***
— Ты сейчас серьёзно?! Надо же! Я — агент под прикрытием! Вот это круто! — Можно было и не орать. Скоро мои уши уже не выдержат таких систематических звуковых атак. Я, конечно, понимаю, всё это очень интригующе и захватывающе, сама себя помню, когда впервые, скажем так, «пошла в агенты», но это уже перебор. За все годы своей жизни ни разу не видела, чтобы так радовались. Особенно так громко. В ушах до сих пор звенит. — Прости-прости, просто, ну, понимаешь, это всё, то есть, всё это, то есть… — её переполняют эмоции, прям через край льют, хоть тазик подставляй. Глаза блестят, как у сумасшедшей, лицо красное, дыхание учащённое, сбившееся… Так, надо заканчивать отвлекаться за счёт ночных программ о медицине. Да и других программ, как ни странно, тоже, своего рода, связанных с медициной. Что-то в последнее время эта тема зашла. Стало интересно что ли… Так, о чём это я? Снова задумалась. Надо начинать спать по ночам. Я и так-то не особо засыпала, прокручивая в голове детали дела, а после вчерашнего схода — вообще кошмар. Час, я спала всего час. Какой-то ничтожный, несчастный, жалкий час. Никак из головы не выкинуть всё это. И никакие программы не помогают. Даже медицинские. Ничего не отвлекает. Чёрт меня дери! — …В общем, это реально круто. Я согласна, — а, точно, я же у Сакуры дома. Так, всё, не спать. Нужно сосредоточиться. А ещё лучше — высыпаться. На-до вы-сы-па-ться. — Когда приступаем? — Ну, этого я и сама точно не знаю, — я поудобнее сажусь на диване в её гостиной. Кстати, который раз подмечаю, уютненько здесь. Всё в бежево-шоколадных тонах, ничего не режет глаз, даже нервы успокаивает. Вот это понимаю — создать атмосферу в доме. — Непосредственно работать будем на вечере. А остальное… Саске сказал, что позвонит на днях. И я так подозреваю, что это будет завтра к вечеру. — Кстати, напоминаю, мы завтра обе работаем, — можно было и не говорить о работе. — Ну, сегодня особый вечер, там, все дела. — Да-да, конечно, — нет, никак мысли об этом деле не дают покоя. Я уже сама себе удивляюсь. Да, у меня, конечно, сложный характер, я весьма вспыльчива, эмоциональна и своенравна, но, чёрт, я никогда не была так агрессивна. Особенно такой долгий промежуток времени. На брата постоянно срываюсь… Хотя, нет, тут всё в норме, заслуживает, хам. Но на остальных. Хотя бы вчера. И на Конан, и на Цунаде-сан по телефону, а потом вообще на отца. Нет, это уже точно перебор. Похоже, мне нужно лечить нервы… А, может, и не только нервы. Чёрт, я запуталась. Уже не знаю, чего хочу, а чего нет. Новость о ночной работе всегда поднимала настроение, но сейчас я вообще не хочу о ней слышать. Мне противна сама мысль об этом. А клубы. Карин и Конан звали меня вчера вечером, но я отказалась, хотя никогда не упускала возможность, ну, или меня уговаривали, как тогда это сделала Сакура. И тогда она познакомилась с Наруто, а я… Точно! Ну конечно! Как же я могла об этом забыть?! Похоже, я знаю, к кому мне нужно обратиться. И сделать в ближайшее время, пока моя крыша окончательно не поехала. — Темари! Эй! — опять в себя ушла. Нет, всё, точно надо что-то делать. — Ты в порядке? — Да, прости, — потираю виски, закрывая глаза. — Из-за всего этого вообще перестала спать. — Понимаю, — она садится поближе, проговаривая следующие слова с явным энтузиазмом: — Как тут спать, когда творится такое? Я, похоже, теперь сама не смогу уснуть. — Кстати, о сне, — должна же я задать этот вопрос. — Помнишь, мы тогда ходили в клуб? — она кивает. — Как у вас дела с Наруто? — Ой, с Наруто, — ого, надо же, как мы покраснели. Теперь мой вопрос, похоже, стал для меня же самой более актуальным. — Ну, мы, это, как бы сказать… — Быстро, прямо и желательно не мямлить, — сказала, как отрезала. — Ну, мы с ним неплохо повеселились, и он за мной, вроде как, начал ухаживать, — какие милости, это даже забавно в некотором роде, особенно подобного рода реакция на мои вопросы. — Полагаю, я могу вас поздравить. Рада, что всё так сложилось. — Хе-х, — она такая счастливая. Вся светится и не может