А если...

      Вот только ещё никому не удавалось обмануть Чужого.       «Я – не исключение, но выиграть хоть пару раундов – можно попробовать. Выиграть пару раундов, выиграть пару жизней. Нет уж, монсеньор, вы можете ждать распоряжений кардинала хоть до второго пришествия Создателя. Я больше ждать не собираюсь».       Выйти из особняка просто так – нечего и думать. Ворота и двери были надежно закрыты, даже окна нижнего забраны ставнями. Оставалось только перебираться через стену. Но кто-нибудь из слуг наверняка увидит, как Рене тащит лестницу к стене, начнутся ненужные вопросы и вообще…       Но, как говорится: ищите – и обрящете. Несколько деревьев в саду росло достаточно близко к стене. Взобраться на нижние ветки не составило большого труда. Дальше – перебраться выше. А вот и та ветка, которая нависает над стеной. Если повиснуть на ней, то до стены не так и много. А теперь только спрыгнуть вниз, на улицу. Приземление вышло не очень удачным, но тем не менее благополучным. Быстрая ревизия арсенала – шпага, дзюттэ, стилет, четыре пистолета (хорошо, что не вернул их Хуану). Ну вот и всё. А теперь – на Золотую улицу.       Как там советовал Наль – идти старым городом. Посмотрим. Обойдя особняк, Рене начал петлять по улицам, лихорадочно вспоминая, где какая. В этой части города было на удивление тихо. Однако ветер доносил отдалённый шум и запах гари – город горел, город кричал на тысячи голосов, город бурлил. Тишина на улицах казалась какой-то ненастоящей, словно затаившейся до поры, ждущей своего часа, чтобы взорваться бесноватыми воплями.       Улицы, улицы, улицы. Бежать – опасно, можно привлечь ненужное внимание. А вот быстрый шаг – то, что нужно. Впереди на мостовой что-то блеснуло. Лужа? Но ведь дождя не было. Лужа маслянисто поблёскивала. Кровь. Рене поправил ворот ставшего вдруг тесным колета. А вдруг вся его затея – пустая блажь? И от него тоже останется только вот такая лужа?       «Эй, я не знаю, кто за мной присматривает, но прошу – сегодня смотрите в оба. И помните, я ещё своё предназначение не выполнил. Так что – не подкачайте».       На Золотую улицу он вышел, когда там уже начался погром. Крики, ругань, звон разбитого стекла и треск ломаемых дверей. Мечутся люди. Кто-то что-то тащит. Нужно было найти ту девочку.       Ричард и не заметил, как заснул. Всё-таки почти сутки без сна давали о себе знать. Он так и спал в одежде, только туфли скинул. Разбудил его Хуан, который сообщил, что дора Рикардо ждёт соберано.       Войдя в кабинет Ворона, Ричард замер в нерешительности. Увиденное поначалу показалось продолжением сна – Алва сидел в кресле, с бокалом в руке, а рядом стоял Преосвященный Оноре, на коленях. До Ричарда не сразу дошел смысл их диалога:       - Встаньте, я не икона и не алтарь, чтобы стоять передо мной на коленях.       - Я взываю к вашему милосердию – защитите невинных.       - Не стоит взывать к тому, чего у меня нет. Вы наверняка знаете, что обо мне говорят – я убийца. О каком милосердии вы говорите?       - Но вы единственный, кто может остановить это безумие.       - «Могу» не значит «хочу».       - Если бы я мог воззвать к его Преосвященству, кардиналу Талига… – начал епископ.       - Кардинал Талига болен, – как-то очень уж резко ответил Ворон.       - Тогда вы, как Первый Маршал, должны защитить невинных. Разве не является долгом сильного прикрывать тех, кто слаб и беспомощен? Там гибнут люди, наши и ваши братья.       - Я ничего и никому не должен. Мои братья давно погибли. А ваши… Если бы ваши братья меньше лезли со своими правилами в чужую жизнь – они жили бы дольше. Почему вы никак не угомонитесь? Почему вы всё время чего-то требуете? Какое вам дело до того, в какой одежде ходят талигойские клирики? Отчего вы считаете моих родичей – морисков еретиками только от того, что свои молитвы они предпочитают творить под открытым небом, а не в храмах? Когда ваши братья научатся принимать мир таким, какой он есть, а не выковыривать из него только то, что они считают правильным, как изюм из булки, вот тогда их никому не придётся спасать.       Оноре молча склонил голову, то ли признавая правоту герцога, то ли не находя больше достойных аргументов, способных подвигнуть Алву на прекращение бесчинств.       - Вы еретик, – мрачно произнёс брат Виктор.       - О нет, я всего лишь безбожник. Еретиками называют друг друга люди благочестивые, полагая, что одни из них верят правильно, а другие – нет. Я – простой безбожник.       - Вы клевещете на себя, – тихо произнёс Оноре.       Часы пробили десять, дверь отворилась, и в комнату вошел Хуан. Наклонившись к самому уху Ворона, он сказал что-то на кэналлийском. Алва допил вино и поднялся:       - Ричард, собирайтесь и позовите Рене.       - Куда, монсеньор? – не понял Дик.       - Кажется, здесь хотели, чтобы я остановил побоище?       Ричард постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в комнату Рене. Прямо перед дверью лежал листок бумаги.       «Монсеньор, прошу меня простить за то, что нарушаю ваш приказ. Но иначе я не могу. Если удача не оставит меня, мы встретимся на Золотой улице. Рене».       - Монсеньор, монсеньор! Вот, – Ричард протянул Ворону листок.       - Каррьяра! – Алва пробежал по листку глазами. – Выступаем!       Рене не знал, какой именно дом он ищет. Но, как оказалось, нашли его:       - Эй, ты только посмотри, какой жирный птенчик залетел к нам на ужин! Может, стоит подвыщипать твои пёрышки? – щербатый бродяга в живописных лохмотьях остановился напротив Рене, поигрывая мясницким ножом. Второй разбойник, в таких же лохмотьях, поверх которых был надет явно снятый с кого-то дублет, держал в руках дубинку.       - Скидавай одёжу, – нагло лыбясь, заявил тот, что с дубинкой. – И сапоги сымай, птенчик.       - Да не вопрос, – не спуская глаз с напарников, Рене потянулся к сапогам (за поясом сзади были два пистолета, но ушастик резонно рассудил, что если он потянется руками за спину – на него нападут).       Выстрел разворотил лицо бандита с дубинкой. Того, что на выстрел сбегутся, можно было не опасаться – на улице творилось такое, что можно было смело палить из пушки. Второй бандит тут же кинулся на него, умело действуя ножом. «Со Двора Висельников, – мелькнула мысль. – Это не просто горожане, это – отребье: убийцы, разбойники, грабители. Эти ни перед чем не остановятся. А здесь столько добра – грабь от души».       Действовать шпагой Рене не стал. Дзюттэ и стилет (длинный, тонкий, смертоносный) – убийственная комбинация в руках того, кто знает, как этим богатством распорядиться. Рене знал.       Пара минут – и второй нападающий упал, схватившись за бок. «Не жилец, – как-то отстранённо подумал Рене. – Кажется, удар пришелся в печень».       И снова искать. Где-то совсем рядом раздался женский крик, заглушаемый пьяным хохотом и мерзкими выкриками:       - Ты посмотри, да она же настоящая сука!       - Так её, так!       - Нужно поставить эту потаскуху на четыре кости, тогда можно будет и спереди и сзади.       - Да! Такие шлюхи любят, когда во все ворота!       Рене уже собрался кинуться в толпу, когда на нём буквально повис седовласый мужчина:       - По… помоги-те, – с трудом проговорил он. – Моя дочь...       - Где?! Где?! – Рене встряхнул мужчину, хотя тот и так едва стоял на ногах. Лицо разбито, на всклокоченных волосах темнеет кровь.       - Там, там, – незнакомец ткнул рукой в один из домов.       Рене бросился к дому. Дверь выбита, мебель перевёрнута, валяются какие-то тряпки и битая посуда.       - Наверх, – мужчина догнал замешкавшегося Рене. Но этот забег ему дорого стоил. Седой тяжело дышал, привалившись к косяку и медленно по нему сползая.       Ушастик ринулся наверх. Здесь было не лучше, чем внизу. Очевидно, хозяин дома хотел, чтобы дочь выбралась на крышу и попыталась спастись бегством. Но попытка оказалась неудачной. Беглянку догнали и заволокли обратно в комнату. Двое мужиков стояли на коленях над распростёртой на полу девушкой, точнее, девочкой. Один держал её за руки и затыкал ладонью рот, второй шарил где-то в районе груди, а третий уже пристраивался между разведённых ног несчастной.       - Какой красивый цветочек нам достался, – прохрипел он. – Этого пирожка на всех хватит.       - Сомневаюсь, тварь! – Рене обрушил на голову бандита удар дзюттэ.       Насильник ничком упал на свою жертву. Его товарищи быстро вскочили на ноги. Выстрел уложил второго. Третий кинулся на Рене, в его руках мелькнул нож. Откинув бесполезный пистолет, ушастик отскочил назад и выхватил из-за пояса второй. Грохнул выстрел, но лимит метких попаданий на сегодня был исчерпан. Пистолет полетел в голову висельнику, но тот увернулся и кинулся на мелкого засранца, посмевшего испортить ему развлечение. На сей раз Рене достался ловкий, сильный и опытный противник. Бандит отлично владел холодным оружием. И драться он умел тоже – будь здоров. А ещё он имел преимущество в росте и силе. Развернуться Рене было негде – под ногами валялись два трупа и девица неизвестной кондиции. Дотянуться до последнего пистолета за голенищем было просто некогда – Райсу всё время приходилось защищаться, он терял инициативу – бандит теснил его в угол. Несостоявшийся насильник подобрал где-то ножку от стула и теперь уверенно ею орудовал.       Рене уклонился от удара здоровенным ножом и понял, что сейчас получит по голове самодельной дубинкой. Бандит загнал-таки его в безвыходное положение. Единственным вариантом было уходить в сторону и принять удар ножа, максимально послав руку нападающего по касательной – не колотая рана, а порез. Умом Рене понимал, что на бедре появилась резаная рана, но боли не почувствовал. К тому же, от удара по голове тоже не удалось полностью уйти. Зацепил, сволочь, да так, что искры из глаз посыпались. На какие-то доли секунды ушастик потерял ориентацию в пространстве.       «Ну, вот и всё. Ему хватит одного удара, чтобы прикончить меня. Судьба… Не судьба».       Но удара не последовало. Когда к Рене вернулось сознание, он увидел, что нападавший лежит, раскинув руки, а над ним стоит седой, с подсвечником.       - Благо... дарю вас, сударь, – теперь уже Рене тяжело дышал.       - Нет, это я вас… Если бы не вы… Моя девочка… – седому тоже было нелегко говорить.       Только сейчас Рене увидел, что девчушка выбралась из-под навалившегося на неё бандита. Она робко жалась у стены, пытаясь как-то собрать воедино разорванное на груди платье.       - Вы в порядке, сударыня? – спросил ушастик.       - Д-да, д-да, – заикаясь, произнесла спасённая.       - Ну и хорошо.       Рене стянул свой колет и шагнул, собираясь отдать его девушке, но зашипел от боли в раненой ноге.       - Вы ранены? – тут же кинулась к нему девушка.       - Да, – зеленоглазый всё же протянул свой колет девушке, и та быстро закуталась в него. А затем так же проворно подняла платье и стала рвать нижнюю юбку.       - Э-э… – не сразу понял, что означает сие действо, Рене.       - Вас нужно перевязать сударь, – глядя на своего спасителя сияющими глазами, произнесла спасённая, благо они были одного роста.       «Логично. Спас – герой – люблю. Прямо третьесортный боевик какой-то. И я – засушенный Шварценеггер – в главной роли. Может, тебя с Ричардом познакомить, а?»       - У вас и голова разбита, – барышня уже вовсю орудовала располосованной нижней юбкой.       - Это цвета Первого Маршала, – впервые вмешался в разговор отец девушки. – Почему он ничего не делает?       Говорить о том, что Алва просто сидит в ожидании трёх зелёных свистков от Дорака, не хотелось.       - Маршал час назад вернулся в Олларию. Его не было в городе. Но он скоро будет здесь.       - Хвала Создателю, – с таким облегчением выдохнул мужчина, что Рене захотелось лично пнуть герцога по тому месту, где спина заканчивает своё благородное название.       Группа всадников приблизилась к воротам казарм. Ворон вынул пистолет и рукоятью ударил по бронзовой бляхе. Раз, другой, третий. Раздались торопливые голоса, ворота распахнулись.       Ричард, ехавший рядом с Вороном, увидел, как по квадратному двору мечутся люди. Молодой теньент, начальник ночного караула, отдал честь и застыл в ожидании указаний Первого Маршала.       - Вы знаете, что происходит в городе? – спрыгивая с коня, спросил Алва. Ричард тоже спешился.       - Волнения. Ещё днём они охватили весь Нижний город… – начал доклад теньент.       - Тогда почему вы до сих пор в казармах?       - Но господин комендант, он…       - Где он?       - У себя.       - Великолепно. Поднимайте людей, теньент. Приказ Первого маршала. Через полчаса гарнизон должен быть готов. Одежда – парадная, кирасы и шлемы – боевые. Идёмте, Ричард.       Сунувшемуся было показывать дорогу офицеру Алва просто махнул рукой:       - Я знаю, куда идти.       Дежурный адъютант метнулся навстречу маршалу:       - Монсеньор!       - Где комендант?       - Здесь. – Граф Килеан, полностью одетый, стоял у внутренней двери. – Чем могу…       - Ничем, – жёстко оборвал его Алва. – В городе погромы. Почему бездействует гарнизон?       - Приказ Его Высокопреосвященства…       - Дайте.       - Что? – не понял комендант.       - Приказ дайте. Тот самый, Его высокопреосвященства, на который вы ссылаетесь.       С лица графа слетело всё его сонное выражение, глаза забегали. Ур-Ломбах нервно одёрнул манжеты.       - Приказ был устный.       - Имя.       - Чье? – опять не понял граф.       - Имя того, кто передал вам приказ кардинала.       - Я его не знаю.       - Повторите, – медленно произнёс Ворон, уперев в графа Килеана неподвижный синий взгляд.       - Я… – комендант начал нервничать слишком откровенно, – я… его… не знаю.       - Вы, комендант Олларии, отвечающий за безопасность столицы, – Алва чеканил каждое слово, – принимаете к исполнению приказ от неизвестного лица только потому, что этот человек сослался на кардинала? Вы в своём уме?!       - Вы прекрасно знаете, кто правит всеми нами. Я не мог не исполнить…       - Вы забыли, кому вы подчиняетесь?       - Нет.       - Тогда напомните.       - По Уложению Франциска комендант Олларии подчиняется королю, Первому маршалу и Высокому Совету.       - И где здесь, Леворукий вас раздери, церковники?       Килеан попытался что-то сказать, но Алва не стал слушать:       - Отправляйтесь в свою комнату. Я отстраняю вас от командования. Вы, должно быть, и правда не в своём уме, если несёте подобную чушь. Адъютант! Пришлите к графу лекаря. Полковник Ансел, – это был худой мужчина, один из тех, что встретил Алву во дворе. Ричард и не заметил, что он тоже здесь. – Вы будете замещать коменданта на время его болезни.       Подойдя к столу, Ворон взял бумагу и быстро написал приказ об отстранении графа Килеана-ур-Ломбаха и передаче его полномочий полковнику Джорджу Анселу.