***
—Рудик, мать твою, просыпайся!!! Взгляд не сразу удается сфокусировать, тело еще помнить муки, а мозг еще не может осмыслить тот факт, что все закончилось. Руки продолжают хлестать моё лицо, а голос еще что-то говорит, но звуки отказываться складывается в слова, не говоря уже о смысле этих слов. — Хватит! — мой голос еще хриплый, неуверенный, слабый. Этого хватает незнакомцу, чтобы он перестал быть. Несколько секунд хватает на то, чтобы сфокусировать взгляд и узнать в незнакомце Лютова, бледнее обычного. — А ты, что здесь делаешь? — Вопрос звучит довольно удивлённо и напугано. Почему это он, у меня в комнате? Парень бросает на меня измученный взгляд, в котором, на моё удивление, нет злости или ненависти, как это обычно бывает. Это вгоняет в ступор. — До твоего концерта — спал, Рудик, — раздражительно отвечает он, но всё же опасливо на меня поглядывает. — Концерта? — Орра, истерики, припадка — называй, как пожелаешь, — отвечает мне златодел. Только сейчас я вспоминаю, что я в походе с Лютовым и еще с пятнадцатью детишками, по этому мы спим в одной палетке, Лютов обнимал меня, костер, страшилки. Стоп. — Ты почему меня обнимал? — неосознанно задаю, интересующий меня, вопрос. Парень удивлённо на меня смотрит, но, через несколько секунд он овладеет своими эмоциями и его лицо становится непроницаемым. — Тебе показалось, — холодно отвечает он и поправляет одежду. — Нет, — настаиваю я на своем. — Да, показалось. У тебя, вон, посмотри, не все дома, — и он гаденько улыбается. — Ничего мне не показалось, если ты боишься признаться, это не даёт тебе права хамить! — понятия не имею, какой черт, дернул меня сказать это, будто бы мне важно знать обнимал ли он меня, будто бы мне нужно чтобы он признался, будто бы в обычных ситуациях Лютов не обливает тебя грязью и не посылает. — Рудик, ты что, напрашиваешься на объятия? — нахально, с тенью сарказма и отвращения, спрашивает он. — Нет, конечно! — Слишком быстро отвечаю я, и заливаюсь краской, непонятно почему, но факт. Тем временем Лютов вылезает из палатки, оставив меня в одиночестве.***
Густые черные тучи нависают над всем лесом. Вокруг летает запах дождя, и слегка накрапает. Лагерь еще не проснулся, но, я уже на берегу реки и наблюдаю за водой, которая ударяется о многочисленные пороги и завораживает внимание. Позади меня густой лес, а не далеко луг, на котором мы остановились. Холодный ветер пробирает до костей, и это наводит на мысли о том, как нам дальше продолжать дорогу? Во мне растет уверенность, что через некоторое время пуститься ливень, и нам будет сложно возвращаться. Пора будить детей и собираться в путь. За несколько минут мне удалось разбудить всех ребят, дождь немного усилился. Все по моему приказу надели плащи, перчатки, теплую обувь. С разных сторон раздавались голоса, полны недовольства, возмущение и обиды на целый мир. — Чего это они? — спрашивает Лютов, прихода которого я не заметила. — Дождь, — лаконично отвечаю я. — Бедняги. — Еще какие, — это немного забавляет, и неосознанно я начинаю улыбаться. Скосив взгляд на Лютова понимаю, что он тоже промок. — Пошли, надо разобраться с вещами. — Да, — соглашается парень, и мы следуем к палатке. Земля уже размокла и при шагах слышны чвакающие звуки. На землю опустился туман, впоследствии дальнюю местность сложнее разглядеть. Через несколько мгновений мы возле своей палатки и, не сказав ни слова, принимаемся за роботу. Собираем плед, некоторую одежду, в конце разбираем палатку и отправляем это в рюкзаки. — Рудик, что это было ночью? — когда мы уже закончили сборы, спрашивает Лютов. — Неважно. С чего вдруг, ты интересуешься? — Чтобы знать заразно это или нет, — выплевывает он. — Не заразно, — осклабившись, отвечаю я.***
