***
!Повествование от третьего лица Пристально всматриваясь в затонированные окна машины, Неджи совершенно не понимал, зачем они едут к нему домой. Может, водитель не в курсе, что все необходимые вещи и документы уже ждут их на границе? И только вопрос хотел слететь с губ, как грубый голос водителя буквально приказал покинуть автомобиль и подняться наверх. А на всё же заданный вопрос так и не поступило ответа — мужчина лишь невнятно пробубнил, что им лучше поторапливаться. Это не внушало никакого доверия. Что-то явно было не так. Но Хьюга ничего не оставалось делать, кроме как подчиняться. Сейчас вся его дальнейшая жизнь была в руках этого совершенно ему незнакомого человека. Только от него зависело, как скоро закончится весь этот кошмар. Неджи поймал себя на жутко ненавистном чувстве дежавю. В очередной раз его жизнью управляет кто угодно, только не он сам. Никакой свободы мысли или действия. Каждое движение, каждое слово подчинено огромной игре, в которой нарушившие правила навсегда лишаются права на существование. Беспощадная, жестокая, кровавая игра, которая не щадит никого, которая не знает жалости и сострадания. Она — бездушна. Она построена на законах и правилах, где ключевая роль отведена деньгам и связям. Как же ему сейчас снова хотелось поговорить со своим отцом и снова попытаться узнать, что же могло случиться с их некогда великой и богатой семьёй: что могло послужить причиной полного краха всего, за что несколько веков упорно боролись их предки. Это всё не могло быть случайностью или банальным стечением обстоятельств. Всё было куда более запутанно, но вместе с тем и очевидно. Что-то подсказывало, ответ лежит где-то на поверхности, совсем близко, но увидеть его почему-то не получается. Сильная рука толкнула в спину, заставив буквально влететь в собственную квартиру. Подобная грубость была не в новинку, скорее, уже успела стать привычной. Поправив пиджак, Неджи развернулся и посмотрел на сопровождающего. Его взгляд не говорил ровным счётом ничего: пустой, без какого-либо намёка на мысли, чувства или даже сознание. Слишком безэмоциональный. «Такие бывают у серийных убийц», — пронеслась в голове мысль. — Так, зачем мы сюда приехали? — повторил свой вопрос Хьюга, осматриваясь в поисках того, что можно было забыть. — Нужно закончить одно дельце, — монотонно произнёс мужчина, начиная шарить во внутреннем кармане куртки. — И… какое? — нервно сглотнув, спросил Неджи. Он не понимал, почему всё его нутро буквально кричит изнутри, что ему нужно бежать, так далеко и так быстро, как только возможно. Руки еле ощутимо тряслись, готовые в любой момент закрыть собой лицо — защитить. — Развернись, — скомандовал мужчина. Но Неджи не смог этого делать. Он замер, не имея ни малейшей возможности пошевелиться: страх сковал мышцы. — Развернись, я тебе сказал, — второй раз это прозвучало куда грубее и громче, но страх от этого не прошёл, наоборот, лишь усилился, кажется, не позволяя даже моргнуть. Подобное чувство лишь однажды завладело телом — когда жизнь его семьи изменилась раз и навсегда. Тот день он помнит в деталях, хотя ни раз силился его забыть. Всё происходило на его глазах и оставило неизгладимый след в душе и памяти — несколько человек ворвались в дом, угрожая каждому оружием, а истошные крики отца о бегстве так и остались проигнорированными, потому что всё тело сковал непомерный страх. Почему его не пристрелили — Неджи не знает до сих пор. Но сейчас точно уверен, что повезти дважды ему просто не может. — Чёрт! — ругнулся мужчина, вытащил пистолет и спустил курок. Первые секунды проходили, будто в густом тумане, который мог собой замедлить время, а то и вовсе его остановить. Сознание пребывало в состоянии шока, кажется, на какое-то мгновение потеряв способность мышления. Перед глазами виднелся размытый силуэт, словно застывший во времени, который всё никак не хотел принимать конкретные очертания. Всё вокруг превратилось в