Моя работа — удовлетворение

***

      Жарко. Невыносимо жарко. Тяжело дышать. Вокруг слышны только вскрики и стоны. Я — снизу, он — сверху. Уверенно подаюсь вперёд, навстречу горячему телу. Движения резкие и грубые. Мужские руки крепко сжимают мои бёдра — на утро точно будут синяки. Мои ногти, наверное, до кровоподтёков впились в его спину. Как же он хорош. Подобные клиенты для меня крайне приятная редкость. Такой секс напрочь выбивает всё из головы, оставляя только поистине бешеное удовлетворение и чувство полной удовлетворённости. И я должна радоваться. Наконец-то, представилась возможность расслабиться, в какой-то мере, и, так сказать, с головой уйти в работу. Но именно в эту ночь, именно сегодня, именно сейчас я не чувствую ничего. Да, мне хорошо, чёрт, очень хорошо. Но я не чувствую от этого такого же драйва, азарта и адреналина, как раньше. Ничего этого нет. Просто хороший секс и всё. Но почему так? Я не понимаю.       Этот парень очень опытен, довольно симпатичен, весьма обходителен — настрой был с самого начала на что-то новое и яркое, пожалуй, даже незабываемое. Но уже прошло достаточное количество времени, а я так ничего и не почувствовала. Впервые в жизни я вправду ощущаю себя настоящим бревном, которое ни на что не способно. Мне даже стыдно, правда, и жутко неудобно перед этим парней. Он так старается, с такими сдавленными стонами и с такой уверенностью удовлетворяет свою потребность, а я свою удовлетворить не могу. Никогда не думала, что скажу такое, но мне противно.       Клянусь, впервые в жизни, выполняя свою работу, я ловлю себя на этой мысли. Мне до рвоты противно всё то, что сейчас происходит. Впервые в жизни я чувствую себя в полной мере продажной женщиной, падкой и грязной. Да чего уж там, шлюхой. В полном смысле этого слова.       Именно сейчас вся моя философия, моральные принципы, цели и понимания, что кропотливо выстраивались когда-то давно, в одночасье рухнули, разлетелись, рассыпались. Да как угодно. И мне страшно. Ничего не понимаю. В голове каша — ничего конкретного, просто образы и картинки, беспорядочно мелькающие перед глазами. Они мелькают всё быстрее и быстрее, накаляя страх. И я уже не чувствую себя здесь, на этой кровати и под этим парнем. Этого ничего нет. Только страх и нарастающая ненависть. Ненависть к самой себе. — И зачем это? Разве легче станет?       Это была его последняя фраза перед тем, как я ушла. Мы встретились вчера у него в офисе. Мне крайне тяжело далось согласие на эту встречу. И я до сих пор не могу понять, почему. Но он настоял. Его голос был слишком уверенным, не терпящим отказа. И я поняла, насколько сильно мне нужна эта встреча. Что-то внутри меня надломилось. И как жаль, что в полной мере понимание пришло только сейчас, а вчера понятия не имела, о чём он мне хочет сказать. Ну, то есть, понимала, но, похоже, просто не хотела признавать этого. Не хотела смотреть правде в глаза. — Может, объяснишь, чем была вызвана эта острая необходимость увидеться? — я язвила, ехидничала. В общем, делала всё, чтобы не выдать своего бешеного волнения. — И напомню, мне на работу через пару часов. Так что, времени на разговоры у меня нет. Говори, что хотел. — Для начала, смени тон, пожалуйста, и не делай мне одолжений, — его голос прозвучал так серьёзно и, пожалуй, даже гневно, что мурашки прошлись по спине. И стало стыдно за своё поведение. И действительно, чего это я? Как будто с бывшим встретилась. — Да, ты прав, прости, — виновато опустила голову, закрывая глаза и потирая ладонью лоб. — День выдался слишком эмоциональным. Даже чересчур эмоциональным, — незаметно посмотрела на его реакцию через ладонь. Он сразу поменялся в лице. Уголки губ тронула еле заметная улыбка, а в глазах появился какой-то странный и непонятный блеск. — И всё же, зачем ты меня сюда позвал? — Если честно, то я просто хотел с тобой увидеться. Да и ты тогда обещала позвонить, но звонка я так и не дождался. Вот и решил сделать это за тебя. — Да, точно, извини, — чёрт, этот парень заставил меня так нервничать и испытывать это дурацкое чувство вины, которое никогда меня не трогало. Ну, до определённых моментов. — Хватит уже извиняться, — его голос смягчился, а поза стала более раскованной. — Что там у тебя произошло? — Ну, это долгая история. Даже не знаю, с чего начать. — Я так полагаю, проще будет начать сначала.       