Muse

Пока не нашлось ничего, за что можно бороться, можно бороться и против чего-то.

Дорогой дневник!       Когда-нибудь я убью Филча и его чокнутую кошку. Он уже совсем меня задолбал. У меня была уважительная причина быть так далеко от своей гостиной после комендантского часа: я была в библиотеке, расширяла свои познания в трансфигурации. Но нет, этому придурку все равно, ему бы лишь поймать нарушителя и отвести к декану. Слава Мерлину, Снейп меня слишком любит, чтобы наказывать за такой мелкий проступок. Он хотя бы понимает меня и мою потребность в книгах. Когда дело касается их, он знает, я забываюсь. Мне даже кажется, что все то, что он мне сказал вчера, было лишь для галочки, ведь наказывать он меня все равно не будет, даже если Филч снова поймает меня в неположенный час. Впрочем, возможно, я смогла бы избежать встречи с Филчем, если бы не застряла на этаже, прячась за гобеленом от Поттера и его лучшего друга. Сегодня утром, после нумерологии, я сбегала в библиотеку, чтобы узнать, что за скрытая комната находится на восьмом этаже. Ее называют Выручай-комнатой. Насколько я поняла, она появляется тогда, когда действительно тебе нужна. Полезная вещь, да. Но мне до сих пор непонятно, зачем она понадобилась Поттеру. И не только ему, а как минимум еще шестерым людям, которые вышли из этой комнаты вчера. Надеюсь, Поттер будет достаточно умен, чтобы рассказать мне, иначе ему грозит объясняться перед Амбридж. Гермиона ставит точку в предложении и, отложив перо, закрывает дневник. На улице достаточно прохладно и ветрено — типичная погода для середины октрября, только дождя нет. Впрочем, для Гермионы это несомненный плюс, ведь будь сейчас дождь, она не смогла бы сидеть на трибунах и наблюдать за тренировкой гриффиндорцев. Признаться честно, сама тренировка ей полностью безразлична, но вот ловец команды Гриффиндора — как раз наоборот. Дело в том, что ждать, пока она встретит его в коридоре или поймает после общего урока, она не собирается. А если то, чем они занимаются, незаконно? А если своими действиями они подвергают опасности всех? А если они готовят какой-то мятеж? Да, Поттер хоть и выглядит, как милый, добрый мальчик, но то, как он отвечает на уроках Амбридж… Гермиона ни за что не поверит, что они там, в Выручай-комнате, книжный клуб устроили. Потому что книжный клуб Амбридж, как генеральный инспектор Хогварса, скорее всего, одобрила бы. Но чем же таким они там занимаются, что не могут попросить разрешение на формирование группы у Амбридж? Возможно, она слишком любопытная. Но ей нужно знать, что происходит. Не то что бы Гермиона хочет помогать Поттеру, но и нарваться на Инспекционную дружину она ему тоже не желает. О, а это еще одно нововведение Амбридж. Помимо всех своих декретов об образовании и инспекции учителей, эта сучка решила, что ей нужен отряд верных песиков, которые будут следить за порядком и стоять на ступень выше, чем старосты. За расположение розовой жабы многие слизеринцы будут «следить за порядком» и доносить на всех подряд. Сущий ад. Теперь она фактически владеет Хогвартсом. Одно радует — ее никто не трогает. Слизерин как факультет теперь в особом почете. Все члены Инспекционной дружины — слизеринцы. Практически все представители змеиного факультета неприкосновенны в том или ином смысле. Например, если произошла драка между когтевранцем и слизеринцем, виноватым обвинят первого, несмотря на то, что зачинщиком драки был второй. Бред. Разве это справедливо? Да, Гермиона недолюбливала почти всех студентов Хогвартса, но все-таки это было уже слишком. Наказывать невиновного, фабриковать факты в доказательство его вины… Нет, она лучше будет в стороне от всего этого. Кстати, когда Амбридж объявила о наборе в Инспекционную дружину, она рекомендовала Гермионе вступить в нее. Это было странно — получить предложение вступить в «элитный отряд» от человека, который ненавидит ее за статус крови и, вероятно, давно бы сделал ее жизнь невыносимой, если бы