Recovery

      Лифт в нескором ритме возносил нас на последний этаж Эскалы. Мы оба были измазаны кровью, уставшие и измученные. Ни я, ни Анастейша, не знали, что ждёт нас там, при свете дня, в реальной жизни. Она прижалась ко мне крепко-крепко и я не мог понять, почему она ищет успокоение в моих объятиях, а не питается отпрянуть или противиться мне. Её голова лежала на моём плече, кулачок сжимал края футболки. Своим напряженным телом я чувствовал, как сильно она дрожит. Анастейша сильно прикусила нижнюю пухлую губу, очевидно, таким образом она пыталась бороться со страхом и болью. Моя храбрая малышка. Моя? Грей, о чём ты вообще думаешь? Меня раздражали и обезоруживали мысли, что возникали, когда я находился рядом с ней. Потом я услышал её хриплый тихий голос и он оборвал моё самобичевание. - Кристиан, можно спросить кое-что? – её голос тоже дрожал, возможно потому, что она пыталась бороться со слезами. В одной стороне моего сознания монстр улыбнулся про себя, тогда как неизвестный мне до последнего дня Кристиан ощутил предательское желание обнять Анастейшу сильнее и попытаться успокоить. - Я тебя слушаю. - Доктор – мужчина? – она оторвала голову от моего плеча и посмотрела на меня, в её глазах виднелось беспокойство и что это… мольба? - А что такое? Ты имеешь что-то против мужчин, малышка?       В ответ она одновременно утвердительно и отрицательно замотала головой. Потом глубоко вздохнула и впилась взглядом в мою шею. - Я их боюсь, очень. Только ты и… и … он видели меня обнаженной. Ещё Тейлор, но он не смотрел, я знаю это. И Кейт… больше никто и никогда.       Все эти годы я воображал Анастейшу Стилл как грязную шлюху, испорченную и распущенную, мне так было легче подпитывать свою ненависть к ней. И что она хочет этим сказать, что к её телу кроме меня и ублюдка больше никто не прикасался? - Ты девственница, Анастэйша? – услышав это слово, она нервно вздрогнула, но потом заставила взять себя в руки, потому что выражение её лица стало отрешенным, пустым. Совсем тихо она проговорила: - Да. Ты видел моё тело. Разве может быть иначе.       Я не мог понять, что она скрывала за этим ответом: она считала себя слишком изуродованной или боялась прикосновений, потому что они напоминали ей жестокие изнасилования? И я всё ещё не мог до конца поверить и принять тот факт, что множественные шрамы являлись делом рук Рея. - У тебя очень красивое тело, Анастейша. Слишком красивое, – мои слова больше напоминали обвинения, но так оно и было. Я не мог справится с эмоциями и своими реакциями на её обнаженный вид. Она возбуждала во мне какое-то дикое, первобытное желание. Я хотел её. Чёрт, да, вопреки всему, я хотел прорваться в ту часть её сознания, которую она так прочно от меня таила, познать её всю. Возможно, для того, чтобы найти изъян в её сущности и вернуться к себе прежнему, в тот облик, что был мне привычен и комфортен, - И да, доктор Грин – женщина. Можешь перестать дрожать по этому поводу.       Я услышал глубокий вздох облегчения, и мои губы искривились в подобии улыбки. - Я ничего ей не скажу. Я не скажу, что ты меня похитил, - она сказала это с такой уверенностью и решительностью, совершенно удивив меня в который раз. - Почему? Разве ты не хочешь позвать кого-то на помощь, не хочешь убежать отсюда, сдать меня полиции? – конечно, я знал, что у неё никогда не будет возможности сделать этого, но всё же мне нужно было услышать ответ. - Хочу, я очень сильно хочу оказаться далеко отсюда. Я боюсь и не знаю, что ты сделаешь со мной, после того, как она уйдёт. Но я знаю, что должна быть здесь. То, что сделал с твоей семьей Рей… он мёртв, поэтому, ты прав, лишь я могу за это ответить.       