усидеть на месте. Теперь понятно, почему на мою новость была такая ультразвуковая реакция. — Кстати, он попросил меня передать тебе его извинения, ну, за то, что мы тебя тогда всё же оставили. А то знает тебя, говорит, обидится, а потом ещё припомнит. Я широко улыбаюсь. Даже как-то легче стало о этого разговора, что ли. Да, пожалуй. Даже как-то странно. В голову почему-то лезет столько воспоминаний детства. Я будто только вчера лазила в соседский сад за вишней, пока Саске и Наруто стояли на шухере, а потом, упав с дерева, разодрала коленку… Чёрт, это же только вчера было. Когда время успело так быстро пронестись? Почему всё это так быстро прошло мимо меня? И почему я так редко об этом вспоминаю?.. Что-то в последнее время у меня слишком активное самокопание. Хоть к психологу иди… Н-да, видимо, время пришло обратиться к такого рода специалисту. — А ты как тогда погуляла? — из очередных размышлений выводит вопрос Сакуры. — Мы тебя так нагло оставили. Ты хоть веселилась? — А ты как думаешь, — махаю рукой, наигранно улыбаясь. — Веселилась, ещё как. Ноги потом адски болели от шпилек. Танцевала, как в последний раз. — Познакомилась с кем-то? — Ну, со мной хотел один тогда познакомиться, но я его отшила. А он в свою очередь попытался меня изнасиловать. — Да ну?! — такой искренний шок на лице, будто сама никогда не была в таких ситуациях. — Но всё же обошлось? — Конечно, обошлось. Мне помогли. — И кто же это был? — Да так, один парень. Как бы то не было абсурдно, но наше знакомство произошло в точности так, как в дурацких сериалах. А продолжение всего этого было слишком комичным, как в глупых ситкомах. Типичной этой ситуации уходит на том факте, что он психолог. Именно тот человек, что мне сейчас очень нужен. Видимо, надо будет отрыть ту визитку и, так сказать, найти удачный предлог для встречи… Хотя, Боже, какой это к чёрту удачный предлог? Это абсурд! «Привет, Шикамару. Помнишь меня? Я та пьяная особа из клуба, которую ты спас от насильника. Ну, ещё та, с которой ты переспал, почти. Так вот. Понимаешь, после нашей встречи моя жизнь кардинально изменилась, и я схожу с ума. Окажи мне свою профессиональную помощь». Точно идиотка. Как можно звонить с такой просьбой ему?.. Стоп! А почему меня это так парит? С чего вдруг? Он мне что, нравится, чтобы я, как малолетняя школьница, боялась обратиться к человеку по его непосредственной профессии? Что за детский сад?!.. Хотя, может, оно так и есть? Может, он мне тогда понравился?.. Нет, бред. Полный бред. Как может понравиться человек после одной ночи и небольшого диалога?.. Хотя, в жизни всякое бывает. Взять в пример моих родителей. У них так и было… Чёрт, я запуталась! — Что ж, спасибо за гостеприимство, Сакура, но мне пора, — сама не знаю, почему, но я резко вскакиваю с дивана, кажется, теперь зная, что нужно сделать. — Темари, ты меня пугаешь, — на её лице так и читается беспокойство. — Всё нормально, не переживай, — хватаю сумку и уже направляюсь к выходу, — просто я тут вспомнила, что у меня есть одно неотложное дел… И, как всегда, на эмоциях я не могу не сломать что-то или не снести какую-то вещь. В данном случае моя сумка снесла небольшую картонную коробку, из которой на пол посыпались фотографии. Несколько из них упали лицевой стороной наверх. Хм, странно. Сколько раз я уже была у Сакуры, но этой коробки ни разу не видела. И этих фото, разумеется, тоже. Разумется, любопытство берёт верх и я начинаю их рассматривать: на некоторых была Сакура ещё совсем маленькой девочкой, на других — уже подростком, ещё на нескольких были, скорее всего, её родители — уж очень сильно видна схожесть по внешности с отцом -, также была пара, где Сакуре, наверное, около 20-ти лет. — Прости, чёртова сумка, — вспоминаю о манерах и быстро приседаю на корточки, чтобы собирать фотки. — Я сейчас всё верну на… — Нет! Не надо! — зачем же так орать? я аж дёрнулась. Никогда не слышала такой жёсткой категоричности в её голосе. — Я сама! Присев напротив меня, она судорожно начинает сгребать все фото себе под