— Все собрались? Никто, ничего не забыл? — все дети с вещами собрались и построились возле нас. Все они подрагивали от холодного ветра, который нещадно обдувал нас со всех сторон. Был уже полдень и погода только ухудшалась. Я сосчитала детей, проверила поляну, нет ли забытых вещей, и, как и вчера, приказала ученикам разбиться на пары. Дорога предстояла сложная. Пока мы собирали вещи, успел пройти сильный дождь. Туман усилился, круг обзора уменьшился в разы, вероятно тропинку, по которой мы вышли на поляну, уже размыло, и я очень боялась не найти дорогу назад. Все это время мы с Лютовым работали сообща, редко перекидываясь парой фраз. — Раз уж все на месте, можем идти. — Вся группа двинулась за мной в чащу леса. Из-за дождя под ногами у нас было сплошное болото. Мокрые ветви, подгоняемые ветром, хлестали по лицу, глаза не видели дороги, и часто я сворачивала не туда. Тропа потеряла свои четкие очертания и размылась, мы, не понимали правильно ли идем. С деревьев довольно часто срывались птицы и разрушали тишину. — Мила, а нам много еще идти? — спрашивает меня мальчик из Львиного зева. Другие дети тоже услышали этот вопрос, даже немного замедлили ход, чтобы услышать ответ. — Вы же, надеюсь, помните, сколько мы добирались на поляну, а сейчас мы даже половины не прошли, — разумными доводами я пыталась их успокоить. Но, сама не знала, как долго нам еще идти. — Но, так холодно и мы так долго идем, — ребята начали ныть и жаловаться: на погоду, на грязь, ветер, туман даже Лютова и меня обвинили. — Мы вас сюда не отправляли и если вы не заметили я тоже с Рудик по болоту ходим, и уж поверти, ветер нас, тоже, как-то не пропускает, а ветви не телепортируются когда мы идем! — разозлено выпалил мой напарник. — Идем дальше. Я была благодарна Лютову за то, что он сделал. Дети поняли, в какой ситуации мы оказались не по своей воле, и прекратили возмущаться. Мы продолжили путь.***
Некоторые участки дороги были настолько не проходимы, что нам приходилась идти по одному. Грязь и густая растительность, только усиливалась с каждым нашим шагом. Лес становился все темнее, а день клонило к вечеру. Благодаря деревьям мы были защищены от мелкого дождя, который одиноко ударял по листве. Вскоре группа вышла на лужайку среди леса. Ребята ее узнали, именно здесь они останавливались в прошлый раз. Все расселись на небольшие каменные глыбы и решили немного перекусить. Я была несказанно рада, что мы идем в правильном направление. За время дороги меня часто посещала мысль, будто бы мы заблудились в чаще леса. Сейчас эта тревога ушла в небытие. — Почему стоишь? — ко мне подошел Лютов. Сегодня у нас было настоящие перемирие, мы практически не ссорились, помогали друг другу. На большое и рассчитывать не следует, но и это радует. — Не знаю. Мне так хорошо, — я взглянула на парня. Как и все, он выглядел измученным. Волосы торчали в разные стороны, на лице несколько царапин, как и у меня, руки немного синие из-за холода, потрескавшиеся губы, одежда в грязи. Первый раз, за свое знакомство с Лютовым, я вижу его таким: не идеальным, похожим на других. Заметив мой интерес он, тоже начал меня осматривать: волосы, руки, одежду, губы и глаза. Парень смотрел в мои глаза, как и я в его. В тот момент я ничего не ощущала ни злобы, ни желание показать себя, доказать что-то, я просто смотрела в его глаза. — Анфиса! — резкий оклик привел меня в чувства. — Анфиса!!! — теперь уже остальные ребята присоединились. Я с Лютовым быстро подошла к ним. — Что случилось? — одна девочка с Золотого глаза, которая помогала мне готовить, сидела и заливалась слезами. Все обступили нас. — Ее… мы… а-а-а… потом… нет… — девчушка неразборчиво, рассказывала себе под нос. Я