А если...

      - Что ж, я буду осторожен, насколько это возможно в данных обстоятельствах.       Конечно, он будет осторожен. Вот только в их плане столько «если», что удачный финал будет скорее счастливой случайностью, нежели результатом кропотливой подготовки. Да и число заговорщиков растет день ото дня.       Спрут! Кто бы мог подумать, что эта статуя – заговорщик (хотя с него станется).       А теперь ещё и Айрис. Справится ли она? Сможет ли неожиданно темпераментная герцогиня Окделл сохранить в секрете то, что Робер собирался ей поведать? Но Рене прав, сделать это нужно как можно скорее, пока Альдо не вспомнил, что у Ричарда три сестры, а не одна.       Встретиться с Айрис Окделл удалось без проблем. Предлог был отличный – Робер ведь почти друг семьи ( от этой мысли хотелось смеяться - горько и безрадостно), и сейчас этот «друг семьи» пытается уговорить строптивую девицу одуматься и не делать глупостей.       - Герцогиня, прошу вас оказать мне честь и пройтись по саду. Эпинэ не сомневался – во дворце говорить нельзя – и подслушивают, и подсматривают.       - Я не намерена гулять с предателями и клятвопреступниками, - девица, будь она лошадью, сейчас бы воинственно грызла удила, а там ещё и лягаться начнет.       Усилием воли Робер прогнал неуместные сравнения.       - Сударыня, - Иноходец понизил голос, - вы ведь хотите помочь своему брату? – Даже если кто-то их подслушивал, ничего нового соглядатай не услышит.       Прося у Альдо разрешения поговорить с герцогиней Окделл, Робер обещал, что сумеет склонить её к свадьбе, упирая именно на то, что таким образом она поможет брату. Айрис по-жеребячьи дернула головой.       - Хорошо.       И вот они шли по саду. День был солнечный, но прохладный. Робер выбрал место у какого-то фонтанчика, достаточно уединенное, чтобы им не мешали и достаточно открытое, чтобы всякий любопытствующий был заметен издали.       - Я слушаю! Что вам угодно? – решительно вздернула подбородок Айрис.       - Сударыня, если кто-то узнает о нашем разговоре, меня, самое малое, ждёт Багерлее, но я вынужден быть с вами откровенным. Вы хотите спасти своего брата и герцога Алву?       Рука Айрис Окделл рванулась к воротнику, губы побелели. Лэйе Астрапэ, она же больна.       - Айрис! Вам плохо?       - Сейчас, - она замерла, судорожно глотая холодный воздух, - сейчас… пройдет. Я… я хочу. Я помогу.       - Тогда слушайте меня внимательно, - стоит ли говорить ей сейчас о том, что Ричард сдался только потому, что его шантажировали жизнью сестры. Кто знает, как это известие повлияет на её здоровье. Но кое-что сказать все же придётся. – Ричарда можно спасти, но он не станет бежать, если будет знать, что вам угрожает опасность.       - И что же делать?       - Вы должны согласиться на брак с Тауром.       - Вы… Вы пришли только за тем, чтобы склонить меня к браку с этим ничтожеством?! – глаза девушки яростно сверкнули.       Робер, уже без всякого почтения ухватил Айрис за локоть.       - Выслушайте меня до конца. Не стоит делать скоропалительных выводов.       Айрис снова тяжело задышала. Робер ещё какое-то время подождал, давая девушке возможность успокоиться, а затем продолжил:       - Вы должны согласиться на брак с виконтом. Поначалу план был прост – вас, как невесту виконта, отправляют домой. Но Альдо понимает, что вы – единственное слабое место Ричарда, а потому в Надор вас не отпустят.       - Тогда какой смысл в этом браке?       - Смысл в том, чтобы похитить вас, - Эпинэ вздохнул, слепо повиноваться приказам девушка не будет. Значит, если он хочет, чтобы она помогала, нужно рассказать ей всё, не упоминая лишних имен, конечно. Это совсем уж ни к чему. Достаточно и того, что он сам рискует. - Проблема ещё и в том, что вас вообще не выпускают за пределы дворца. Виконт Таур официально исповедует олларианство, вот вы и решили принять ту же веру, что и ваш будущий жених. Кроме того, у вас ведь нелады с матерью. А она – эсператистка. И вы не желаете иметь с ней ничего общего…       - Естественно! – воинственно насупилась Айрис. – Она назвала Дика «предателем» и заявила, что у неё больше нет сына! Ненавижу её!       - Вот, - снова вздохнул Эпинэ (Робер, Робер, а ты думал, что у тебя проблемы), - у вас достаточно причин принять олларианство. А для этого, вам нужно в аббатство святой Моники.       - Его часто посещала королева, - снова встряла Айрис.       - Совершенно верно, - продолжал растолковывать Иноходец. – Там есть некий отец Антоний, который с радостью поможет вам принять новую веру.       - Я… Я поняла! – радостно выпалила девица. – Вы похитите меня оттуда?       - Айрис, успокойтесь. Никто, слышите, ни одна живая душа не должна знать о нашем плане.       - Но Селина… - неуверенно начала девушка.       - Вашей подруге, - решительно перебил её Робер, - в отличие от вас, ничего не грозит.       Не хватало ещё тащить за собой Селину, её маменьку, а там и весь двор Её Величества.       - Никому. Иначе вы погубите всех – себя, меня, Ричарда. Вы этого желаете?       - Н-нет, нет, - быстро затрясла головой Айрис.       - Вот и отлично. Но для начала вы попросите прощения у виконта Таура.       - Что?! Я? Да …       - Вы попросите. Иначе никто не поверит что вы решили выйти за него замуж. Вам вовсе не обязательно быть с ним любезной.       - Хорошо, - буркнула Айрис, насупившись, и сразу стала похожа на брата.       - Итак, я передам Альдо вашу просьбу о встрече. Думаю, он согласится. На этой встрече, вы скажете, что я убедил вас дать свое согласие на брак, поскольку это поможет Ричарду, но у вас есть условие – вы желаете сменить веру. Помочь вам в этом может отец Антоний. Вы о нём много слышали от Её Величества. Вы всё запомнили?       - Да. А дальше?       Дальше… Да им бы это удалось. Пойдет ли Альдо на такое?       - Давайте сначала получим разрешение на посещение аббатства.       - Ну, и что всё это значит? – Альдо смотрел на Робера. Минуту назад герцогиня Айрис Окделл покинула кабинет Его Величества.       - Я говорил с ней, - Робер посмотрел на закрытую дверь, - кажется, мне удалось её убедить, что этот брак – единственная возможность помочь её брату. Возможно, он вдохновится примером сестры и тоже станет благоразумнее. К тому же это её единственный шанс помочь семье, если Ричард всё же откажется принести присягу.       - Ну и за какими кошками ей веру-то менять?       - Насколько я знаю, у неё серьезные проблемы с матерью. Вдовствующая герцогиня своим фанатизмом кого хочешь в гроб загонит. Ну и, нелюбовь к матери она могла перенести на всех эсператистских священников... - Робер понимал, что аргументы у него не ахти какие. - Да пусть хоть Леворукому молится! Главное – она согласна.       - Мне бы не хотелось, чтобы герцогиня покидала дворец.       - Ну, можешь поговорить со вдовицей, у неё ещё две дочери есть, - равнодушно пожал плечами Робер (и когда он только научился так лгать? Не хуже Спрута).       - Нет уж, с этой летучей мышью я связываться не желаю, - хохотнул король. – Если от неё родные дети разбегаются… Я не выдержу.       - В конце концов, никто не мешает тебе выделить девице Окделл охрану. Вот пусть будущий жених этим и займется.       - Да он от неё шарахается, как от закатной твари, - развеселился Альдо.       - А что он хотел? Титулы просто так не даются, – без тени жалости произнес Эпинэ.       Стоя в тени большого дерева, Рене мог видеть, как к главным воротам аббатства подъехала карета. Он не знал, но это была та самая карета, которую Ворон выделил для сбежавшей из дома Айрис, только с дверей были сбиты гербы герцога Алвы.       Карету сопровождали четверо верховых. Стоило карете остановиться, как один из охранников спрыгнул с лошади и открыл дверцу, помогая Айрис выйти. Следом за ним спешился ещё один охранник.       