ноги. Её руки почему-то дрожат, дыхание становится частым. Чего это с ней? Или там есть фотографии особого содержания? Хотя, ей-то чего стесняться мне их показывать, учитывая нашу профессию? — Чего ты? Мне не сложно, — я, всё же, вопреки её словам, помогаю ей. — Тем более, они из-за меня упа… — и тут я взяла фото, на котором Сакура была с каким-то парнем. — Я же сказала, сама соберу! — она резко выхватывает у меня фото, произнеся это с явной агрессией. И чего там такого? Обычное фото. Я даже парня этого не успела рассмотреть. Запомнила только, что волосы у него рыжие… или красные. Ну, что-то типа того. А, и что он выше неё, на головы две, наверное. — Прости, Сакура, — не знаю, но почему-то я почувствовала себя виноватой. В конце концов, на этих фото её жизнь. И, возможно, там изображены некоторые моменты, которые мне знать не стоит. А я тут так бесцеремонно разглядываю их. — Я не хотела тебя этим обидеть. Это всё моё дурацкое любопытство… — Нет-нет, что ты, — она быстро укладывает все фото обратно в коробку и, отодвинув её в сторону, приседает около меня, положив ладонь мне на плечо. — Просто, понимаешь, — её голос становится более тихим и грустным. — Мне совершенно не хочется никому и ничего рассказывать о своей жизни, ну, до клуба. Я один раз уже доверилась людям, поверила им, ещё когда училась в университете, и очень сильно обожглась. Больше этого повториться не может. Я знаю, ты хороший человек, и тебе можно верить. Просто я ещё не готова кому-то доверять, понимаешь? — Очень хорошо понимаю. А ведь правда, очень хорошо понимаю. Обжигалась так, раза три, по меньшей мере. И, мне кажется, что и по сей день я ошибаюсь. Так и не научилась разбираться в людях. Да и какие тут люди? В себе бы сначала разобраться. — И ты меня извини, что накричала, — Сакура улыбается, и я приобнимаю её за плечи. — Считай, мы квиты. Я ей подмигиваю, а она улыбается. Что ж, надеюсь, эту напряжённую обстановку удалось разрядить. Думаю, это уже не в первый раз, когда я убеждаюсь, что мы с ней в каком-то смысле похожи: обе наивные простые девочки, решившие покорить столицу. А что в итоге? Мы одни, запутавшиеся и потерявшиеся… Но, хоть за неё я сейчас рада. Наруто не даст ей попасть в передряги. А если она, всё же, попадёт, он её вытащит. В этом я уверена на все сто. Он никогда её не бросит, не предаст, всегда будет рядом, несмотря ни на что… Никогда не думала, что скажу это, но я ей даже немного завидую. Повезло ей. — Ладно, я, всё же, пойду, — встаю на ноги и иду в прихожую. — А у тебя-то что случилось? Ты так резко вскочила, — она идёт за мной, после оперевшись об дверной косяк. — А причина та же, — обувшись и накинув на плечи куртку, я ей улыбаюсь. — Пусть это пока останется при мне. Возможно, однажды, я тоже попробую заново научиться доверять людям. Но не сейчас. Она лишь понимающе кивает в ответ. И от этого простого жеста мне становится немного легче… Кажется, я действительно начинаю понимать, что приносит душе облегчение. Надо же было быть такой глупой. Не стоило так закрываться, ну, от части не стоило, часто моя замкнутость очень даже помогала. Душе всего лишь нужно тепло, простая банальная забота и, самое главное, понимание…***
… Но, видимо, семьи это не касается. Особенно одной её части. А если быть совсем точной, одного человека. Чёрт, я его сейчас убью. Как же он меня достал. Боже! Это просто невозможно! И как только Гаара мог с ним жить какое-то время в одной комнате? Это же Ад! Я так надеялась на помощь отца. Наш вчерашний разговор по телефону был долгим и эмоциональным. Ну, эмоциональным только с моей стороны. Я так хотела услышать его обычную для меня решимость в голосе и такое привычное стремление помочь любимой дочурке. Но тот лишь произнёс парочку сочувственных фраз и пожелал удачи, мол, сама его впустила, сама это всё позволила, значит и сама во всём сможешь дальше разобраться, а он мне, видите ли, не помощник. Взрослый мой брат, видите ли, мужчина, и оказывать на него влияние сейчас — бесполезная затея. Ну, спасибо, папочка. Я