А если...

      Похоже, Унд бережёт своих сыновей.       Они стоят на кормовой палубе, оба тяжело дышат. В крови ещё гуляет эхо недавнего сражения.       - Ваша рана открылась, – это не вопрос, это утверждение.       - Пустое, – адмирал щупает плечо и морщится.       - Надо перевязать, – Рене осматривается, а потом тяжело вздыхает.       «Идиот. Можно подумать, тут где-то есть аптечка первой помощи».       - Потом. Ченцо, – адмирал кивает головой на распростёртое на банках тело.       Рене спрыгивает на куршею и подходит к телу. Распахнутые глаза глядят в звёздное небо. Кажется, он сломал шею при падении. А второй сбежал. Значит, выяснить, кто их нанял, не удастся. Да и фиг с ним. Они живы, а это главное.       Ушастик повернулся к адмиралу и отрицательно покачал головой.       - Почему? – Скварца опустился на ящик, приваливаясь спиной к кормовой пушке.       - Ну, – Рене оперся руками, чтобы подняться на помост, и зашипел. – Ах ты, зараза, я и забыл.       - Вы ранены? – адмирал предпринял попытку подняться на ноги, но Рене качнул головой – «не надо».       - Ерунда. Всего лишь небольшой порез, – ушастик забрался на помост. – А вот вам нужна помощь. Рана открылась. Нехорошо. Перевязать бы.       - Ничего, – адмирал криво усмехнулся, – перевяжу, когда вернусь домой.       - А с… этим что делать? – Рене мотнул головой в сторону тела.       - Да-а, – протянул Скварца, – придётся ждать до утра. Или вы можете сходить за подмогой.       - Ну нет, господин адмирал. Я вас одного не оставлю. Подождём до утра. Давайте, я пока вашей раной займусь. Я, конечно, не монсеньор, но простую перевязку сделать смогу.       Рене выпростал из штанов рубаху и стал, по примеру девицы Вердье, драть подол на полосы. Опять же, нужно было забинтовать свою ладонь. Рана кровоточила и саднила.       - Ох ты ж! – адмирал дёрнулся.       - Простите, – Рене виновато улыбнулся и продолжил бинтовать адмиральское плечо.       - Нас же маршал ждёт!       - Не ждёт, – Рене состроил ещё более виноватую моську.       - Что это значит? – глаза Скварцы удивлённо блеснули.       - Это значит, господин адмирал, что я знал о готовящемся на вас нападении, потому и пытался вас увести. Вот и придумал про маршала.       - Знали? – Муцио Скварца совершенно ничего не понимал. – Тогда почему не предупредили?       - Всё непросто… У меня бывают видения. Мы как раз были на вилле Бьетероццо, когда я вспо… всполошился из-за нового видения. Там ваша жена… она переживала из-за того, что вы уехали с Луиджи – ну, это вы ей так сказали – но так и не вернулись. Вас не нашли. И все поняли, что это была ловушка и вас убили.       - Да… Я действительно сказал Ческе, что за мной приехал Джильди. Не хотел её пугать.       - Ну, вот так как-то, – ушастик смущённо улыбнулся.       - А почему же вы пришли один? А что же маршал? – в голосе Скварцы звучала горечь. Неужели маршалу Алве наплевать на его жизнь? Обидно. А ведь он уже решил, что они стали друзьями.       - Я же говорил, мы были на вилле Бьетероццо. Все остальные были, как бы… гм… заняты… очень заняты. Ну… ночь святого Андия… и всё такое… Короче, я ушёл, никого не поставив в известность. И, похоже, меня ждёт серьёзный нагоняй. Эй, чего вы смеётесь? Это нечестно!       По мере того как Рене говорил, до Муцио стало доходить, чем таким были «очень заняты» остальные. Вилла Бьетероццо? Это же там находятся пленницы с «Пантеры». Адмирал представил, как Рене врывается к маршалу в разгар… э-э… сражения. Губы его сами собой расползлись в улыбке, а потом он уже не смог сдержать смех.       