протяжную немую сцену, предусмотрительно поставленную на паузу. В какой-то момент внутренний голос, кажется, начал кричать так громко, что заглушал даже собственное сердцебиение. Но что это за крики, разобрать было сложно. Однако именно они дали воспроизвестись окружающим событиям: сознание, будто очнувшиеся ото сна, ещё не совсем понимало, что же происходит. Голос всё продолжал вопить, пытаясь подсказать — ничего хорошего здесь нет. Придя в себя, Неджи мог с уверенностью сказать, что первым чувством была не боль, не страх, а самое настоящее отчаяние: даже в самые тяжелые времена он не думал о смерти и всегда верил, что настанут лучшие дни для них с отцом, что ещё не поздно начать сначала. А сейчас, отойдя от шока и начиная чувствовать боль в груди, понял, что всё кончено. Рухнув на колени, он опёрся на руку и тяжело задышал. С каждой секундой боль в груди усиливалась, а по руке потекла его же собственная кровь. — Это благодарность от господина Кисаме, — вкрадчиво проговорил мужчина, пряча пистолет обратно. Оглядевшись по сторонам и удостоверившись, что никого нет, во всяком случае, пока нет, рванул в сторону лестницы. После этих слов неминуемый страх смерти буквально накрыл с головой. Как же так вышло? Не может всё так закончиться! Только не сейчас, когда они с отцом были в шаге от новой жизни, лучшей жизни! Почему с ним так поступили? И что тогда сейчас с отцом? Неужели, он уже мёртв? Верить в это совершенно не хотелось, как и думать. И с каждым движением боль усиливалась, кровь быстрее текла по руке и телу, уже успев промочить собой брюки. Тело трясло от осознания неизбежного. В голове метались мысли, даже не пытаясь остановиться и сложиться во что-то цельное. Но так продолжалось недолго. Всё же уцепившись за небольшие клочки воспоминаний и, кажется, начиная смиряться со своим положением, страх резко отошел на второй план. Над Хьюга возобладала ненависть к самому себе за нерешительность и отсутствие всякой настойчивости. Он же знал, что Кисаме нельзя доверять, подозревал, что просто так их не отпустят. Он ведь предупреждал отца, будто чувствовал, что этим всё и кончится, но отец не верил, уповая на честность своего «партнёра». И как он мог так слепо доверять ему? Разве можно доверять такому человеку? Нет, здесь дело явно было в чём-то другой. А доверие — лишь красивое слово, служившее удобным прикрытием… Поток мыслей прервали голоса со стороны лестничной клетки, а затем послышались быстрые шаги. Собрав оставшиеся силы в кулак, Неджи подорвался и, мгновенно ухватившись за дверную ручку, с грохотом закрыл дверь, после обессиленно рухнув на пол, едва не вскрикивая от нового приступа боли. Меньше всего ему хотелось, чтобы соседи увидели его. Теперь он — преступник. И если его заметят, то не посмотрят на ранение, а сразу вызовут полицию. Неджи не хотелось тратить оставшиеся минуты на такое. Лучше уж тихо уйти из жизни за дверью своей квартиры, сокрущаясь о том, что так и не смог стать достойным человеком — вытащить семью из долгов, вернуть ей былое величие и, самое главное, переубедить отца заключать сделку с этим мерзким типом. Но была и ещё одна вещь, о которой его сожаления были особенными. Он встретил её не так уж давно, но влюбился почти с первого взгляда, как глупый мальчишка. Она не была похожа ни на одну девушку, которую он знал до этого. Она была слишком уникальной, сочетая в себе абсолютно несочетаемые вещи. Но именно этим она подкупала больше всего. И сейчас, понимая, что последние силы оставляют тело, он жалел не о том, что так и не смог признаться ей в своих чувствах, а что отравит ей жизнь своей смертью, сделав её насчастной. Даже сейчас, практически перестав различать звуки, он мог поклясться, что слышит её нежный голос. Почти потеряв контроль над телом, он чувствует её прикосновение к своей руке. Практически утратив связь с реальностью, он, кажется, понимает, что самый большой его грех — это не многочисленные