Императорский кот

*** Бедное дитя, надо же было так напугать ребенка, шантажировать. Не знаю, как императору удастся незаметно уследить за волчонком, так, чтобы враг не узнал. Его воины хороши, но не настолько. Второе покушение, а они все ушами хлопали. Вышвырнул бы всех. Видимо, адреналин в крови возбуждает и императора. Наш поцелуй был обоюдным, страстным. Мне казалось, что сегодняшний день больше потрясений не принесет. За два дня их более чем достаточно, тем более на дворе дело близится к вечеру. - Не удивляйся сейчас нечему и молчи. Да мне и не дали времени вымолвить и слова. Из теней, будто из воздуха, туман соткал неизвестного в плаще. Его глаза цвета серебра были обманчиво холодными. «Опасность!», - кричало все мое существо. Я поджал уши и хвост под себя, из меня случайно вырвалось нервное шипение, которое я закончил фырком, когда взгляд серебристых глаз на миг встретился с моим, прежде чем тень исчез. Как громом пораженный, я замер, смотря на то место, где был тот, в плаще. - Это что было? «И почему Севериан так довольно улыбается? Тут черти что творится, а он улыбается!» Как же хотелось съездить чем-нибудь тяжелым по его харе. «Надо успокоиться, закрыть глаза, вдох-выдох. Хотя бы предупредил, что у него в друзьях такие сущности водятся». При попытке императора обнять меня, снова скалюсь и сбрасываю с себя его руки. «Сколько раз на дню он меня довел до бешенства? Сколько? Столько я за год не бесился, чертов волк!» За окном занималась заря, сна ни в одном глазу после стольких потрясений, от чего я с горя решаю утопиться в теплой воде на час-два. Севериан следует за мной, но резные створки захлопываются прямо перед его величественным носом. - Котенок, это мой слуга. Прости, что не сказал тебе… Послышалось оправдание, приглушенное разделяющими комнаты дверьми. Я понимаю, что веду себя глупо, по-детски, злюсь тут, дуюсь, как хомяк на крупу. Ну, просто хочется злиться, рвать и метать. Тем более после того, как инстинкты впервые подвели меня, а потом я не смог их сдержать и явно выдал себя перед той тенью, что опасаюсь ее. «Что этот волк со мной сотворил? Надо провести очную ставку и расспросить его». Не медлю и врываюсь в комнату, буквально впечатывая имперца спиной в стену. - Ты что со мной сотворил? Еще утром было все нормально, а теперь я даже инстинкты сдержать не могу! И опасность не учуял! Благодаря воле Богов, я до сих пор не валяюсь на полу с кровавой пеной у рта! Ну, и что ты молчишь?! Я себя будто со стороны слышу. «Что я несу? Отчего я так сорвался?» *** - Успокойся, мой хороший. Посмотри на меня. Ну же, посмотри мне в глаза, - я упрашиваю его и вижу, что он на полпути к обращению, зверь так и прет из него, и он обижен, зол. Его зверь хочет войны и крови, и ему сейчас почти все равно чьей. В такой ситуации выход один: надо перенести эту злость и жажду в другое русло, похожее по силе эмоций на злость. Сейчас… или получится, или нет. Наклоняюсь и резко впиваюсь в кривящиеся злобой губы. Он шипит, рычит и переходит на воющий звук. Его когти полосуют кожу у меня на груди, а я лишь сильнее впиваюсь в его губы. И тут я слышу, как он урчит и пытается перехватить инициативу в поцелуе. Я даю ему это сделать, и он набрасывается на мои губы, почти сминая их и кусая. Поцелуй с примесью голода и крови. Кот больше не сопротивляется моим рукам, а сам льнет к ним и с шипением трется об меня всем телом. Его инстинкты перешли с жажды крови на секс. Я снова перехватываю инициативу и, приподнимая, почти кидаю на кровать. Кот, как только наши губы разъединились, почти взвыл, потянулся ко мне, прижимая уши к