Императорский кот

Глава2. Волк никак не хочет отступать, бежать сейчас некуда, ждать не вариант, дерево трясет, так того и гляди, свалюсь, ветка больно дохлая, не знаю, как она меня до сих пор удерживает, но час Х настал, и я все-таки решаюсь прыгнуть вниз. Пес следит за мной неотрывно, не по себе. Но что-то мне подсказывает, что ничего смертельного мне не грозит. Да что мне смерть, уж лучше она, чем жить с таким позором - клеймом волка, я не вожак, но главный воин! И не позволю кому-то, тем более псу, быть выше меня. Он еще будет лизать мне ноги. А сейчас нужно что-то придумать, как-то убежать... * * * Кот спрыгивает с ветки, и я впиваюсь в него взглядом. Он явно не хочет того же, чего и я. Ну уж тут вариантов нет. Я покрою его, и точка. Кот дернулся в сторону. "Наивный! Он, никак, собрался от меня бежать. Ну, беги, беги". Тело требовало этой гонки, чтобы загнать его, придавить к земле и предъявить свои права, чтобы не смел дергаться. Инстинкты хищника просто выли во мне. "Догони. Возьми. Сделай своим. Докажи ему свою силу. Пусть он кричит под тобой. Ни капли пощады. Он твой приз, твоя дичь, твой...твой...твой!" Я зарычал и сорвался с места. Мое движение было стремительным настолько, что кот не успел уйти, и я схватил пальцами край его туники. Один рывок, и она остается у меня в руках, свисая драной тряпочкой. Кот скалится и шипит, прижимая уши к голове и переходя на дребезжащий звук с подвыванием. Я делаю новый рывок, и ему снова не удается уйти с траектории моего броска, я успеваю поймать кончик косы. Кот дернулся и прижал уши к голове еще сильнее, ударил меня хвостом, но я продолжал медленно наматывать косу на кулак. Рванул его к себе и прижался всем телом. По мне прошлась судорога, и я снова угрожающе рыкнул. "Только попробуй дернуться". * * * Яростный мявк и удар когтями по ребрам псины, но не настолько сильно, чтобы серьезно ранить пса. В бедро упиралось вполне явное свидетельство ночного гона волка. Сделалось так тоскливо. И вообще, это нечестно - тягать кота за косу или хвост! Напрягаю спину, прогибаясь и поведя плечами, готовлюсь. Пусть песик расслабится. Подумает, что я сдался. К бедрам прижимаются, горячее дыхание щекочет шерсть, мне самому хочется подвывать от желания, но нельзя - я не его самка, пусть ищет себе псину. Дергаюсь пробно вперед, но несильно, и тут же маскирую попытку к бегству толчком назад. Утробное рычание на ухо подсказало, что мой порыв не замечен. Облизываю пересохшие губы, крепкие руки перемещаются по телу вверх, и вот шанс, словно перед броском, из укрытия напрягаю все тело, скручиваю, будто пружину, чтобы отпустить, и отпускаю в порыве вперед. * * * Он трется об меня всем телом, играет, обманывает, но даже мой мозг зверя улавливает, что что-то не так. Плоть пульсирует болью, посылая сигналы к действию. Наклоняюсь вперед и вдыхаю его запах у основания шеи. Он прижимается ко мне бедрами, призывно трется и тут делает рывок и вырывается, оставив у меня в руке маленький приз из нескольких длинных шерстинок. Он устремляется вперед, я с диким воем преследую. Вот оно - гонка началась. Зверь во мне выл и метался, приветствуя эту игру. Кот бежал, петляя, как заяц. Он шустрый, но я быстрее. По коже пробегали мурашки, а тело вибрировало и скручивало судорогой желания. Меня вели инстинкты и запах, манящий запах его течки. * * * Оглядываться нет возможности, невнимание грозит поцелуем с каким-нибудь деревом или корягой, волк не отстает, и у меня бежать не получается, ноги заплетаются, пах тяжелеет. А псу, видно, все происходящее нравится, резко останавливаюсь, пропуская пса вперед. Который, по инерции, дал мне фору в пару метров, и теперь что есть мочи по прямой несусь вперед в лес, если успею, возможно, доберусь до озера и там спрячусь, вода скроет мой запах. Но надежды не оставалось, волк неумолимо нагонял, уже слышно крики лягушек и шорох камыша. * * * "Заяц, точно заяц". На миг у него получается перехитрить меня, и он получает секунды форы. Пускай, так даже интереснее. Он врывается в лес, я не отстаю. Прибавляю еще скорости и хватаю его за плечо, кидаю лицом в дерево и прижимаюсь к его