махинации, воровство или убийства, а самая простая ложь. Ложь дорогим сердцу людям и самому себе. Слишком многое хотелось ещё сказать, сделать. Вот только время безнадёжно упущено и сожаление противной горечью застревает в горле — глаза непроизвольно закрываются, а перед ними мелькает чей-то силуэт. — Неджи, не смей закрывать глаза! — Прошу тебя, не тряси его. Ты сделаешь только хуже. — Цунаде-сама, я не могу потерять его! — Никого ты сегодня не потеряешь. — Он ни на что не реагирует. Цунаде-сама, он умирает! — Возьми себя в руки, Тен-Тен, я же сказала, никто сегодня не умрёт.***
Увиденное по телевизору не просто шокировало, а пробрало до ледяного пота. Изнутри буквально пробил страх за жизнь и здоровье сестры, а в голову хлынули воспоминания прошлого, которые яркими искрами сверкали перед глазами. Только сейчас пришло понимание, насколько всё далеко зашло и как он сильно вляпался. А ведь всё начиналось как безобидная шалость, а затем незаметно переросло в настоящую уголовщину. Хотя, кого он обманывает. Ведь с самого начала знал, к чему всё приведёт. Но остановиться уже не мог. Да и не хотел. Подобные игры с собственной жизнью слишком притягательны — они будоражат душу, адреналина хочется всё больше и больше. Со временем теряется грань между реальностью и этой игрой. Начинается самая настоящая зависимость, которая цепляет куда сильнее наркотиков. Канкуро не понаслышке знал всю эту кухню изнутри — наркоторговля всегда была весьма прибыльным бизнесом и одним из самых опасных. По молодости он попался на крючок, совершенно не понимая, что с него уже не соскочить. А когда по голове, словно гирей, ударило осознание, стало по-настоящему страшно за свою жизнь. Это не какие-то дворовые салочки, из которых в любой момент можно выйти без порей. Если ты хоть раз сунул нос в это дерьмо, оно навсегда останется с тобой. Они никогда не оставят тебя в покое. — Ты же понимаешь, что они рано или поздно найдут тебя и мокрого места от тебя не оставят. — И что ты мне предлагаешь? Я не хочу больше участвовать в этом. — Самый проверенный вариант — сдохнуть. — Спасибо, обнадёжил. — Да не парься ты так. Скройся с глаз. Заляг на дно. Им будет явно не до тебя. Запахло жареным. — Ты это о чём? — Слышал о терактах в отелях несколько лет назад? — Причём тут теракты? — Увидишь. Этот разговор со своим подельником Канкуро вспомнился буквально дословно, и теперь он прекрасно понимал, что его боссы как-то связаны с делом, над которым работают Темари и Саске. Что все эти громкие преступления прошедших лет связаны между собой. Но ему мало верилось, что дело было только в больших партиях наркотиков. Нет, здесь явно было что-то другое. Может, речь шла о транспортировке оружия, чтобы развязать войну и сменить власть в стране? Вполне возможно. Но это его глупые догадки, которые ничем нельзя подкрепить. Руки лихорадочно тряслась, снова и снова набирая номер сестры. Гудки шли, но ответа за ними не следовало. В этот момент он не на шутку испугался. Самым большим его страхом было подвергнуть семью опасности из-за его «работы». Именно поэтому он старался картинно ухудшать с ними отношения, делать вид, что ему плевать, лишь бы их не трогали. Но теперь вся эта каша заваривалась в слишком опасной близости от Темари. Полученное от сестры сообщение категорически не внушало доверия. Что-то явно происходит. И Темари точно не останется в стороне от всего этого. Уж он, как никто, знал её характер. Нужно остановить её, предупредить об опасности. Только вот как ему это сделать? Да и что он может? С его-то репутацией на доверие правоохранительных органов рассчитывать точно не придётся. Моментально в голову пришла максимально дурацкая, абсурдная идея, которая могла выйти ему боком. Но делать нечего. На кону жизнь сестры. Трясущимися руками он набрал давно знакомый номер своего бессменного «коллеги». С каждой секундой всё новые и новые гудки начинали действовать на нервы. Казалось, он