***
Я брёл по пустому переулку, кутаясь в ворот собственной толстовки в надежде скрыться от прохладного дуновения осеннего ветра. Редкие его порывы срывали с деревьев пожелтевшие листья и, кружа в невесомости, уносили далеко от родных ветвей. Следя за каждым из них, я остановился, глядя на замысловатый танец красного кленового листа. Он казался таким лёгким и беспечным, словно его ничего не тревожило. Возможно, так оно и было, ведь что может беспокоить лист? Протянув ладонь вперёд и подловив на лету этот листик, я стал его рассматривать: зелёные жилки, от которых, расплываясь, шли жёлтые пятнышки, слегка разбавляли кроваво-красный оттенок. Это было похоже на палитру, где смешались краски, образуя потрясающий узор. Проведя пальцами по поверхности, я, стараясь сделать это как можно аккуратней, убрал в карман этот лист. Если мне удастся вернуться домой целым и невредимым, то обязательно засушу его меж страниц книги. Осмотревшись по сторонам, я двинулся дальше. На данный момент мне предстоит пробраться незамеченным в чей-нибудь дом и выкрасть для себя и брата еды. Ужасно хочется есть. Но другая потребность сильнее вынуждает поторапливаться — это ещё один голодный рот, которому я обещал вернуться до рассвета. Он будет волноваться, а ещё хуже, если отправится на мои поиски. Этого допустить никак нельзя. Наконец выйдя из злосчастного переулка, пугающего своей тишиной и пустотой, я натянул капюшон на голову, скрывая уши. Обойдя стороной многоэтажки, я набрёл на район с двухэтажными домами. То что надо. Присмотревшись к каждой из построек, я выбрал ту, которая оказалась ближе, с дворовой оградой по пояс высотой. В доме темно, но даже с улицы заметно, что он пуст. Я легко и беззвучно перепрыгиваю забор. Окно на первом этаже оказывается открытым и, проскользнув через него внутрь, направляюсь на поиски кухни. Квартира пуста. Тишина. Пробравшись в кухню, достаю из-за пазухи мешок, попутно открывая холодильник. Наспех начинаю сметать продукты с полок: сыр, колбасу, молоко, сырки, паштет — абсолютно всё. Затем, бесшумно закрывая холодильник, приступаю к кладовке. Нам нужна пища, которая будет храниться долго. Наполнив мешок целиком, я направляюсь к выходу, но не успеваю сделать и несколько шагов, как кто-то вырывает мой груз. В следующий миг следует резкий захват, и я ощущаю холодное оружие прямо у шеи. — Одно движение, и ты труп, — раздаётся сдавленное рычание, но я разбираю молодой женский голос, обладательница которого примерно моего же возраста. — Я лучше сдохну, — процеживаю сквозь зубы и, схватив девушку за руку, выворачиваю так, что та оказывается ко мне спиной. — Но только не сейчас. Из её уст вырывается писк. — Отпустил её, немедленно, — слышу позади себя, но намеренно продолжаю держать свою заложницу. Тут моё внимание привлекает чуть уловимый, но очень знакомый, витающий в воздухе аромат. Он присущ только таким как я и мой брат. Медленно разжав ладони, освобождая рыжеволосую, я рвано выдыхаю. Передо мной гибриды. Притом бесхозные. Девушка, находящаяся позади меня, подходит ближе, приставляя дуло пистолета к моему затылку. Она не сделает этого. Я уверен. — Вызовешь их — тебе несдобровать, — произносит огненная кошка, дёргая одним из ушек. Я усмехнулся. — Зачем мне вызывать их, — делая акцент на последнем слове, ответил я, — если сам же от них и скрываюсь? Кажется, моё заявление приводит в замешательство двух девушек, и всего пары секунд мне хватает на то, чтобы отойти дальше от пистолета и снять капюшон. Особа, находящаяся за моей спиной, охает и роняет оружие, а другая прижимает руку ко рту. Да, эпичное появление. Однако я сам был не менее удивлён встречей со свободными гибридами, просто научился держать эмоции под контролем. Ну, почти. — Джерард Артур Уэй, — пытаясь удержать серьёзное выражение лица, проговариваю я, но улыбка сдаёт меня с головой — я ведь действительно до ужаса рад этой встрече. — Хэйли, — дрожащим голосом представляется девушка, у которой волосы, хвост и уши одинаково рыжего оттенка, — Хэйли Николь Уильямс. Затем раздаётся шорох и, подняв с пола пистолет, к ней подходит русая кошка, выронившая оружие несколько минут назад. — Алисия Симмонс, — она протягивает руку, и я её пожимаю. Резко вздрагиваю и распахиваю глаза. Сердце бешено бьётся. Дыхание сбилось. Совершенно не понимая, что происходит, я начал озираться по сторонам. Всё те же бетонные стены, ржавые трубы, из которых надоедливо, одна за другой, падают капли, оставляя лужи на холодном полу. Запертая железная дверь и пустая миска, валяющаяся в дальнем углу. Что это было? Сон? Воспоминание? Скорее, последнее. Всё было так реально, что даже казалось, будто это происходит на самом деле. Хотя, пусть так и было бы, я бы исправил свои прежние ошибки, не пошёл бы в тот бар с друзьями, никогда бы не снимал шапку... Но теперь всё в