А если...

      Ты Повелитель Скал или кто?       Да и Ворон советовал не забывать, кто является герцогом Окделлским. А потому утром, после фехтования с капитаном Рутом, результаты которого польстили самолюбию Дика, ибо старый учитель вынужден был признать, что бывший ученик ему уже «не по зубам», и скромного, если не сказать бедного, завтрака Ричард отправился на верховую прогулку с сестрой. Айрис не терпелось проехаться на великолепном подарке. А ещё по горящим глазам сестрёнки Дикон понял – вопросов у неё на четыре короба и маленькую корзинку.       От природы живая и любознательная, она вынуждена была ограничивать себя из-за болезни. Но недугу не удалось сломить девушку, наоборот, она стала тверже, если так можно сказать о хрупкой эреа, целостней, целеустремлённей.       Вот и сегодня – наверняка матушка выражала недовольство верховой прогулкой. Стоит только посмотреть на конюха, седлавшего Бьянко, чтобы понять это. Приличным девушкам пристало выезжать только в сопровождении пары грумов или кого-то из мужчин семьи. Так она и едет со старшим братом! И какого Леворукого делать такое недовольное лицо?!       - Томас, – Ричард очень кстати вспомнил, как держал себя Ворон, когда едва ли не впервые разговаривал с ним самим, – ты нездоров?       - Здоров, сударь, – слуга с удивлением посмотрел на Ричарда.       - Тогда, может быть, у тебя какие-то проблемы?       - Что вы, сударь, всё благополучно, – поспешил с ответом начавший заметно волноваться слуга.       - Тогда, во-первых, не сударь, а господин герцог. А во-вторых, убери это кислое выражение со своего лица. Я, герцог Окделл, еду на прогулку со своей сестрой. И никто – слышишь, никто не будет мне указывать, как мне следует поступать.       - Д-да, господин герцог, – поклонился окончательно обалдевший конюх.       - Поехали, Айрис, – Ричард подсадил сестру в седло, уселся сам и неспешно, и даже немного величественно тронул поводья Соны.       - Ух ты! Дик, это было… это просто… – едва они выехали за ворота, Айрис повернула к брату сияющее лицо. – Ричард, ты… Ты… Настоящий герцог!       Дик улыбнулся. Это была лучшая похвала. С Айрис они всегда были близки, с самого детства. Они понимали другу друга с полуслова, полувзгляда. Сестра была единственным человеком, с которым Ричард мог говорить обо всём.       Вот и сейчас они ехали шагом, а Дик рассказывал о Вороне: как тот выглядит, что-то о происхождении рода Алва, о его доме, библиотеке, которой Ричард может пользоваться совершенно свободно. По тяжёлым вздохам сестры Дик понял, как она завидует его возможностям и его свободе.       Только сейчас Ричард полностью осознал, как ему повезло, что он стал оруженосцем Алвы. Выбери его Килеан или Ариго – и просидел бы он безвылазно в столице, и не было бы ни новых впечатлений, ни войны, ни ордена. Тоска!       Потом они говорили о войне. И Ричард, не скрываясь, восторгался маршалом, говоря о его храбрости и военном таланте, о том, как верят в него люди, как они идут за ним в огонь и воду. А ещё рассказал о встрече с Эпине, но опустил тяжёлый разговор об отце. Это не для женщин. Достаточно того, что Дик узнал горькую правду. Айри это знать не нужно. Пусть для неё отец всегда будет героем.       - Ты только матушке не говори, что я тебе рассказывал, – попросил Дик.       - Конечно. Она и так будет недовольна тем, что мы уехали.       - Это точно, - невесело улыбнулся Ричард. Интересно, как матушка воспримет желание сына стать, наконец, тем, кем он является? В свете этих невесёлых мыслей недавняя выходка не казалась уже такой правильной.       - Дик, – Айрис явно хотела что-то спросить, но боялась то ли обидеть брата, то ли огорчить, – Дик, а правду говорят, что Ворону служит сам Леворукий?       