так и знала, что ты мне поможешь. — Ты мне уже весь мозг выела, — он старается держаться, чтобы не заорать во всю глотку. Ярость так и плещется в глазах. И что я ему такого сделала? Всего лишь пара замечаний… Ладно, пара десятков замечаний. Но всё равно. Он, вроде, взрослый человек, как сказал отец, и должен понимать, что при совместном проживании люди должны искать компромиссы и приходить к согласию. В нашем случае, он плевать хотел на мои замечания, а я, соответственно, на его. — А что мне ещё делать? А? Скажи мне на милость, дорогой братец? — я сама еле держусь, а то себя знаю, начну орать, потом и кулаки в ход пойдут. — Ты — чёртов иждивенец. Живёшь в моей квартире, ешь за мой счёт. И вместо благодарности и хоть какого-то уважения, ты плюёшь на мои слова. Хотя я тебе, идиоту, только хорошего желаю. — Да откуда тебе знать, что для меня хорошо? — а вот ухмыляться было не надо. Меня это сейчас выбесит. — А, вот оно как! — всё, он договорился. — Ну, извините, что отвлекаю от такого хорошего дела, как дурь! Это же вообще самое хорошее, что может быть у человека! — Какая к чёрту дурь, Темари?! И такое продолжается уже час… Хотя, нет. Судя по часам, уже полтора. Эх, не побили рекорд. Да-да, знаю, тупо звучит. Но сарказм и стёб — всё, что остаётся в данной ситуации. Он меня не слышит, я не слышу его. Он не слышит, потому что ещё глупый ребёнок, к тому же, упёртый ребёнок, гребаная семейная черта. А я не слышу, потому что абсурдно было бы это слушать. Я же для него стараюсь, а он ни в какую. Упёртый кретин. — …Со мной хотя бы всё понятно! Родители от меня ничего не ждут! А вот каково им будет узнать, что их единственная обожаемая дочурка шлюшка?! Ох, посмотрел бы я на лицо отца в тот момент, когда это вскроется! — Ну-всё-подонок-ты-нарвался! Замахиваюсь для удара, он встаёт в стойку защиты. И тут нас прерывает звук, исходящий от моего ноутбука. Перевожу взгляд на экран. Да ну?! Это Гаара звонит по Скайпу. Надо же, какая неожиданность. Обычно он за пару дней предупреждает о своём звонке. Видимо, что-то случилось. — Причешись хоть, идиот! — кричу на Канкуро, подбегая к дивану, где и был ноутбук. — Не позорься перед братом. — Хм! Было бы перед кем позориться, — нехотя, но поправляет ужас на своей голове. Хоть младшего брата стал уважать. Уже что-то. Сама же быстро поправляю волосы на голове, беру в руки ноутбук и подзываю своего горе-брата. — И только попробуй что-то ляпнуть. Ты меня понял? — Включай уже. Я выдыхаю, чтобы не сказать ничего лишнего, после пытаюсь улыбнуться, как и этот придурочный. Встаём поближе друг к другу, чтобы показать брату «какие мы замечательные, дружные и счастливые». — Привет, Темари. Рад тебя… Канкуро? Так ты у Темари. Что ж, это даже лучше. В таком случае, рад вас видеть, — на экране мой любимый младший брат. Лично для меня, он никак не изменился со дня своего отъезда — всё те же короткие красные волосы, как всегда, растрёпанные, бирюзовые глаза горят уверенностью и умеренным счастьем, кожа бледная, никак не уговорю его загореть. Судя по интерьеру у него за спиной, он сидит на диване в своей комнате, а его ноутбук, по-видимому, стоит на журнальном столике. — Привет, братишка, — я не могу сдерживать улыбку, когда смотрю на него. — Привет, лондонский мачо, — н-да, Канкуро, как всегда, без очередной глупости не может. Хотя, похоже, Гаара оценил это, усмехнувшись. — Рассказывай, какова она, британская жизнь? — В принципе, неплохая, — начинает он, слегка улыбаясь. — Людей здесь меньше, чем у нас в столице, и суматоха, соответственно, не такая. Правда климат здесь не очень. С зонтиком я уже практически сросся, — он указывает на бордовый зонт, что лежит около него на диване. — Учиться здесь сложно, конечно. Выходных почти нет, но, всё же, с однокурсниками успеваем немного погулять. — Я очень рада это слышать, — так, это ладно, меня другое интересует. — Гаара, у тебя что-то случилось? — С чего ты взяла? — на его лице явное недоумение. — Просто ты обычно предупреждаешь о своём звонке за пару дней. Поэтому я