уже целую вечность пытается дозвониться. И, когда палец решительно застыл над кнопкой сброса, последовал ответ: — А ты, я смотрю, явно потерял интерес к жизни, раз решил позвонить мне. Я, кажется, сказал тебе залечь на дно. — У меня нет времени на глупые словесные перепалки. Мне нужна твоя помощь. — Чел, ты, видимо, забыл, кому и в какое время решил позвонить. Я сейчас даже себе помочь не в состоянии… — Этот отель. Это ведь всё часть Его плана? — Даже если это и так, то ты, мой старый друг, последний человек, которому бы я стал рассказывать об этом. Ты ушёл, Канкуро. Я не обязан посвящать тебя во всё это. Тем более сейчас, когда… — Хорошо, не обязан. Но хотя бы по старой дружбе, скажи, что дальше. — Ты глухой? Я же сказал тебе, что… — На кону жизнь моей сестры. Пойми, я бы ни за что не стал тебе звонить, если бы это был какой-то пустяк. Но сейчас всё это приобрело нешуточные обороты. — Про обороты ты очень верно подметил. — Так, я могу на тебя рассчитывать? — Чел, правда, я бы очень хотел тебе помочь, но не могу. Мне самому бы кто помог. — У вас-то что происходит? — Этот гад, Кисаме, он всех нас кинул. Сказал, чтобы мы устроили диверсию в тюряге. Мол, там вся охрана — своя. Что нам позволят бежать. Но в итоге всех завалили. Никого в живых не оставили, понимаешь? Сейчас здесь полно легавых. Они ищут тех, кто успел спрятаться. До меня им ещё долго добираться придётся. Казалось, что для сегодняшнего дня уже хватило осознаний и не самых приятных догадок. Но эта информация стала контрольным выстрелом в голову. Теперь вся картина была цельной: получается, что Хошигаки ответственен за всё, что происходило в стране за последние годы: теракты, убийства, наркоторговля. Это он был крышей, он руководил всеми махинациями, он подкармливал верхи, фактически являясь властью. Но как такое возможно? Неужели всё и с такой лёгкостью могло достаться одному человеку? Хотя, какая уже разница, как именно и за что. Сейчас все, кто был связан с ним, в глубокой заднице. Включая его самого. — И… что теперь? — Ничего, чел. Я-то отсюда выберусь. Но вот что делать потом, не знаю. Действительно, что теперь делать всем им, после того, как «верхушка» так резко сместилась и они все остались без какой-либо защиты. В своём будущем Канкуро как никогда не был уверен. И на помощь сестры в таком деле мог не рассчитывать. И правильно. За всю эту шляпу кто-то же должен понести наказание. И за все свои делишки он ответит. Но позже. — Скажи мне только одно, куда они теперь направляются? — Да чёрт их знает. Мне плевать. Надеюсь, что прямиком в Ад. — Я знаю тебя, ты точно что-то слышал. Поверь, мне сейчас важна любая информация. — Ладно, чёрт с тобой. Всё равно ты мне никогда не нравился. — Где?! — Всё-всё, не кипятись. Они закончат сделку на заброшенном строительном заводе на юге от города.***
Мерный стук колёс с трудом воспринимался слухом, будто сквозь воду. Голова была тяжёлой и жутко болела. Да и всё тело было непомерно тяжёлым. Где-то слева в грудине адски ныло, не позволяя двинуть рукой. В закрытые глаза то и дело пытался проникнуть мимолётный яркий свет. Неджи щурился, стараясь повернуть голову, но понял, что не может этого сделать — её крепко держат чьи-то руки. — Цунаде-сама! Кажется, он приходит в себя. — Это естественная реакция на свет, как внешнего раздражителя. Если начнёт двигаться, держи его так крепко, как только можешь. Чем меньше он шевелится, тем больше шансов у него выжить. Голоса казались смутно знакомыми. Во всяком случае, один из них точно. С трудом сглотнув вставший поперёк горла ком, Хьюга попытался подвигать плечами — в такой позе телу было явно неудобно, всё затекло. — Нет! Не смей двигаться! — за громким женским голосом последовало уверенное касание, не позволяющее сделать движение. — Потерпи ещё немного, мы почти приехали. — Везучий он у тебя. Другой бы уже давно откинулся, с каким-то ранением, — этот мужской голос Хьюга точно