А если...

      Подойдя к столу, Ворон взял бумагу и быстро написал приказ об отстранении графа Килеана-ур-Ломбаха и передаче его полномочий полковнику Джорджу Анселу.       Всё время, пока Ворон выяснял у коменданта причины бездействия гарнизона, Ричард стоял за спиной своего монсеньора. Он не видел его лица, но зато хорошо видел лицо графа Людвига. Он смотрел и не понимал, как же так можно? Выполнять устный приказ неизвестного только потому, что тот сослался на Дорака? Ричард плохо знал Уложение Франциска. Да, в Лаик их заставляли учить текст, но лишь в той его части, которая касалась взаимоотношений оруженосца и эра. Но Килеан-то его знает! Так почему?! Почему он сидел и ждал?!       «Потому что – трус. Трус, как и говорил Рене. Всё как тогда, в Фабианов день. Дорак отдал распоряжение, а он подчинился. Он не посмел возразить кардиналу, потому что струсил. Как тогда. Всё – как тогда».       Дику снова стало больно и досадно. Он ведь так верил, верил, что Люди Чести – это рыцари. Истинные рыцари Талигойи.       - Не спите, юноша, сейчас не время, – властный голос вырвал его из неприятных мыслей.       Вернувшись из Надора, Ричард проводил время в основном за чтением книг о старых битвах. Но о подавлении городских бунтов ему читать не приходилось. В новейшей истории, то есть, при Олларах, бунт был только раз – его поднял гарнизон под командованием графа Карлиона. Бунт подавил Рамиро Алва, приёмный сын Франциска. Рамиро велел повесить мятежников на стенах Старого Арсенала, за что и получил прозвище – Вешатель.       Но то событие совсем никак не описывалось, и Дик даже близко не представлял, что их может ожидать.       Первыми «бунтовщиками» оказались два жалких оборванца, каждый из которых тащил по тюку с награбленным добром. Приведённые к герцогу, они скулили и молили о пощаде, говоря, что «другие брали больше».       - Мародёров нужно вешать, но времени нет, – холодно произнёс Алва и спустил курок одного, а потом и второго пистолета. – Запомните, Ричард, на будущее – мародёров следует вешать на месте, если вы, разумеется, не желаете командовать шайкой грабителей. Сначала – мародёры, потом – все остальные, даже шпионы.       Неожиданный манёвр Алвы, а именно проход через церковь Блаженного Гэвина, не только сократил путь, но и явился абсолютной неожиданностью для хозяйничавших на Глухой площади мерзавцев.       Золотая улица выходила на эту площадь. Сюда направился Рене. Первая, угловая лавка оказалась разгромлена, на пороге лежали тела двух женщин, а вокруг валялись бархатные футляры. В такие вкладывают драгоценные изделия. Метнулась чья-то тень. Второй дом, третий… Разоренные, разбитые, выпотрошенные, они смотрелись ещё ужаснее в рваном свете факелов. И тишина… тяжелая, давящая. И в этой тишине мерная поступь солдат гулким эхом разносилась по округе.       Крик «Ворон!» разорвал тишину и вернул Дика в реальность. Откуда-то сверху упал цветочный горшок. Ворон отдавал указания чётко, холодно, бесстрастно. Солдаты обыскивали дома, выводили тех, кто пытался спрятаться. Грабителей убивали на месте. Какая-то женщина кинулась Ворону в ноги, и Алва велел Дику позаботиться о ней. Ричард не знал, что делать, но женщина с криком «Жанно» вдруг кинулась в какой-то чёрный провал, некогда бывший дверями дома.       Ричард шёл следом за своим эром, с ужасом и содроганием глядя на то, что случилось с одной из самых благополучных улиц в Олларии. Трупы – мужчины, женщины, даже дети. Разве мог Рене выжить в этом кошмаре? Ричард пытался всматриваться в лежащих на мостовой людей, до одури боясь увидеть знакомые золотые волосы или костюм в цветах Алвы.       Девица забинтовала ногу и перешла к голове.       - Вам лучше уходить, – посоветовал Рене седому, – забирайте свою дочь и уходите крышами.       - А как же вы, сударь? – тут же забеспокоилась девушка.       - Я буду дожидаться монсеньора. Я ему обещал, – усмехнулся Рене, вспомнив свою записку. Что ж, он оказался удачлив. Рана на ноге несерьезная, правда, голова гудит, как церковный колокол, но это можно пережить.       - Мой дом уже разграблен, – как-то совсем отстранённо произнёс мужчина. – Брать здесь больше нечего. Не думаю, что кто-то сунется сюда.       - Вы не понимаете, оставаться здесь – всё ещё опасно. У меня остался всего один пистолет.       - Бланш, – мужчина повернулся к девушке, уже закончившей бинтовать голову ушастику, – тебе лучше уйти. Крышами, как я и предлагал.       - Нет, – неожиданно твёрдо заявила девица. – Я остаюсь. Если уходить, то всем.       «Дура! Тебя чуть не изнасиловали, а ты опять в ту же лужу лезешь? Ну и как мне прикажете с влюблённой идиоткой на руках защищаться?»       Рене вздохнул. Странно, но щемящее чувство опасности, толкнувшее его на эту невероятную авантюру, прошло. И вместо него появилась спокойная уверенность, что теперь всё будет хорошо. Так чувствует себя человек, который сделал то, что должен был сделать.       - Хорошо, – ещё раз вздохнул Рене, – оставайтесь. Только подайте мне мои пистолеты. Их нужно перезарядить, на всякий случай.       Слаженный мушкетный залп заставил вздрогнуть всех.       - Ворон! – радостно выкрикнул Рене. – Он здесь!       Ему вдруг совсем по-детски захотелось выскочить и с визгом повиснуть на шее у Алвы.       - Мы спасены, – облегчённо выдохнул мужчина и обнял оказавшуюся рядом дочь.       - Не высовывайтесь, – предупредил Рене, – солдаты не разбирают, кто где – можно попасть под шальную пулю. Я пойду первым.       Рене спустился вниз и аккуратно выглянул на улицу. Солдаты сноровисто сгоняли всех в одну толпу.       - Можно выходить, – вернувшись к хозяевам дома, сообщил он. – Идёмте.       По приказу герцога толпу разделяли на горожан и мародёров. Ворон посмотрел куда-то поверх людских голов, затем привычно прикрыл глаза ладонями и быстро их отнял.       Ричард напряжённо всматривался в толпу. Если Рене здесь нет, то… Думать о том, что значить это «то», совершенно не хотелось. Дик не понимал – зачем друг так рисковал, ради чего?       Люди рыдали, причитали, ругались и проклинали. Детский плач мешался с площадной руганью и диким хохотом. Те, кто ещё недавно были вполне респектабельными горожанами, за одну ночь превратились в нищих.       - Чего вы ждали?! Чего вы ждали?! – кричала какая-то женщина в разорванной сорочке, прижимая к груди ребёнка. Малыш не плакал, только мелко дрожал. – Будьте вы прокляты!       Ричард смотрел на Алву, а потому не видел, как заволновалась толпа. Дику показалось, что глаза Ворона на мгновение сверкнули яркой синевой, он проследил взгляд герцога и увидел Рене.       Ушастик был без колета, голова перевязана, на сорочке бурели пятна крови.       - Рене!!! – закричал Дик и кинулся к другу.       - Не тряси меня так сильно. Если у меня и есть душа, то она сейчас вылетит... Как же я рад тебя видеть, Дикон, – дрогнувшим голосом произнёс Рене.       Второй оруженосец, прихрамывая, подошел к Ворону:       - Ренерт Райс готов служить Первому маршалу Талига, – сияя улыбкой, немного коряво поклонился ушастик.       - Вряд ли вы сможете служить мне в своём нынешнем состоянии. Ещё немного – и вы отправитесь домой, к вашему батюшке, – криво ухмыльнулся Алва.       - Всё не так страшно, как кажется на первый взгляд. Большая часть крови на одежде – не моя. Здесь в основном отребье со Двора Висельников – грабили, убивали, насиловали.       - Да, спасители заблудших душ хозяйничают в другом месте. Если чувствуете в себе достаточно сил – присоединяйтесь. Сейчас не время и не место, но учтите: за нарушение моего приказа вы будете наказаны.       Из толпы выскочила девушка – Ричард отметил, что она, должно быть, одного возраста с Дейдри. Девушка куталась в колет черно-синих цветов:       - Молю вас, господин Первый маршал, не наказывайте его. Ваш… ваш… – она явно не знала, кем является Рене.       - Оруженосец, – пришёл на помощь незнакомке Алва.       - Да, ваш оруженосец спас моего отца от смерти. А меня от… – девушка сглотнула и смущённо закончила, – от бесчестья.       - Монсеньор, – седой мужчина подошёл и встал рядом с девушкой, – благодарю вас. Просто чудо, что мы остались живы.       - Ну, хоть кто-то выказывает благодарность. Ступайте.       - Монсеньор, – девушка подняла глаза на Ворона, – я прошу вас.       - Сделаю всё, что смогу, эрэа, – ответил Алва и с удивлением посмотрел на Рене.       Ушастик смущённо пожал плечами.       Что будет дальше, Рене знал. Мародёров и насильников вешали на деревьях вниз головой. Затем Алве сообщили, что Авнир обнаружился на площади Леопарда. Епископ служил молебен, а лигисты поджигали особняки. Отдав все необходимые распоряжения касательно охраны награбленного и зачистки Двора Висельников, Алва направился на площадь Леопарда.