и подумала, что… — А, ты об этом, — его лицо озаряет яркая, но сдержанная улыбка, на щеках выступает румянец. — Ты права. Кое-что действительно произошло. Но это хорошая новость. — Родители решили отдать всё наследство тебе, а ты, как самый лучший в мире брат, любезно решил отказаться от столь щедрого предложения в пользу своего самого любимого старшего брата? — очень смешно, Канкуро. — Хе-х, нет, — а ему снова понравилось. Нет, не понимаю я парней. — Родители уже в курсе этой новости. Вот теперь и вам хочу о ней сообщить, чтобы подарки начинали искать. — Какие подарки? — теперь уже моё лицо выражает недоумение. — На свадьбу, — снова яркая улыбка появляется на его лице, а мы с Канкуро недоуменно переглядываемся. — Какую свадьбу? — одновременно как-то у нас получилось задать вопрос. — Как какую, на мою, конечно. Я женюсь через месяц. Эм-м-м… Простите, что? Я не ослышалась? Мой младший брат, мой самый младший брат женится? Знаете, мне очень сложно описать то, что я сейчас чувствую. С одной стороны, это шок, недоумение, растерянность. С другой стороны, радость, счастье и эйфория. Вот уж действительно не ожидала, что Гаара сыграет свадьбу раньше меня. Но я рада за него. Видимо, он правда сильно полюбил ту особу, что уже в таком возрасте готов на столь серьёзный шаг. Хотя, мне всё равно хочется посмотреть на его избранницу. — Боже, парень, зачем тебе это?! — начинает вопить мой брат-недоумок. — Ты ведь ещё так молод. У тебя ещё столько девушек впереди. А сколько возможностей. Прошу, одумайся! Оставайся на стороне холостяков! — Ха-ха, — Гаара смеётся, и, похоже, даже не словам брата, а его лицу. Какое-то странное сочетание испуга и умоляния. Даже я усмехаюсь. — Прости, брат, но я уже принял решение. — Эх, что за жизнь такая, — ну, конечно же, поломаем комедию и потравим трагедию. — Мой маленький братишка отныне потерян для беззаботной жизни. Теперь я один остался. Что же это за безнадёга? Канкуро отходит в сторону. И, можно сказать, что мы с Гаарой остаёмся наедине, хотя этот индивид просто сел на диван, закрыв лицо руками. Придурок. Что ещё сказать. Я смотрю на него взглядом «серьёзно?», потом закатываю глаза и снова посмотрю в экран. — Забей, отойдёт скоро. Ты мне лучше скажи, могу ли я увидеть твою благоверную до вашего приезда в город? — Конечно, я как раз хотел вас познакомить, — он поднимает взгляд куда-то за экран и, видимо, замечает там свою девушку, точнее невесту. — Мацури, подойди на минутку. — Сейчас, — послышался тонкий девичий голосок, приятный слуху. Мне сразу представляется очень простая и милая девушка. — О, так мы её сейчас увидим? — Канкуро тут же подскакивает ко мне. — Прояви терпение, — братишка смотрит всё в том же направлении, а мы слышим лёгкие шаги. Несколько секунд, и около Гаары появляется очень милая девочка. Собственно, как я и предполагала. На вид ей не больше 20-ти лет. Короткие русые волосы, большие карие глаза, немного загорелая кожа, аккуратные черты лица, сама по себе, довольно худенькая. — Знакомьтесь, это Мацури, моя невеста. Мацури, это моя старшая сестра, Темари, и мой старший брат, Канкуро. — Очень рада знакомству с вами. Гаара столько о вас рассказывал, — если до этого момента я волновалась за выбор брата, то теперь я спокойна. По глазам видно, очень добрая, без камней за пазухой. Ну, как говорится, благословляю. — Мы тоже очень рады, дорогая, — я мягко улыбаюсь ей, после раскрыв ладонь, стараясь показать ей что-то похожее на объятия. — Добро пожаловать в семью. — Спасибо, — Мацури немного покраснеет, после опускает взгляд и крепко обнимает моего братишку за руку. — Ты прям милашка, — слова этого идиота ещё больше смущают бедную девочку; она прячет лицо за плечом Гаары. — Даже не думай, брат, — пригрозил братишка. — К тебе я её даже близко не подпущу. — Ну, зачем так сразу? — сделав наигранно недовольную мордочку, он снова удаляется на диван. — Не обращайте внимание, это не лечится, — парочка усмехается, а Канкуро фыркает. Шутка удалась. — Я понимаю, что ты хочешь мне сказать, Темари, — теперь