Гермиона не была слизеринкой. Даже если Амбридж решила дать ей шанс стать выше в ее глазах, Гермиона этим шансом не собирается пользоваться. Потому что целовать зад тому, к кому испытываешь крайнее отвращение, она не будет. Вот чисто из принципа. Не будет, и все тут. Впрочем, Амбридж интересует ее сейчас меньше всего. Троицу ее нерешенных проблем составляли Поттер, рисунок, которой был оставлен на ее кровати, и Малфой. И если с первой проблемой она, в принципе, знает, как разобраться, то для остальных двух нужно больше времени. Потому что у нее нет ровно никаких ниточек, ведущих к этому таинственному художнику. Забини не дал ей абсолютно никакой полезной информации, а больше обратиться не к кому. Так что она в тупике. И это очень не нравилось Гермионе. Она ненавидела моменты, когда не знала, что ей делать дальше. Словно беспомощная девчонка, которая не может решить маленькую проблемку. Люди и с большими проблемами, чем у нее, справлялись. И жили очень даже неплохо. Некоторые распутывали тайны куда хуже, чем у нее. Сильные люди. Умные люди. Но не она. И ведь у нее даже нет друзей, которые могли бы помочь ей с этим. Друзья могли бы посмотреть на ситуацию под другим углом, так, как не может она. Но у нее нет друзей. И никогда не будет. Маглорожденные слизеринки не пользуются популярностью. Надо почаще себе это повторять. Маглорожденные слизеринки не пользуются популярностью. Она и так нечто непонятное. Не чудо, но, скорее, уродливый гибрид. Магловская кровь, смешанная со Слизерином, известным своими презрением и ненавистью к таким, как она. Она учится тут пятый год, но все равно не может понять, почему люди цепляются к ее крови. Это просто какой-то магический расизм. Дискриминация. Угнетение. Кажется, тренировка закончилась. Спортсмены приземляются на поле и, закинув метлы на плечи и о чем-то весело разговаривая, направляются в сторону раздевалки. Отлично. Они будут там от силы минут… пятнадцать? Максимум — двадцать. За это время она успеет спуститься и обойти поле, чтобы вышедший из раздевалки Поттер смог заметить ее. Убрав дневник с пером и закрытой баночкой чернил в сумку, Гермиона поднимается с деревянной скамьи и, шагая между рядами сидений, идет к лестнице, ведущей вниз. Огибает квиддичное поле и, оказавшись со стороны раздевалок, останавливается у небольшого дерева рядом. Она вызовет подозрения, если будет караулить прям у двери. Облокотившись о ствол дерева, Гермиона ждет. И в это время думает, что она ему скажет. Да уж, будучи занятая сначала уроками, а затем — поиском информации о Выручай-комнате, она совсем не успела подумать о том, как правильнее будет изложить Поттеру суть их будущей беседы. Она не знает, насколько плохо он к ней относится, так как они ни разу лично не разговаривали. Да и какой-то активности по отношению к ней он не проявлял и не проявляет. Как бы есть девчонка и есть. И иногда, например, сейчас, это было огромным минусом. А вдруг он относится к ней хуже некуда? Тогда его будет намного сложнее уговорить, да и он может не побояться ее угроз. Тогда она останется ни с чем, ведь козырей у нее тогда не будет. Ждать пришлось, действительно, недолго. Минут через десять из раздевалки стали выходить члены команды. Они идут парами и тройками, обсуждая что-то. Три девушки, во главе с их капитаном Анджелиной Джонсон, вероятно, обсуждают стратегию относительно пуффендуйцев. Близнецы Уизли… она понятия не имеет, о чем они могут разговаривать, но так как известные хулиганы, возможно, обсуждают новые розыгрыши. Ее это не интересует. А вот Поттер и Уизли, вышедшие последними, как раз таки и нужны ей. Вернее, только Поттер. Было бы неплохо, если бы Уизли в их разговоре не участвовал — он слишком агрессивно настроен по отношению к слизеринцам любой крови. Активно что-то обсуждая с Уизли, Поттер поворачивает голову в направлении того дерева, рядом с которым стояла Гермиона. И взгляд его на секунду застывает. Он явно узнал девчонку, с которой они играли в