прошлом. Существует лишь настоящее, нет ни прошлого, ни будущего. Есть только попавшийся я и неизвестные мне судьбы подруг и брата. Знаете, это так странно звучит, но мне противно от того, что я отчасти человек. Да. Наполовину, а возможно и больше, я жестокая тварь, зависимая от насилия. Есть, конечно, хорошие люди, но их ничтожно мало. Я помню свою прошлую хозяйку, точнее, её даже так назвать нельзя, ибо для меня она была бабушкой. Родным и самым близким человеком, который оберегал двух маленьких гибридов. Она хотела, чтобы мы выросли как обычные люди, не знали никаких забот и, уж тем более, не попали в питомник. Хелена никогда не говорила, почему на нас так странно смотрят, почему у других детей нет ушек, и почему не пускает нас одних гулять. Но её дни были сочтены, и вот, в последний из них, она рассказала мне буквально всё. Тогда я был гибридом лет десяти от роду, и уже в тот момент на мои хрупкие плечи легла огромная ответственность за младшего брата. Бабушка сказала, что нас ей подбросили ещё в младенческом возрасте, и она просто не смогла никому отдать прекрасных малышей. Вернуться бы в прошлое, в то время, когда я беззаботно игрался с клубочком да попивал топлёное молоко, не прячась в подвалах от копов и не воруя пищу из людских домов. Жаль, что уже ничего не исправить. Совершенно. От мыслей меня отвлёк скрежет замка и, быстро утерев слёзы, которые даже сначала не заметил, я присел на полу в ожидании. Дверь отворилась, и в помещение вошёл человек, одновременно включая свет. Снова резкая вспышка. Я жмурюсь, стараясь восстановить зрение. Открыв глаза, вижу мужчину, смотрящего на меня сверху вниз. Он подходит ближе и, улыбнувшись, произносит: — Скучал? «Ага, очень», — подумал я, но вслух ничего не сказал. Человек присел около меня, внимательно изучая каждую деталь. Он что-то задумал. — Ты вчера мне так и не сказал своего имени, — задумчиво проговорил он и оглянулся в сторону миски. Ухмыльнулся и повернулся обратно. — Дотянулся всё-таки, смотрю. Ну ладно, может, оно и к лучшему. Ты мне нужен живым. Громко фыркаю, отворачиваясь от него. — Детка, — ласково начинает мужчина, — скажешь мне своё имя? Хочу сказать «нет», а затем появляется идея. — Да, — мой голос звучит хрипло из-за того, что я почти не говорю, но человек услышал, — Пати Пойзон. — Это псевдоним, — проговаривает сквозь зубы мужчина, начиная злиться, а мне почему-то становится смешно от этого зрелища. Прикусываю губу, сдерживая смешок. — Говори своё настоящее имя! — Пати Пойзон, — более уверенно повторяю я, с вызовом глядя ему в глаза. Мужчина хватает меня за шкирку, прижимая к стене. Чёрт. Кажется, я только всё испортил. — Слушай сюда, упрямая ты скотина, — рычит человек, а я хочу возмутиться по поводу того, как он назвал меня, но, не успев ничего сказать, получаю пощёчину. — Не хочешь по-хорошему, да? Будет тебе по-плохому! Резко развернув меня спиной к себе, мужчина припечатывает меня к стене, прижимая с большей силой, чем прежде. Запускает руку под футболку, прикусывая мочку моего уха. Что? Что он творит?! Боже, только бы не то, о чём я подумал... — Ч-что ты делаешь? — жалобно пискнул я, пытаясь унять дрожь во всём теле. — Учу тебя хорошим манерам, малыш, — выдыхает человек прямо мне в шею, от чего мурашки проходятся по коже. — И для тебя я — хозяин, понял? Пытаюсь высвободиться, но ни черта не получается, лишь усугубляю ситуацию, ибо он ударяет меня головой о стену. Прижимаю руки к лицу. Блять! Кажется, «хозяин» сломал мне нос. Придурок. — Прекрати! — воскликнул я, стараясь оттолкнуть его. Тщетно. — Как я сказал называть меня?! Сам напросился, — он быстро расстёгивает ремень и снимает с меня штаны вместе с боксерами. — У тебя такая красивая задница, — шепчет мужчина мне на ухо, а я начинаю тихо плакать, понимая, что деваться некуда. — Пожалуйста, не... — взмолился я, как вдруг он грубо вошёл в меня. Не потрудившись даже использовать смазку или просто подготовить меня. Я взвизгнул. Это неимоверно больно, а так ужасно мне ещё никогда не было. Слёзы брызнули из глаз, я всхлипывал, сдирая старую штукатурку со стен своими когтями. Толчки стали грубее и быстрее, от чего я начал исходиться в громком крике. Закрыв ладонью мой рот, он продолжал истязать меня, а я кусал руку насильника в надежде на то, что это остановит его, но, кажется, лишь возбуждал его ещё больше. Из его уст вырвались стоны, и вскоре, после нескольких толчков, он излился в меня. Я прекратил кричать, лишь всхлипывая и цепляясь пальцами за стену. На душе стало противно и гадко, ведь я ничем не смог помочь самому себе. Выйдя из меня, мужчина разжал руки на моих бедрах, а я, еле удержавшись на ногах, облокотился о стену и медленно сполз вниз. «Хозяин» застегнул ширинку, развернулся и, вырубив лампу, спокойно удалился из помещения, оставляя меня наедине с собственными мыслями. <i>***