***
— До самой своей смерти Сокка не прекращал поиски Аватара, но с того рокового дня больше не нашлось даже самого крошечного следа, за который он смог бы ухватиться. — Тихо, со скорбным выражением лица заканчивала свой рассказ Катара. — Он считал, что подвел Аанга, не сдержал данное другу обещание, и ничто в мире не могло разубедить его. Ноатак молча обдумывал услышанное, понимающе глядя на пожилую женщину. К счастью для него, там, где не справился Сокка, справится маг крови, ибо он знает подозреваемого лично и его словестный портрет ни с чем не спутает. Но, что более важно, улика, которая для вождя юга оказалась бесполезной, для бывшего члена «Красного Лотоса» может стать прямым доказательством причастности ордена к похищению Аватара. — Тот осколок, он ещё у вас остался? — Да, Сокка хотел от него избавиться, считая бесполезным хламом, но я решила его сохранить, у меня было чувство, что эта вещица особенная. Кажется, прожив всю жизнь вместе с Аватаром, я научилась предчувствовать такие вещи так же, как и он. Лицо Катары украсила легкая улыбка при воспоминании об Аанге. Неторопливо шагая, старушка вышла из кухни и вернулась с маленькой шкатулкой в руках, внутри которой и оказался злосчастный осколок. — А свидетель? Я ещё могу с ним поговорить? — Да, он живет в столице, после того инцидента он решил покинуть Белый Лотос и вернуться к обычной жизни. Увы, раны до сих пор дают о себе знать, он регулярно посещает наших целителей. — В таком случае я навещу его. Прощайте, Катара. — Приняв осколок из рук собеседницы, Ноатак тихо удалился.***
Кувира разомкнула уставшие глаза — за последние недели сон редко посещал её. По правде говоря, с тех пор, как её заперли в камере, её никто не посещал. Смерть сестры и ссора с Аватаром серьёзно подточила выдержку Суинь, но именно инцидент в Омашу добил её окончательно. Кувира ещё никогда не видела названную мать в таком гневе, та рвала и метала, обвиняя свою советницу во всех смертных грехах, и впервые Кувире было нечего на это ответить, она в полной мере осознавала свои проступки. Однако внешне советница не подавала виду, тогда, держа ответ перед Суинь, на её лице не дрогнул ни один мускул, она достойно выслушивала всё, в чём обвиняла её матриарх. Лишь потом, оказавшись в платиновой камере, Кувира дала волю эмоциям, и боль раскалённым железом обожгла сердце. Она всю жизнь была для Суинь, словно преданный пёс. Ещё маленькой девочкой матриарх подобрала её на улице, брошенную и ненужную. Кувира посвятила всю свою жизнь тому, чтобы оправдать все возложенные на неё надежды, доказать свою значимость, чтобы Суинь могла ею гордиться. Но время шло, и детские грёзы рассеивались. Самые незначительные успехи родных детей радовали матриарха в сто крат больше, чем мастерство Кувиры в покорении металла, чем её продвижение по карьерной лестнице в вооруженных силах Заофу, которому Суинь никогда не уделяла внимания и уж тем более не способствовала. Она добилась поста советника матриарха только благодаря тому, что Айвей покинул Заофу по собственному желанию, сейчас советница не могла и представить себе, как бы смогла заполучить такое расположение при иных обстоятельствах. Теперь же перед Кувирой разрушилась последняя иллюзия. Её наказание не должно было быть долгим, за «разбой и нападение на представителей закона» Суинь приговорила её лишь к кратковременному заключению, в кои-то веки припомнив, что названная дочь и советница матриарха - не последний для неё человечек. Однако Кувира ставила под сомнение тот факт, что служебное или семейное положение смягчило её наказание. Время шло, с окончания назначенного ей срока прошли уже сутки, однако за ней так никто и не пришёл, а приказа об освобождении не поступило. Когда до её камеры дошли последние слухи из города, всё встало на свои места. Единственная дочь Суинь, - «о, чудо!», - стала магом воздуха. После такого не удивительно, что все забыли про опальную советницу. Теперь Кувире стало ясно, что, когда матриарх подобрала её, в ней не было какого-то особенного отношения к девочке — это была простая