Императорский кот

*** Я не дышал, не шевелился, а просто смотрел, как мой кот стоит, застыв подобно статуе. Что там происходит с ним, мне неведомо, но я знаю, что сейчас нам выносят приговор. Время шло, а кот все продолжал прибывать в мире отцов-предков. Прошло уже около двух часов. Его тело плотно оплетали кровавые нити памяти. Если бы я смог, то, наверное, пошел вместо него, но туда мне путь закрыт, если я не хочу там остаться навечно. И тут нити дрогнули, запах крови стал сильнее, яростнее. Свечи моргнули и полыхнули, опаляя своды. Музыка сменилась, приветствуя нового кота. Она своим ритмом предвещала рождение и благословляла нас. Дометиан открыл глаза и сделал глубокий вздох, словно заново рождаясь на этот свет. У его правого виска полыхнула тонкая вязь из древних слов. В тот же миг из него попер кот, хвост, уши, когти, клыки - все появилось враз. А своды помещения огласил громкий утробный рык. Кот приветствовал свою новую семью, и семья тут же ответила, признавая его. Я вышел из ниши и ступил в круг, медленно направляясь к своему избранному. Он ждал меня и смотрел глазами хищника. Пока шел до него, я скинул длинную тунику и остался в одних брюках, как того требовал ритуал. Кот стоял и не шевелился. Я обошел его по кругу, потянулся руками к тонкому поясу и развязал. Мои руки то и дело задевали голую кожу, когда я снимал с него тунику и стоял за его спиной так, что он меня все еще не видел. Обхватив руками его плечи, поворачиваю Дометиана лицом к себе. Он видит, что я тоже на полпути к истиной сущности, и тянется ко мне, громко обнюхивает тело. Узнав мой запах, спокойно прижимается и с урчанием трется лицом о лицо. "Все, он меня признал. Теперь дело за жрецами". Я снова разворачиваю кота спиной к себе и тихо шепчу ему: - Слушай. К нам подходит жрец. Он стар, как мир, и почти слеп. Только слепой может видеть богов. - Боги приветствуют вас в храме начала начал. Что привело вас сюда, осколки вселенной? - Мы - избранные богами, чтобы стать целым. Мы больше не являемся осколками. - В таком случае идите к богам, если вам хватит смелости преподнести им жертву. Мы поднялись по ступеням на возвышение и подошли к алтарю. Кот был в замешательстве и, явно не понимая, что делать, смотрел на меня. Я взял небольшой нож с алтаря и вложил в его руку. Кот все еще продолжал смотреть на меня, не понимая, что от него требуется. Охватив его руку с ножом, я прижал нож к голой груди и, чуть надавив, отпустил. Кожа словно сама разошлась под напором лезвия, и по груди тонкой струйкой потекла кровь. Кот зачарованным взглядом смотрел на красную дорожку, скользящую к поясу белых брюк. Он даже не сообразил, когда нож перекочевал в мою руку. *** Родной запах. Вжимаюсь носом в его источник и недовольно рыкаю, когда меня отрывают от такого умиротворяющего занятия. Севериан расшаркивался перед старым слепцом, который назвался жрецом. Речи их я не разобрал, но отчетливо понимаю, что не знаю, что делать. Растерянность не отступает даже тогда, когда Севериан сам направляет мои действия, подсказывая. Но то, что он проделывал с ножом, меня обеспокоило. Я не хотел его ранить, но нож теперь не в моих руках, а у волка. И это означало, что я пройду через то же? Так и было. Больно... Не так, как я ожидал, но по-правде больно, будто вытянули нитку из сердца. Я фыркнул, стараясь успокоить дыхание и бешено колотящееся сердце. Хочу позвать, но пальцы накрывают мои губы, призывая молчать. Волк обнимает меня, прижимая сердцем к сердцу, и теперь мне еще больнее. Еще немного, и я упаду в обморок. Ничего подобного я не ощущал даже на поле битвы. Вдыхаю запах своего самца, меня он успокаивает совсем немного, но все же. "Нужно вынести, вытерпеть, волку, по всей видимости, не больно. Несправедливо!" Глухой рык злости вырывается из моего горла, я не знаю, чего ожидать. Наконец, жар и боль схлынули. Севериан отстранился и снова потянулся к алтарю. "Зачем?" Остается только догадываться, я не вижу ничего. Перед глазами черные точки, которые мешают нормально ориентироваться в пространстве. *** Мои руки касаются ножа, вымазанного нашей кровью, и я осторожно опускаю его в купель. Сначала