Ну конечно, кто бы сомневался, что слухи о странном оруженосце дойдут даже сюда.       - Айри, он не Леворукий, точнее, не совсем Леворукий. Ну, в общем – это его сын.       - Так значит, это правда?! – глаза сестры округлились от страха и волнения.       - Айри, Рене, он… Он не плохой. Он… Только это самая большая тайна, понимаешь, он… мой друг.       - Друг?! – округлить глаза ещё больше было просто невозможно.       - Да, – твёрдо заявил Ричард. – И я рад, что у меня есть такой друг.       - Ох!.. – восхищённо выдохнула девушка. – Дик, а… а какой он? Расскажи!       - Ну, у него золотистые волосы. Они даже длиннее, чем у Алвы, и заплетает он их в странную косу. Он называет её «колосок». Знаешь, она и правда похоже на ячменный колос. А ещё у него зелёные кошачьи глаза. И уши, ну, такие, как у кошки. Вот здесь, вверху, остренькие, – Ричард попытался показать на себе, какую форму имеют уши друга. – Он умный, храбрый и весёлый. Здорово дерётся и умеет играть на гитаре.       - Ух ты! – восхищённо выдохнула Айрис. По затуманенному взору девушки Дик понял, что она уже нарисовала себе что-то ну очень романтическое, и решил немного осадить сестрёнку, а заодно совершить маленькую месть другу, который всегда умудрялся ткнуть его во что-нибудь носом.       - Только знаешь, он… Он мелкий.       - О чём ты? – удивилась выдернутая из мечтаний Айрис.       - Ну, он мне и до плеча не достаёт.       - Знаешь, он же может вырасти. – Сестра была явно огорчена. Айрис была достаточно высокой девушкой, а рядом с кавалером, который на полголовы ниже её, она будет смотреться смешно.       Неспешная прогулка хороша для беседы, но Айрис стала мёрзнуть, и лошадей пришлось пустить в галоп. Брат и сестра вылетели на большой тракт и едва не сбили всадника, которым оказался кузен Реджинальд.       Приезд Наля обрадовал Дика. Он любил кузена и был рад его обществу. Дик рассчитывал, что общество Реджинальда поможет ему сгладить острые углы в общении с родными, которые стали возникать всё чаще и чаще. И первой проблемой стал обед. Ричард вошел в обеденный покой последним, вся семья уже сидела на своих местах. Это точно матушка постаралась собрать всех пораньше. Свободными оставались лишь два места: то, на котором Дик сидел обычно, и во главе стола. После смерти Эгмонта Окделла это место было неприкосновенно.       Утром Ричард заявил, что теперь он – герцог Окделл, а значит, это место его по праву. О разговоре в конюшне Мирабелле уже наверняка рассказали. И сейчас она сидела, прямая, как корабельная сосна, поджав тонкие губы и даже не глядя на сына. Отступать было некуда, да и поздно.       Дик чуть подрагивающей рукой придушил возникшие в душе сомнения и решительно направился к месту во главе стола. Реджинальд обалдело смотрел на кузена, отец Маттео слегка неодобрительно покачивал головой (да сколько можно относиться к нему, как ребёнку!), матушка молчала, младшие девочки были слишком малы, чтобы что-то понимать, и только Айрис усиленно прятала полыхающий в глазах восторг.       - Э-э, Ричард, – неуверенно начал кузен…       - Реджинальд, – холодным, как надорская зима, голосом начала вдовствующая герцогиня, – мой сын заявил, что отныне Он является герцогом Окделлом.       «Ах вот значит как?»       Ричард уверенно сел во главе стола:       - Эреа, моя матушка, я не просто заявил, что являюсь герцогом Окделлом. Я и есть герцог Окделл. И попрошу всех присутствующих запомнить это.       Обед прошёл в гробовом молчании.       С ужином уже было намного легче. Когда Дик вошёл в зал, во главе стола уже стояли приборы. Означало это, что Мирабелла смирилась или просто решила не устраивать публичных скандалов, Ричард не знал, но облегчённо вздохнул.       