голове, и хвостом неистово бьет по кровати. Я падаю на него и прижимаю так, что он почти не может шевелиться, только смотрит на меня безумным взглядом и тянется руками. Их я тоже блокирую над головой. И тут до него доходит, что он больше не хозяин положения. Я слышу новую порцию шипения. Улыбаясь, наклоняюсь. Он пытается укусить, но я ловко меняю направление и начинаю выцеловывать замысловатые узоры на его шее. В награду слышу урчащий стон. Я снова хочу доказать над ним свою власть, хочу, чтобы он был лишь моим. И снова не даю ему то, чего он хочет. Я не даю ответов... *** Мой зверь поглотил мое сознание. Сейчас нет ни мыслей, ни терзаний, нет правых и виноватых, есть жажда, всеобъемлющая, поглощающая жажда крови. Молиться богам бесполезно, я не успокоюсь, пока голод не утолится. Но волк снова перевернул все с ног на голову. Его запах, вкус… теперь я хочу не крови, хочу обладать, быть первым, вожаком, ведущим… И снова моя жажда перебивается Северианом, его силой, неоспоримым доказательством его первенства. Инстинкты снова текут под другим углом, бьют потоком горячих покалываний внизу живота. «Чертов имперец!» Теперь мое желание состояло в том, чтобы заполучить самца, его семя. И волк, видно, этого и добивался. Я все понимаю, но сил противиться зверю нет… сейчас его время. Стоны с урчащими нотками оглашают комнату, оглушают меня самого, а мужчина продолжает неустанно осыпать ласками мое жаждущее тело. Запах, заполнивший покои, пробудил зверя не только во мне. Серебристый мех едва щекотал лицо, пока Севериан широкими мазками языка вылизывал то один, то другой сосок, ключицы, плечи, будто готовит меня к участи быть съеденным. *** Кот подо мной изогнулся и с урчанием потерся всем телом. Его глаза безумно блестели, а ртом он ловил воздух. Я медленно и чувственно вылизывал его тело широкими мазками, но мой волк уже с ревом бился о стенки плоти. Тело подо мной извивалось и будило силу голого инстинкта. Все, что сейчас билось в моей голове, это: «Хочу… хочу…» Мои инстинкты орали: « Переверни кота и поставь на колени! Ворвись в податливое тело! Окунись в жар его тесной плоти! Он твой и принадлежит тебе! Посмотри на него, он будет только рад. Он сейчас так страстно извивается под тобой, так жадно ловит твои движения и так горячо реагирует на прикосновения…» Я смотрел на то, как реагирует кот на мои прикосновения, как жадно прогибается навстречу руке, как его почти безумные глаза ловят каждый мой жест. Я видел, как на его лице мелькают то почти страх, то экстаз, то голод и жажда. И только мне сейчас решать, что дать ему: удовольствие оргазма или сладкую пытку мучения. Я снова припадаю к такому манящему телу, вылизываю ключицу, спускаюсь к левому соску и сжимаю его губами, чуть посасывая. Кот с диким воем запрокидывает голову, разметав по простыням длинные волосы. Красивый и почти по-звериному возбужденный. Хочу еще больше его криков, хочу еще громче его стонов. Хочу, чтобы он забыл обо всем кроме моих рук, моих губ, кроме желания быть моим и только моим… *** Хищник во мне, казалось, разрывает все внутренности. Мечется, рычит, заставляя меня вскрикивать, отрывистыми рыданиями сдавливает глотку. Ласки приносили настолько острое удовольствие, что, казалось, оно текло по венам и вспарывало их, пуская кипяток по мышцам, скручивая их в жгуты. Руки сжимают дорогое покрывало, ногти рвут ткань в лоскуты, впиваются в ладони. Боль не отрезвляет, лишь глубже толкает в пучину безумия. Бешенство… Похоть застилает разум, как туман прозрачную гладь воды. Я был готов сам перевернуться и показать, как жажду господства самца, но это