Каждое её слово рвало меня на части. Не может быть, чтобы это было правдой. Неужели она действительно верит в то, что говорит? Она беспрекословно отдаёт мне свою жизнь! Автоматически мои руки сжались сильнее вокруг её хрупкого тела. Я сдавил её так мощно, что она испугано вскрикнула, но я позволил этому звуку пройти мимо меня. Я всё ещё не доверял своим чувствам, не мог осознать, чего хочу больше, сломать её своими руками или прижать к себе и долго не отпускать, наслаждаться её присутствием. Через секунду лифт оповестил о своём прибытии, и я прошептал Анастейше в ухо, когда увидел сквозь створку раскрывающихся дверей Тейлора и доктора Грин: - Позже, малышка, мы поговорим об этом позже.       Тейлор с пониманием и, как бы поддерживая, кивнул мне, а зрачки доктор Грин заметно увеличились, глаза округлились после того, как она окинула нас с Анастейшей взглядом. Но она была отличным профессионалом, поэтому больше никак не продемонстрировала своё недоумение, лишь коротко поприветствовала меня: - Мистер Грей, – доктор произнесла моё имя и на долю секунды закрыла глаза, успокаиваясь и приводя чувства в порядок. Она хорошо была знакома с теми вещами, которыми я занимался с молодыми девушками, и не раз видела меня в подобных жутких ситуациях. У доктора Грин была очень узкая специализация – она работала с пострадавшими во время сессий сабмиссивами, наблюдала за их состоянием и контролировала противозачаточные процедуры. Естественно у нас с ней был заключен контракт о неразглашении, и я хорошо платил ей за молчание и понимание. - Добрый день, миссис Грин. Анастейша порезала руку. Я думаю, что рана достаточно серьёзная, поэтому нам нужна ваша помощь.       Она с недоверием сузила глаза и послала мне гневный взгляд, но потом тихонько ахнула, когда обратила внимание на голые ноги девушки в моих руках. Лицо доктора на короткое мгновение исказилось, она вопросительно посмотрела на меня, немного склонив голову влево и, вернув себе обладание, обратилась к Анастейше: - Здраствуйте, Анастейша. Давайте я осмотрю вас. Всё будет хорошо. - Здраствуйте, миссис Грин, - сердце Анастейши забилось так неистово и лихорадочно, что я ощутил вибрацию, исходящую от её обнаженной груди, спрятанной под тканью длинной футболки и прижатой к моему взвинченному телу. Я понимал, что она боялась и ей было стыдно, ведь до этого она мало кому показывала своё тело. - Следуйте за нами, доктор Грин, - я отдал резкий приказ и понес Анастейшу в небольшую светлую комнату, находящуюся рядом со своей спальней. Надо же, ситуация оказалась настолько напряженной, я настолько проникся состоянием своей ноши, что даже забыл о том, что в этот момент Анастейша Стилл находилась в моей квартире, в помещении, на каждой стене которого висели портреты моей семьи. Всё получилось совершенно по-другому, я ожидал не этого, жаждал не этого, но теперь чувства и желания во мне исказились, я не мог уловить, что верно, а что нет и чего же я на самом деле хочу.       Мы вошли в комнату, доктор закрыла за собой дверь и поставила огромный медицинский кейс на прикроватный столик. Я осторожно уложил Анастейшу на большую бежевую кровать и отошел совсем недалеко, чтобы наблюдать за происходящим. Она тут же принялась искать глазами мои глаза, словно моё присутствие было ей важно, словно во мне была её сила. Ну как такое возможно? Почему нас так притягивает друг к другу? И как я должен отвечать на подобные посылы? Я лишь кивнул в ответ на её полный мольбы взгляд, имея в виду, что никуда не собираюсь уходить. Но уже в следующее мгновение надел на лицо бесстрастную маску, чтобы никто не заметил стихийную бурю внутри меня. - Можно вашу руку, Анастейша? Я должна хорошенько всё посмотреть. Не волнуйтесь, пожалуйста.       Анастейша робко протянула тонкую руку, полностью окрашенную кровью, она дрожала, но её губ коснулась маленькая нерешительная улыбка, когда она посмотрела на доктора Грин. На левой щёчке проявилась небольшая ямочка, сделав её личико невероятно красивым. Я не мог больше отталкивать мысли о том, как красива эта девушка, как действует на меня её внешность, не смотря ни на что. Грин поглаживала ладонь Анастейши, аккуратно выворачивала её в разные стороны, чтобы ознакомиться со сложностью раны и спокойным голосом отличного профи в своем деле спросила: - Это был нож, да? Вы держали его в ручке очень долго, и, скорее всего, сильно вдавливали во внутрь, поэтому он слишком повредил ткани. Мне очень жаль, но нужно наложить несколько швов, чтобы ладошка поскорее зажила. Вам очень больно? Расскажите мне, что вы чувствуете?       