его лицо становится более серьёзным. — Возможно, тебе кажется, что это всё происходит слишком быстро. Что я и вправду ещё молод. Зачем так торопиться и так далее, — это как-то напрягает Мацури; она поднимает взгляд на него. — Но я твёрдо уверен в своём решении. И я ни секунды в нём не сомневался. А знаешь, почему? — я отрицательно качаю головой. — Ты мне всегда говорила, ещё в детстве, что по-настоящему близкий сердцу человек в жизни даётся лишь однажды. А ещё ты говорила, что такого человека будет просто узнать по одной простой причине — ты не будешь мыслить своей жизни без него. В моём случае так и вышло, — он приобнимает невесту за плечи, прижимая к себе. — И мне бы очень хотелось, чтобы и вы с братом нашли таких людей. Если бы я могла смотреть на себя со стороны, то уверена в том, что увидела бы, как мои глаза еле заметно дёргаются. Подкатывают слёзы. И дело здесь не в счастье брата, ну, не только в нём. Он сказал эти слова так уверенно, как я никогда их ему не говорила. Именно эта уверенность отдалась болью в сердце. Болью одиночества. Не думала, что скажу это, но сейчас у меня, как никогда, появилась потребность в таком человеке рядом с собой. Возможно, это всего лишь моя глупая женская сентиментальность. Но, чёрт, как же хочется, чтобы его пожелание нам услышал хоть кто-то там, наверху. Не хочу я такой одинокой жизни. — Темари, ты чего? — видимо, всё же, всплакнула. — Нет-нет, братишка, всё в порядке, — шмыгаю носом, смахиваю влагу с глаз рукавом домашней рубашки. — Просто я так рада за вас. Ты себе этого даже не представляешь. — Мама мне вчера эти же слова говорила, — он снова улыбается, а я еле сдерживаю новый поток слёз. Я уже просто не могу их сдерживать. Сил уже нет. — Канкуро, а ты… — только, видимо, хочет задать вопрос Гаара, как в его глазах тут же появилось понимание. — Мацури, поставь пока чайник, хорошо? Мне нужно переговорить со своей семьёй. — Да, конечно, — девушка робко встаёт и перед тем, как уйти на кухню, добавляет, смотря в экран: — Я была очень рада знакомству с вами, Темари-сан, Канкуро-сан, — как раз на этом моменте Канкуро и подходит ко мне. — И мы тоже, дорогая, — я вымученно улыбаюсь, и Гаара это замечает. Мацури ещё раз кивает в камеру в знак прощания и уходит из-под объектива, оставляя только нашу семью наедине. Вся радость исчезает с лица нашего младшего. Я догадываюсь, что сейчас будет. — Канкуро, скажи мне, ты помогаешь Темари по дому? Ты платишь ей за проживание в её квартире? А я так понимаю, что ты теперь у неё живёшь. — Ну, я стараюсь помогать. То есть, конечно, я помогаю. И я… — Ложь, — резко перебивает его стальным голосом Гаара. — Темари, скажи, как часто ты говоришь Канкуро о том, какой он «хороший человек» и что ему надо делать в этой жизни? — Ну, не прям каждый день. Да и не диктую я ему, что делать. Он уже… — Ложь, — снова резко перебивает он. Братишка тяжело вздыхает, держа руки у лица. После поудобнее садится на диване, сложив руки на груди, и смотрит на нас настолько пронзительным и холодным взглядом, что я невольно вспоминаю нашего отца; у него точно такой же взгляд. — Прошу вас, послушайте меня очень внимательно. Я вам расскажу одну историю. Она реальна. И принадлежит моей невесте. Начну с того, что в её семье никогда не было мира. Родители всегда ругались между собой, доходило буквально до мордобоев. Также ругались их дети между собой. То есть, Мацури со своим младшим братом. Они вечно были чем-то недовольны. То это касалось устройства порядков в доме, то просто личностных качеств. И в один день произошло самое ужасное, что только могло произойти. Когда они всей семьёй отдыхали в отеле, его захватили террористы и взяли их в заложники. Пробыв в подобном Аду больше суток, они поняли, какими же они были глупыми. Каждый извинился друг перед другом. Они уже планировали будущее после всего этого ужаса… Но живыми вышли из того злополучного отеля только сама Мацури и её мать. И тут наступает гробовая тишина. Кажется, что она буквально осязаема, и её можно порезать