После этой фразы меня буквально понесло. Я рассказала ему всё. В полном смысле этого слова. Абсолютно всё: про беззаботное детство, любящую и заботливую мать, строго и отчасти сурового отца, в частности про долбанутого на всю голову одного младшего брата и тихого, спокойного и адекватного второго, я рассказала про трудности при первых месяцах жизни в столице, как привыкала к одиночеству, как заводила романы в надежде на тепло и заботу и как в конечном итоге скатилась до своей работы… И только после того, как закончила, меня до ужаса напугали две вещи: почему сказала про свою работу «скатилась», ведь я не считаю её позорной, и, самое главное, почему ему рассказала всё это так подробно? Почему так запросто взяла и рассказала всё, по сути, первому встречному, совершенно мне незнакомому человеку? Я была в смятении. Стало жутко неловко. Мне хотелось просто взять и убежать, просто исчезнуть и больше никогда не видеть этого парня. — Хе-х, а говорила, что нет времени на разговоры, — он усмехнулся, и меня это оскорбило. — Что тут смешного?! — не стоило тогда кричать, а то привлекла слишком много стороннего внимания. Хотя, кому какое дело, что происходит в чужих кабинетах. Но меня это взбесило. Я ему тут, можно сказать, душу излила, а он мне в неё плюнул. Что за свинство?! — Ничего, конечно же ничего, прости, — его лицо снова стало серьёзным. А я только удивлялась таким быстрым метаморфозам. — Ты слишком напряжена и скована. Будто чего-то боишься. — Да ничего я не боюсь, — снова моё ехидство. Как там говорят психологи, закрываюсь. — Неправда, даже сейчас твоё поведение говорит о том, что ты напугана, что тебе здесь некомфортно и хочется как можно быстрее сбежать отсюда, — он кивнул в сторону моих рук, что крепко сжимали сумку и еле заметно тряслись от напряжения. И на том моменте почувствовала, что краснею. — Можешь объяснить, что именно тебя пугает? — Ты глухой?! Я же сказала, что… — Женщина! — он резко перебил, остановив очередной поток наглости, хамства и ехидства. — Я, кажется, уже попросил тебя, — снова слишком серьёзное лицо, что тогда так напоминало лицо моего отца. Стало действительно не по себе. Словно я снова стала школьницей, которую отчитывали за плохое поведение и непослушание. — Тогда я не понимаю, что ты хочешь от меня услышать, — я сдалась, правда. Для меня это тупик. Куда идти, что говорить и делать. Понимания нет. Я запуталась. — Хм, странно, а ведь тогда ты смогла рассказать мне обо всём, — глаза расширились. Я решительно не понимала, о чём он. — Ты так и не вспомнила ту ночь?       И до меня дошло. И вправду, так и не вспомнила всего, что было тогда. Вообще ничего. Да и, сказать честно, особо не пыталась. Не до того было. Да я вообще об этом и не думала. Мне казалось, что мы вели непринуждённую беседу, без перехода на личное. Но, видимо, я ошиблась. — Эх, ладно, — он поменял позу, после прикрыв глаза. — Сначала наш разговор действительно был, так сказать, не о чём. Но потом я спросил тебя о твоём прошлом, о семье и работе. Ты, в принципе, рассказала всё тоже самое. Я много узнал о тебе. И ты меня впечатлила. Я никогда не встречал таких, как ты, — почему-то эта банальная фразочка меня смутила. Какой кошмар. — Добрая, вроде умная, — вроде?! серьёзно?! вот же ж, — весёлая, уверенная в себе, сильная духом и телом, но в тоже время наглая, вспыльчивая, острая на язык, морально слабая, потерянная в том, что имеет, и в том, что иметь уже может. Ты многого добилась, многое преодолела, но сломалась всего лишь из-за собственного страха, из-за чего и жизнь пошла не так, как того тебе хотелось.       