Марсель выполз на террасу. Голова чудовищно гудела, ноги были словно ватные. Сколько же они вчера выпили?       - Рокэ, умоляю, вина! Умираю…       Виконт присосался к протянутой бутылке, как истерзанный жаждой путник к прохладному источнику. В голове прояснилось. Теперь Марсель смог более осознанно смотреть на окружающий мир.       Алва и Джильди расположились на свежем воздухе в обществе бутылок. Мило. Хотя какое, к Леворукому, мило? Глядя на помятого капитана, Марсель почувствовал, что боится подходить к зеркалу. Ещё неизвестно, что там увидишь. А вот Алва в полном порядке. Зар-раза! Даже волосы лежат как-то ровно. Как ему это удается? И никаких следов похмелья или бессонной ночи.       - Так какая из дам вам понравилась, Рокэ? – Валме было интересно узнать, какое впечатление на Ворона произвёл визит к «пантеркам».       - Они все оказались весьма неплохи. Так что, Марсель, оставляю выбор за вами. Господа, – Рокэ поднялся, – жизнь состоит не только из удовольствий, но и из жертв. Собирайтесь и едем домой. Веселившиеся ночь напролет дамы утром представляют не самое радужное зрелище… Марсель, вам не составит труда разбудить моих оруженосца и порученца?       - Да, конечно, – Марсель направился к дверям.       - Хотя это странно, – кажется, Ворон был удивлён, и виконт, остановившись, обернулся. – Ричард, конечно, сова, но Рене… Господин Леворукий – ранняя пташка. Странно, что его до сих пор нет.       Осмотр дома подтвердил – Рене исчез. Это было неожиданно. Его гитара сиротливо лежала в кресле, а самого кошака нигде не было. Марсель взял в руки инструмент. С чего бы ушастому сбегать и оставлять гитару, которой он так дорожил? И чего это Джильди вдруг так побледнел? Ого, Алва тоже взволнован, и не шуточно!       Луиджи с отчаянием посмотрел на маршала. А что, если та чудовищная девчонка, в отместку за то, что Алва не дал ей забрать его, увела Рене? Похоже. Очень похоже. Ведь он даже вещи свои не взял.       Допрошенный охранник ничего не смог прояснить. Похоже, мерзавец бессовестно дрых всю ночь. Оставаться на вилле было бессмысленно, а тут ещё из-за поднятого шума начали просыпаться хозяйки дома – хорошее настроение было безнадёжно испорчено.       В палаццо Сирен возвращались в тягостном молчании. Марсель украдкой посматривал на Ворона. Маршал был спокоен, но по тому, как яростно он сжимал эфес, Марсель понял – оказывается, Алва тоже не железный.       У входа в палаццо о чём-то ожесточённо спорила группа моряков. Марсель узнал коротышку Дерра-Пьяве и адмирала Фоккио. Остальные были знакомы, но имён он не помнил.       - Что произошло, господа? – вопрос Рокэ заставил всех смолкнуть и повернуться к пришедшим.       - Подлость несусветная! – выпалил Дерра-Пьяве. – Я бы эту тварь на рее вздёрнул, кабы он в Закат не отправился! А Муцио ещё велел похоронить его по-человечески.       - Господа, – Ворон слегка повысил голос, – может быть, кто-то просветит нас, что, всё-таки, произошло?       -Покушение на Скварцу, – прогудел адмирал Джильди. – Если бы не ваш ушастый порученец…       - Та-а-ак, – процедил Алва. И от этого «та-а-ак» у Марселя по спине поползли жирные муравьи.       - Я ваш должник, – с чувством произнёс Муцио, глядя, как мальчишка бинтует порезанную ладонь.       Рана оказалась глубже, чем Рене думал вначале, но если учесть альтернативу, – их вообще могли убить – то всё было не так и плохо.       - О чём вы, адмирал? Вы мне ничего не должны.       - Я обязан вам жизнью, – твёрдо произнёс Скварца, – а потому…       - Хорошо, хорошо, – улыбнулся Рене. – Оплатите свой долг новой рубахой.       - Что? – не понял Муцио.       - Ну, порученцу маршала позорно ходить в этом, – Рене поднялся и, разведя руки в стороны, покрутился перед Скварцей. Да-а, ободранный нижний край рубахи едва доходил до ремня. – А остальное будете должны Фельпу и Талигу. Сохраните свой город и будьте верны союзническим обещаниям.       - Даю слово.       - Вот и славно. Значит, в расчете. Ах, да, берегите себя. Возможно, что это не последнее покушение.       - Но почему? – вернулся к давно терзавшему его вопросу Скварца. – Почему Ченцо… Не понимаю.       - Могу с ходу назвать две причины, – Рене уселся прямо на палубу, рядом с Муцио, и привалился головой к пушке. – Первая – ваше место, в смысле, место капитана галеры. И второе – деньги. Самая широко распространенная причина. Я даже рискну предположить, кто пообещал ему все это.       - Кимароза, – не сказал – выплюнул Скварца.       - Он самый. Марсель вообще считает, что ваш старший адмирал последний раз выходил в море ещё до рождения нашего маршала. А зависть – это страшная вещь. Она калечит души, травит мысли, переиначивает сны, крадёт разум.* А подпитанная страхом, она становится ещё страшнее.       - Да уж, Барбаро всегда был трусом, сколько себя помню.       - Вот он и боится потерять своё место. «Дельфинов»-то разбили вы.       - «Дельфинов» разбил Алва, – Скварца был честен и прекрасно понимал, что если бы не талигоец – не было бы никакой победы.       - Это частности. Адмирал – вы, командовали эскадрой – вы, и шпагу Ватрахос отдал тоже вам. К тому же, вы женаты на дочери гран-дукса. Вот он и поспешил избавиться от конкурента.       - Сволочь, – сплюнул Муцио.       - Сволочь – не спорю. Завистливая сволочь. Жаль, что второго взять не удалось. Теперь ничего не докажешь, сколько не расследуй. Всё спишут либо на шпионов Капроса, либо на того же Сальгари. Мол, позавидовал, место пожелал. Ну, собственно, так оно, наверное, и было. Но вы всё равно берегите себя.       За разговором оба не заметили, как наступил рассвет. В порту зашевелилась жизнь.       - Надо бы помощь поискать, – Рене поднялся. – Я мигом.       Ушастому повезло – первым, кого он встретил, был капитал Дерра-Пьяве. Дело в том, что на верфях заложили новые галеры, одна из которых должна была перейти под командование коротышки. И теперь Дерра-Пьяве едва ли не каждый день наведывался к «своей красавице», чем доводил мастера Уголино до белого каления.       - Как я рад, что встретил именно вас, капитан, – Рене искренне обрадовался встрече.       - И чего вы спозаранку в порту-то делаете, господин… Рене? – капитан так и не запомнил фамилию маршальского порученца.       - Мне нужна ваша помощь. Вернее, не мне, а адмиралу Скварца, – ушастик кивнул головой в сторону галер.       - И что у вас приключилось? – поинтересовался капитан, вслед за Рене взбегая по трапу.       - Так, маленькое ночное недоразумение, – усмехнулся ушастый. – Вот.       - Разрубленный змей! – выдохнул Дерра-Пьяве окинув взглядом представшую перед ним картину.       - Он пытался убить адмирала, – прояснил ситуацию Рене.       - Чего?! – не поверил своим ушам коротышка.       Пришлось Муцио просветить капитана. Коротышка слушал, ругался, а потом пошёл за матросами, которые помогли бы перенести тело.       Когда всё было закончено, Рене попрощался со Скварцей:       - Хорошего вам дня, адмирал. А мне пора. Я ведь так и не поставил монсеньора в известность о том, где нахожусь.       - Монсеньор.       Марсель повернулся на голос. По ступенькам палаццо спускался кошак, ладонь у него была забинтована. Виконт перевёл взгляд на Алву. «Вот интересно, он его сразу прибьёт или сначала обнимет?» – подумал Марсель.