Императорский кот

Я несу его в свои покои и ощущаю сонное дыхание у своей шеи. Он уснул почти сразу. Теплое сильное тело доверчиво прижималось ко мне, а по сути, я его враг. Как это ни странно, но врагом я его воспринимать не могу. Для меня кот - это тот, кто стонал от моих поцелуев и выгибался в экстазе в руках. То, что я видел сегодня на арене, было великолепным доказательством силы и мастерства. Ни одного лишнего движения. Все точно, выверено и гармонично. Я видел мастера во всей его красе. Каждое его движение или удар, направленный на меня, заставлял кровь в моем теле кипеть и жаждать не только боя, не только победить. Я шел по извилистым светлым коридорам и ловил недоуменные взгляды слуг, ревнивые - наложников и завистливые - врагов. Все и каждый видел на его шее метки от моих зубов. Наклонив слегка голову, я вдохнул его запах с примесью крови и пота, но даже так он вызывал дрожь в моем теле. Коту не понравится то решение, которое я сейчас приму, очень не понравится, только сделать он ничего уже не сможет. Он мой, а свое я не отдаю и своим не делюсь. У моих дверей стояли два преданных пса. Словно каменные изваяния, они возвышались и охраняли вход в мои покои. Увидев меня, каждый приложил правую руку к груди и наклонил голову в знак приветствия, но даже в их взгляде промелькнуло удивление. Хотя это и понятно. То, что они сейчас перед собой видели: их гордый, сильный и властный император нес на руках оборванного, вымазанного в крови, застывшего на полпути ко второй сущности кота. И на шее этого кота горела моя метка. Каждый волк почувствовал, кому принадлежит этот кот. Я спокойно проигнорировал взгляды и шагнул к закрытым дверям. Охранники в тот же миг распахнули тяжелые створки передо мной. На меня повеяло тонким ароматом экзотических цветов, привезенных мной из странствий. Полы устилали толстые ковры из дорогого шелка. Стены украшали тяжелые гобелены и диковинная резьба. В центре стояла огромная по своим размерам кровать. Кроваво-красные покрывала свисали вниз и ложились на пол. Но здесь я не задержался, а прошел в купальню. Там меня встретили все те же удивленные взгляды трех моих фаворитов и слуг. Ступая по красочному мозаичному полу, я шел к горячим ваннам. - Господин! - невысокий рыжеволосый волчонок подбежал ко мне и попытался обнять, но я чуть отклонился, избегая его рук - Господин... - потерянно прошептал он. Обида отразилась на лице рыжего, понимание на лицах двух фаворитов старше. Они уже все поняли, а рыжий, он был еще молод и не осознавал значение меток на шее кота. Поэтому вслед за растерянностью и обидой на его лице отразилась ненависть и злоба с презрением. «Стоит как можно дальше отослать его». Все мои наложники отлично знали: я не люблю их и никогда не любил, и принимали меня таким, какой есть. Поэтому два брата-близнеца, два красивых зеленоглазых блондина, все поняли сразу. А вот рыжий создавал мне проблемы. Ну, как бы там ни было, сейчас я хотел остаться один. - Уходите. Слуги замерли, не понимая, почему я их гоню. Высокий чернокожий слуга подошел чуть ближе. - Господин, - проговорил он, один из самых опытных моих слуг, - Оставьте его нам, и мы позаботимся о нем. А вы сможете отдохнуть в алькове и предаться утехам. "Кто-то еще увидит это сильное и красивое в своем несовершенном совершенстве тело?" Мне не понравилась эта мысль. Только я имею право видеть его, касаться его кожи и шрамов, оставленных в боях. Только я! - Уходите, - снова повторил я. Слуги продолжали жечь нас взглядом и уже сделали новый вздох, чтобы что-то сказать. "Они что, меня не слышат? Распоясались!" - Я! Сказал! Пошли! Все! Вон!!! Быстро! Купальня опустела в мгновение ока. Я осторожно уложил свою ношу на подушки, ничуть не заботясь о том, что он может испортить их, и начал медленно раздевать. С каждой снятой вещью я улавливал такой знакомый аромат все сильнее и сильнее. - Мой. Только мой. Когда последняя вещь грязной тряпкой валялась в куче, я оглядел рельефные мышцы и провел рукой по его груди и животу, вспоминая, как это - чувствовать Его. Глубоко вздохнув, я встал и, быстро раздевшись, подхватил кота на руки, скользнул по ступеням в горячую воду. Она окутала наши тела, даря расслабление уставшим мышцам и очищая разум. - Мы с тобой столько уже успели наворотить, мой кот, а я так и не узнал даже твоего имени. Как же тебя зовут? - Дометиан, - прошептал кот, не открывая глаз. *** Вначале было слово. И слово это тьма. Позже был голос, знакомый, странный. Запах, много новых запахов. Чужое присутствие, взгляды. Тени за красным пологом век. Снова голоса, громче, разные. Запахи трав, как в курительной… или купальне. Захотелось зевнуть. Голос, тот, что звучал ближе, успокаивал, он