было из жалости, она сделала это после того случая с моим отцом - я стала относиться к ней, как раньше. Надеюсь, она проболеет ещё недели две хотя бы, а ещё лучше, вообще свалит со школы. Мои надежды рассеялись сразу же, как я вошла в класс и увидела знакомую сумку на учительском стуле. Это сумка Ксении Александровны. - Не-е-е-т, Кира, скажи мне, что это не правда, - хныкая, подошла я к подруге. - Она вернулась? - Чувак, мне очень жаль, но да, она вернулась, - убила меня Кира. Я приставила два пальца к виску и театрально выстрелила. Сев за свою парту, я даже не достала учебник. Не буду я заниматься на её уроках! Прозвенел звонок, но наш класс его не слышал. В последнее время они очень шумные и совсем тронутые умом. Никто их не может успокоить. Тут дверь в класс открылась и вошла какая-то брюнетка. - Кто это? - тут же задала я сама себе вопрос. Когда женщина подошла к учительскому столу, я разглядела её и чуть не провалилась. Это же Ксения Александровна! Нихрена ж себе! Я вылупилась на учительницу с отвисшей челюстью. Она изменилась почти до неузнаваемости. Густые тёмные волосы были красиво уложены и подстрижены в стрижку "лесенка". Ей очень шло с этим цветом, с этой стрижкой и с челкой, уложенной на бок. Лицо её тоже как-то изменилось. Губы были слегка подкрашены нежно розовой помадой, глаза слегка подведены черным карандашом. На ней были надеты чёрные джинсы и черные сапоги на каблуке. Сверху на ней было синие пальто с нежным шарфиком цвета морской волны. Честно скажу, она была очень красива. Любой мужчина бы потерял голову, а я потеряла челюсть и искала её где-то под партой. - Здравствуйте, дорогие мои, соскучились, небось? - с улыбкой спросила учительница. - Да! - дружно крикнул класс. Я наконец нашла свою челюсть и вылезла из-под парты. Ксения Александровна в этот момент посмотрела на меня, и наши взгляды встретились. Её взгляд был не таким, как раньше. Она смотрела на меня... с нежностью?! Я же смотрела на неё прежним холодным взглядом, полным ненависти. - Что вы проходили и на чем остановились? - строго спросила она. Ну вот, включила настоящую себя. Пока Ксения Александровна разбиралась, что к чему, я вытащила свою тетрадку и начала в ней рисовать. Протянув наушник под свитером, я тщательно закрыла провод волосами и принялась слушать музыку. И унесло меня в далёкие края воображения, настолько далеко, что я не услышала, как англичанка ко мне обратилась раза три, сделала замечание и сказала выйти из класса, если я не перестану. Я все это пропустила мимо ушей и очнулась, когда она резко выхватила мою тетрадь с рисунками. Я тут же вытащила наушники и со злостью на неё крикнула. - Не трогайте! - Я её порву, может так ты слушать меня начнешь! - со злостью сказала Ксения Александровна и приготовилась рвать тетрадь. - Себя порвите! - я рывком выхватила тетрадь из её рук. - Как ты себя ведешь, Волкова?! - воскликнула учительница. - Ты разговариваешь со взрослым человеком, с учителем, имей хоть чуточку уважения! - Что вы ко мне прицепились?! Своих детей нет, так вы чужих воспитываете?! Достали уже! - психанула я и вскочила на ноги перед ней. Ксения Александровна резко залепила мне пощечину. Одноклассники в ужасе выпучили глаза, смотря то на меня, то на неё. Я с испугом и с растерянностью смотрела на неё. Ксения Александровна с таким же испугом смотрела на меня. - Любите вы драться, - охрипшим голосом сказала я и села на своё место. Ксения Александровна ещё секунд десять стояла на месте, затем пошла за свой стол. В классе было полное молчание. Я не