спине. Кот придушенно мявкает и напрягается. Я провожу языком по позвонкам и медленно начинаю тереться об него членом. Кот тяжело дышит и непроизвольно прижимается к моему паху сильнее. Я, порыкивая, впиваюсь зубами в шею, помечая его. Кот с шипением прогибается в пояснице, сильнее прижимаясь ко мне бедрами. Я облизываю с губ его сладко-соленый вкус и начинаю зализывать рану, медленно перехожу на плечо и снова возвращаюсь к шее. Хватаю губами мочку уха и чуть сдавливаю ее зубами. Кот в моих руках почти перестает дышать, и наконец с его губ срывается первый стон. "Мой" Я пробегаю пальцами по позвонкам и, дойдя до края брюк, вцепляюсь в них когтями и начинаю рвать в лоскуты. Это доставляет мне какое-то почти извращенное удовольствие. Вторая рука проскальзывает к его паху и сжимает сильно возбужденный, горячий и слегка скользкий от смазки член. "И кого он хотел обмануть?" С каждым содранным с его тела куском ткани запах становится сильнее, и он почти непереносим, он заставляет мой член напрячься еще сильнее. Хотя казалось, что сильнее просто невозможно. * * * Эта волчья прелюдия вводит меня в бессознательное состояние, его язык не так шершав, как у котов, потому прикосновения к коже приятны, да, я признал это, но не сдался. Волк все настойчивей в своих ухаживаниях, и мое тело отзывается, сознание уже ослабло, импульс боли от укуса и гнев. "Он меня метит! Убью" Но в противоположность своим мыслям с урчанием прижимаюсь к горячему волчьему телу, невозможно вдохнуть, легкая боль и мой непроизвольный стон. После меня начинают обнажать, я не могу уже противиться, не могу даже отпустить дерево, ноги подгибаются. Такой скользкий и горячий, его член скользит по едва оголенным ягодицам, рука властно сжимает мой пах, и тело подводит снова, вытягивается в струну, выбивая из легких воздух с новым стоном, больше похожим на жалобный мявк. Уже нет смысла противиться, можно только постараться получить удовольствие от случки с вожаком-имперцем. Хотя возможно повернуть все в свою пользу. Потому оборачиваюсь и, приподымаясь, прижимаюсь к потрескавшимся от сухости дыхания губам, на них остался вкус моей крови, чтож, значит, и я могу сделать метку, все взаимно, клык смыкается на верхней губе, выдирая клок. Кажется, я перестарался, останется шрам. * * * Он вцепился мне в губу, как настоящий волк, а не кот. Боль обожгла огнем, и тело только сильнее распалилось. Я с воем впиваюсь окровавленными губами в его губы и почти насильно открываю их для вторжения моего языка. Наш поцелуй, он голодный и неконтролируемый. Мы ударяемся зубами, раним друг друга клыками и с рычанием сплетаем языки. Это поцелуй с привкусом крови и гнева, но нет ничего слаще. Я сдираю последние тряпки с его ног и ,подхватывая под бедра, приподнимаю вверх. Кот обхватывает меня ногами и с урчанием трется членом о член. Я отпускаю его губы из плена и впиваюсь взглядом в лицо. Кот уже тоже потерял контроль. Щеки горят румянцем, глаза сверкают из-под ресниц, отмеченная моей кровью губа закушена. Голова чуть запрокинута, открыта сильная шея. Нельзя упустить такой шанс. Я начинаю вылизывать ее, от ключиц до самого подбородка длинными, широкими мазками. Делаю шаг назад. Рукой проскальзываю в волосы и сжимаю их в кулак, заставляю сильнее отклониться, почти вжимая его головой в дерево. Губами спускаюсь вниз по его телу. Кот подвывает и переходит на шипение, подставляя грудь под мои губы. Я вылизываю розовый ореол соска и, слегка сжав его зубами, потянул. Кот вздрогнул и застонал, мелко подрагивая в моих руках. Его бедра ни на секунду не останавливались, продолжая тереться об мой пах. "Хорошо..." * * * Столько силы я давно не видел, с тех пор, как на поле брани погиб последний истинный вожак нашего рода. Мне нравилось это ощущение: страсть, как в битве. Мне уже все равно, что он волк, он сильнее. Специально подставляюсь, чтоб получить больше ласк. Язык волка, я хотел бы ощутить его ниже, не на шее, а он будто слышит, и все равно недостаточно низко. Он вылизывает соски, черт, я не самка... Мое возмущение было прервано моим же стоном. Тело уже совсем мне не подчинялось, я истекал смазкой, терся