сменился на резкий, громкий. Но тепло расслабляло, потому я даже не вздрогнул, лишь сильнее сжал веки. Тепло исчезло, прохлада коснулась разгоряченной кожи, я даже облегченно вздохнул. - Мой, только мой… Отголоском звучало в голове, тепло вернулось, мягко разлилось пламенем по ребрам, затекало под них, капало в живот и щекотало изнутри. Снова мои конечности потеряли опору, меня кто-то носит на руках? Я ранен? Остался калекой? Легкое беспокойство растворилось в горячей воде, в которую меня окунули. Было лень не то, что двинуться, вдохнуть. - Мы с тобой столько уже успели наворотить, мой кот, а я так и не узнал даже твоего имени. Как же тебя зовут? - Дометиан, - на грани сознания шепчу ответ. Нужно же быть благодарным доброму Самаритянину, взявшему на себя заботу обо мне. Но любопытство, как отличительная наша черта, начало зудеть на кромке век. Призывая открыть глаза и посмотреть, как же выглядит незнакомец. Зря я это сделал, едва получившее отдых тело снова скрутило напряжение. - Ты?! Осматриваю себя на предмет домогательств волка, поднимаю свой хвост. Вроде ничего. Сжав губы в тонкую полоску, сверлю взглядом мужчину, через плечо, стоя к нему спиной. А Пес, как ни в чем не бывало, вальяжно лежит в воде. Оскалиться не могу, не получается, вокруг все незнакомое. Голова кружится. - Куда ты меня притащил? Я воин, а не мальчик для постельных утех! Гнев захлестывал, заставлял поджимать уши, бессильно кусать губы. Но я обязан этому имперцу жизнью своих сородичей. Скрепя сердце, снова сажусь в воду и начинаю деловито растирать кожу, смывая кровь, вымывая грязь из ран. Все действо пришлось производить под внимательным взглядом волка. - Скажи, хоть, как мне звать тебя… Оборачиваюсь, распуская волосы, будто ответ меня и не волнует, продолжая приводить себя в порядок, вычесывать колтуны, запекшиеся хлопья крови, иногда зачерпывая медным ковшом воду, выливая на себя. *** "Он делает вид, что меня здесь нет. Забавный. Красивый. Мой". Я любуюсь каждым его движением. Той ночью я ощущал его больше руками, а теперь познаю глазами. Каждый жест, взмах ресниц. Я любуюсь тем, как перекатываются тугие мышцы под эластичной кожей. Каждый шрам, покрывающий тело - это доказательство его силы и доблести. Мне нравится смотреть, как его руки скользят по смуглой коже, как пробегают пальцами по мышцам и обмывают уставшее тело. Правда, мне хотелось бы делать это самому. Он расплетает косу и медленно начинает распутывать волосы и вымывать кровь. Тонкие розовые ручейки текут с волос на плечи, затем на мышцы груди и, струясь по четким кубикам пресса, исчезают в воде. Вся эта картина так завораживает и возбуждает, что я невольно начинаю ерзать в воде. Хорошо, что ему этого не видно. Мои инстинкты снова воют, и требуют, требуют взять и никогда не отпускать от себя. Мне казалось, что он хочет соблазнить меня, заворожить, и ему это хорошо удалось. Но, к сожалению, это не так. Все это лишь воображение моего тела и охваченного желанием разума. Дометиан отгораживается от меня волосами, и я разочарованно вздыхаю. Мне бы хотелось продолжения этого красивого спектакля, но, видно, желал этого только я. - Скажи, хоть, как мне звать тебя… - спрашивает устало кот, глядя на меня чуть раскосыми синими глазами. - Ты можешь звать меня Севериан, но только наедине. На виду у чужих называй императором. Я не требую, чтобы ты звал меня господином, ибо у такого свирепого воина не может быть господином никто, кроме его чести. - Честь? Интересное слово для того, кто отдался врагу и носит его метку. О какой чести ты говоришь? Теперь для каждого здесь я лишь твой раб и игрушка, - его голос звучал равнодушно и вместе с тем потерянно. Эти слова и обреченность в голосе мне не понравились. Они хлестнули, словно плеть, оставляя после себя рубцы. Он слишком хороший воин, чтобы принижать себя. Никто не смеет при мне отзываться так о нем, даже он сам. Я преодолел разделяющее нас пространство так стремительно, что он успел только выставить руки, но не смог уйти от моего прикосновения. Сжимаю ладонями плечи и пристально смотрю в глаза. - Послушай меня, кот. Ты единственный в этом проклятом мире, кто носит мою метку. Каждая самка и даже многие самцы здесь хотели бы ее иметь, но она есть только у тебя. Да, тебя будут ненавидеть, тебе будут завидовать и, возможно, лгать, но даже в этом случае не смей думать о себе как об обычной игрушке. Запомни, я свои игрушки на руках не ношу, самолично не раздеваю и уж точно не купаю. Еще раз услышу, как поносишь себя, и мы снова сразимся, только условия будут другие. Волк оставляет на теле своего партнера такую метку только в одном случае, и она не является меткой для наложника. - Тогда, что это для волка?