***
После новости о том, что я буду продан через неделю, в мою голову пришла мысль о побеге. Для начала я попытался сбежать через окно, но решётка оказалась слишком прочной, и она отрезала путь, ведущий на волю. Затем, вспомнив о всяких фильмах, я подумал о вентиляции, но её даже не обнаружилось в комнате. Тогда я решил сломать дверной замок и выйти отсюда, как нормальный человек. С одной стороны, это была неплохая идея, а с другой — я наделал много шума. В общем, как бы или через что бы я не вышел, всё равно был пойман, ибо ошейник не позволил выйти из здания. Он запищал, ударив меня током, а «хозяин», воспользовавшись моим непониманием и испугом, схватил, вырубив электрошокером. Именно таким образом я лишился абсолютно всех шансов на побег. Около двери теперь стоит охранник, который каждые пять минут заходит и проверяет мою сохранность, что очень сильно выбешивает. Мне дали понять, что, даже если я освобожусь, выхода отсюда нет, пока я не сниму этот дурацкий ошейник, а он с кодовым замком — за каждую неправильную комбинацию бьёт током. Так вот… я в полнейшей заднице. Целую неделю я прожил в этой комнате, проводя часы за чтением различных книг. Меня особо не беспокоили, не считая охранника, и даже ухаживали с большей заботой. Конечно же, я понимаю, для чего всё это — чем лучше товар, тем лучше он продаётся, и от этого становится только хуже. Каждый день думаю о брате, вспоминая тот роковой час, когда мне пришлось уводить людей от него и наших подруг, беря весь удар на себя, лишь бы те успели скрыться. А ведь ничто не предвещало беды... Мы спокойно шли, пока не услышали визг сирены и не заметили приближающуюся машину для ловли гибридов. Я оказался на более видном месте, чем Майки и Алисия с Хэйли, поэтому, приказав им убегать, я рванул в противоположную сторону. Из машины доносились возгласы, мол, «остановись, мы не причиним тебе вреда», «убегать только хуже» или «жить на улице ужасно». Конечно же, я им не верил, ибо знал по рассказам, каково жить в приюте. Я пытался убежать, чтобы не попасть туда, но... Они оказались профессиональней, чем я думал, — и вот. Теперь пойманный ими гибрид сидит здесь под надзором охраны. Что если всё было зря? Вдруг моих подруг и брата тоже поймали? И над ними так же издеваются? Эти вопросы мучают меня на протяжении всего времени, что я нахожусь тут. Кстати говоря, я понятия не имею, сколько провёл в этом месте. Месяц? Полтора? Может и больше, не знаю. Это убивает меня, съедает изнутри и заставляет понять, что я больше не увижу ни Майки, ни Хэйли, ни Алисию... И никогда не узнаю их судьбы. Ну вот, я снова думаю о них и обо всём этом... Всхлипнув, я съёжился на диване, на котором сидел, и, уткнувшись носом в подушку, заревел. Меня лишили самого ценного — близких и свободы. Я бы отдал всё ради того, чтобы вернуться обратно в то время, когда был свободен, а рядом был родной брат, которого я поклялся защищать. Защитил ли я его? Спас ли в тот день? Если всё-таки да, кто же будет это делать теперь? Хоть он и не маленький, я ведь обещал. Обещал бабушке... Бабушка... Зачем ты ушла так рано? Зачем? Почему? — За что?! — крикнул я вслух на всю комнату, продолжая заливаться слезами. — Почему я?.. Почему... Почему... — уже шёпотом начал бредить я. — Почему?.. Прижавшись щекой к подушке, покрепче обняв её, я продолжал повторять про себя одно лишь «почему?», мечтая понять, чем провинился в своей жизни, что был так жестоко наказан. Сначала я потерял родного и самого близкого человека, когда мне было всего десять лет, а теперь... Слёзы потекли