Императорский кот

Глава 3. Два месяца спустя Сегодня привезли новых пленных. Коты снова начали проводить свои диверсии. Они не хотят склониться. Впрочем, именно за это я их и уважаю, но мое право на императорский трон должно быть неоспоримо. Как бы меня не грели некоторые воспоминания, но ничто не могло поколебать моей уверенности и силы. Я сам спустился взглянуть на пленных. Они сидели на песке, и в их взоре не было покорности, только злость и немного страха. Впрочем, были и глаза, которые горели лишь всепоглощающим огнем гнева. Лицо его напоминало застывшую маску, только эти глаза и жили на нем. Я смог безошибочно определить в нем сильного воина, с которым стоит считаться. Остальные же были всего лишь детьми, но, несмотря на ранний возраст, их судьбу решит арена. Она выберет, жить им или умереть. Я развернулся и направился к выходу, но у открытых настежь решёток все же обернулся и посмотрел на воина. Он сидел с прямой спиной и холодным лицом. Черные волосы местами выбились из косы, на левой щеке порез, одежда рваная и висит на честном слове, но при этом глаза все также сверкают и губы упрямо сжаты. Да, настоящий воин. Когда он погибнет, а он погибнет, я распоряжусь, чтобы ему оказали все почести, подобающие такой силе духа. Этого кота невозможно не уважать даже мне. Жаль, что он не мой воин. *** Два месяца, полные кровопролитных битв, потерь, слез. И вот, жалкая горстка наших женщин и детей смогли укрыться в лесах, наш же отряд скрутили и привезли в город. Я никогда еще не бывал в таких местах, всего за пару месяцев возвести целую крепость. Мальчишки в моем отряде жались ко мне, а я старался оставить в них боевой дух. Мы обязательно выберемся. Клетка нас сдержать не сможет. Сейчас, стоя на коленях, на раскаленном песке, я вижу улыбки псов. Заинтересованные взгляды, как на прокаженных смотрят. Зло сплюнув, примеряюсь к наручникам, может, удастся вывернуть кисти. Мою возню прервал волк, точнее, запах. Такой знакомый, у дверцы показался его обладатель. Высокий, с волнистыми волосами, которые обрамляли мужественное лицо, исполосованное шрамами, мужчина, видно, не прятался за спины солдат и честно претендует на трон. Когда я заметил шрам на его губе, во мне что-то шелохнулось, но значение знамению я не придал, мало ли где воин его получил. Выпятив грудь, выпрямившись, не показываю ни страха, ни сожаления, ни покорности. Позволяю рассмотреть себя, мне польстило то, что Имперец обернулся перед тем, как выйти. Мальцов растолкали в отдельные клетки по двое, меня же оставили одного. Ночь была холодной, котята жались друг к другу, а за них у меня болело сердце, еще совсем дети, не воины, им предстоит вкусить кровь в столь раннем возрасте или погибнуть. Что хуже, что лучше сказать не решусь. Наутро двоих вытащили из клеток и увели, под вечер вернулся один, но весь в крови, дрожал и плакал. Оказалось, друга его задрал лев, а сам он все же изловчился и убил заморского сородича. Все повторялось изо дня в день. С восхода до заката я мерил свой закуток шагами, переплетал косу, стучал в стены, а под вечер тихо выл, сжавшись на соломенном тюфяке у стены. Было больно, но не от колючих стеблей, не от того, что тело затекло, было больно за сородичей. *** "Дети, всего лишь дети. Как же жалко". Но если я на миг дам слабину, восстанут и те, что уже принял свою судьбу. Зрители громко вопили, когда очередной котенок "украсил своими останками песок арены". Это жуткое зрелище, даже для моих глаз. К концу четвертого дня из горстки котят в живых остались только трое и сам воин. А я... Я больше не мог смотреть на эти зверства, которые так нравились публике. Решение было принято мгновенно. Воин достоин чести умереть как солдат, а не как добыча, да и котята, что смогли выжить, тоже. Я встал с трона, и трибуну огласил мой голос. Тишина наступила в мгновение ока. - По моему велению, завтра состоится последнее зрелище. Я повелеваю. Оставшиеся коты сразятся с лучшими имперскими гладиаторами. Если кто-то из них останется жив, то сможет просить у меня все, что захочет. Таково мое решение, и оно окончательно. "Я надеюсь, ты выберешь жизнь, воин. Лучше жить, будучи рабом, чем не жить совсем. Хотя я бы предпочел умереть". Ночь я провел беспокойно, что-то тревожило меня, не давало заснуть, даже один из моих наложников не принес мне успокоения, и тревога все еще беспокоила мой сон. На следующий день на арене собрался весь город. Я гордо восседал на своем троне и сохранял спокойствие, хотя все внутри меня переворачивалось и кричало. Первыми появились гладиаторы. Их было четверо, лучшие из лучших, те, что прошли сотни битв и вышли из них победителями. Гладиаторы шли твердой поступью, чеканя шаг. Остановившись, они подняли свои головы и, посмотрев на меня, опустились на одно колено, прижимая руку к груди. Затем каждый занял по одной стороне арены. Когда ввели пленных, я на миг замер, глядя на гордую походку воина. "Какая сила духа". Каждый из котов в