жалость, показательный акт милосердия и гуманизма. Суинь всего лишь хотела показать себе и всем остальным, какая она добрая и всемилостивая, что она может даже из уличной оборванки сделать человека. Поднявшись с лежанки, Кувира злостно ударила по металлической стене и, тяжело выдохнув, прислонилась к холодному покрытию лбом. Мир, который она знала, рушился вдребезги: ещё пару месяцев назад она считала Суинь Бейфонг великим человеком и даже была готова защищать её ценой своей жизни, а теперь при воспоминании обо всём роде Бейфонг она испытывает лишь отвращение. Кувира обернулась и скатилась по стене на пол, подогнув под себя ноги. Она твёрдо для себя решила, что покинет город, когда выберется из чертовой камеры, и начнёт жизнь заново где-нибудь в Ба-Синг-Се. Покорительница металла невольно вылезла из тяжелой думы, когда уловила вибрации от множества торопливых шагов, что всё быстрее приближались к её камере. Кувира ради интереса даже подошла ближе к решётке, отделяющей её от входной двери в камеру, у которой как раз остановились загадочные посетители. — Открывайте, быстро! — раздался ломкий голос за дверью, по которому Кувира безошибочно узнала Баатара младшего. Охрана немедленно повиновалась, впустила Баатара и сопровождающую его стражу в камеру. Вместе с Баатаром пришла и его младшая сестра Опал - ныне первая покорительница воздуха семейства Бейфонг. — Кувира, я так рад снова тебя видеть! — облегчённо улыбнулся Баатар. — Вот как? Правда, Баатар? Я бы охотно поверила, если бы за всё то время, что я провела здесь, ты хотя бы раз посетил меня! — озлобленно нахмурила брови Кувира. — Послушай, я понимаю, как это выглядит, но я в самом деле хотел навестить тебя и не раз! — смятенно оправдывался влюбленный юноша. — Но мне не позволили! — Ты не пришёл ко мне, потому что твоя мама запретила? — отчеканила железная леди. — Ты жалок, Баатар. Когда старший брат сокрушенно склонил голову, Опал понимающе взяла его ладонь в свои руки, бросила на заключенную осуждающий взгляд. — Баатар не прекращал думать о тебе все эти недели! Ты не имеешь права так его осуждать! — воскликнула Опал. — Я достаточно хорошо его знаю, чтобы судить. Он всегда и во всём потакал своей матери, только когда я была рядом, он набирался смелости ей возразить. Если бы его чувства ко мне хоть что-то значили, он бы не позволил Суинь себя контролировать. — Мама никогда не пыталась нас контролировать, она всегда давала нам свободу! — срывалась на крик девочка, прожигая Кувиру дрожащими глазами. — Она хотела лучшего для всех нас и для тебя тоже! Ты была капитаном стражи, стала её советницей, она доверяла тебе, как никому другому! С этими словами Опал уткнулась в рукав брата, более не в силах сдержать слёз. От такой сцены Кувира опешила, не зная как ей реагировать, в таком состоянии всегда гордую и жизнерадостную Опал ещё никто не видел. Баатар тяжело вздохнул, он должен был озвучить слова, которые тяжело даются любому любящему сыну: — Кувира, мама мертва.***
Корра сидела на краю отвесной скалы, на вершине одной из гор, что окружали Заофу, и взирала на раскинувшийся внизу город металлических цветов. Его огромные стальные лепестки были открыты, выпуская из города высокие столбы черного дыма, что тянулись вверх так же долго, как не утихала паника среди горожан. Стирая с метеоритного клинка последнюю каплю крови, Корра улыбалась своему отражению на чёрном металле, словно хваля саму себя за проделанную работу. Рядом опустилась чья-то тень, сзади подошёл Захир. Корра хотела бы нахмуриться и отпустить очередную колкость в адрес учителя, но в последнее время ей стало просто всё равно. Теперь всё просто: они чужие люди, связанные единым взглядом на мир. Он ей не доверяет, видит в ней лишь оружие без собственного мнения. И она тоже ему не верит, потому как не позволит больше собой управлять, одного демона в голове уже достаточно. — Идём, Корра, пора двигаться дальше, — подозвал Захир. — Хорошо, — поднялась Аватар, поправив традиционную чёрную робу Красного Лотоса и вложив меч Вождя Сокки в ножны. — Куда мы