А если...

      «У каждой крыши свой стиль езды… всё зависит от таракана за рулём. А глядя на Алвовского водителя, гонщики Формулы-1 нервно курят в сторонке».       Наблюдая за артиллерийскими учениями, Рене думал лишь об одном – несчастные лошади. По такой жаре таскать туда-сюда повозки с канонирами и их пушками – просто бесчеловечно. Рене всегда очень трепетно относился к животным, а к лошадям – особенно.       - Ещё денька четыре – и будет толк, – Джильди удовлетворённо проследил взглядом за удаляющейся повозкой.       Действительно, с каждым днём канониры делали всё большие успехи. Если поначалу из сотни ядер внутрь телег с сеном, которые самокатом спускались с невысоких холмов, попадали от силы один или два, то к шестому дню целых три канонира начали забрасывать ядра туда, куда нужно. Отличившихся Алва премировал десятком золотых, создавая у остальных материальный стимул к совершенствованию мастерства.       - Отлично, – лениво ответил Алва.       Герцог не пропустил ни одного учения. Сейчас он лежал на плаще, прикрыв лицо шляпой, и даже не смотрел на происходящее. Марсель сидел рядом, покусывая травинку. Виконта одолевала скука, но раз уж все были здесь, то почему он должен быть где-то в другом месте? Ричарда Алва оставил в палаццо – отсыпаться. Окделл целыми днями мотался за своим неугомонным сеньором, и сейчас наверстывал упущенный сон. Марсель вздохнул – ему бы так.       - Скажите, монсеньор, – Рене, сидевший рядом с валяющимся на плаще Вороном, нарушил дремотное молчание, – было так обязательно гонять этих лошадей?       - Вы всё ещё страдаете по кавалерии? – усмехнулся Алва.       - Я страдаю по лошадям, – с нажимом на последнее слово произнёс Рене.       - Тогда вы, должно быть, знаете лучший способ тренировки?       - Качели.       - Что? Какие качели? – Джильди удивленно посмотрел на ушастика.       - Не желаете ли поделиться мудростью? – Рокэ убрал с лица шляпу и, глядя на ушастика, насмешливо изогнул бровь.       - Простые качели. Широкая доска, подвешенная за оба конца так, чтобы она могла раскачиваться взад-вперёд. На доску устанавливается мортира или легкая пушка. Канонир становится за пушкой. Доска начинает раскачиваться, сначала медленно, потом всё сильнее. Задача канонира поразить цель.* При желании цели можно сделать постоянными или подвижными.       Удивленное молчание заставило Рене нерешительно умолкнуть.       - Молодой человек, – теперь Ворон смотрел на своего порученца более чем внимательно, – откуда столь необычная идея? Помнится, вы говорили, что не умеете стрелять из пушки.       - Вы считаете, монсеньор, – обиженно произнёс Рене, – что это настолько глупо? Я сказал что-то не то?       - То, молодой человек, именно то, – к Алве вернулся его прищур, но сейчас он был не столько насмешливым, сколько довольным. – Ваша идея хороша. Даже великолепна. Уверен, когда Альмейда узнает об этом, наверняка пожелает познакомиться с вами поближе. Надеюсь, вы не собираетесь перейти во флот? Вы всё ещё мой порученец. А Рамону хватит и Вальдеса. Не знал, что вы разбираетесь и в морском деле тоже.       - В морском деле я, как раз, и не разбираюсь, – смущённо произнёс Рене. – И во флот я пока тоже не собираюсь. Кошки и вода – две вещи трудно совместимые.       - Касательно вашего предложения я могу сказать следующее – именно так и стоит тренировать канониров для линеалов. Но наши пушкари находятся на галерах. И их задача не просто попасть в цель. Вы ведь уже знаете особенности строения галеаса, а значит, понимаете, что их толстую обшивку пробить будет крайне трудно. Задача орудийного расчета галеры забросить ядро на верхнюю, открытую палубу галеаса.       «Эдакий артиллерийский баскетбол. И сейчас вы готовите фельпских Майклов Джорданов».       Особенности навесной стрельбы Марселя не взволновали, но фраза о кавалерии заставила виконта дернуться так, словно ему в зад вонзилась булавка. «Ого! – всю скуку, которая ещё недавно одолевала Марселя, как рукой сняло. – Да здесь баталия похлеще той, что намечается. Куда там Фельпу и Бордону». Марсель тут же вспомнил, как обрадовался Эмиль приезду Рене. И если с Марселем Савиньяк всего лишь по-приятельски поздоровался, то кошака обнял, как тогда показалось Валме, совсем по-братски. А вот по-братски ли? Теперь у Марселя были все основания в этом сомневаться.       Разрубленный змей! А он ещё сомневался, правильно ли сделал, что поехал с Алвой. Да к Леворукому Олларию с её куаферами! Вот где всё самое интересное!       - Простите, Рокэ, а что значит ваше замечание о том, что Рене разбирается и в морском деле тоже? – поинтересовался Марсель.       - Сей молодой господин отличился в Варастийской компании. Он организовал отличную оборону лагеря, чем спас многих и весьма удивил меня.       - Так вы полны сюрпризов, Рене, – хитро улыбнулся Марсель.       - Скажем так – я умею удивлять.       - А вот кто удивлять не умеет, так это Вейзель, – зевнув, произнёс Алва. – Если Курт сказал, что сегодня закончит, значит, сегодня и закончит. И ни днём раньше.       - Точность – вежливость королей. А артиллерия – это… король войны, – усмехнулся Рене.       «Вообще-то – Бог, но боги так своенравны и непостоянны...»       - Совершенно верно, – Алва перекатился со спины на живот. – Лучше Вейзеля минное дело знает разве что Леворукий… Ну или кто там зажигает вулканы. – Алва поднял камешек и швырнул в жесткую траву. Раздался какой-то треск.       - Бешеный огурец, – Фоккио тоже взял камешек и бросил в том же направлении, что и Алва. Снова раздался треск. – Скоро из-за них и шагу ступить нельзя будет.       - Вот и отлично. Кстати, адмирал, нам понадобится кто-то, кому нечего терять и кто отменно плавает и разбирается в зарядах.       - А зачем?       - Скажите, как скоро созреют огурцы?       - Где-то через полторы недели – дней десять.       - Ну, так вот, я вам открою тайну, когда созреют бешеные огурцы.       - С вами не соскучишься, – адмирал кинул наудачу ещё один камешек.       - Видите, Марсель, – совсем по кошачьи потянулся Рене, – не один я умею удивлять.       С этими словами Рене подобрал камешек побольше и тоже швырнул его в траву. Что-то зашуршало.       - Киркорелла, – сообщил моряк.       - Показали б вы эту вашу живность, что ли.       - Ничего нет проще, – усмехнулся адмирал. – В детстве я их прорву наловил. А за какими кошками вам паукан занадобился?       - Возможно, ни за какими, – хмыкнул маршал. – И где живут эти ваши киркореллы?       - В норках.       - Как интересно. О-о, похоже, наш отдых закончен.       - Теньент Джованни Марци к услугам монсеньора. Генерал Вейзель просил передать, что он готов, – запылённый всадник на покрытой такой же пылью лошадке остановился возле поднявшего ему навстречу маршала.       Сидеть среди трупов, ночью, в зеленоватом свете луны – что может быть увлекательнее.       Радовало, что рядом ещё двое таких же зелёных от страха – Ричард и Марсель – или это просто лунный свет так причудлив? В любом случае, Алва был единственным, на кого окружающий пейзаж не действовал.       - Вам что-то не нравится, господа? Желаете касеры?       - Не откажусь… – хрипловато ответил виконт. Рене и Ричард отрицательно покачали головами.       - Молодые люди решили продемонстрировать стойкость и выдержку? Похвально, – усмехнулся Ворон.       