руках сжимал по мечу, но вот только воин делал это правильно, остальные лишь пытались копировать стойку старшего. Взмах моей руки, и гладиаторы сорвались со своих мест. "Впервые мне было так тяжело на это смотреть". *** Сидит и смотрит, просто смотрит! Когда на его глазах убивают детей ради забавы. Сегодня я не дам никому умереть. Не на моих глазах, не тогда, когда я могу вмешаться. Но я все же не всесилен, котята, самые младшие, прятались за мной, старшие прикрывали мой тыл. Хоть какой-то прок от них, но был. Гладиаторов осталось двое, троих котят ранили, но не так серьезно. Играючи перекидываю меч из руки в руку. Теперь можно чуть расслабиться. Теперь хозяин положения я, как хищник, обхожу пару псов, чуть пригибаясь к земле, скользящим шагом, шуршащие под ногами камушки заставили утробно рыкнуть и прижать ушки к голове, бой теперь приносит мне удовольствие. В пару прыжков оказываюсь рядом с гладиатором, тем, что повыше, и выбиваю из его руки меч, лезвие вонзается в землю в нескольких метрах. Что за привычка следить за падающими предметами? Все попадаются, уловив момент, обезоруживаю второго и мгновенно, без колебаний, убиваю. Они посмели поднять руку на детей, эти люди без чести и жить не достойны. Оборачиваюсь к императору. - Значит, мое желание? Думаю, смертей недостаточно, чтобы выкупить жизнь тех трех детей? Указываю на комок ушей и хвостов, затаившийся в углу арены. - Тогда я вызываю вас на поединок, будущий Император. Выиграю я, и мы уходим, проиграю - я останусь, а они уходят… Осталась надежда на разум императора и желание провести бой с сильным воином, а не сопливой ребятней. *** - Нет! Не совсем так. Проиграешь, и они останутся вместе с тобой. Выиграешь, и они уходят, но ты остаешься. Взамен я оставлю горстку твоих сородичей в покое, но только пока они не нападут первыми. Согласен? Кот зарычал и заскрипел зубами, на миг мне показалось, что он откажется, но лишь на миг. Сверкнув на меня глазами, он прорычал: -Хорошо, пусть будет так. В конце концов, у меня не осталось никого, к кому я мог бы вернуться. Я надеюсь, ты сдержишь свое слово, пес. - Мое слово закон даже для меня. Мне не понравилось, что кот посмел усомниться во мне. Арена встретила меня белым песком и злющим противником. Он стоял, как статуя, неподвижно и гордо. Как только я приблизился к нему, в ноздри мне ударил знакомый запах. "Не может быть!" Я впился взглядом в его шею, но ее ловко прикрывало многоярусное украшение из металла и камней. "Неужели это он?!" - Начнем, пес?! - крикнул воин и первым нанес удар. Больше у меня не было времени обдумывать свои догадки, я сражался так, как бился только в серьезных сражениях. Наши мечи мелькали в воздухе, скрещивались со звоном и с жутким скрежетом соскальзывали, выбивая искры из металла. Мы уже начали уставать, но сдаваться не хотел ни один. И вот я нашел это уязвимое место. Резкий выпад, и я подныриваю под его руку, попутно выбиваю меч и приставляю острие к шее. Он замирает, прерывисто дыша. Я наклоняюсь вперед и втягиваю носом слишком знакомый запах моего кота. Легкий поворот меча, и украшение осыпается горсткой металла и бусин, а на коже ярко горит след зубов, моих зубов. Хищник с ревом проносится через мое тело и с рыком соскальзывает с губ одним маленьким словом: - Мой! Слово-то маленькое, но меняет оно очень много. Поворачиваюсь к страже, которая угрожающе нацелилась на в ужасе жмущихся друг к другу котят. - Перестать. Верните их в семьи. Но учтите, любая угроза с вашей стороны, и я вырежу всех до единого, даже младенцев. Уходите. Я почувствовал, как кот в моих руках расслабился и с облегчением выдохнул. - Видишь, я умею быть милостивым. Но я такой не всегда. Слышали все?! Сегодня я милостив и дарую жизнь! *** Бой проигран, мне уже не на что наедяться, если придется, я сам убью котят, не хочу им позорной жизни рабов. Волк глубоко втягивает воздух, я делаю то же самое, больно знаком его аромат, хоть сейчас он едва уловим из-за крови, в которой я вымазан по уши. - Мой! Я стою не в силах поверить, так значит это он, он не просто Имперский пес, он император, тот, что встретился мне в ту злополучную ночь. До моего слуха доходит голос, а смысл приходит только тогда, когда я вижу, что котят уводят с арены. Тело, не знавшее покоя около недели, расслабляется мгновенно. - Милостив… Наконец я могу уснуть, дать отдых телу, так приятно знать, что теперь поселению не угрожают, я даже готов уснуть на руках волка. Который так внимательно сейчас меня разглядывает. Я даже подобрался, и беспокойство вернулось вновь. Словно так и надо, он берет меня на руки и несет, гордо выказывая свои права. А я пытаюсь прикрыть ладонью клеймо, которое уже успели прожечь все сучки на трибунах арены, которые лелеяли надежду лечь под Императора. Мое самолюбие частично утешено. И снова я расслабляюсь в руках имперца, сильных, бережно прижимающих к широкой груди. Он еще что-то шептал, но я не разобрал. Больно долго сон ждал меня.