С каждым словом мне становилось всё понятнее моё состояние. А ведь так всё и было: я многое имела, многое ещё смогла бы иметь, если бы в тот момент не струсила. А почему я тогда струсила? Потому что побоялась рискнуть пойти на что-то правда интересное и новое без поддержки кого-то рядом. Но это была отговорка и две разные проблемы. Страх возможностей и страх одиночества. И что в итоге? Я стала клубной шлюхой с кучей внутренних противоречий и накрученных принципов. — Честно, даже немного забавно, что ты так ничего и не вспомнила. Ведь и я тебе многое о себе рассказал, — он улыбнулся, но улыбка была какой-то грустной. Видимо, ему очень хотелось, чтобы я помнила и знала всё рассказанное. Ну, что я с собой сделаю? Увы, я так и не смогла вспомнить. — Но ничего, может, ещё что-то всплывёт в памяти. — Ладно, психолог-сан, — снова мною любимая защитная реакция, однако голос слышно дрожал. — И что мне дальше делать прикажете? — Ответ уже был дан. Посмотри в лицо своим страхам и работай над собой. — Да каким страхам?! Я не понимаю, о каких страхах ты говоришь?! — конечно же, я понимала, о чём он, но не хотела признать себя слабой, способной на такое чувство, как страх. — Ты же поняла всё, что я сказал до этого? — кивнула. — Тогда не надо притворяться, что не понимаешь. — Я и не притворяюсь. — Да, ты права. Здесь другое. Ты врёшь сама себе. — Мне начинает искренне не нравиться наш разговор, — буквально прошипела я, сложив руки на груди. — Неудивительно. Никому не нравится, когда все его переживания и страхи вытаскивают наружу. — И ты уже порядком начинаешь надоедать, — сказала это тихо, себе под нос, но он, похоже, услышал. — Ладно, раз ты не хочешь этого говорить, я сделаю это за тебя.       На этой фразе я затаила дыхание. И так было ясно, что он видит меня насквозь. Ну, собственно, ему по профессии положено. И меня это сильно напугало. Ненавижу, когда роются в моей душе. Тем более не получив разрешения. И, в принципе, я могла сделать всё, чтобы не слушать его: ударить, уйти, накричать. Но я этого не сделала. Я хотела услышать это. Хотела увидеть себя со стороны. Услышать о своих страхах. — Тебя предавали, и не раз предавали. Чего-то настоящего и, пожалуй, так сказать, чистого в твоих отношениях никогда не было. Это было больно, даже слишком больно для тебя. Ты довольно эмоциональна и сердобольна. Поэтому любые мелочи становятся катастрофой. Ты слишком зациклена на своих принципах, безумно упёрта и слишком самоуверенна, из-за чего тебе крайне трудно сходиться с людьми. Это не есть хорошо, но и плохого в этом тоже нет. Однако, с этим можно и нужно работать. Но ты, вместо того, чтобы разобраться в себе, решила просто закрыться, окружив себя настолько дурацкими надуманностями, что это даже смешно.       Каждое слово буквально резало мне всё изнутри, вскрывая то, что я старательно прятала. Он буквально кромсал меня изнутри, переворачивая весь мой внутренний мир. Особенно последняя фраза. «Смешно». Тогда я не поняла, а что в этом, собственно, смешного. А сейчас понимаю. Потому что это самая большая глупость, на которую только способен человек. Я сделала себя зависимой от секса. И сподобилась на столь грязную и неблагодарную вещь, практически обесценив себя, как личность. И прежде всего, как девушку. Девушку, которую могут любить. — Только не обижайся, но твоё поведение напоминает мне протест ребёнка, обделённого вниманием. Повторюсь, без обид, но ты сама виновата в том, что этого внимания нет. Ты хочешь тепла и заботы, однако сама этого не даёшь. Ты хочешь понимания, но сама ничего понимать не хочешь. В тебе слишком много противоречий, что и разрывают тебя сейчас. А твой страх — это всего лишь страх перед правдой.       