***
Забитый, никчёмный, униженный и разбитый гибрид сидел в углу затхлого помещения, содрогаясь в рыданиях. Ему было больно, сочилась кровь, и слёзы не переставали литься из глаз. Он хотел обратно на свободу, к своим друзьям, брату, и самое худшее, что это — я. После ухода мужчины прошло достаточно много времени, но я до сих пор не мог успокоиться. Дело в том, что я не знаю, как дальше быть, ибо этот человек точно продолжит свои издевательства. Подчиниться? Не факт, что тогда всё это закончится... Дверь снова открывается, снова входит «хозяин», снова его ухмылка, от которой содрогается все тело. Я ещё сильней зажался в углу, утирая вновь подступающие слезы. — Привет, — пробормотал мужчина, усаживаясь возле меня. Пытаюсь отползти дальше, надеясь, что стена позади исчезнет и я убегу, но... К моему сожалению, это не происходит. — Как ты себя чувствуешь? Отстойно. Ужасно. Гадко. Униженно. Забито. — Опять молчишь? — он протягивает ко мне руку, на что я дёргаюсь в противоположную сторону, прикрывая лицо руками. Слышу сдавленный смешок. — Ты же не хочешь повторить? Мм? Что? Боже, нет... только не это... нет... — Или тебе понравилось? — шокировано уставившись на него, я притягиваю к себе ноги, обнимая их, и трясу головой в знак протеста. — Я не слышу... — Н-нет... я... н-нет... пожалуйста... — прижав уши, заикаясь, начал бормотать я. — Не н-нужно... прошу... — Хорошо, — улыбается человек, поднимаясь с пола. — Будешь слушаться меня? Что делать? Скажу «нет» — всё повторится. Что будет, если я скажу «да»? Изменится ли его отношение ко мне? Ну, не проверишь — не узнаешь, верно? Я вздохнул. Буквально недавно зарекался, что не подчинюсь никому и никогда, а теперь... Я слишком ослаб. Опустив голову на колени, я собрался с мыслями и, посмотрев на мужчину снизу вверх, сказал: — Да... — Вот и умничка! — «хозяин» прямо-таки излучал счастье. Боже, что здесь такого радостного? Ему настолько нравится подчинять себе? — Встань, — вдруг приказным тоном заговорил он, от чего я даже вздрогнул, но подчинился. Медленно встав на ноги и еле сдержав стон от резкой боли в... одном месте, я вновь посмотрел на мужчину. Тот, ухмыльнувшись, поманил пальцем, мол, подойди. Вдохнув полной грудью и взглянув на цепь, тянущуюся от моей ноги, я подошёл. Каждый шаг отдавался нестерпимой болью, но я не издавал ни звука. Когда я оказался перед ним, человек опустился на корточки, а я, на мгновение оторопев, замер. Затем он достал из кармана ключ и, расстегнув кандалы, снова поднялся. — Пошли, — схватив меня за предплечье, он повёл меня в сторону выхода. Теперь встал вопрос: «Что же будет дальше?».***
Я продолжал держаться, терпеть, но чётко осознавал, что долго так не смогу. Однажды я сдамся. Мне совершенно не хотелось, чтобы это произошло, поэтому изо всех сил цеплялся за свою выдержку. Меня вовсе перестали кормить, давая лишь пить, и занимались пытками в надежде сломить голодного и ослабшего гибрида. А ведь так и случилось, когда спустя пару недель терпение мужчины закончилось, и он изнасиловал меня. После этого инцидента я и подчинился. Добившись желаемого результата, «хозяин» возликовал, а я оказался сломлен, опустошён и разбит. Я не выдержал. Слишком слаб духом. Теперь моё место здесь, где из дикого, вольного существа превращаюсь в забитого и покорного раба. Именно по этой причине в данный момент я иду с человеком в неизвестном для меня направлении. Мы прошли тёмный коридор и оказались в светлой комнате, где побывать мне доводится впервые. Посреди помещения стоит бежевый диван, напротив которого расположился журнальный столик со стоящей на нём белоснежной чашкой с явно недопитым напитком. Чуть поодаль, практически в углу, находится письменный стол, где лежит небольшая стопка каких-то документов. Широкое окно, занавешенное лёгким и воздушным тюлем. Стеллаж с многочисленными книгами разных жанров и красивая расписная ваза на самой вершине, завершающая всю композицию. Как только я вошёл, мужчина приказал раздеться, на что я ошарашено посмотрел на него, отступая на шаг назад. Наткнувшись на кого-то, я резко обернулся и увидел другого человека — одного из охранников. — Раздевайся, — раздражённым тоном повторил человек. — Я ничего не собираюсь с тобой делать. Путей отступления нет, и, вздохнув, я принялся снимать с себя футболку. Когда все вещи были на полу, я поёжился от взгляда человека. — Его нужно привести в порядок, — обратился «хозяин» к охраннику