Так они и вошли в часовню – один военный впереди, за ним герцогиня Окделл, а замыкал шествие ещё один охранник.       «Ну, четыре – не сорок, и то хлеб. Хотя… Их что «Растишкой» кормили? Вон, какие вымахали».       Охранники действительно были рослыми и, судя по оттопыривающимся плащам, неплохо вооруженными.       «Одного я, может, и уберу, но двоих сразу… Сомнительно. А стоит им поднять шум, как тут же примчатся ещё двое. Ладно. Рано впадать в панику. Во-первых, понаблюдаем, благо – время ещё есть, а во-вторых, на моей стороне элемент неожиданности. Ошеломить – это почти победить. Что-нибудь придумаем».       Время у Рене действительно было, хотя причина была не самая приятная. Из-за болезни Ричарда Окделла Альдо пришлось отложить суд. Это давало заговорщикам возможность подготовиться. Активные действия предпринимать было рано. Зато можно было спокойно следить за всеми действующими лицами (ну, почти за всеми. Эпинэ повадился ходить к кардиналу и от него получать сведения об узниках), и продумывать детали.       Была у этого ожидания ещё одна положительная черта. В ближайшее время в столице должен был появиться Марсель. И если канон все ещё действовал, то под его началом было сто пятьдесят адуанов. Рене очень на это рассчитывал.       Ушастый не сомневался, что в первую очередь виконт появится у Марианны. Именно поэтому он попросил Робера как можно чаще посещать Капуль-Гизайлей. А судя по некоторым признакам – рассеянный взгляд и легкое подобие улыбки, Эпинэ и сам был не прочь наведываться к прекрасной баронессе. И даже воспоминания о покушении его не останавливали. А может, как раз наоборот, они-то и способствовали укреплению желаний герцога.       Ричард лежал на жесткой койке и смотрел в потолок. Стараниями тюремного лекаря его лихорадка отступила, хотя и не прошла окончательно. Но Дик не сомневался – никто не будет ждать его выздоровления. А зачем? Кого беспокоит здоровье узника?       Сейчас у Ричард было время, чтобы подумать обо всем, что случилось и что может ожидать его в будущем. Первые дни в Багерлее прошли как в угаре. Он всё ещё переживал их с Вороном невозможный прорыв к эшафоту, разрубленного Люра и круглые глаза Фердинанда. Потом появился Морен, с вопросами о мече. А потом была жара, жажда и …песня камней. Камни пели колыбельную, ту самую, которую пела Нэн. Или это был горячечный бред? Теперь уже неважно. Главное, что от песни становилось легче, она словно вливала в него силы.       И вот теперь, когда жар спал и к нему хоть немного вернулись силы, можно подумать и о будущем.       Губы Дика скривила горькая усмешка.       Будущее…Какое будущее? Его ждет Занха. Странно, но страха герцог Окделл не испытывал. Смерти ещё никому избежать не удавалось. А вот сестер жаль. Что с ними будет? Вся надежда на кузена. Наль не бросит Айрис, не важно, есть у неё титул или нет. Значит, и о младших позаботится. Ричард представил толстого кузена в качестве хозяина Надора и не смог сдержать улыбку. Это будет забавно. Но уж лучше Наль, чем Манрики.       Почему он последовал за Алвой? Исполнял клятву оруженосца или боялся за сестру? Наверное, и то, и другое. В конце концов, у него просто не было выбора. А если бы был? Хватило бы ему сил принять решение? И какое бы решение он принял?       Нет, лучше не думать об этом. Иногда наличие выбора намного хуже, чем его отсутствие.        Марсель появился в столице точно по расписанию – канон не подвел. И после визита в урготское посольство появился в доме Марианны. О появлении нового посла Фомы ушастому сообщил Робер, причем сообщил с явным отвращением – новый посол ему не понравился – увязался за Вороном в Фельп, а вернулся урготским графом. Скотина!       - Первое впечатление бывает обманчивым (особенно если тебя хотят обмануть), - попытался исправить положение Рене. – Мне очень, очень хочется встретиться с господином послом. Как бы это можно было организовать?       - Он часто бывает у баронессы.       - Кто бы сомневался, - ухмыльнулся Рене. – Жаль, что я лишен этой возможности. Можете вы пригласить его в аббатство? Не хочет идти один, пусть возьмет с собой охрану.       Рене не сомневался, что охрану «нового посла» осуществляют адуаны. А им можно доверять.       - Вы уверены, что вам нужно разговаривать с этим человеком? – недоверчиво переспросил Эпинэ.       - Абсолютно. Мне крайне важно поговорить с ним, Робер.       - Мне кажется, что напоминания о вашем совместном пребывании в Фельпе ему не слишком понравятся.       - Все зависит от того, как напомнить, - снова усмехнулся Рене.       - Вы рискуете. И не только вы.       - Готов побиться об любой заклад, что я ничем не рискую. И вы, кстати, тоже. Просто приведите графа. Уверяю, результат будет весьма неожиданным. И, кстати, герцог, вам вовсе не обязательно каждый раз проходить через главные ворота. Пойдемте, я покажу вам калиточку. Очень может пригодиться.        Найти предлог поговорить наедине с графом Ченизу не составило труда – Его Величество интересует меч Раканов и Его Величество интересует дочь Фомы в качестве супруги.       Гораздо сложнее оказалось уговорить графа на встречу в аббатстве – посол оказался трусоват ( а чего ещё Робер мог ожидать от человека, которого проклял собственный отец). Но возможность взять с собой охрану его несколько успокоила.       Разговор с Первым Маршалом Талигойи выдался весьма интересным.       Марсель с любопытством смотрел, как герцог Эпинэ едва сдерживает свое отвращение, вынужденный вести светскую беседу с человеком, которого считает мерзавцем, и радовался. Похоже, количество союзников белоштанного господина тает, как печенье в пасти у Котика.       А вот предложение поговорить наедине, да ещё и в стенах аббатства, оказалось неожиданным. Интересно, что такого может сказать Эпинэ? Какие-то особые поручения господина Альдо, которые сам «Его Величество» озвучить не может?       Но соглашаться сразу – нельзя, это может поломать всю игру - граф Ченизу ценит жизнь и комфорт превыше долга и чести.       Ах, он может взять с собой охрану. Как это любезно со стороны Первого маршала (значит, какая-то просьба от Ракана – нужно идти).       Что ж, он всегда готов оказать услугу в счет будущей, так сказать, дружбы.       Шеманталь и ещё пара адуанов, одетых в урготские мундиры, изображали личную охрану посла. Впрочем, почему изображали? Мало ли что ожидает Марселя в аббатстве. Не на совместную же молитву его сюда пригласили. А ведь ещё недавно он говорил с графом Габайру о том, что был бы не прочь исповедаться в Нохе. Похоже, Леворукий услышал его желание.       Мысли о Леворуком сразу заставили вспомнить о кошаке. Интересно, где сейчас Рене? От компании ушастого Валме бы сейчас не отказался.       Небольшая калитка, скрытая от любопытных глаз в узком проулке, располагалась очень удобно. Первым в неё вошел Шеманталь, за ним протиснулся Котик - пес опасности не чувствовал – и лишь затем вошел Марсель.       Кажется, герцог неплохо знал аббатство, потому что уверенно повел гостей вглубь парка. Высокая изгородь из каких-то вьющихся растений создавала иллюзию уединенности. Сейчас, сквозь голые ветки, все неплохо просматривалось, а вот летом здесь должно быть очень уютно. У скамейки стоял какой-то низкорослый священник.       Как интересно!       Котик уверенно обогнал остановившегося Шеманталя и подбежал к незнакомцу.       - Котик, фу! – не хватало ещё, чтобы пес покусал служителя церкви. И неважно, что Марсель не отличается особой набожностью.       - И это чудовище зовется Котиком? Марсель, скажите честно, вы так по мне скучали или так меня ненавидите?