слышал впервые, а интонация напрягла своей беспечностью. — Не отвлекайся и смотри на дорогу. Нам с таким пассажиром не хватало ещё в аварию попасть, — а этот голос явно принадлежал женщине, куда более старшего возраста, нежели голос первой. Неджи силился его вспомнить, но от каждого умственного напряжения тело начинало пронзать странная и совершенно невыносимая боль. Не сдержавшись, он зашипел. — Потерпи, Неджи, пожалуйста. Ещё совсем немного и мы будем на месте. Там тебе помогут. — Это же надо было в такое вляпаться. Цунаде, дорогая моя, неужели жизнь заведующей борделем настолько скучна, что тебя потянуло на новые ощущения? — Тебя вообще никто ни о чём не спрашивает. Рули молча и не отвлекайся от дороги. Ненадолго воцарилась тишина. До ушей доходил только стук колёс, транспортное средство умеренно трясло от неровностей асфальта, а свет от пролетающих мимо фанарных столбов продолжал раздражать глаза. И, пожалуй, это были единственные вещи, которые Неджи мог осилить своим сознанием. Любые попытки размышлений приводили к новому приступу боли. Но теперь, когда окружающая действительность приняла осознанные очертания, он понял, по крайней мере, кто эта девушка и женщина, находящиеся рядом с ним. Эти нежные хрупкие руки он мог узнать из тысячи, если бы только была возможность чувствовать своё тело в полной мере. Только от того факта, что Тен-Тен сейчас рядом с ним, на душе становилось теплее. Вот только ему было сложно понять, что здесь делает эта женщина из клуба, как они обе оказались в его квартире и почему они завели следующий разговор: — Я не понимаю, Цунаде-сама, зачем Хошигаки это сделал? — Его поймали за хвост, Тен-Тен. И, поверь мне, последнее, что ему было нужно, это живые свидетели. — Получается, что Хизаши-сан тоже… — Не будем делать поспешных выводов. Не думаю, что Хизаши настолько глуп, чтобы соваться туда без оружия или поддержки. — Не обольщайтесь. — Неджи сам не понял, как у него вышло сказать это и, самое главное, зачем. Но услышав, как эти люди говорят об отце, не смог остаться в стороне. — Он слишком доверчив. — Неджи, тебе нельзя разговаривать! — Хорошо, что ты в сознании, постарайся больше не отключаться, — приоткрыв глаза, Хьюга увидел, что лежит на коленях своей девушки, а на переднем пассажирском сидении — та самая женщина, которая всегда поставляла ему проституток. — Я давно знаю Хизаши, — подал голос водитель, чьего лица Неджи не мог видеть. — Пусть он и простак, но не глупец. — Значит, Вы слишком плохо его знаете, — он снова попытался пошевелиться, но крепкая хватка Тен-Тен снова прижала его к коленям. — Я же сказала, тебе нельзя двигаться! — Прислушайся к своей девушке, поверь, она не желает тебе плохого, — женщина мягко посмотрела на него, будто хотела показать этим взглядом, что ей можно доверять. — Я не понимаю, что здесь происходит? Откуда вы знаете про Кисаме? Что вы де… — Сейчас это последнее, что должно тебя волновать, — её взгляд стал куда более серьёзным, будто не терпящим несогласия. — Пойми главное, если бы в тот момент мы не решились проникнуть в твою квартиру… ты уже давно был бы трупом. Она отвернулась, в машине повисла напряжённая тишина. Неджи решил больше ничего не спрашивать. Вряд ли он чего-то сможет добиться сейчас своей упёртостью и решительностью, особенно в его положении. Как она и сказала, главное, что ему повезло, и у него ещё будет шанс на новую жизнь.***
