Достучаться до нее

Оля Сафина никогда не строила из себя пай-девочку и, в общем-то, не старалась быть ей. Для этой роли она была слишком избалованной и капризной, что неудивительно, ведь девушка с самого детства ни в чем не нуждалась, соответственно, выросла в роскоши. Только вот, самая главная роскошь в жизни девушки не была материальной, самая главная роскошь для нее – плевать на мнение окружающих. Поэтому, в очередной раз, столкнувшись с Евой Леонидовной Польной, она бросила в ответ очередную колкость и удалилась с гордо поднятой головой. Хорошее настроение и уверенность в собственных силах Оля списала на влияние Артема, который сегодня весь день ее смешил. Девушка мельком взглянула в зеркало. В театре было душно, несмотря на лето, сегодня собрался полный зал. Великосветские тусовки Оля не просто не любила. Она их ненавидела. А премьеру спектакля Федорчука можно было отнести только к разряду великосветских тусовок. Ей были совершенно не нужны люди, которые на таких сборищах появлялись. Ей было неинтересно слоняться по залу, дежурно улыбаться и разговаривать о птичках и погоде. У Ольги в помине не было таких вопросов, которые можно было бы решить в подобном обществе. Ей нечего было делать. Однако родитель Оли и лучшая подруга вращались в этих кругах, и им-то как раз было, зачем присутствовать в подобном обществе. Отец всегда решал свои дела, знакомился с высокопоставленными людьми, приобретал связи, подыскивал всевозможные входы-выходы в чиновничьи заповедники. Лида с удовольствием общалась с пресловутым бомондом, сверкала бриллиантами, поражала всех своим обаянием и, опять же, приобретала связи. Только сейчас рядом не было ни отца, ни лучшей подруги. Отец был занят очередным своим проектом, а Лида готовилась к спектаклю. – Оленька, прекрасный вечер, не правда ли? К девушке спешил какой-то дотошный сценарист-графоман, с которым ее в связи с обстоятельствами вынуждена была познакомить подруга. – Он был бы еще прекраснее, если бы я провела его дома. Хамишь, родная! Заядлый театрал хлопнул глазами, пытаясь сообразить, что на это можно ответить. – Вам разве не нравится? – Нет. Покурить негде. Оля! Остановись! – Ну… А вы что, сюда исключительно курить пришли? – А что здесь еще можно делать? Парень предпринял последнюю неуклюжую и отчаянную попытку заинтересовать невежливую, но такую аппетитную собеседницу: – Вообще-то, мне тоже скучно. Может, сбежим? Оля развеселилась: – Ну я не знаю… Это так неожиданно… Мне надо спросить у папы! Парня словно ветром сдуло. Оля не скромничала по поводу своей внешности и прекрасно знала себе цену. А еще она прекрасно знала цену репутации мачехи и отцовскому капиталу. И отлично понимала, что заполучить такую невесту, как она, будет рада добрая половина из присутствующих юных и не очень господ. Наиболее адекватные из них давно уяснили себе, что этот номер с наследной принцессой империи «Долевой строительный центр» не пройдет. Прочие искренне считали, что влиятельный бизнесмен Матвей Сафин ведет себя на работе и в семье одинаково – как истинный деспот, и, если уж прикажет дочери выходить замуж, дочь никуда не денется. Блажен, кто верует, но Матвей Львович, мягко говоря, устал объяснять радеющим за своих сыновей мамам и папам, что роль свахи для дочери, ни он, ни его жена исполнять не намерены. Сначала он отшучивался, потом стал говорить прямо, потом – неприкрыто грубить. Бесполезно. Теперь Матвей Львович намеки на брак дочери пропускал мимо ушей, и, крепко подозревал, что вскоре дойдет до такого бешенства, что просто будет бить в морду без предупреждения. Наконец, в зале потух свет, и Олю полностью поглотила игра актеров. Зрелище по-настоящему впечатляло. Ее поражала игра Лиды, которая полностью перевоплотилась, сейчас перед Олей не было Лидии Толстихиной – прекрасной актрисы, была лишь Элиза Дулиттл, с исключительно личными переживаниями и чувствами. Гром аплодисментов не заставил себя ждать. Занавес закрылся. Спектакль имел оглушительный успех. Артистов долго вызывали на поклон, подносили букеты, главный режиссер тоже выходил кланяться. Лида была невозмутима. Но в какой-то момент Оля поймала ее взгляд. Глаза ее лучились невероятным счастьем. Оля проскользнула в гримерку, Лида снимала грим. – Лидочка! – Оля обняла подругу за плечи. – Родная моя! – Лидка, ты была прелестна! – с придыханием воскликнула блондинка. – Я получила огромное