гляделки на уроке защиты от Темных искусств. Кажется, он догадался, зачем она здесь. Не отводя взгляда, Поттер прерывает Уизли на полуслове: — Рон, я тебя догоню, — расстояние было небольшое, так что Гермиона слышит его слова. — Что-то случилось? — интересуется Уизли, но, проследив за взглядом друга, хмурится: — Ты хочешь поговорить с ней? В его голосе — столько раздражения и пренебрежения, что Гермиона сжимает зубы, чтобы не крикнуть ему что-то в его же манере. Уизли. Верные псы Поттера и Дамблдора. Без собственных мозгов и мнения. — Рон, я догоню, — с нажимом повторяет Поттер, и Уизли ничего не остается, кроме как обреченно вздохнуть и медленно поплестись к замку, качая головой. Прости, Уизли. Тебе еще рано присутствовать при разговорах взрослых. Поттер быстрым шагом подходит к Гермионе и останавливается всего в полуметре от нее. Он смотрит с легким недоумением, интересом и отвращением одновременно. Особенно хорошо Гермиона видит отвращение. Правильно. Будь на ней галстук другого цвета, этого бы не было. — Что тебе? — А ты не слишком приветлив, Поттер, — замечает Гермиона, чуть приподнимая подбородок. — Прости, я не отличаюсь дружелюбием по отношению к слизеринцам, — пожимает плечами гриффиндорец и складывает руки на груди. — Что ты хочешь? — Чтобы ты не судил о книге по обложке и засунул свою предвзятость глубоко в задницу, — недовольно отзывается Гермиона, но тут же поджимает губы, вспоминая, что она хотела поговорить с ним совсем не о его к ней отношении. — Я располагаю весьма любопытной информацией о тебе, Поттер. — И что же тебе обо мне такого известно? — кажется, он сомневается. Неудивительно. Она бы и сама сомневалась в истинности слов, если бы ей такое сказали. — Например, то, что ты по вечерам со своими друзьями собираетесь в Выручай-комнате на восьмом этаже, — медленно говорит Гермиона, наслаждаясь произведенным эффектом. Поттер удивлен. — И вряд ли вы устроили там книжный клуб. Она замолкает, давая Гарри осмыслить ее слова, и терпеливо ждет, пока Поттер напряженно думает. Она понимает, что поступает не слишком правильно и честно. Такое поведение было совсем не в ее привычке, но, черт, ей нужны ответы, а добрыми глазами она их не получит. Из-за, опять-таки, эмблемы факультета Слизерин, нашитой на ее мантии. Иногда даже самым добрым и честным людям приходится прибегать к нечестным методам ради будущего благополучия. — Ты наверняка побежишь рассказывать об этом Снейпу или Амбридж, — пытаясь казаться непоколебимым, наконец говорит Поттер. — Так же поступают верные песики этой министерской крысы? — Я не состою в Инспекционной дружине, — немного резко отвечает Гермиона. — У меня нет их значка. К тому же, «верные песики», как ты выразился, не презирают тех, кому они служат. — Ты слизеринка, — небрежно бросает. — Да, я слизеринка, — соглашается Гермиона. — Да, Распределяющая шляпа отправила меня на факультет змей. Но я не змея, Поттер. Запомни это. Я не по своей воле оказалась там, но обсуждать с тобой мою жизнь не собираюсь. — Так чего же ты хочешь? — Будь добр, поведай мне, ради чего вы там собираетесь, — наконец-то они подошли к самой сути, к цели этой беседы. — Зачем мне это? — Поттер поправляет очки на носу и движением головы откидывает челку черных волос, спадающих на глаза. — Чтобы ты могла выдать Снейпу больше информации? Гермиона устало закатывает глаза. Что ж, она знала, что это будет тяжело. — Я не собираюсь выдавать вас Снейпу, — заверяет гриффиндорца девушка. — Я просто не уверена, что вы достаточно умные, чтобы предусмотреть все опасности, которым вы подвергаетесь, совершая что-то, определенно, незаконное, раз ты не хочешь, чтобы Амбридж об этом узнала. Вас там, как минимум, семь человек, Поттер. А всякие клубы, команды, кружки и прочее по указу должны согласовываться с Амбридж. Разрешения у вас нет, иначе вы не собирались бы в Выручай-комнате. — Ты слишком любопытна, — замечает Поттер. И замолкает, словно обдумывая слова Гермионы. Она