Memory.

Порой Юнги очень сильно хочется узнать сколько еще ему жить, а вернее существовать осталось. Несколько лет или месяцев? Или может быть дней, и, возможно, стоит у Всевышнего спросить, ведь, вроде как, ему виднее, и он за это дело отвечает. Вот только глупо обращаться к тому, чье существование даже не доказано, не говоря о том, что Юнги банально не верит. Люди сами строят свою судьбу, а случайности — это ведь не закономерность. А если осталось всего пару часов в запасе? Что делать когда узнаешь все эти глупые точные цифры. И стоит ли вообще верить в чьи-либо предсказания? Если не слушаешь даже свою интуицию, не то что чужие советы. Юнги пьет по вечерам теряя себя на дне бокала. Смешивает печаль и пустоту в душе с крепкими спиртными напитками. Весьма наивно полагая, что это может помочь. Такая себе сублимация, если говорить открыто. У Мина нет времени практически ни на что. Его жизнь течёт по сценарию, написанному чьей-то чужой рукой. И, судя по всему, этот незнакомый ему человек не очень-то и заморачивался над сюжетом своей истории. Дружить и общаться лишь с этими выгодными людьми. А пытаться строить отношения с вот этими. Хорошо запомни, ребёнок. Бесит. Злит. Раздражает. И еще тысячи слов, что могут охарактеризовать в ярких красках суть сложившейся ситуации. Вот только их не пропустит ни один эфир. Разве что ночной, да и тот по платному каналу. А такой зрителей особо не соберет. Да и если говорить открыто, кому оно всё надо? Юнги по ночам не спит, на луну воет, кричит. Словно он волк, вожак, отбившийся от собственной стаи. А завтра не будет сил делать что либо вообще. Менять жизнь — переписывая все с чистого листа. Вырывать страницы из блокнота, забыв про чужую умную поговорку. Юнги, ты помнишь, рукописи ведь не горят. Они клеймом выжжены на судьбе, будто бы на коже. Рубцы старых ран, от которых никак избавиться нельзя. Хуже татуировок, что в наше время стали слишком модными, вот только шрамы не свести так просто, как цветные рисунки или надписи синевой. А послезавтра не будет нас, и это страшно до дрожи. Потерять самого близкого, навсегда позабыв. Больше не помнить чужие прикосновения к собственной коже, поцелуи и ночи, проведенные в студии только вдвоем. За записью очередного альбома, или просто, в объятиях друг друга до рассвета, пока остальные все спят. Юнги терял себя без остатка в другом человеке, сжигая чувства, словно бумагу. Пеплом раны посыпая. Вот только сейчас нет времени. Юнги достает из пачки сигарету. Поджигает и делает первую затяжку. Завтра не будет сил. Дым теряется в темном беззвездном небе. В легком морозном воздухе февраля. А послезавтра не будет нас. Да, Намджун-а? Юнги грустно улыбается, туша окурок о серый бетон бордюра. Ему все чаще кажется, что в этом холодном и мертвом городе больше никогда не придет весна.