и затем жестом что-то указал ему. Я ощутил, как тот схватил меня за предплечья, крепко сжимая, и повёл дальше, за другую дверь. Стало действительно страшно, но когда предо мной предстала ванная комната, то сердце на мгновение замерло, а затем заработало в привычном ритме. Я так давно не принимал душ, что сейчас кабинка, находящаяся в нескольких шагах от меня, казалась совершенно ненастоящей. Естественно, долго думать я не стал и уже стоял, запертый в ней. Полились прохладные струи воды, и я вспомнил день, когда попал с Майки под дождь. Это было забавно: мы смеялись, прыгали по образующимся лужам, бегали и фыркали от каждой новой капли. Но то время ушло, исчезло, ведь что было — никогда не вернуть. Интересно, как он там сейчас? Всё ли хорошо с ним? Принять душ оказалось очень сложной затеей, ибо множественные царапины, синяки и раны дали о себе знать. Я, стараясь как можно меньше обращать на всё это внимания, быстро намылился первым попавшимся мылом. Осторожно смыв его, пытаясь не задевать некоторые участки кожи, я с неохотой вылез из кабинки, становясь босыми ногами на прохладный кафельный пол. Рядом уже лежало полотенце и аккуратно сложенные чистые вещи. Особо не задумываясь, я вытерся и натянул обтягивающую чёрную ткань джинсов, вытащив хвост из специального отверстия. Надел футболку, стоящие рядом кеды, которые, на удивление, подошли по размеру, и направился к выходу. В сопровождении охранника я вернулся в комнату, где ожидал мужчина. Он нацепил на меня ошейник сразу после того, как я оказался рядом с ним. Докатились... — Пойдём, — сказал «хозяин» и повёл меня дальше по коридору — повторюсь, ходить мне ещё не очень приятно. …Погрузившись в собственные мысли, стараясь отвлечься от ноющей боли, я не сразу сообразил, что мы дошли до некой комнаты. Отворив дверь, человек пихнул меня вовнутрь так, что я еле удержал равновесие. — Это твоя комната. На время. Располагайся, — сообщил он и, ухмыльнувшись, одарил странным взглядом, — котик, — а затем, развернувшись, покинул комнату, заперев её на замок. Вздохнув, я на всякий случай дёрнул дверную ручку, удостоверившись, что дверь действительно закрыта, и оглядел помещение. Оно чем-то схоже с предыдущим: диван, стеллаж, журнальный столик и светлые тона. Лишь одно отличие — окна зарешёчены. Осмотревшись окончательно, осознав, что побег не совершить, я глянул в окно: прекрасное голубое небо, яркое солнце, птицы... И всё там, на свободе. За железной решёткой и высоким забором. В то время пока за всем этим цветёт жизнь, я здесь. В этом месте. С этими людьми. Отвернувшись, тряхнув головой, отгоняя путающиеся мысли, я решил подойти к стеллажу с различными книгами — нужно отвлечься. Проведя пальцами по хрупким переплётам, пробежав взглядом по обложкам с названиями, я выбрал какую-то небольшую книжонку и сел на диван, чтобы приступить к чтению.***
Кажется, я заснул, да ещё и за чтением книги, ибо пробудился уже вечером от приглушённых голосов за дверью. Сначала я счёл, что мне показалось, но вскоре, подойдя ближе к месту, откуда доносился разговор, осознал, что это происходит наяву. Двое собеседников что-то яро обсуждали, и, конечно же, любопытному мне стало интересно. Я прислушался. — Разве так можно? — спросил первый человек, голос которого грубый, мужской и незнакомый. Я не помню, чтобы где-то слышал его. — Понимаете, он же ещё совершенно дикий! — И что? — ответил другой, и я сразу узнал в нём «хозяина». — Что с того? Если сейчас его не продадим, то мы пролетим с деньгами. В нашем же случае деньги важнее. Тем более, сейчас он ведёт себя более спокойно. — Да, деньги нам требуются, но... что, если у нас его просто не купят? — С чего бы это? Этот гибрид редок, — стоп. Гибрид?! То есть, выходит, они… про меня?! Вот чёрт… Продажа? Меня? Я что, вещь?! Хотя, для них, кажется, — да. — Джерард красив, как и его имя. Купят на раз-два! — он всё-таки знает моё имя. Ублюдок. — Должен согласиться с Вами, — люди начали отдаляться, отчего пришлось максимально напрячь слух. — На какое число назначать ей встречу для разъяснения всех условий продажи? — На завтрашнее утро и, думаю, продажа состоится уже на следующей неделе, — бросил мужчина, и голоса, точно так же, как шаги, прекратились, оставляя меня в полнейшей тишине. Облокотившись спиной о дверь, я медленно сполз на пол, хватаясь руками за собственные волосы. …Через неделю меня должны продать. Через. Неделю. Продать. Неделю…***