Заметив доброжелательность женщины, Анастейша улыбнулась ей смелее и попыталась придать своему хриплому голосу как можно больше спокойствия: - Не беспокойтесь, миссис Грин, делайте всё, что нужно. Спасибо большое вам за помощь. Рука немного горит и пульсирует, но это не продлится долго, скоро жжение перерастет в тупую боль, - она на секунду ушла в себя, потом немного улыбнулась лишь самими губами и произнесла это в большей степени себе самой, чем доктору, - Я хорошо знаю подобные порезы.       Казалось, что и доктор Грин испытывает волнение, чувствуя нашу с Анастейшей напряженность. Когда она достала со своего кейса нужные приспособления, среди которых была большая полукруглая иголка, Анастейша вздрогнула и резко втянула воздух, а я инстинктивно зарылся пальцами в волосы и крепко сдавил голову. Я многое повидал за последние десять лет, большинство вещей были более жуткими и малоприятными, но до сих пор ничего из этого не пробирало меня до костей так сильно. - Не бойтесь, я сделаю всё быстро.       Анастейша кивнула и сильно сжала губы в полуулыбке, так что ярко-розовый цвет тут же сменился бледным и безжизненным. Доктор Грин принялась совершать разные манипуляции, нежно дуя на рассеченную ладошку, капая на неё разные жидкости, от чего всё тело Анастейши сжималось и напрягалось. Она не издала ни звука, но когда Грин поднесла к её ладони иголку с ниткой, тут же отвела взгляд от происходящего, и посмотрела куда-то вверх, выше головы женщины. Когда иголка впилась в её воспалённую кожу, сквозь сомкнутые губы прорвался тихий вздох и слёзы побежали по щекам. Они пылали горячими красками, наверное, от того, что у неё поднялась температура. Я не мог сдвинуться с места, стоял в нескольких шагах от неё, а потом заметил, что Анастейша зажмурилась и начала говорить совсем тихо: - Обычно мои раны приходила штопать пожилая седая женщина. Она приводила с собой медсестру. Эта девушка хорошо знала свою работу и некоторые порезы сшила очень хорошо, потому что шрамов от них не осталось. Когда мне было сильно больно, так что совсем невозможно было вынести, женщина садилась возле меня и тихонько пела на ухо песенки на испанском языке. Сейчас я не могу вспомнить, что именно она пела, но голос у неё был красивый и спокойный, и очень приятные парфюмы. Я рыдала взахлёб, а она поглаживала костлявыми пальцами мои волосы и шептала, что всё будет хорошо. Не думаю, что она верила в это на самом деле. Через некоторое время она исчезла, и вместо неё за мной присматривал молодой врач. Когда он обрабатывал и шил мои раны, я дёргалась и плакала, буквально давилась слезами, но его лицо всегда оставалось беспристрастным, непроницаемым, будто он возился с мешком, а не с маленькой девочкой.       Грин резко отшатнулась от Анастейши и уставилась на неё, широко раскрыв глаза. Похоже, её профессиональное самообладание дало сбой от услышанного и она шокированным шепотом спросила: - Маленькой девочкой? Ты хочешь сказать, что все эти шрамы получила, будучи не рабыней, а ребёнком?       Анастейша тут же вынырнула из глубин своего прошлого и виновато прикусила нижнюю губу. На её щеках загорелся румянец ещё более яркий, если это вообще было возможно. Она поняла, что выдала много лишней информации. Виновато взглянув на женщину, она перевела взгляд на меня, её зрачки расширились и горели, а веки блестели от слёз. Я чувствовал, как на лбу у меня выступили вены, пульсируя от злости и напряжения, потому что я был разъярен её рассказом. Мы оба устали и я дико хотел вновь оказаться с Анастейшей наедине. Клянусь, у меня появилось желание, чтобы весь мир вокруг рухнул, всё сгорело, растворилось, и остались только мы вдвоём. Я прочистил горло, издав рычащий звук, и прикрикнул, от чего Анастейша привычно вздрогнула: - Доктор Грин, исполняйте свои прямые обязанности! - я всё же попытался смягчить тон, ведь понимал, что вид изувеченной кожи девушки выбьет из колеи даже самого сдержанного и мудрого профессионала, - Продолжайте.       