ножом. Как-то тяжело дышать. В горле застревает ком. Сердце будто в тисках сжали. Мне дурно. Это уж слишком жёсткая история. Никогда бы не подумала, что события пятилетней давности окажутся настолько близкими к моей семье. То есть, не совсем, то есть… Не важно. Только сейчас я понимаю, что чувствую жуткий стыд за своё поведение. Впервые за долгое время. — Думаю, мне не стоит объяснять, для чего я рассказал вам эту историю? — на этот вопрос, мы оба, находясь ещё в некой прострации, слегка киваем. — Мы никогда не задумываемся о какой-то ситуации, в которой причиняем друг другу боль. И лучше разрешить её сразу, пресечь на корню, чем тогда, когда не с кем уже будет разрешать эту ситуацию. И снова повисает эта ужасная тишина. Только теперь она давит куда сильнее. Мы с Канкуро смотрим друг другу в глаза. И мне впервые за всю нашу жизнь кажется, что между нами больше нет ненависти, отвращения или гнева. Только стыд, смятение и страх. Всего пара секунд глаза в глаза. И на этом всё — дольше просто не можем. — Вы уж простите меня, что сейчас вывалил на вас всё это, — Гаара тяжело выдыхает, с неким сожалением смотря на нас. — Но я хочу, чтобы у меня была дружная, крепкая и любящая семья. А чтобы сделать её таковой, мне нужно было, чтобы вы кое-что поняли: мы с вами — семья, в конце концов. Так давайте будем ей не только на бумаге. На этом связь прерывается. Но я ещё долго не могу сдвинуться с места и банально освободить руки от ноутбука. Канкуро тоже всё это время стоит со мною рядом, видимо, тоже думая над этим. А ведь есть над чем подумать. Гаара прав, мы семья. И мы должны быть ей. Что мы устроили? Цирк и только. На каждом из нас лежит своя вина. И нет смысла разбирать, на ком больше, а на ком меньше. Опять же, это глупо. Всегда виноваты оба. Всегда. — Слушай, Темари, прости меня за все гадости, что я тебе сделал. Я знаю, вы все хотели для меня лучшего, но я, идиот, не принял это должным образом. Я потерялся в этой жизни, и сам виноват в этом. … Что? Погодите. Серьёзно? Это мой брат сейчас сказал? Мне это не почудилось? Сказать, что я сейчас в полном шоке, значит вообще ничего не сказать. Мой брат извинился? Мой идиот-брат, который даже слова «спасибо» никогда не говорил, извиняется передо мной?.. Я не верю. Просто не верю. Этот день точно меня добьёт. Моя жизнь сегодня кардинально поменялась. Всего за один день. Я так многое успела сломать в себе, что считала правильным и нужным. И, похоже, сейчас я тоже сломаю очередной барьер. Поставив ноутбук на журнальный стол, я подхожу к Канкуро и, обняв его, говорю: — И ты меня прости, братишка. Я тебе хорошо мозги повыносила за многие годы. А сколько раз калечила. Даже вспомнить примерно не могу. Мне жаль, что я не была более терпима и лояльна к тебе. — Знаешь, я тебе за это даже благодарен, — он, приобняв в ответ, усмехается, с чего это? — Благодаря тебе, я хоть не упал на самое дно, — теперь и я улыбаюсь. Этот идиот всё-таки меня слушал. Что ж, видимо, он не так уж и безнадёжен. — Знаешь, я ведь солгал тебе о причине своего переезда к тебе. — В смысле? — меня это почему-то сильно напрягло. Я тут же отстраняюсь от объятий. Видимо, с резкостью придётся ещё поработать. — Я тебе сейчас всё расскажу, — он садится на диван. — На самом деле, я задолжал одним торгашам крупную сумму денег… за дурь. Но это было года три назад. И тогда мне удалось избежать выплаты и последствий. Но полгода назад они нашли меня в общаге. Угрожали, портили вещи, крали что-то и спихивали это на меня. В общем, это была не жизнь, а Ад. Я прятался. Ночевал где угодно, но только не в общаге. И вообще старался держаться подальше от того района. И мне это удавалось. Но месяц назад они решили меня шантажировать. Наворовали по всей общаге дорогих вещиц и грозились подбросить мне и сдать полиции. Делать было нечего, пришлось продавать всё, что у меня было. Также пришлось работать. В общем, неделю назад я собрал нужную сумму и отдал им. Но меня всё равно подставили. Поэтому у тебя я, можно сказать, скрываюсь. — … Что?! — боже, ну