***
Очнулся я в странном помещении, пропитанном сыростью и затхлостью, где было совершенно пусто и темно. Благо моё зрение спасало, но, осмотревшись, я ничего интересного не увидел: железная дверь, старые трубы и отсутствие окна. Ах да, чуть не забыл сказать, что мои руки были прикованы к одной из труб. Ужасно неудобно, и мешало то, что они затекли. Противно, мерзко и гадко — наиболее подходящие слова, которыми можно описать это место. Куда я попал? Не знаю. Возможно, это подвал или приют, а может, и то, и другое. Я не в курсе того, сколько прошло времени с тех пор, как я проснулся, но первым чувством был ужас. Ужас от того, что теперь я проведу здесь остаток своей никчёмной жизни или, хуже того, попаду в руки человека. Я не хочу всего этого, я хочу обратно, на свободу. Хочу снова увидеть весёлое лицо Майки, рыжую макушку Хэйли и застенчивую улыбку Алисии. Хотя, собственно, кто спрашивал моего мнения? Правильно, никто. За дверью послышались отчётливые шаги, и я уже приготовился к худшему. Что можно ожидать от людей, помимо жестокости? Ничего. Это же люди. Я продолжал сидеть на полу даже тогда, когда щёлкнул замок, ибо сменить позу не позволяли наручники. Комнату озарил яркий свет, и я зажмурился, постепенно привыкая к нему. Окончательно раскрыв глаза, я увидел перед собой мужчину средних лет. Он был раздражён и с неприкрытым негодованием смотрел прямо на меня. Опустившись на корточки, чтобы сравняться со мной, мужчина оглядел мою персону с ног до головы, а затем заговорил: — Тебе не сбежать, котик. Будешь послушным мальчиком — получишь отличные условия проживания. Согласен? В ответ я лишь фыркнул, отворачиваясь от этого наглого человека. — Ну же, не глупи, — прикоснувшись пальцами к подбородку, он развернул моё лицо к себе, заставляя смотреть на него, — не думаю, что тебе понравится жить здесь. Снова тишина. — Ты так и будешь молчать? — мужчина начинал злиться. Ему не нравилось, что ему не подчиняются? Ха, от меня он этого явно не дождётся. — Тебе нравится играть в немого? Я знаю, ты способен говорить, ты же пел на той самой сцене... — мне надоели его вопросы и то, что он заставлял держать голову повёрнутой к нему. Я укусил его. — Ах ты глупая тварь! — заорал мужчина, тряся пальцем, на котором теперь красовался след от зубов. — Ты ещё пожалеешь об этом. Затем человек скрылся за дверью, но вскоре снова вернулся, только уже с двумя громилами. Как бы я не скрывал свой страх, он присутствовал, заполняя каждую клеточку организма. Отцепив мои онемевшие руки от этой чёртовой трубы, они потащили меня прочь отсюда. Я пытался вырваться, царапался, кусался, за что получил нехилый удар под дых. Мои действия были бесполезны. Люди затащили меня в кабинет, посреди которого стояла кушетка, а на ней красовались ремни для закрепления рук и ног. Рядом присутствовал какой-то аппарат, от которого отходило множество проводов. Что они собираются делать? Но я толком ничего не успел сообразить, как уже был привязан к этой самой кушетке. Крепления сжимали конечности, и я оказался в плачевной ситуации, ибо шевелиться было невозможно. Завидев бушующий страх неведения в моих глазах, мужчина ухмыльнулся и задрал мне футболку, от чего всё тело покрылось мурашками. Закрепив на моей груди присоски с идущими от них проводами, он произнёс: «После ты будешь смирным котиком», — и нажал кнопку на пульте управления. От резкой волны боли я подскочил на месте, закричав во всё горло. Это было невыносимо и ужасно: ток распространялся по всему телу, вместе с собой разливая боль. Ничего не было, кроме неё. Она была везде. Потом всё исчезло, так же неожиданно, как и появилось, оставляя шок. Я не мог отдышаться, безумными глазами смотря на человека, который мучил меня, он издевался, заставляя подчиниться. Повторюсь: я лучше сдохну, нежели сделаю это. На каждый его выпад о том, буду ли я послушным, отвечал краткое, но однозначное «нет», а человек продолжал свою пытку. Так продолжалось, наверно, в течение получаса, хотя из-за боли секунда казалась вечностью, поэтому точно сказать не могу. Моим спасением было то, что я потерял сознание.***
Я лежал на влажном полу той самой комнатки, где впервые пришёл в себя, и невидящим взглядом прожигал потолок. Как там Майки? Жив ли он ещё? А Хэйли с Алисией? Их тоже поймали и так же мучают? Или им удалось спастись? Господи, хоть я и не верю в тебя, но, пожалуйста, если ты есть на самом деле, пусть с ними всё будет хорошо. Прошу тебя... Не ел я уже дня два, но точно не знаю, ибо окон здесь нет и царит мрак. Они решили заморить меня голодом, чтобы обессилить и легче подчинить. Я им что, раб? Я не собираюсь сдаваться, буду биться до конца. Отсюда нет выхода. Даже закралась мысль о суициде, но комната пуста. Здесь нет ничего, что помогло бы с моей идеей, кроме мучения людей. Такими темпами они скорей убьют меня, пытаясь сделать послушным котиком. Сначала я пытался выбить дверь, но затея оказалась