Дика передёрнуло. В принципе, ни его, ни Рене сюда никто приходить не заставлял. Но Ричард решил, что должен быть с монсеньором. Как всегда – твёрд и незыблем. А Рене…       «А что я? Я с головой не дружу… Скучно с ней! А вот с попой весело! Та ещё затейница! Острых ощущений захотелось? И чего тебе в палаццо не спалось, а?»       - У них ведь даже могилы не будет, – как-то почти жалобно произнёс Дик.       «Эсператист, что с него возьмёшь».       - У них-то как раз и будет, Ричард. И не просто могила, а такая, что простоит не один Круг.       - Что мы тут делаем? – пробормотал Валме, чтобы хоть как-то поддержать начавшийся разговор.       - Вы – не знаю, – меланхолично откликнулся Ворон, – а я защищаю Талиг.       - Это как? – не понял Дикон.       - Очень просто, юноша. Врага удобней бить в его доме, а не в собственном.       «Ага, ага – бить врага на его территории – где-то я это уже слышал. Нет, мысль, конечно, не лишена здравого смысла. Вот только судьбе здравый смысл неведом».       - Странно всё это, – Валме попытался говорить нарочито бодрым голосом, – мы живем только раз, в мире, полном опасностей и волнений. Наша жизнь и так коротка безмерно, а мы всё равно ищем способ сделать её короче.       - Задумались о смысле бытия? – снова усмехнулся Ворон.       - Возможно. Вот они, – Марсель кивнул головой в сторону одного их мертвых солдат, – за что они погибли?       - За деньги, – спокойно ответил Алва. – А ещё они давали присягу, хотя в наше время – кто задумывается о такой мелочи, – герцог пожал плечами.       - Да уж, прошли времена рыцарской чести.       - Дело не в чести, Марсель, – Алва поднял лицо к небу, рассматривая луну. – Просто в древности люди были суевернее, старались не нарушать клятв, особенно мудрёных или кровных. Сейчас же больше боятся не закатных тварей, а яда или мушкета. И это разумно…       - Это глупо, – твёрдо произнёс Рене. Алва бросил на ушастика короткий взгляд.       - Почему? – удивился Марсель.       - Потому что, забывая о прошлом, мы стреляем в него из пистолета. Но беда в том, что прошлое в ответ стреляет из пушки. Я уже как-то говорил, что можно притвориться, что ничего не было. Но когда прошлое догонит вас, вы не будете знать, что вас растоптало.       - А при чем здесь клятвы? – не понял Марсель.       - Видите ли, Валме, – начал Рокэ, – у владык земных зачастую появляются странные желания – проверить пределы своей власти. Древние, например, верили, что Гельбре разрушил Зверь – по приказу хозяина.       - Жуть какая, – вздрогнул Марсель.       - Вот поэтому демоны, а может, и боги, сплели власть над Зверем с жизнью того, кто его призывал. Так, на всякий случай, чтоб не зарывался… И они же запретили своим наследникам нарушать обеты. Потому-то Люди Чести и избегают клятв на крови.       - А вот это, как раз, разумно, – опять встрял Рене. – Соврал, поклялся, тебе все поверили. И тут – бац, вылезает из-под земли монстр и съедает лжеца. Правда, можно поклясться и не знать, кому и чему ты клянёшься. И вот тут мы снова возвращаемся к прошлому. Сейчас его забыли, переврали, оболгали. Потому и клясться предпочитают добрым именем или честью – спокойнее. А ещё лучше – всеми святыми. Это самый надёжный способ. Что им, святым, в Рассветных Садах сделается?       Алва коротко засмеялся.       -Не хотел бы я жить до Эрнани Святого, – сообщил виконт, – уж лучше теперь..       - А мне всё равно, – зевнул Рокэ. – Впрочем, времена не выбирают, а хоть бы и выбирали…       - Да, – произнёс Рене. –       Времена не выбирают,       В них живут и умирают.       Большей пошлости на свете       Нет, чем клянчить и пенять.       Будто можно те на эти,       Как на рынке, обменять.       ... Обниму       Век мой, рок мой на прощанье.       Время – это испытание.       Не завидуй никому.**