что он за кретин-то такой? Как можно было вляпаться в нечто такое? Я просто в ярости. — Как так можно было вляпаться?! Боже! Да ты просто… Ты же… Ты… А-а-а-а-а! Всё, это уже края. Даже не могу обозвать его. Да и зачем? Я, что, ожидала услышать чего-то другого? Нет. Тогда зачем лишний раз констатировать факт? Глупо. Но делать что-то надо… Н-да, придётся завтра идти к Саске и просить, чтобы этот вопрос как-то решился. Брат же не виноват… Надеюсь. — Тебя, конечно, убить мало, — пытаюсь остыть. — Но так уж и быть. Я тебя вытащу из этой задницы. — Как? — Есть связи, — вот не хватало мне проблем по жизни, так ещё одну послали. Иногда мне просто становится интересно, это высшие силы меня так любят или у них своеобразное чувство юмора? Хотя, какой смысл гадать? Всё равно, как была у меня жизнь интригующая, такой и осталась… Эх, когда же будет спокойствие моей душе? А?.. О, телефон. И кому же я опять должна спасти зад? Бывшему? Начальнице? Или Там мне приготовили что-то более интересное? — Привет, проблематичная женщина.***
!Повествование от третьего лица — На самом деле, не имеет особого значения, какого именно человека сдать. Ведь выигрышное положение «его» никак его не выдаст. Никто не знает, как я уже говорил, кто он, откуда и так далее. Все дела он ведёт через доверенных лиц, то есть, тех людей, которые знают, кто «он» такой на самом деле. Ими «он» не может рисковать. Насколько я знаю, одним из них является Кисаме. Кто остальные, сложно сказать. Дела ведут и другие его люди. Но даже несмотря на это, могу дать тебе такую подсказку, Учиха. В этом деле никогда не будет главной целью тот, на кого так легко ложатся улики. Стоя около передвижной кофейни, Саске не сводил глаз со скамьи остановки около Центрального банка, где лежало письмо для девушки Сасори. Там уже стояла толпа людей, но ни один из них не обращал совершенно никакого внимания на цель наблюдения. Сделав глоток кофе, парень снова стал вспоминать всё, что выложил его новый «союзник» по делу. — Знаешь, я всегда был свободной птицей. Никогда не мог остановиться на одной девушке. Но я очень хорошо помню день, когда встретил свою Эйми. Она была пьяная в хламину. Рыдала во дворе какой-то старой многоэтажки. Вся в грязи, соплях, слезах. Совсем юная тогда была. По доброте душевной, сжалился, отвёл к себе, помыл, переодел, накормил, уложил спать. На утро узнал, что её хотят выгнать из университета из-за слуха, который распустили её завистницы. Ну, а я что? Понравилась она мне. Милая, скромная, тихая. Помог ей и в этом. Не прошло и нескольких месяцев, как я понял, что влюбился. Да и Эйми меня полюбила. Сложно было не заметить взаимности. Но понимал, что она не выдержит либо жизни без меня, либо опасной жизни со мной. Выбор же для неё самой был очевиден. «Либо с тобой, либо никуда», — так она сказала. Почему-то именно эта часть особенно хорошо запомнилась Учихе. Хотя для него это было объяснимо. Ведь в свою жену он влюбился при схожих обстоятельствах. Это смешило парня. За всё время допросов стало ясно, что у него довольно много общего с этим психом. И это сравнение совершенно не нравилось. А тем временем к остановке подходил автобус. Людей вмиг стало больше. Поэтому Саске подошёл поближе, а письмо исчезло из-под его зорких глаз. Как только транспорт подошёл, на наручных часах парня было ровно 7 утра. Когда же автобус открыл свои двери, большая часть ожидающих вошла в него. Остановка осталась почти пустой. Присмотревшись, Учиха не обнаружил письма на скамье. И только он хотел начать чертыхаться, что упустил свою возможность, как резко повернулся и посмотрел на медленно удаляющийся с остановки транспорт. Посмотрев в окно автобуса, парень ухмыльнулся. Да, определённо. Теперь всё сложилось в единую мозаику. Как же не хватало ему этой детали для его плана. Он был готов прыгать от радости прям на улице, но положение не позволяло: при исполнении же. Однако парень ещё даже не знал, что сам оказался частью плана, который, увы, опережал его собственный на кучу шагов вперёд.