Анастейша тут же попыталась встать на защиту женщины и, неловко улыбнувшись, хрипло, но спокойно и стойко произнесла: - Не волнуйтесь, миссис Грин, это старая забытая история. Просто ситуации оказались очень похожими и, видимо, чтобы отвлечь меня от боли, мозг инстинктивно сработал таким вот образом, вернувши меня в памяти в то время. - Всё в порядке, я уже почти закончила, – Грин подбадривающее и понимающе улыбнулась Анастейше в ответ и наложила последние слои бинта на её ладошку, - Я оставлю вам обезболивающие и успокоительные. Сейчас напишу, как их нужно принимать, - потом она повернулась ко мне и, краснея и бледнея одновременно, с едва уловимой грозностью в голосе сказала, - Мистер Грей, Анастейше нужен отдых. Исходя из её теперешнего состояния, думаю, что последние дни ей дались нелегко. Я настоятельно прошу вас обеспечить ей максимально возможный покой и уют. - Разумеется, миссис Грин. А теперь, если вы закончили, благодарю вас за помощь. Тэйлор проводит вас к парковке.       Она ничего мне не ответила, лишь кивнула, и напоследок сжала в обеих руках здоровую ладошку Анастейши и несколько долгих секунд смотрела ей в глаза, выражая сочувствие и поддержку. Что за чёрт? По-моему, она поняла, что эта девушка – вовсе не одна из моих саб, что она не игрушка и всё, что Грин видела перед собой, произошло не по доброй воли пострадавшей. Конечно, такое бывало очень редко, но несколько раз я забывался, терял контроль в своей порочности и страсти. В эти моменты я мог причинить извивающейся подо мной от страха девушке лёгкие увечья. После этого я обычно пользовался услугами доктора Грин, но ни к кому из сабмиссивов она не проявляла таких теплых взволнованных эмоций. - Держитесь, Анастейша. Всё будет хорошо. Говорю вам это от имени вашей давней спасительницы, - после этих слов, повернувшись к выходу, она громко вздохнула, понимая, что ничем больше не может помочь, и покинула комнату, наконец оставив нас с Анастейшей одних.       Я присел возле неё и взял раненную ладошку в свою руку. Она наблюдала за мной огромными глазами, дыхание участилось, а подбородок задрожал. Я медленно провёл пальцами по белоснежной ткани эластичного бинта, от чего Анастейша вздрогнула и нервно увлажнила ярко розовым кончиком языка губы. К чёрту всё, пошло всё к чёрту! Внутри меня произошел ядерный взрыв. Хочу эти губы немедленно! Мне нужен её запах и вкус! Я придвинулся поближе, осторожно положив ладошку возле её бедра, и провёл большим пальцем по нижней мокрой от слюны губе. Из глаз Анастейши хлынули солёные ручейки, вероятно из-за излишнего перенапряжения нервной системы. Что-то внутри меня подсказало, что если я резко и бурно на неё наброшусь, так, как мне до безумия этого хотелось, то испугаю её ещё больше. Но нет, мне нужно было успокоить её, нас обоих, поэтому я прикоснулся губами к её маленькому ушку, спрятанному под спутанными волосами, и прошептал, другой рукой поглаживая подрагивающую жилку на её шее: - Не бойся, я не сделаю тебе больно. Я хочу поцеловать тебя. Только поцелуй. Скажи мне, кто-то целовал тебя ещё, кроме меня? - Нет, - подтверждая ответ, она отрицательно покачала головой, и я стёр пальцами слёзы с её лица. Почему-то удовольствие от мысли, что я являюсь первым мужчиной, отведавшим эти сочные губы, мгновенно пронеслось по моему телу и болезненным уколом отдалось в паху. - Не бойся, всё в порядке. Сейчас тебе не угрожает опасность. Сейчас только поцелуй, хорошо?       