История, которой не было

       План султана по завоеванию сердца христианства встретил одобрение со стороны пашей и беев. Началась активная подготовка к крупному походу. На Хюррем почти не осталось времени. Они стали видиться все реже и реже, больше разговаривая, чем деля постель. Споры о поэзии, музыке, книгах — хороший отдых для ума после военного планирования. Но в ту ночь все было иначе. Султанша буквально с порога накинулась на него, как голодная тигрица, и потащила в постель, где они прокувыркались до утра. А к полудню следующего дня Мустафа обнаружил, что у него пропала государственная печать. Слуги перерыли покои, но заветное кольцо так и не обнаружили. Кружащий над ними ястребом Ибрагим предположил, что следует искать в гареме. Когда евнухи вместе с калфами принялись за дело, с этажа для фавориток сбежала взволнованная Лейла хатун. -Я видела, видела!- кричала девушка.- Хюррем-султан показывала то кольцо какому-то мужчине,- и детально описала Рустема пашу. Мустафа отказывался верить в это. Хюррем не могла предать. Не могла. Но все сходится. Она вымотала его, дождалась, пока заснет, а потом незаметно вытащила из шкатулки печать. С болью в сердце султан отдал приказ об аресте и хасеки, и ее предполагаемого подельника. Срочные дела на верфи потребовали его личного присутствия, и Мустафа отбыл, оставляя дознание на Ибрагима. Разговор с султаншей нужно было отложить. Мустафа боялся. Боялся, что она и правда предала. Боялся, что не сдержит гнева и убьет ее. Боялся потерять ее. Когда падишах на следующий день вернулся во дворец, ему сообщили две новости — хорошую и плохую. Хюррем оказалась не виновной, а показания против нее — вражеским наветом. Печать нашли в тайнике, внутри полой полки. Шкаф находился в покоях валиде. Раздосадованный Ибрагим также сообщил, что еще до обнаружения кольца посаженная под арест Лейла покончила с собой, и сделала она это с чьей-то помощью. Мать рыдала, стоя на коленях, клялась, что ее подставили, но Мустафа уже давно научился не обращать внимания на ее слезы. Любой другой за подобное преступление уже лишился бы головы, но Махидевран отделалась изгнанием в Эдирне с небольшим количеством вещей и слуг. Оставив ее, проклинающую Хюррем и весь мир, Мустафа направился к покоям любимой. Не обращая внимания ни на что вокруг, он стремился как можно скорее обнять ее и попросить прощения, за то, что как и все, поверил в ее вину. Когда султанша отвернулась от зеркала и посмотрела на него, падишах замер. На ее лице живого места не было: рассеченная в нескольких местах бровь, лиловые синяки на скулах, синеющие следы пальцев на шее. Платье на ней было изодрано, волосы напоминали воронье гнездо. Глаза покраснели от пролитых слез. -Моя госпожа,- дыхание Мустафы перехватило от смеси двух чувств: гнева и вины,- кто сделал с тобой такое? -У Великого визиря свои методы ведения допроса,- ее голос напоминал царапанье когтей по дереву, настолько он был низкий и сиплый.- Ну что, господин, и такой меня любишь? У Мустафы пропал дар речи. Он хотел позвать лекаря, но не смог. Слезы навернулись на глаза, и он упал перед Хюррем на колени, обнимая ее ноги. -Я буду любить вас вечно, госпожа моя! Я брошу к вашим ногам весь мир! Весь мир вот также встанет перед вами на колени и будет молить о милости,- хотел бы сказать Мустафа, но голос не слушался его. А Хюррем, перебирая его волосы, улыбалась одними глазами, охотно принимая его невысказанные обещания. Чуть ранее. -Все, Лейла хатун, ты поняла меня. Кричишь только когда обыск будет уже в разгаре. На вот,- султанша протянула девушке перстень, перед этим показывая, как правильно надавливать на камень, чтобы он раскрылся,- не хочу, чтобы ты умирала в муках. Яд действует быстро и гарантированно. Ты просто заснешь и не проснешься. -Вы обещаете, что сдержите слово. -Конечно, клянусь Аллахом, твоя сестра выйдет замуж за богатого влиятельного бея и проживет долгую жизнь. Лейла поклонились, смотря на султаншу исподлобья и вышла, а Хюррем задумалась, чтобы такое сказать Ибрагиму, чтобы он потерял голову и избил ее до полусмерти.