Как оказалось, он рано обрадовался. И причиной проблемы стал Наль, который как раз должен был разрядить обстановку. Но кузен не знал, что можно, а чего нельзя говорить в Надоре.       Наль рассказывал о своей поездке в Эпине, о том, что удостоился аудиенции у нынешнего Повелителя Молний, а вдовствующая герцогиня выспрашивала подробности его визита и гадала о судьбе Робера. Вот тут-то кузен без всякой задней мысли и упомянул об истории с ягодой, свидетелем которой стал Дик.       - Вы ничего не рассказывали об этом, Ричард, – произнесла Мирабелла.       - Это вряд ли можно назвать встречей, – Дик как можно более обтекаемо рассказал о случившемся. Он искренне пытался не говорить о Вороне, но совсем не упомянуть его было невозможно.       - Как ты думаешь, Дикон, – спросил Наль, терзая тупым ножом жёсткое мясо, – Ворон хотел убить Адгемара или это вышло случайно?       Сказать правду означало вызвать скандал, но и юлить Ричард больше не мог.       - Ворон наказал того, кто был повинен в развязывании Варастийской войны.       - Значит, он не хотел убивать Робера?       - Нет, – как можно твёрже заявил Дик.       - Он хотел его унизить, – холодно произнесла герцогиня, – для потомка предателя нет большего наслаждения, чем держать в своих руках жизнь и честь тех, кто верен Талигойе.       Ричард молча отправил в рот кусок жёсткой говядины. За прошедшее со дня отъезда в Лаик время он многое узнал о предательстве и Талигойе и многое мог бы сказать, но зачем?.. Нет, лучше промолчать.       - Наль, – решилась подать голос Айрис, – а это сложно – гасить свечи?       - Невероятно. Но Алва – не только лучший фехтовальщик, но ещё и лучший наездник и стрелок в Золотых Землях. Спроси об этом у Дика, он даёт ему уроки.       - Это правда, Ричард? – голос герцогини не сулил ничего хорошего.       - Правда, – почти с вызовом ответил Дик.       - Как вы можете, – Мирабеллу почти трясло от ярости, – как вы можете принимать какие-то подачки от…       - Эреа, – Наль, похоже, понял, что ляпнул лишнее и попытался спасти положение, – эреа, сеньор должен учить своего оруженосца, да и господин кансилльер считает, что эти уроки будут весьма полезны для Ричарда.       - То есть, – герцогиня перевела взгляд на Реджинальда, – эр Август знает об этих уроках?       - Конечно, – поспешил заверить её Наль.       - И он ничего не имеет против? – продолжала допытываться Мирабелла.       - Наоборот, – Наль решил окончательно успокоить разбушевавшуюся хозяйку дома, – эр Август уверен, что Ричард просто обязан учиться у Алвы всему, что тот знает. Это может пригодиться ему в будущем.       - Что ж, если господин кансилльер осведомлён о ваших занятиях и считает их полезными – это меняет дело. Сможете ли вы превзойти Алву, сын мой?       - Я учусь, матушка, – Ричард уже знал, к чему всё идёт. А ещё он знал, что вызывать Алву на дуэль ему не хочется, ну совершенно.       - Я надеюсь дожить до той минуты, когда Эгмонт Окделл будет отмщен. И вы, мой сын, станете тем, кто накажет его убийцу.       - Дочь моя, – отец Маттео наконец-то решил вступить в разговор, – некоторые вещи не стоит произносить вслух.       - Здесь нет предателей, – отрезала герцогиня.       - И все же, – продолжил священник, – святейший Андроний не зря различал молитву, произнесённую во всеуслышание, и молитву молчаливую. Герцогу Окделлу надлежит вернуться ко двору узурпатора. Раскрыв свои сердце и уста в отчем доме, он может позабыть запереть их для нечестивых и злобных.       После этих слов над столом повисло давящее молчание. Ричард думал о том, что это дома ему приходится скрывать всё и практически от всех, а вот с Рене он может говорить свободно и обо всём.       «Рене, Рене. Надеюсь, тебе нравится в Кэналлоа».