— А ты ещё что здесь делаешь? — решение сперва посетить участок казалось Канкуро разумным, по крайней мере, такой поступок говорил о его раскаянии и желании помочь с этим делом. Но меньше всего он ожидал увидеть человека, который однажды чуть не упёк его за решётку. Кажется, его зовут Ибики Морино. — Вы?! — насколько помнил сам Канкуро, этот перец с недавних пор работал в тюрьме и на его счёт у босса были особые планы. Но, видимо, ничего не вышло, раз он здесь. И как он выбрался живым с такой мясорубки? — Наконец-то у тебя взыграла совесть и ты решил сдаться сам, без сопротивления, — эта дурацкая улыбочка на его лице буквально выводила из себя, каждый раз побуждая врезать по ней хорошенько. Но сейчас были не те обстоятельства, да и времени не было. Нужно было всё рассказать Темари. — Я пришёл помочь. Мне стала известна информация, которая поможет вам разрешить дело Кисаме Хошигаки. — Надо же, какое великодушие. Какие ещё сказочки ты придумал, чтобы скостить себе срок? — Послушайте, у меня нет времени на бесполезные разговоры. Если группа ваших людей сейчас же не отправиться на юг от города к заброшенному заводу, то вам уже никогда не удастся поймать Хошигаки. — Ещё раз, что ты сказал? — кажется, эта информация его ошеломила, что позволило Канкуро продолжить без колких фразочек в ответ: — Там должна состояться финальная часть сделки. Я не знаю, кто именно и что должен передать Кисаме. Но знаю точно, что после того, как сделка состоится, вы навсегда потеряете шанс его поймать. — Парень, не хочу тебя расстраивать, но ты опоздал со своей помощью. Учиха, похоже, уже направился на место. А вот с тобой нам предстоит долгая и плодотворная беседа. — Стойте, вы хотите сказать, что они отправились туда в одиночку? — этого он и боялся, что не успеет предостеречь Темари и отговорить её участвовать. — Это уже не твоё дело, парень. Они сами разберутся. А мы с тобой пока… — Погодите, это же самоубийство! Вы хоть знаете, сколько у этого психа вооружённых до зубов людей?! Да их всех расстреляют уже на подходе к заводу! — Хватит орать, щенок! Тебя это не касается! Переживай лучше за свою шкуру! — Там моя сестра! — что есть сил выкрикнул Канкуро, пытаясь перевести дух. Увидев немой вопрос на лице собеседника, продолжил уже куда спокойнее. — Её жизнь зависит от ваших людей. Знаю, я много чего натворил и готов понести за это наказание. Я отвечу на все ваши вопросы, но я прошу вас, скажите мне, что её жизни ничего не угрожает. — А, точно, вспомнил, как та блондиночка со скверным характером упрашивала моих ребят отмазать тебя. Что ж, так и быть. Пройдём пока в участок. Канкуро всегда по-разному представлял себе ситуации, в которых он вновь окажется в этом здании. Но тот вариант, что он войдёт сюда добровольно никак не хотел укладываться в голове. Перешагнув порог участка, он испытывал разные эмоции, далеко не самого приятного характера. Но все они отступали на второй план. Такая решимость ещё никогда не овладевала мыслями и телом. Ему просто хотелось знать, что с Темари всё хорошо, а его дурное предчувствие не более чем простое беспокойство, раздутое из ничего. Хотя, какое, к черту, ничего. Ибики усадил его в приёмной, сказав пока подождать здесь. Из кармана плаща тот вытащил телефон и быстро набрал нужный номер. Канкуро же не мог найти себе места, то и дело ёрзая и сидушке. Как же ему хотелось верить, что всё хорошо, что из-за его глупостей сестра не пострадает, что… — Вы в своём уме?! — от такого громкого, наполненного злобой крика, Канкуро подскочил на месте, уставившись на Морино в ожидании. — Что значит, запрос был сделан не по форме?! Засуньте себе в задницу свою форму! Там наши люди, и если с ними что-то случится, я вас… Ублюдки! Ибики со всей дури швырнул телефон в стену, и тот разлетелся на тысячи кусочков. Раз за разом повторяя ругательства, он мерил шагами приёмную. Но это продлилось всего пару секунд, после чего его взгляд упал на Канкуро. — Знаешь, что, щенок, ты, всё-таки помог своей сестре, — он сильно засуетился, пытаясь что-то найти. — Судя по всему, они уехали совсем недавно. Значит, мы ещё успеем. — Успеем что? — настороженно спросил Канкуро, до сих пор отказываясь принимать тот факт, что Темари грозит смертельная опасность. — Спасти их задницы, — достав из стола в приёмной мобильный, Морино быстро набрал какой-то номер. — Анко, это Ибики. Нет времени объяснять, мне срочно нужны твои люди. И когда я говорю 'срочно', то имею в виду прямо сейчас.