села возле нее и попыталась успокоить. — Чш-ш-ш, все, успокойся, милая, — я успокаивающе гладила ее по спине, говорила ласковые слова и, через некоторое, время ей удалось рассказать, что случилось. — Мы шли по одному, помните? — неуверенно начала она. — Да, — отозвались мы с Лютовым. — Так вот, я пошла первой, а Анфиса должна была идти за мной. Когда все снова встали в пары, я оказалась в паре с Марком, моим однокурсником. Я думала, — девочка снова, начала всхлипывать, — я-я… думала, что она с-с-с … кем-то другим в паре, — я прижала ее к себе, — и когда мы сюда пришли я начала ее искать. Е-ё-ё… не было. Я думала, что, может она отошла? Но, её все не было и мне стало страшно. Я спрашивала у ребят, может её кто-то видел? Мне отвечали, что нет. А — а-, а потом я узнала, что у кого-то не было пары и-и-и начала звать её. Но, её нет. Где Анфиса? — она умоляюще посмотрела на меня. Участок дороги на котором, вероятней всего, потерялась девочка, был длинным. Мы шли на большом расстоянии друг от друга. У меня внутри все похолодело. Мы потеряли ребенка! Лютов начал, что-то говорить, лицо его было не проницаемым. Но, я его не слушала. Страх за ребенка парализовал моё тело и разум. Невидящим взглядом я наблюдала панику детей, их личика были полны эмоций, как яркая картина художника, полна красок, так и оттенки эмоций бушевали на своеобразных холстах. Дети как напуганные овечки нуждались в защите и поддержке. Они взирали на Лютова своими большими перепуганными глазами и искали защиты. Мой мозг отказывался воспринимать звуки. Все погрузилось в тишину, чувство будто смотришь немое кино. Парень, заметив мою апатию, резко схватил меня за руку и потащил подальше от ребят. — Рудик! Где ты летаешь?! — способность слышать снова вернулась ко мне. — Я не умею летать, — механически ответила я. — Р-р-р. Нам нужно вывести детей с леса, и отправится на поиски Анфисы, — сказал Лютов, — без твоей помощи я не справлюсь, — признал свое бессилие он. — Да, да, конечно, — без эмоционально закивала я головой. В следующий миг, тишину леса разрезал громкий звук от пощечины. Моя щека начала гореть. — За что?! — перешла на крик я, и будто бы вернулась к реальности. — Ты выглядишь, будто бы кто-то умер! — ребята боязливо на нас поглядывали. Мы отошли еще дальше. — Но… — Никаких, «но»! — Не ори на меня! — Не будь тряпкой! — возмутился парень. — Я девушка!!! — истерически крикнула я. — Ну и?! — Ты меня ударил! — возмутилась я. — Не сильно. — Ударил! Сильно! Мне больно!!! — Я тебя жалеть, не собираюсь. Есть проблемы поважнее. У нас ребенок пропал! — кажется, именно в этот момент, с Лютова слетели все его маски. Он стоит передо мной как открытая книга, которая полна страха, отчаяния, переживаний. — Нас… — эхом повторила я. — Что? — Ничего. Я и сама переживаю за нее, нужно действовать вместе, и еще как быть с другими детьми? Выводя их с лесу, мы утратим нужное нам время. — Обернувшись, я посмотрела на учеников, которые ждали нас. — Жаль, что у нас нет колец! — Ну… — неуверенно начал парень. — Только не говори, что… — Да, — подтвердил он мою догадку. — Мы должны быть без колец! — Возмутилась я, — ты должен был его сдать! — Я и сдал. — Это как? — Во-первых, я взял палочку, если ты помнишь, нам её не запрещали брать, а во-вторых магия нам нужна! Уже темнеет, даже если мы и отправим их, выбраться самостоятельно они не смогут, но, создав заклинание Поводырь, мы им не нужны. Мы не потеряем время, и дети спокойно выйдут из леса к дилижансам, тем временем мы будем искать Анфису. В конце концов, они будут с палочкой защищены. — Я не могла не признать, что Лютову хватило смекалки захватить палочку, а мне нет, и теперь он всех спас. — Хорошо, тогда идем? — Идем.