Взлететь,чтобы упасть.

Во время ужина все гости говорят комплименты „шефу". Продолжительность этих похвал и одобряющих комментариев между тостами невыносима. Повсюду разбросаны пустые бутылки из-под ценных вин, и все уже выглядят порядочно навеселе. Даже у Бенетта, который никогда не теряет контроль, блестят глаза и по губам блуждает улыбка. Все пьяны, кроме меня. Несмотря на то что у меня есть мотив, сегодня вечером я совсем не хочу напиваться. Когда Нэйт заказывает диджею (да, тут есть даже диджей) поставить песню Pink Floyd «Another brick in the wall», женщины начинают танцевать, мужчины тоже принимаются дергаться, пошатываясь, на лужайке. Все собираются в саду и через мгновение превращаются в единую массу, которая приплясывает в унисон. Бард, абсолютно пьяный, подтягивает меня к празднующей орде и начинает двигаться в некоординированном тяжеловесном танце. Он похож на желатин, вздрагивающий в такт музыке. Я следую за ним, обозначая танец еле намеченными движениями, и с трудом сдерживаюсь от смеха. Недалеко от себя вижу Кристиана, который танцует с Тэсс. Но когда его взгляд пересекается с моим, чувствую потребность спрятаться за тушей старшего Басса, повторяя себе, без особого убеждения, что я неплохо двигаюсь. Атмосфера наполнена такой эйфорией, что Барби, пришедшая с Нэйтом, пользуясь случаем, инсценирует подобие стриптиза, невозмутимо приподнимая мокрую футболку над искусственной грудью, к радости присутствующих мужчин. Серена немедленно следует ее примеру – королева силикона на этом празднике – это должны видеть все. И вот один за другим, гости снимают футболки и рубашки. Праздник уже принял неудержимое направление, и непонятно чем это кончится. Музыка продолжает литься из колонок, и полуголые тела импровизируют без тормозов: босые ноги на лужайке, поднятые к небу руки. Это похоже на какой-то языческий ритуал слияния с природой. И тут Нэйт подает идею искупаться в озере. «Все голышом!» – кричит, сняв с себя брюки, разбегается по пляжу и бросается в воду. Гости следуют за ним. Только Бард с трудом переводит дыхание на шезлонге в компании Боя. Я хотела бы последовать его примеру, но Бенетт берет меня за руку и, несмотря на мои протесты, тащит меня к берегу: – У тебя пять минут, чтобы раздеться, иначе брошу тебя в воду как есть! В конце концов сдаюсь и снимаю джинсы и блузку, оставаясь, как все, в нижнем белье. Хорошо, что мне в голову пришла гениальная идея подобрать по цвету трусы и лифчик перед выходом. Мысль о том, что меня видят неодетой одновременно Бен и Кристиан, вызывает дрожь. Бенетт берет меня за руку, и мы присоединяемся к остальным гостям, которые продолжают праздновать в воде. Говорят, это озеро всегда спокойно. Неправда. Его вода совсем не спокойна и даже не пресна, она порождает темную волну желания. Бенетт брызгает на меня, потом руками обнимает за бедра и приподнимает сзади, целуя в шею. Чувство удовольствия сбегает вниз от затылка, пронизывает мою спину и оказывается между ног. В метре от нас Грей, опасный, как акула. И снова, на миг, мы встречаемся взглядами и подводный разряд тока соединяет наши тела, погруженные в единую среду. Я чувствую, как меня пронизывает непереносимая сексуальная энергия. Мне нужно немедленно выйти из этого мутного озера. – Я пойду обсушусь. Извини, но мне что-то холодно. Я высвобождаюсь из объятий Бенетта и, игнорируя взгляд Кристиана, спешу на берег. *** Темно. И темнота позволяет мне спрятаться. Кто-то еще в воде, кто-то уже в парке, разжигает костер. Похолодало. Я собираю одежду, оставленную на берегу, потом беру полотенце из общей кучи и обертываю его вокруг тела. Босыми ногами пробегаю по дорожке, которая ведет к пристройке виллы, следуя линии желтоватых фонариков, встроенных в лавовую породу. Толкаю деревянную дверь и