А если...

       «Этот полезный навык мне точно пригодится» – думала Рина, стоя во внутреннем дворе и с сомнением глядя на учебную шпагу. Ну да, рукоять, гарда, клинок, защитный колпачок – ничего особенного. Вот только что со всем этим делать?       Через пару часов Рина была изрядно вымотана, а вот Алва, казалось, был выкован из железа – хоть бы запыхался. И освоили-то всего ничего: основные стойки, пара самых простых движений. Но, если уж говорить совсем откровенно, Рина тоже не валилась с ног (сказывалась общая тренированность), и этот факт, похоже, изрядно удивил герцога. А вот правая рука после тренировки мелко дрожала. Кто бы мог подумать, что какая-то железяка, весом до полутора килограмм, через час начинает весить тонну.        «Зато теперь я знаю, какие книги мне нужно читать в первую очередь. Фехтование и ещё раз фехтование. Получается, Ричард теперь не худший, и Ворону есть над кем ещё потешаться. Кстати, о Ричарде, пора его навестить».       Навестить Окделла удалось после завтрака.        - Доброе утро, как вы себя чувствуете, Ричард? – зайдя в комнату, поприветствовала болящего Рина.        - Не думаю, что мне стоит желать вам доброго утра, сударь – буркнул Окделл.        «Ох, ты ж, снова здорово. Рано ты расслабился, Рене, рано. И чего это кабанчик дуется?»        - Я вас чем-то расстроил, Ричард? Или вы плохо себя чувствуете?        - Прошу вас не обращаться ко мне по имени, сударь.        - И как же к вам обращаться?        - Я бы предпочёл вообще с вами не общаться.        «Ёперный балет, это что ж такое происходит? У нас нет настроения? Или мы капризничаем?»       - И чем же я заслужил вашу немилость, герцог Окделл? Мне казалось, что вчера мы расстались вполне по-дружески.        - Да как вы такое могли подумать?! По-дружески?! Вы!.. Вы!.. Отродье Леворукого, вы- само зло!        «А-а, понятно – началось в деревне утро. Я – Тёмный властелин, а ты весь такой белый и пушистый. Ну да. Первый шок прошел, боль утихла, сознание прояснилось. Ладно. Начнём заново. И снова – здравствуйте».        - И почему же я зло? Что плохого я сделал лично вам, герцог? Может, мне не нужно было помогать вам справиться с приступом и дать вам возможность умереть?        - Я бы не умер.        - Ага, значит, я должен был стоять и смотреть, как вы задыхаетесь?        - …        - Так в чем зло, Ричард?        - Вы… Вы нарушаете замысел Создателя! – Выпалил Окделл.        - О как! А это ОН вам лично сказал?        - Кто?       - Создатель, конечно.        -Вы!.. Да как вы смеете?!        «Сейчас фраза Ворона – Я смею всё – была бы как нельзя кстати, - подумала девушка. – Но плагиатом заниматься мы не будем. Ворону – Вороново».        - Как смею, как смею? Да просто! Ричард, вам никогда не приходило в голову, что если бы я ТАК сильно мешал Создателю, то Он, во всемогущей силе своей, давно бы меня убрал.        - Создатель ушёл, и когда вернётся…        - Ну, если верить Эсператии, то Создатель и Чужой появились одновременно. Один создавал великое, а второй ему, как бы, мешал. И что мешало Создателю перед уходом избавить мир от Чужого? Обезопасить, так сказать, своё творение? Ну, Ричард, ответьте мне.        - Я… Я не знаю.        - А вы не думали, что именно Чужой помогает Создателю отделять агнцев от козлищ и зёрна от плевел?        - О чем вы?        - О том, что Чужой, Леворукий или кто там ещё, испытывает души людей соблазнами. И лишь те будут достойны Рассветных Садов, кто устоит перед этими соблазнами. И когда вернётся Создатель и будет судить людей, то увидит он достойных и недостойных…        - Я… Я не понимаю…        «Само собой, ещё бы ты понимал. Вот только теологических споров мне с тобой и не хватало».        – Иными словами, Ричард – свет ярче виден во тьме, добрые дела хорошо видны лишь на фоне злых, верность клятве особенно ценна тогда, когда есть соблазн её нарушить.        Ричард молчал, уставившись в пол.        - Подумайте над моими словами, Ричард.        - Вы здесь, чтобы… испытать мою душу?        - Как знать, как знать. Вы ведь уже давали клятвы?        - Клятва, вырванная силой – не считается!        "Ну чисто мальчишка. Ты ещё скажи, что ты – в домике, пока тебя не застукали".        - Да неужели? И кто же это вырывал у вас клятву силой? Что-то я не припомню, чтобы в Фабианов день на площади стояла дыба. А самое главное – я не помню вас на этой дыбе. Вы дали клятву добровольно! Что помешало вам отказаться от службы у Ворона и отправиться обратно в Надор? Страх? Или, может быть, гордыня?        Судя по ошеломлённому лицу Окделла, такого поворота он никак не ожидал.        - Я… Ничего подобного…        - Да неужели? А не вы ли, Ричард, подумали о том, что оруженосец Первого Маршала выше, чем оруженосец цивильного коменданта, а?        Ричард судорожно сжал покрывало.        - Что ж, по собственной воле дали вы клятву служить герцогу Алве, помните об этом. Вас ещё не раз и два будут испытывать. Не только враги, но и друзья.       «И самый большой твой друг, дядя Август, чтоб он издох, зараза, в первой же книжке».       - Помните о своей клятве, Ричард.        «Я слышу глас Божий! Даёшь опиум для народа! Сколько пафоса, какой слог! Ну, прям Папа Римский, хоть сейчас в Ватикан».        Окделл молчал.       «Что парень, пытаешься осознать всю глубину той задницы, в которую угодил? Ладно, приободрись. Знал бы ты, в какую ЖОПУ я угодила…»        - Знаете, Ричард, держать данное слово – это очень по-мужски. А уж если вы дали это слово врагу – тем более. Наши слова – не пустой звук. А клятвы – тем более. И если кто-то скажет вам, что возьмёт на себя всю ответственность за нарушенную вами клятву – не верьте. Каждый сам отвечает за свои слова и свои клятвы. Вы – достойный молодой человек, и мне, правда, хотелось бы с вами подружиться. Я понимаю, это странно, но… В этом мире я чужой.        «Чужее не придумаешь».       – И вы …. вы могли бы принять мою дружбу, Ричард?        - Я… я подумаю… я… попробую…        - Благодарю.        Выйдя из комнаты, Рене остановился.       «Может, не стоило ТАК давить на Окделла? Хотя… Какого, блин?! Я не Ворон. Это он у нас всё ждёт, когда у кабанчика в голове мозги сами проклюнутся. И Робер тоже хорош, всё причитал: «Ах, Ричард так молод». Один Спрут умница, надрал поросёнку задницу и не парился. Вот и я не буду. Тем более времени у меня – в обрез».