А если...

      - Разрубленный змей! – охнул Эмиль.       В детстве маленький Леонард мечтал о подвигах. В юности он уже определился со своими желаниями, но очень скоро понял, что фамилия «Манрик» и рыжий цвет волос решат его судьбу вернее иных проклятий. Но сдаться без боя он не мог. Не мог просто потому, что то, чем занималась его семья, самому Леонарду не доставляло никакого удовольствия. Придворные должности, власть, деньги и интриги не имели в его глазах и половины той ценности, которую представлял военный мундир и право называться офицером.       Армия считались извечной вотчиной старой знати – служба в армии была своеобразным вызовом, который Люди Чести бросали всем нуворишам. Новая же знать предпочитала кучковаться при дворе: и спокойнее, и доходнее. И в том, что он, Леонард Манрик, «навозник» и потомок беглого гогана, сумел дослужиться до генерала, была его личная заслуга.       В семье его считали изгоем, его желаний не понимали. Его стремлений не поддерживали. Но и армия не стала для него домом. Генерал знал, что за спиной над ним издеваются и смеются, его презирают, считают выскочкой и дураком.       Время шло. Он перестал верить в свои мечты, он устал и озлобился. От юного мечтателя Леонарда в желчном генерале осталось лишь упрямство, которое не позволяло ему оставить армию ради более хлебной должности при дворе.       Так почему же сейчас он согласился со всеми требованиями Проэмперадора, готов был терпеть унижения, лишения и неустроенность военного быта, лишь бы отправиться в поход?       Это произошло случайно. Нет, Леонард не хотел подслушивать, просто громкие голоса привлекли его внимание. Генерал Феншо, любимец Командующего Южной Армией Ги Ариго (конечно, Люди Чести должны держаться вместе) вместе с герцогом Окделлом (ещё один Человек Чести, да ещё какой – о-го-го, какой скандал из-за него разразился в столице), как всегда, смеялись над ним – ничего нового. Но вдруг генерал услышал то, что уже не надеялся услышать – кто-то оценил его усилия, кто-то увидел пользу в том, что все считали тупой солдафонщиной, кто-то защищал его.       Этим кем-то оказался второй оруженосец Первого Маршала. Уже одно то, что Ги Ариго отзывался о нём с неприязнью и презрением (как же, отродье Леворукого, ходячий вызов всем порядочным олларианцам и эсператистам), заставило генерала повнимательнее присмотреться к этому «кошкину сыну».       Генерал не был глуп, как считали многие – дураки в армии не приживаются, а точнее, не выживают, тем более в постоянно воюющей армии. Леонард стал наблюдать за молодым человеком: дисциплинирован, исполнителен, не склонен обсуждать командиров, достаточно легко сходится с людьми (вон, даже Бонифация чем-то взял), внимателен и сообразителен. Что ж, если не помогает Создатель – может, стоит обратиться к Леворукому?       Когда Бонифаций подвёл к Манрику таможенников, Леонард вспылил – эти двое покинули свой пост, а ведь идёт война. То, что Райс вмешался в разговор, уже само по себе было нарушением субординации, а то, что он посмел давать советы вышестоящему руководство – было просто неслыханным нарушением. Однако реакция со стороны адуанов и епископа на слова ушастого оруженосца герцога заставила Леонарда замолчать и отвести всех к Алве.       Тогда он и сам не знал, почему так поступил, но чем больше он слышал на совете, тем отчетливее понимал – он поступил правильно. А ещё Леонард Манрик понял – это его последний шанс что-то изменить. Как оказалось, рыжий мальчишка, мечтавший о подвигах, ещё не до конца умер в нём.       Совет закончился, Алва отдал Манрику в подчинение ополченцев, собранных пограничниками (не иначе издевался), на этом берегу оставались двадцать тысяч пехотинцев, а так же офицеры Маро, Шенонсо и Монтре. Командовать всеми этими силами предстояло Хэвиленду. Присутствующие один за другим покидали комнату.       Савиньяк задержался:       - Росио, какая муха тебя укусила? Зачем ты взял Манрика, да ещё и дал ему в подчинение ополченцев?       - Видишь ли, Эмиль, я заметил, что мой оруженосец считает, что генерал Манрик не так уж плох.       - Ричард?!       - Нет, Миль, Рене.       - Ты шутишь?! Это бред какой-то – Рене защищает Манрика?!       - Вот представь себе.       - Но с чего?       - А вот это мы у него и спросим.       - Как видите, юноша, – начал Алва, когда Рене, за которым послали Понси, вошел в комнату, – я решил взять в поход генерала Манрика. Говорят, вы лестно отзывались о его талантах? – насмешливо спросил Ворон.       - Рене, – тут же встрял Савиньяк, – от кого-кого, но от вас я такого не ожидал. Это же… Манрик.       - Да, господин генерал, – Рене решил отвечать Эмилю – Манрик – не Алва, гениального стратегического решения от него вряд ли можно ожидать, но зато и вверенную позицию он будет держать до последнего. Иногда это дорогого стоит. Кроме того, да простит меня монсеньор, в основном благодаря стараниям генерала эта армия не превратилась в сборище гуляк и пропойц. Бездействие губит дисциплину. А дисциплина – основа армии. Хорошо быть Алвой, когда есть такой Манрик. И вообще, генерал, предлагаю быть терпимее к чужим порокам, чтобы нам не мешали предаваться своим.       - Ну, – Алва посмотрел на кавалериста, – что скажешь?       - Разрубленный змей!       - Идите, Рене, завтра выступаем.       Рене вышел из комнаты совета, но к себе подниматься не стал. Было интересно, как там Манрик. История меняла свой привычный сюжет. С чего это генерал решил сам – сам! – напроситься в поход? Рене бодро вышел на крыльцо и лицом к лицу столкнулся с Леонардом Манриком.       - Прошу прощения, генерал, – извинился Рене. – Ваше решение присоединиться для многих – да что там, для всех стало полнейшей неожиданностью. Однако позвольте дать вам ещё один совет: не стоит мучить этих людей, – Рене кивнул в сторону стоящих поодаль таможенников, – муштрой. Они не солдаты. Они ополченцы. И в этом их главная сила.       - И в чем же она, позвольте узнать? – видно было, как непросто даётся генералу этот разговор. Естественно – какой-то мальчишка будет указывать ему, боевому генералу, как действовать. Но Леонард уже принял решение и менять его не собирался.       - В том, что эти люди отлично знают местность. Если грамотно использовать эти знания – армия не будет знать нужды в припасах. Плюс – хорошая разведка. Охотники, таможенники и просто селяне знают каждый камень в этой степи, каждую кочку на берегу. Правда, – ехидно улыбнулся кошкин сын, – вам придётся научиться доверять «мужичью», господин генерал. Но иногда это даже лучше, чем доверять генералам. Например, генералу Люра.