удовольствие! Ты великолепна! – Ты просто не представляешь… Я с такой легкостью учила эту роль! Господи, да мне и во сне не могло такое присниться – Элиза Дулиттл, Мэгги! Ольга с удивлением поймала взглядом огромную корзину, полную алых роз. – От тайного поклонника? – воскликнула она, перебивая подругу. – Никаких тайн, – Лида тоскливо вздохнула, протягивая подруге маленькую открытку. Оля коснулась одного бутона и раскрыла цветастую бумажку. – Сколько здесь? «Не понимаю, чем заслужил подобную строгость. Тимур». – Не меньше тысячи, – брюнетка меланхолично пожала плечами. – Чего? – девушка восхищенно присвистнула. – Поступали предложения наладить личную жизнь? – Какая личная жизнь, Оль? Видимо, пока не судьба… Да и черт с этим! – Лида улыбнулась. – Я все-таки стала актрисой! И не самой плохой, в профессии все у меня складывается лучше некуда, кто-то от зависти просто дохнет… И хватит с меня! – Ты что говоришь такое? – блондинка подвела подругу к зеркалу. – Смотри! Ты потрясающая девчонка, у тебя толпы поклонников… – Не мое, я не могу так… Понимаешь? Хочу смотреть на человека и понимать, что он мой, совсем мой. – Я тебе настойчиво предлагаю присмотреться к одному артисту, – хитро протянула Оля. – Артистов много, – рассмеялась брюнетка, – будь добра, конкретизируй. – Юнусова знаешь? – Спятила, да? – Лида смотрела на подругу, как на полоумную. – У него жена, дочь… – Так, дорогая, давай пойдем, пошепчемся в одно местечко, я столик заказала в «Пушкине», чтобы не возиться с машинами. Пройдемся пешочком? – С удовольствием, попытаешься убедить меня в своей нормальности. – Я не больная, честно, – протянула Оля, состроив умильную мордашку. Лида расхохоталась. Когда они вышли, от театра отъезжал Стас Федорчук – главный режиссер. – Дамы, вас подвезти? – Спасибо, Стасик, мы пешком! – улыбнулась Лида. – Тогда пока! – в машине у него сидела какая-то девица. – Вот видишь – минус один поклонник! – обратилась Лида к подруге, хотя ей почему-то это было неприятно, она сжимала в руках корзину с цветами. – Наверное, зря я на «Пушкин» нацелилась, там всегда знакомых встретишь, да и не дойдем мы с твоими цветами. – Не обязательно, – пожала плечами Лида. – Может повезет. – Нет, давай поедем сейчас ко мне, посмотришь, как выросла без тебя кошка и я сварю твой любимый кофе… – Ты привезла Шерон? – Ага. Шерон – кошка породы Бурма, этакая маленькая пантера коричневого окраса, была животным независимым, она все время спала в своем домике, и единственное, для чего ей нужна была хозяйка, так это для посреднической роли в процессе приобретения корма. Лида была единственным человеком, к которому Шерон испытывала невероятную любовь и позволяла себе проявлять эмоции. – А у тебя еда какая-нибудь есть? – Я приготовлю что-нибудь, – благосклонно кивнула Сафина. – Поехали! – Лида улыбнулась. – Сейчас только отменю заказ… А как поедем, на двух машинах? – Нет, на твоей, моя все еще на сервисе. – Отлично! Тогда поедем! Лида сфотографировала корзину, поставив ее на заднее сидение автомобиля, и защелкав клавишами, набрала #нежесткийстильабукетыроз. По дороге они болтали обо всем на свете, и Оля очень надеялась, что разговор не вернется «к тому красавчику из группы Тимати» – Артему. Но вскоре они попали в пробку, и Лида вдруг огорошила подругу вопросом: – Ты случайно не влюбилась? Оля решила воспользоваться методом Татьяны Беловой и закопошилась в маленькой сумочке, пытаясь извлечь объемную пачку сигарет без повреждений. – Слушай, а Юнусов-то не женат официально, – пробормотала она, подкуривая сигарету. – Информация, безусловно, достойна внимания, но об этом позже, – ехидно подмигнула брюнетка и вернулась к созерцание потрясающих роз. – Зацепил тебя все-таки этот парень? – Даже если так, – Оля ловко крутанула руль, перестраиваясь в соседний ряд и, кивая водителю, который ее пропустил, – то ни он, ни я, не воспринимаем это всерьез. – Ты сказки свои на потом оставь, про него не знаю ничего, но про тебя точно могу сказать – влюблена, причем, с концами. Как ни крути, а Лида знала подругу довольно продолжительное время, и обмануть ее было непросто. – Даже если так, – повторилась Ольга, – то между нами нет ничего серьезного – обнимаемся в коридорах, пока никто не видит и все. – Да здравствует третий класс и поцелуи в щечку под луной? – Что-то вроде того, – сухо ответила блондинка, бросая окурок в приоткрытое окно.