бесполезной, затем искал другие пути побега, но это тоже не увенчалось успехом. Вскоре меня снова приковали к этой чёртовой трубе, только уже за ногу, цепью, чтобы я не смог дотянуться до двери. Идиоты, ненавижу людей. Ненавижу. Н е н а в и ж у. За что они так со мной? С гибридами? Что мы сделали им такого, чтобы так издеваться? Появились на свет, вот что. Шаги. Снова. Это он. За последнее время, проведённое здесь, я научился определять, кто идёт, по звуку. Его шаг медленный, беспечный, но уверенный и резкий. Каждый раз мужчина заходит, спрашивает, пытаясь выведать информацию обо мне, а в ответ получает молчание. Я никогда не расскажу ему ничего. Он может пробить по базе данных моё имя и узнать о брате, хотя, возможно, тот уже пойман... Нет-нет, Джерард, прекрати так думать, нет. С ним и остальными всё в порядке, они убежали и ищут меня или переместились в наше убежище, где пережидают всю эту чехарду. Дверь с размахом распахивается и входит человек, а я продолжаю лежать на том же месте. Снова включается свет, но я не открываю глаз даже тогда, когда слышу, что мужчина присаживается слева от меня. Он усмехается. Может, подумал, что я сплю? Лучше бы это было правдой. — Я знаю, ты не спишь, сладкий, — притворно нежным голосом говорит человек, но я никак не реагирую. Затем я слышу, как что-то звякает об пол, и вскоре ощущаю запах еды. Это заставляет всё же раскрыть глаза, чтобы убедиться в реальности происходящего. Медленно повернув голову в сторону звука, я увидел миску, наполненную мясом. Желудок нервно заурчал, вызывая спазм, но я продолжил лежать. Уловка. Если я прикоснусь к этому, то лишь за какую-то плату. Просто так он не разрешит поесть. — Что, совсем не хочешь есть? — спрашивает мужчина, делая голос взволнованным. Я продолжаю молчать и перевожу взгляд на него. Улыбка, сочащаяся ядом, не сходила с его лица; он знает, насколько я голоден. — Так ты не будешь есть? — я снова смотрю на блюдце и тяну руку к нему, но меня перебивает человек, схватив за запястье. Я же сказал, что всё это не просто так. — Но-но-но, не так быстро, сначала ты скажешь мне своё имя. Я выдёргиваю руку из его хватки и отворачиваюсь от него. Хочется есть, но я не покажу вида, не скажу имени. Никогда. — Просто скажи своё имя, и сможешь поесть, — отчеканил мужчина. Я чувствую запах еды. Задерживаю дыхание и закрываю глаза. Нет. Человек отступать не собирается, точно так же, как и уходить. Хочешь остаться здесь? Оставайся. Хочешь издеваться надо мной? Издевайся. Мне всё равно. Легче умереть, нежели послушаться. — Детка, вот смотри, какой сочный, вкусный кусочек, ну, — он подносит его к моим губам, и я ощущаю вкус. Я. Хочу. Есть. — Давай же, скажи имя. Я вздыхаю, переводя взор на мясо. Оно такое аппетитное, заманчивое, такое... Стоп. Хватит. Нет! Но, чёрт... Я слишком долго не ел. Можно солгать с именем, он всё равно не знает настоящего, и никогда не узнает. — Артур, — шепчу я, выхватывая кусок из рук мужчины и жадно заглатывая его. Боже, такое чувство, будто я не ел вечность. Я хочу ещё. Присев на полу, я смотрю на миску с остальной едой, но человек отодвигает её дальше. — Это только твоё второе имя, говори полное, — грозно отвечает он, на что я с удивлением смотрю на него. Откуда он узнал? Если он в курсе, что это второе, значит, знает и целое? Зачем тогда ему так издеваться надо мной? — Я жду. Я смотрю то на еду, то на мужчину. Снова на еду, снова на мужчину. Я слишком слаб. Я не смогу. Неясно только одно — зачем ему моё полное имя? Сдался с выискиванием информации вслепую? Но он знает моё второе имя. Нет, лучше сдохну от голода, чем скажу, ибо выйдет, что я подчинился. Я не буду давать ложных надежд. Отодвинувшись в дальний угол, подальше от мужчины, я обнял колени и опустил на них голову. Какая у меня интересная футболка, вы даже не представляете. — Не хочешь, как хочешь, — мужчина поднимается и уходит, оставляя меня наедине с едой, которая намного дальше, чем я могу дотянуться. Ну и чёрт с ней. Сколько может прожить человек без еды? Три недели? А выдержу ли я? Кинув взгляд на блюдце, я оглянулся, прислушался — тишина — и подполз к нему. Вытянувшись на максимум, я кончиками пальцев попытался дотянуться, вот ещё чуть-чуть, и... Чёрт. Слишком далеко. Что же делать? Хм... Кажется, у меня есть идея. Я снял с себя кофту и снова, выгнувшись во весь рост, начал пытаться зацепиться ею за миску. Вот, да, сейчас. Есть! Пододвинув миску поближе, я принялся за трапезу. Наверное, я даже не жевал, стараясь поскорей сделать так, чтобы еда оказалась в желудке. Измазав пальцы в жиру, возможно, немного капнул и на одежду, но мне было плевать, я голоден. Вскоре тарелка опустела окончательно, и я понял, что вовсе не наелся, но хоть слегка заморил червячка. Откинув тарелку подальше, я обратно надел футболку и лёг прямо на пол, повернувшись лицом к стене. Мыслей не было, лишь пустота — она заглотила меня, и я даже не заметил, как заснул.***