понимала, что вряд ли смогла убедить его, но других аргументов привести не может. Он был в праве ей не верить и не доверять, она бы точно не доверяла. — Ты же Гермиона Грейнджер, так? Лучшая студентка Хогвартса, насколько я знаю. Все учителя тебя обожают… — Кроме Амбридж, — перебивает Поттера Гермиона. — …И знаешь много заклинаний? — Гермиона кивает. Снова несколько секунд молчания. — А ты можешь быть полезной. Ничего не объяснив, Поттер достает из кармана брюк сложенный в несколько раз пергамент и золотой галеон. Гермиона смотрит, как Гарри разворачивает лист пергамента, пока в недоумении и ничего не понимая. Как только пергамент был разложен, Поттер просит у слизеринки перо, и та достает его из сумки вместе с баночкой чернил. Поттер берет баночку и открывает ее, протягивая пергамент Гермионе. — Напиши здесь свое имя, — велит Гарри, указывая на место под именем предыдущего человека. Гермиона, обмакнув перо в чернильницу и с недоверием посмотрев на Гарри, все же выполняет его указания. Подождав, пока чернила высохнут, Поттер забирает пергамент у Грейнджер, отдавая той уже закрытую баночку с чернилами, и, спрятав бумагу в карман, протягивает девушке галеон. — Носи его в кармане. На него наведены Протеевы чары, так что я сообщу через него, когда тебе нужно будет подойти на восьмой этаж. И если ты кому-то расскажешь… — Не волнуйся, я не… Гермиона не успевает договорить — ее резко и неожиданно обрывает чей-то голос, доносившийся совсем неподалеку, но заставивший и девушку, и гриффиндорца, повернуть головы на голос. Гермиона на несколько секунд перестает дышать. — Грейнджер и Поттер — какой чудесный союз! Ты довольна, Грейнджер? Хоть кто-то позарился на тебя, — Драко Малфой с метлой на плече идет вместе со всей командой Слизерина по квиддичу по направлению к раздевалкам. Он выглядит настолько непринужденно, что она удивлена. Он словно и не пропадал. Словно последние два дня, которые она не видела его нигде в школе, и не существовали никогда. Словно они только вчера говорили в том коридоре. Почему он такой спокойный? Такой непринужденный? Такой обычный? Что произошло, черт возьми? Что заставило его на два дня исчезнуть из ее жизни, а потом снова появиться как ни в чем не бывало? И только сейчас Гермиона осознала, что эти два дня без Малфоя были одними из лучших дней ее школьной жизни. Она не сталкивалась с ним, не говорила, не чувствовала этот прожигающий взгляд где-то между лопаток. Она переживала о нем, да. Она хотела его увидеть, чтобы знать, что он в порядке. Но когда она сейчас увидела его, то поняла, что она сама была в порядке только эти два дня. Черт. — Катись к черту, Малфой! — Поттер, крикнувший Малфою в ответ, выводит Гермиону из состояния оцепенения от неожиданной встречи, и девушка может отвести взгляд от слизеринца, переводя его на Гарри. — Не отвечай ему, — советует Гермиона. — Он того не стоит. Лицо ее выражает легкое презрение и усталость от ребячества Малфоя, но в нем все еще можно разглядеть тень шока и недоумения. — Он тебя недолюбливает? — интересуется Гарри. — Я помню, вы раньше все время ходили вместе. — Это было до того, как он узнал, что я маглорожденная, — пожимает плечами Гермиона. — Ладно, Поттер. Иди уже в замок, а то Уизли там, поди, извелся весь. Ответом ей служит только смешок парня, и, махнув на прощание рукой, Гарри плетется в замок, оставляя Гермиону позади себя. А она… она не знает, что ей сейчас делать. Неожиданное появление Малфоя полностью сбило ее с толку. Ей хочется сейчас же ворваться в раздевалку, прижать благородного ублюдка к стене и хорошенько вмазать по смазливому личику. И потребовать объяснения своего внезапного исчезновения и не менее внезапного появления. Но она понимает, что такое возможно только в ее голове, потому что в реальной жизни Малфой оттолкнет ее и с презрительной гримасой пошлет куда подальше, ведь его дела ее абсолютно не касаются. «Ты мне никто, чтобы я посвящал тебя» — скажет он. Черт, почему все так сложно?