могла поверить до сих пор, что она сделала это при всех. Она ведь понимает, что это статья? Учителя не имеют права бить учеников. Я могу запросто пойти к директору, и её уволят. Мне ведь именно это нужно? Я посмотрела на англичанку. Она сидела за своим столом, опустив голову вниз. Одноклассники начали перешептываться, а затем загундели, как гуси. Я не знаю, сколько времени прошло, но я не сводила глаз с учительницы. Внезапно она подняла глаза на меня. Она смотрела мне прямо в глаза, как будто искала в них что-то. В этот момент я заметила стоящие в её глазах слёзы. Её взгляд, он был таким печальным и сожалеющим. От прежней холодности не осталось и следа. Ксения Александровна резко встала со своего места и выбежала в коридор. В этот момент мне захотелось рвануть за ней, но зачем? Смысл? Я сидела на месте и смотрела на захлопнувшуюся за ней дверь. Перед глазами все ещё был её взгляд, её глаза, полные слёз. В душе что-то жалобно заныло. Я не могу просто тут сидеть. Я не знаю, зачем я это делаю, но я не могу иначе. Вскочила с места и, не обращая внимания на вопросы одноклассников, я выбежала в коридор за Ксенией Александровной. Пройдя вдоль по коридору, я увидела учительницу у окна. Она стояла, прижавшись спиной к стене и... плакала. Я не знала, что мне дальше делать, зачем я вообще пришла, но от её слез у меня все внутри сжималось. Я никогда раньше не видела, чтобы она плакала. Она казалась мне каменной и бесчувственной. Тихо и осторожно приблизившись к ней, я окликнула ее. - Ксения Александровна... Она не посмотрела на меня. - Уходи, - строго сказала она. - Я... Мне жаль... Я не хотела... - запинаясь, говорила я. - Просто уйди! - крикнула она. Я вздрогнула. Стало как-то не по себе. - Я не уйду! - так же громко сказала я. - Что ты от меня хочешь?! - она резко повернулась ко мне, смотря прямо в глаза, - Хочешь, чтобы я ушла? Я уйду! Напишу заявление и уйду! Или можешь сама написать на меня заявление за избиение ученика учителем! Твоя взяла, я уйду с твоего пути! А теперь, оставь меня, пожалуйста, одну! - прокричала она, и все это время я видела в её глазах такую боль, какую ни у кого раньше не видела. Я сама не заметила, как и по моим щекам потекли слёзы. Что я наделала? Я веду себя как полная тварь, а ведь Ксения Александровна просто хотела мне тогда помочь. Ну и что, что из жалости! А чего я ещё заслуживала после такого обращения с ней?! Какая же я идиотка! Не знаю, в кого я превратилась в следующую минуту, но это уже была не я, а мои эмоции. Я подбежала к учительнице и крепко обняла её, прижимаясь к ней со всей силы и плача. - Не уходите, прошу вас! Я не хотела. Пожалуйста, простите. Я не хочу, чтобы вы уходили! - я плакала навзрыд. - Я такая дура. Ксения Александровна, не плачьте больше, пожалуйста. Я обещаю вам, что буду хорошо работать и вести себя как подобает на вашем уроке, только прошу, не плачьте! Уткнувшись в плечо учительницы, я не могла перестать плакать. Обычно мне очень тяжело плакать, но я не знаю, что эта женщина со мной делает. Я все так же крепко её обнимала, как будто боялась, что она уйдёт. Спустя пару секунд, я почувствовала, как руки Ксении Александровны сомкнулись на моей спине. Она обняла меня, поцеловав в голову. - Моя хорошая, не плачь, - ласково прошептала она и подняла моё лицо на неё. - Я верю тебе. Я никуда не уйду, обещаю. И я больше не злюсь на тебя, - нежно вытирая с моего лица слёзы, говорила она. В её взгляде я снова видела ту нежность и тепло. Она улыбалась и была похожа на ангела. - Спасибо вам, - я снова её обняла.