было не в моей власти. Как бы сильно я не вырывался, все было без толку… волк сильней. Хочу позвать, но вместо слов вырывается утробное урчание и скрипучие мявкающие звуки, переходящие в рычание. Еще немного, и разума во мне не останется. Я опоздал… тьма… «Мой! Мой самец… хочу его!!!» Ощущение горячих пальцев, рук на теле, мало… Мир рухнул, и остался только мой Севериан, его заискивающий взгляд, его губы, дарящие дразнящие поцелуи, которые я превращаю в укусы. Во мне снова пробуждается жажда крови. Покрывало уже разодрано в клочья, причем только ногами. Матрац лишь немного пострадал и выдохнул шквалом перьев… *** Я вижу, как он извивается. Удовольствие, которое я ему даю, давно граничит с болью и для меня, и для него. Тело просто горит, но я продолжаю мучить и его, и себя. Я словно хочу залезть к нему под шкуру и стать частью его плоти, его крови, чтобы течь по его венам и чтобы он жил только мной. Волк с ревом проносится по моему телу и рвется наружу. И я выпускаю его. Позволяю себе видеть глазами волка. Я не оставил ни кусочка тела кота без ласки. Мои руки, губы… они были везде. Дометиан воет, кричит, хрипит и зовет меня. Зовет без слов, одними только глазами. Понимая, что подошел к своему пределу, я впиваюсь в искусанные губы, проталкиваюсь в горячую сладость его рта, и ловлю, заглушаю, поглощаю его крики и стоны. Поцелуй выбивает из нас весь воздух, но мы продолжаем, задыхаясь, целоваться, и, только когда легкие начинают гореть, я отстраняюсь от него и делаю то, что так давно хотел… Я переворачиваю его и ставлю на колени. Провожу руками по его спине, оглаживаю ягодицы и заставляю его прижаться лицом к простыням, прогнув спину, и открыться для меня. Он урчит и еще сильнее прогибается в пояснице. «Как же красиво это смотрится!» Это завораживает и сметает последние преграды на пути моего зверя. Я врываюсь в него с голодной страстью, и его плоть принимает меня без каких-либо проблем. Кот с утробным рыком подается мне навстречу, и по его коже проходит дрожь. В нем так тесно и жарко, он словно сжигает меня… Я двигаюсь в нем рывками, но мой кот только еще сильнее стонет и просит… одним только телом просит большего! И в моей власти ему это дать! Время замерло для нас, и остался только этот момент, это - здесь и сейчас. Воздух вокруг вибрировал толчками. Я видел душу кота, я чувствовал, как она тоже раскрывается для меня. Наша страсть переполнила нас и взорвалась чистым экстазом, сметая все на своем пути. Вспышка оргазма озарила и переплела наши души... Навсегда. По закону и праву. Мы одно целое. *** Наконец! Столкновение горячих тел, единение, и волна экстаза накатывает, чуть-чуть не доставая до эйфории, лишь самую каплю, которую волк мне никак не давал сорвать губами с его губ. Нет слов, только движения, в них заключена сама жизнь. Сжигающий жар тела самца… Я хочу поглотить этот жар как можно больше, ощутить, но просьбы срываются с губ стонами, тело само отчаянно извивается, высказывая мольбы своими «словами». Близко. Слишком близко к краю пропасти… Я прижимаюсь спиной к груди самца, мы замерли и рухнули вниз, в пучину. Я чувствую наше дыхание, одно на двоих, наши души - это две половины единого существа, для нас… Сознание возвращается не сразу, звуки доходят будто с запозданием. Я лишь глупо улыбаюсь и тяжело дышу. Не только от пережитого, но и от тяжелого тела, прижимающего меня к кровати. Неожиданно Севериан снова напрягся и подобрался, укрывая меня. Моего слуха достигли звуки открывающихся дверей и… голос? Только смысл слов и даже чей это голос я вспомнить не мог. Лишь нервно хлопаю хвостом по кровати…