ничего не происходит, но вот вода ярко вспыхивает красным огоньком. По поверхности проходит рябь, а затем все исчезает, будто ничего и не было. Только нож в купели поменялся на два довольно широких и больших кольца с замысловатым рисунком. Я опускаю руку в воду, и ее тут же опаляет огнем и холодом, словно я опустил ее в яд. Он сжигает меня. Я морщусь, но продолжаю нащупывать на дне брачные кольца. Наконец-то мои пальцы касаются поверхности металла, и я сжимаю в руках то, что мне и нужно было. Вытягиваю руку и, опять чуть морщась, протягиваю руку раскрытой ладонью к Дометиану. Во многих местах мои руки изранены, и с них маленькими каплями капает кровь. Она падает на пол и тут же впитывается, будто сам храм выпивает ее, принимая мою жертву. Кот не понимает, что от него хотят, но послушно принимает мой дар и накрывает своей рукой мою с кольцами. Он пытается их взять, но я смыкаю пальцы на его руке, прижимая металл к нашим ладоням. Кольца снова полыхнули красным и пропали из наших ладоней. Зато кое-где они точно появились, и я отлично знаю где. Кот ойкнул и попытался залезть в свои брюки, чтобы посмотреть на то, что сейчас было надето на его член. Я удержал его руку и, наклонившись, прошептал, касаясь губами чувствительного ушка: - Потом посмотришь, когда мы останемся одни, а не будем у всех на виду. А сейчас, мой хороший, тебе придется еще немного потерпеть. Сможешь, ведь правда? - Я тебе не хилый котенок, - послышалось шипение. - Я знаю. Ты истинный воин. Мой воин. Пора. Я беру его за левую руку и тяну с возвышения, назад в круг памяти. Барабаны бьют как сумасшедшие. Сердце вторит им, почти оглушая меня. К нам идет жрец. Он не ступает по земле, а парит прямо в воздухе. Я снова слышу флейту, она поет, льется и вторит барабанами. Вдруг наступает абсолютная тишина. Я улавливаю, кажется, даже то, как бьется сердце у меня, у Дометиана и у всех, кто находится в храме. Этот стук почти оглушает меня. Каждый вздох, каждый шорох я слышу подобно грому в этой абсолютной тишине. Круг горит вокруг нас, и нити сплетают тела в подобии кокона. Дометиан сначала дернулся. Ему не понравилось снова это чувство беспомощности, но нити держат крепко и не отпустят. Я посмотрел ему в глаза и только ими одними попросил успокоится, и кот тут же затих. Жрец протянул руку, и на его ладони сверкнули две серьги, и они точно не для ушей... *** С интересом наблюдаю за действиями Севериана, он опускает нож в купель, и вода в ней становится странной, будто светится, а потом становится темной, будто у чаши провалилось дно. Волк опускает руку в воду и что-то ищет, его кисть движется дергано, иногда из-за кромки воды показывается изгиб кисти, будто обожженной и покрытой волдырями. Приступ тошноты, не могу подавить его, если бы я это увидел на своем теле, я бы даже не обратил внимания, но Севериан… Мой взгляд фокусируется на израненной ладони мужчины, последнее, что я заметил, это два кольца, но для пальцев они слишком широкие, на запястья – узкие. Мой непонимающий взгляд, и волк подсказывает взять кольцо. Моя рука накрывает его руку, и Севериан переплетает пальцы. Кровь скользкая и липкая, это ощущение будоражит. Но металл, холодивший кожу, исчезает. И тут чую холод на очень интересном месте, лезу проверить, мало ли что, но волк меня останавливает. "Зачем он коснулся моего уха губами? Специально, дьявол!" Я едва не застонал. - Потом посмотришь, когда мы останемся одни, а не будем у всех на виду. А сейчас, мой хороший, тебе придется еще немного потерпеть. Сможешь, ведь правда? - Я тебе не хилый котенок, - ей богу, захотелось его укусить так… за такое… - Я знаю. Ты истинный воин. Мой воин. Пора. Мы снова возвращаемся в круг, снова наступает тишина, та самая, я едва жив от усталости, от страха, но ритуал продолжается. Снова эти проклятые нити, они не дают двигаться, даже нормально дышать, оплетая тело. Я бросаю взгляд в сторону Севериана в поисках помощи, но он просто просит успокоиться. Замираю, начиная закипать, страх сменяется обидой и гневом. Старикашка-жрец вытянул перед собой руку, на ней снова сверкнуло что-то. Я невольно поежился, сведя колени и сглатывая.