с ещё большей силой и, не сдержав потока эмоций, я впал в настоящую истерику. Я закричал во всё горло, наплевав на то, что меня услышат, и, возможно, что-то сделают. Я просто не смог. Не смог сдержать накопившуюся боль, давящую на душу, разъедающую изнутри и такую убивающую. За всем этим я даже не заметил, как в помещение вошли, как что-то говорили — просто вскоре всё резко закончилось. Вся истерика прошла, и пришло умиротворение. Я вздохнул, успокаиваясь, и, всхлипнув последний раз, погрузился в темноту. Мне вкололи снотворное.***
Сонно простонав, я попытался изменить позу, потому что от лежания в этом положении всё тело уже затекло, но нечто помешало сделать задуманное. Руки и ноги не подчинялись, оставаясь в прежнем положении, и тогда я раскрыл глаза. Что? Я лежу на кушетке в совершенно незнакомом месте, а конечности стянуты тугими ремнями и закреплены, мешая сделать какое-либо движение. Что произошло? — Наконец-то ты очнулся, — раздался до ужаса знакомый и неприязненный голос откуда-то справа. Повернув в ту сторону голову, я увидел «хозяина», сидящего на стуле рядом с тем местом, где лежу я. — Ты начал так истерить, что даже не заметил одного из моих помощников. Он смог усмирить тебя только успокоительным... Так что же такого произошло? — Вы, — кратко ответил я, глядя прямо в глаза мужчине. Человек усмехнулся и приблизил свою руку к моему лицу, от которой я отпрянул на столько, на сколько позволило положение. — Оу, — протянул он, отвернувшись, а затем снова повернулся и продолжил: — так мы плачем из-за того, что уже завтра будем проданы, верно? Уже завтра?! — Ты гибрид, пойми уже, наконец, что происходящее совершенно нормально для таких, как ты! Да, я понимаю, как тебе это противно... — задумчиво произнёс мужчина и усмехнулся. — Но запомни раз и навсегда — ты больше никогда не окажешься на свободе. — А всё из-за Вас, — прошипел я, практически рыча от его слов. — О, нет, малыш, — как он меня назвал? Малыш? Малыш?! — Не существует таких тварей, как ты, которые прожили бы свою никчёмную жизнь на улице. Тебя бы рано или поздно всё равно поймали, понимаешь? — Вы, люди, сами же создали таких «тварей», а теперь волнуетесь из-за того, что они оказались разумными, — процедил сквозь зубы я, отвернувшись от «хозяина». — Вы скрестили человека и животное, но это не означает, что я зверь — глупый и живущий инстинктами. К Вашему сведению, я по большей части человек, если не знали. — Да ты посмотри на себя, ты беспомощен! Лежишь здесь, привязанный, и можешь только бросаться словечками, — грубым тоном начал говорить мужчина. — Если я захочу, то я смогу сделать с тобой всё что угодно и не буду за это осуждён, ведь ты всего лишь гибрид. — Я слабее Вас, и этим вы пользуетесь, — сдался я и вновь посмотрел на человека, — к животным вы относитесь и то лучше, чем к гибридам. Раз я зверь, то чем заслуживаю такое отношение? — Тем, что ты создан для подчинения, — ответил он и погладил мою руку, гадко ухмыльнувшись. Да, я не такой, как люди, да, в их обществе это неприемлемо, но я не так сильно уж и отличаюсь от них... — Но ты чересчур волен, даже в те моменты, когда тебя заставляют подчиняться. За это ты мне и понравился, поэтому завтра ты скажешь «спасибо». Я не отдаю тебя в приют, ты попадёшь в совершенно другое место. — Что это за место? — Не имеет смысла говорить сейчас, если ты узнаешь обо всём уже завтра, — улыбнулся «хозяин», погладив меня по голове, и, поднявшись со стула, направился к выходу. Бросив кому-то «можешь заканчивать с ним», он удалился, и в помещение вошёл другой