о пса, как последняя сучка, но, черт, мне это нравилось. Чтобы не упасть, обхватываю сильную шею руками, заставляя отпустить волосы, вжимаюсь губами в сгиб шеи, покусываю кадык, даже не думая драть его в клочья, чтоб упиться кровью. Сильное тело притягивает меня. Я позволяю волку снова развернуть меня спиной, выгибать меня до предела, чтобы он видел меня всего, мое желание, но все же взгляд, который он опустил к моим ягодицам, меня смутил. А язык, неумолимо следующий вниз, к заветному местечку, заставлял умолять продолжать, умолять не смотреть, как сокращается и раскрывается колечко мышц. * * * "Как же он возбужден". Его тело просто требует моего к себе внимания. Кот стоит, обхватив руками дерево и прижавшись щекой к жесткой коре. Ноги широко разведены. Он прогибается в пояснице и, приподняв ягодицы, открывает мне умопомрачительный вид. Я наклоняюсь и вылизываю влажную от испарины кожу спины. Одной рукой фиксирую его бедра, а другую завожу вперед и сжимаю в ладони его сочащийся смазкой член. Он толкается мне в руку и приглушенно стонет, впившись зубами в свое же предплечье. Я наклоняюсь ниже, покусывая его ягодицы, и медленно продвигаюсь к желанной добыче. Кот дышит тяжело и прерывисто, стонет с рваными хрипами. Наконец-то мои губы смыкаются на маленькой дырочке, и я осторожно обвожу ее языком, она раскрывается мне навстречу, готовая к моему вторжению. Кот почти воет у меня в руках и еще шире разводит ноги, сильнее наклоняется и прогибается. Я в одобрении поглаживаю его по бедру и скольжу кругами пальцами по влажной головке. По телу кота проходит судорога, как только мой язык толкается в податливую плоть. Он открывается, без осложнения пуская меня внутрь, и его ноги подгибаются, а тело начинает медленно оседать на землю. Я поддерживаю его и ставлю на четвереньки, но продолжаю скользить в нем языком. Рукой оглаживаю поясницу, заставляя сильнее припасть лицом к земле. Мой член горит огнем, и я не могу, да и не хочу больше ждать. Отпускаю кота, и он протестующе вскрикивает. Я обхватываю его бедра руками, и он затихает в предвкушении. Резкий толчок - я внутри него. Там так тесно, обжигающе жарко. Он почти до боли стискивает меня внутренними мышцами. Мой первый выпад заставляет нас вскрикнуть от удовольствия. "Мой! Он мой! Теперь только мой!" Последние барьеры рушатся, когда он сам пытается сильнее насаживаться на мой член. С рычанием я почти врубаюсь в горячую плоть. Для меня больше нет ничего, только этот миг, только здесь и сейчас. * * * Желание захлестывает с головой, спина и пах горят огнем, ног я почти не ощущаю, чуть позже до меня доходит, что в колени впиваются маленькие сосновые иголочки и ветки, уже плевать, внутри так скользко и жарко, но этого мало. Послушно, охотно прижимаюсь к прохладной земле, чтоб успокоить пожар в груди. Вдруг прикосновения исчезают, и я даже растерялся, потерянно вскрикнув недовольство-призыв. Но в следующий момент снова чувствую властные руки на моих бедрах, закусываю губу в предвкушении того, ради чего я так ломался. Рывок, и боль с примесью запретного удовольствия, постыдного, но такого желанного, от новых ощущений первой такой случки тело отторгает чужую плоть, миг, и новое движение, теперь крик удовольствия не удержать. Такого еще не было, яростные заявления прав волком на меня, новые метки его на моих плечах, и мои на его губах и шее. Безумие продолжалось до рассвета, волк брал меня, наполнял собой, даже живот вздулся от такого количества семени, а он все не останавливался. Лишь когда вдалеке послышался вой, извещающий о конце ночи гона, меня оставили в покое. Очнулся я уже в одиночестве, заботливо укрытый плащом. Синяя ткань была украшена пряжкой, в форме головы волка, держащим кольцо в зубах. Это, наверно, будет единственное напоминание о прошедшей ночи, которое я не захочу уничтожить. Встать было невозможно от боли. По бедрам струилась белесая масса, его запах. На мне везде его запах, и самое худшее, что он въелся даже внутрь. Кое-как добравшись до озера и вымывшись, прикрываюсь синей тканью на манер туники и спешу в деревню, хотя это сильно сказано, после такой-то ночи.