Она глубоко вздохнула, звук получился прерывистым и волнительным. Я тихонько и медленно приблизился к её губам, сдерживая себя и подготавливая Анастейшу короткими невинными поцелуями. Но её запах и вкус прошибли мне мозг, пропитали кожу. Я ощущал, как тяжелая кровь пульсирует в висках. Откуда эта страсть? Я никогда ещё такого не переживал! Ощутив, что она совсем немного расслабилась, я смелее заскользил по её мягким нежным губам. Откройся мне, малышка, мне нужно это. Её губы так нежно дрожали, но всё же разомкнулись под давлением моего нетерпеливого языка. Мгновение, и я пропал в её манящей теплоте, медленно и уверенно толкаясь им вовнутрь. Когда наши языки потерлись друг о друга, по всему моему телу током прошелся горячий импульс, и я углубил поцелуй, подсасывая сладкие губки, прикусывая их, наказывая и утешая её этим жадным поцелуем. Я проглотил её неуверенный стон и непередаваемый вкус, зарычав ей в ответ. Мои скулы свело от удовольствия, мне было так хорошо, так приятно. Внезапно на это короткое мгновение мы стали совершенно другими людьми, просто мужчиной и женщиной, стремящимися излить друг в друга мощнейшую жажду. И чтобы продолжить жить дальше, нам необходимо было её утолить. Инстинкты отключили мой самоконтроль. Рукой я накрыл её маленькую упругую грудь, нащупал и несильно сдавил между указательным и большим пальцем сосок, поиграв с ним. - Нет, не нужно, пожалуйста, я не могу, - она оторвалась от моего рта и тяжело глубоко дышала, её губы потемнели, налились кровью и возбуждающе припухли. Я втянул через нос порцию накалённого воздуха и, щелчок, моё натянутое тело и воспалённое звериное сознание отказалось принимать очередной отказ. В моей голове кинолентой пробежали страстные горячие и дикие эпизоды того, как я набрасываюсь на Анастейшу, подминаю её под себя, связываю по рукам и ногам и яростно вторгаюсь в нежную нетронутую плоть, подавляю её, пугаю и уничтожаю. Я сжал пальцы в кулаки, мышцы напряглись, кожа пылала. - Клянусь тебе, я не играю с тобой! Этот поцелуй… кажется, я прожила эту чёртову жизнь лишь для него. Я должна бояться тебя, должна пытаться сбежать, но, будь оно всё проклято, я не хочу этого! Я знаю, что обещала принять всё. Хочешь и дальше пытать меня, наказывать, я попытаюсь, нет, я смогу, просто это реакция, непроизвольная реакция. Я так сильно этого боюсь, я не могу этого вынести. Всегда, когда рядом оказывался мужчина, я покрывалась холодным потом и мысленно умоляла, чтобы он поскорее отошел от меня. Всё моё тело, каждая маленькая часть помнит ту боль, помнит те руки. Я не хочу разжалобить тебя, нет, - она энергично замотала головой, зажмурилась, отдышалась и тихо сказала, выдвигая ко мне руки, будто для того, чтобы я их связал, - Я перед тобой. Я больше не буду противиться, бери всё, что тебе нужно.       Я впитал каждое её слово и мысленно послал всё к чертям. Я был мокрый, липкий от пота и крови. Всё тело Анастейши тоже было измазано кровью, длинные волосы спутаны. Мы были похожи на двух пострадавших от крушения самолёта, одинокие и измученные. В этот момент мне снова показалось, что она знает меня, понимает и чувствует, как никто другой в этом мире. Она действовала на меня успокаивающе, вопреки всему. Именно она была причиной моих мучений в последние годы, но сейчас рядом с ней я чувствовал себя свободным и живым. Она не опускала руки, держала их в воздухе и смотрела на меня распахнутыми влажными глазами. Я встал с кровати и поднял её на руки, про себя отмечая, что почти не чувствую её веса, она была такой хрупкой и почти неосязаемой, её так легко было сломать, но мне больше не хотелось этого так маниакально и навязчиво. Анастейша всхлипнула от неожиданности и испуга, и вновь натянутыми мышцами своей груди я почувствовал её яростное сердцебиение. Она не отводила взгляд. - Правильно, малышка, смотри на меня, всё будет хорошо. Мы теперь друг от друга никуда не денемся. - Я сошла с ума, но я не хочу от тебя деваться, - сказав это, она покраснела, щёчки приобрели пунцовый оттенок, казалось, что она горела от интенсивных чувств. - Тише, Анастейша. Ты даже не представляешь, с каким огнём сейчас играешь. Я совсем на грани, - проговорил я, сглотнув, и понёс её в ванную комнату. Нам нужен был свежий отрезвляющий душ.