человек. Он молча подошёл ко мне и взял с рядом стоящего столика шприц. Шприц. О чёрт, только не это, нет! — О, нет-нет-нет, пожалуйста, не надо, — запротестовал, почти крича, я, пытаясь, наконец, высвободиться из оков, — уберите это, прошу, не-е-е-е-е-е-ет! Конечно же, никто такого напуганного гибрида, как я, даже и слушать не стал. Ни разу не взглянув на меня, не проронив ни слова, человек воткнул иглу в мою вену и влил жидкость, находящуюся в шприце. Я до ужаса боюсь иголок, и поэтому закричал больше от испуга, нежели от чего-либо другого, правда, потом всё быстро закончилось. Сознание отключилось, вновь засасывая во мрак.***
Проснулся я в небольшой клетке какого-то помещения, точнее говоря, кабинета. Голова ужасно раскалывается — наверное, это от количества снотворных, которые мне вкалывали. Кое-как присев — хотя только это тут и возможно, ибо клетка не блещет размерами и удобством, — я обратил внимание на то, что мои руки стянуты ремнём. Оглядевшись вокруг, я увидел письменный стол, заваленный кучей различных бумаг, ручек и карандашей. Возле него, на тумбочке, находящейся около большого окна, которое прикрыто жалюзи, стоит небольшой сейф. Напротив я заметил огромный шкаф, но от рассматривания помещения меня отвлёк звук. Разрывая тишину и покой, раздались шаги — приглушённые, размеренные, мягкие — и цоканье каблуков. Приблизившись, они прекратились, но затем открылась дверь, и в комнату вошёл мой «хозяин», а вместе с ним — незнакомая мне женщина. — Где вы его взяли? — поинтересовалась она, присаживаясь за стол в мягкое кресло; мужчина присел на стул, стоящий параллельно к ней. — И почему у него отсутствуют документы? — Понимаете, дело в том, что он, — «хозяин» кивнул на меня, и я машинально прижал уши, но с любопытством продолжил слушать их разговор, — один из тех, выступающих в баре, помните? — Ах, да, конечно. Остальных до сих пор ищут, — я облегчённо выдохнул, отмечая про себя, что тогда всё же увёл людей подальше. — И как же вам удалось его поймать? — Мы заманили его в ловушку, — ответил он, и я презрительно фыркнул. Взор женщины устремился на меня, и она улыбнулась. Чего тут лыбиться? Я бы посмотрел на неё, окажись она в моём положении. Неужели в данный момент меня продают? «Хозяин» вчера сказал, что это не приют, но что тогда? Куда и кому я попаду в руки? — Он красив, тем более, сразу видно, что породистый и... с характером, верно? — спросила женщина, разглядывая меня. Породистый? В смысле? То есть... У гибридов есть породы и виды, как у животных? Что? — Ну, это да, — хмыкнул мужчина, косо поглядывая в мою сторону, — но он очень хороший по своей натуре, думаю, из него выйдет отличный питомец. От последнего слова меня аж передернуло. Питомец. Брр... Она, кажется, заметила это, но не стала придавать значения, достав из стола какие-то бумаги. — Мы забираем его, — вскоре проговорила она, захлопнув ящик в столе и посмотрев на человека. — Деньги будут перечислены на Ваш счёт в течение суток. — Отлично, — улыбнулся мужчина. — До свидания, — взяв какой-то документ из рук женщины, он посмотрел на меня, усмехнулся и удалился прочь. А я так и остался в полном неведении происходящего, точнее, меня только что продали, это я понял, только вот куда — не имею ни малейшего понятия. Женщина же, в свою очередь, встала из-за стола и подошла к клетке, в которой нахожусь я, и нагнулась, чтобы открыть замок. — Мелисса. Мелисса Каменген, — сказала она, раскрыв верхнюю часть клетки, освобождая меня. — Добро пожаловать в главный питомник Нью-Джерси, Джерард Артур Уэй.***