теперь? — В Ба-Синг-Се, мы давно не навещали Королеву. В обоюдном молчании они спустились к остальным в лагерь. Газан и Минг-Хуа что-то обсуждали, сидя у костра, а Пи’Ли, до этого стоявшая в гордом одиночестве, поспешила к ним. — Как ты себя чувствуешь, Корра? — первым делом поинтересовалась она. — Как нельзя лучше, — с лукавой ухмылкой ответила Корра. — Давно ждала момента, чтобы воздать Суинь по заслугам! Это по её милости я стала монстром! Не откажи она мне тогда в помощи, я бы смогла расправиться с Уналаком задолго до гармонического сближения. — Надеюсь, ты ещё не растеряла запал, весть о смерти матриарха Клана Металла разлетится быстро. С каждым последующим правителем нам будет всё сложнее. Ну а после... — Пи’Ли тяжело вздохнула, сама не зная, что же их ждёт в конце, и неоднозначно взглянула на Захира, но быстро отвела взгляд, что не укрылось от Аватара. — Давай сначала разберёмся с правителями, а уже потом будем решать, как нам быть дальше, — быстро оборвала беседу Корра, пройдя к костру и сев на свой спальный мешок, подальше от остальных. Захир отошёл в сторону, ему хотелось обдумать дальнейшие действия не только в Ба-Синг-Се - в голове лидера Лотоса были далеко идущие планы. Пи’Ли догадывалась, какие помыслы одолевают её возлюбленного, она знала его с ранней юности, если не раньше, и знала, на какие вещи он способен. Многие дни она наблюдала, как он терзается мыслью, от которой ей становится страшно, как никогда в жизни. Монах начал свою медитацию на высоком холме, пытаясь очистить разум от всех лишних мыслей, размышляя лишь о главном. В таком состоянии дух не обретает умиротворения, зато разум становится предельно сконцентрирован на главной идее, и верное решение не заставляет себя долго ждать. Увы, не в случае, когда от его выбора зависит не только чья-то жизнь, но и судьба всего мира. — Нужно поговорить, Захир, — покой монаха нарушил голос Пи’Ли, не терпящий отказа. — Тебя что-то тревожит? — как можно более спокойно ответил Захир, поднимаясь с насиженного места. — Во-первых, — строго начала огненная леди. — Когда ты собираешься всё рассказать Корре? — Да той поры, пока последний правитель жив, ей не стоит знать, — Захир вознёс руку к небу, несколько мгновений концентрируя в ладони вихревой шар и так же быстро его рассеивая. — Она отдаляется от нас, и я уже не знаю, что будет дальше. Мой дар пригодится на случай, если придётся… — Придётся убить её?! — Пи’Ли озвучила ужасающую мысль вперёд него. — Да. — Захир был неумолим. — Я надеюсь, до этого не дойдёт, но пока Корра не знает, что я стал магом воздуха, у меня есть шанс застать её врасплох в случае, если на карту будут поставлены наши жизни или миссия. — Я не верю своим ушам, — отдалившись на шаг, Пи’Ли потрясённо смотрела в глаза возлюбленного. — Ты готов пожертвовать её жизнью ради миссии? Избавиться, как от зверя, как от оружия! Ты всю жизнь учил меня, что никто не смеет использовать другого человека, как свой инструмент! — И пока Корра остаётся человеком, я не позволю ей умереть. Но мы с тобой видели, во что она может превратиться. Это будет не вопрос её жизни, а вопрос выживания человечества, мы не имеем права на ошибку. — Поэтому мы должны помочь Корре не потерять себя, а не строить заговоры за её спиной! — покорительница взрыва едва держала себя в руках, чтобы в порыве не выстрелить куда-нибудь. Хоть лагерь был и далеко, такое бы точно услышали. Пи’Ли отвернулась, ей было больно обсуждать такое. Из всех членов ордена только она понимала Корру лучше всех, окружающие используют девочку с ранних лет, и только она пыталась видеть в Корре равного себе человека. Пи’Ли нашла дочь, которой у неё никогда не было и которую она не могла позволить себе потерять. День гармонического сближения стал для неё самым худшим на свете, она видела, как душу Корры разорвали на части, наполнив злом. Но она жива, она борется за свою человечность! А Захир предлагает убить её, как бешеную собаку. — Поступай, как считаешь нужным, но я готов пожертвовать всем, чтобы спасти наш мир. — А я сделаю всё, чтобы защитить её.