В тот момент я была зла, но не на себя, а на него. А зла потому, что в мою душу так бесцеремонно ворвались, выпотрошили всё из неё и оставили совершенно незащищённой. Что меня буквально носом тыкнули в мои самые главные проблемы. Тогда гордость и чертово самомнение не дали осознать всё в полной мере. Мне хотелось ударить этого парня, показать, где его место и что ему следовало бы молчать. Но на самом деле я должна была разозлиться на себя. Я сама виновата в том, что жизнь для меня стала искусственной, надуманной, ненастоящей. Я давным-давно уже могла послушать Конан и Саске и сделать свою жизнь такой, какой она и должна быть. Но нет, я же умная, сама всё и лучше всех знаю. Чёртова упёртость. — Вот всегда так. Хотел же просто мило поболтать, но, видимо, непринуждённого разговора уже не получится. От издержек профессии никуда не денешься. Извини. — Так, всё, с меня хватит, — прошипела я и, резко встав со своего места, стала стремительно уходить прочь. — Не звони мне больше и даже близко не подходи. — И зачем это? Разве легче станет?       Дома после этой встречи я была готова рвать и метать. Благо брата не было, а то точно бы попал под горячую руку. Как же Нара меня выбесил. Я была готова убить его, притом самыми медленными и мучительными способами. Крыла его самыми последними и хлёсткими словечками. Но спустя полчаса, уже по дороге на работу, меня отпустило. Постепенно начало приходить понимание. И как же, чёрт возьми, некстати, что оно пришло именно сейчас. Хотя, когда же ещё приходить такому в голову, так сказать, как не «в самые лучшие моменты».       Но тут я чувствую, как мой партнёр резко меняет скорость действий, видимо, понимая мою отстранённость от процесса. И у него получается выдернуть меня из внутреннего смятения. Из груди вырывается стон. Затем второй. Руки обвивают его спину, а ноги — бёдра. Я приоткрываю закрытые глаза, но его глаза закрыты, слегка сощурены. Только сейчас обратила внимание, что у него чёрные волосы… прям как у Шикамару.       Только стоило мне вспомнить его, как уже в следующие секунды я была готова поклясться, что всё это сейчас происходит именно с ним. И меня накрыло. Жар. Тяжёлые вздохи. Слишком громкие вскрики и буквально утробные стоны. Я наконец-то завелась. Ногти ещё сильнее впились в оголённую спину, буквально до тихих шипений, ноги крепче обвили бёдра, настаивая на ещё более активных действиях, которых я и желала. Желала с ним.       Всего минута, и всё закончилось. Из меня будто выжали все силы. Я не могу даже пошевелить пальцами, просто распласталась на кровати, наблюдая, как партнёр медленно одевается… Я точно схожу с ума. И не только от многочисленных осознаний за вечер и ночь, но и от того, какую злую шутку сыграло со мной воображение. Фактически, сейчас у меня был секс с этим самодовольным психологом.       Дверь захлопнулась. От этого резкого стука у меня заболела голова. Перед глазами стали появляться картинки… О. Мой. Бог. Это оно! Да, мать вашу! Вот оно! Та самая ночь! Когда всё это почти случилось! Она прямо сейчас проносится перед моими глазами. Вспомнила. Я всё вспомнила! Сначала разговор, потом небольшие предварительные ласки, а затем всё почти случилось… Но он не стал этого делать. Просто успокоил меня поцелуями и такими странными движениями рук по моему телу. Обычно от такого только больше заводятся, а меня это расслабило и… я просто уснула. Но почему? Он же мог воспользоваться ситуацией? Что ему мешало просто взять меня на этой чёртовой кровати и оттра… — Темари, детка, ты… — Да что вам ещё от меня надо?!       Ой, зря я это. Очень зря. Это же Цунаде. Чёрт! Ну, что за день?! Точнее ночь… Да какая, к чёрту, разница?! Так, всё, с меня хватит. Умываю руки… к Конан. Точно! Вот кто правда поможет разобраться во всём, иначе я реально свихнусь. — Простите, Цунаде-сама, — спешно одеваюсь, бегая по комнате в поисках одежды. — Голова сильно болит. — Ничего, я понимаю, — как-то не очень понимающе прозвучало. Ай, плевать. — Я зашла передать тебе деньги за сегодня. А ещё сказать, что завтра… — Да-да, хорошо, — выхватываю у неё деньги и, быстро одевшись, выбегаю из комнаты в сторону выхода. Потом, всё потом. — Пришлите мне всю необходимую информацию сообщением, — и больше её не слушая, выбегаю из здания, уже вызывая такси.