оказываюсь внутри. В номере успокаивающее тепло. В центре, рядом с винтажным диваном из кожи, изысканная люстра отражается на стенах теплыми оранжевыми бликами, а в углу фонтан пара выпускает капельки воды и распространяет в воздухе приятный сосновый аромат. Опускаю одежду на дизайнерский стул и приближаюсь к зеркалу во всю стену. Снимаю мокрое белье и завязываю полотенце на уровне груди, превращая его в некое подобие мини-платья. Потом проверяю лицо и замечаю, что макияж поплыл в воде, размазываясь под глазами. Пытаюсь подправить его руками, но бесполезно – придется быть похожей на панду. Отдаляюсь на несколько шагов от зеркала и нагибаюсь вперед, чтобы встряхнуть волосы, оставляя на мраморном белом полу множество мелких капелек. Потом решительным жестом отбрасываю волосы назад. Они неуправляемы! Длиной уже доходят ниже плеч. Эта бесформенная грива начинает меня раздражать: на следующей неделе пойду к парикмахеру. Приводя в порядок пальцами влажные непослушные прядки, слышу звук за спиной. Кто-то открыл дверь. Запахнув плотнее полотенце, я мгновенно оглядываюсь, и земля уходит из-под ног. Это – Кристиан. Я смотрю на него, как на сатану. У него мутный взгляд, мокрые волосы и щетина, обнаженный торс, плавки прилипли к влажной коже. Я не в состоянии ничего сказать, не могу открыть рот, потому что боюсь, что сердце выскользнет наружу. – Привет, Анастейша. – Он прислоняется к двери и, протянув руку за спину, поворачивает ключ в замке. Я встряхиваю головой и отхожу на шаг. – Убирайся! – приказываю безапелляционным тоном. Я действительно хочу, чтобы он ушел, но не могу отвести от него взгляд. Он такой притягательный, что мне становится плохо. – Убирайся, – повторяю с усилием, – или я начну кричать. – Давай, кричи, – Грей приближается, заполняя мое пространство своим волнующим присутствием. – Того, что я сказала тебе в последний раз, тебе не достаточно? – я выдерживаю его взгляд, изображая спокойствие. – А мне казалось, что я ясно выразилась. Он улыбается, игнорируя мои протесты. Обхватывает меня за талию, отодвигая руки от груди. Я чувствую, как узел на полотенце ослабляется над грудью, и молюсь только о том, чтоб оно не соскользнуло. – Ага, то есть я не так понял… Мы ведь не смотрели друг на друга, правда,Ана? Я ненавижу его, он должен исчезнуть из моей жизни. – Я смотрела не на тебя, а на Тэсс, которая на тебе висела. Мне нравится ее стрижка. Я продолжаю обороняться с помощью иронии, но его уверенность подавляет меня. И он может сделать со мной все, что хочет. – А я вот смотрел именно на тебя. – Он кладет мне руки на плечи. – Может быть, я ошибаюсь, но мне казалось, что ты хотела что-то сказать мне взглядом. – Его голос сейчас подобен бархату. – Да, я хотела сказать тебе, чтобы убирался к дьяволу и исчез из моей жизни, и в особенности с этого праздника, поскольку я не могу этого сделать, – торопливо бормочу я. Касание его кожи к моей непереносимо. Я чувствую себя почти изнасилованной его опытными, знакомыми руками. Думаю о Бене, о его нежных, мягких руках, но в тот самый момент, когда представляю его себе, образ растворяется, теряя четкость. Никто никогда не касался меня так, как Кристиан. Я смотрю ему в глаза, и опасная дрожь пробегает по спине. Не могу объяснить это внезапное желание тепла, которое пронизывает все внутри меня, эту опасную покорность. Видимо, уже слишком поздно. – Ты об этом думал, связавшись с Беном ради своего проекта? Ты надеялся на ситуации, подобные этой, – улыбаюсь, понимая, что сдаюсь. Инстинктивно бросаю взгляд на окно и с облегчением замечаю, что ставни закрыты. – Но это была плохая идея,Кристиан. Он берет меня за подбородок и захватывает мои губы своими. Я пытаюсь оторваться, но это невозможно. Не могу оттолкнуть Кристиана. Хочу целовать его. Нетерпеливыми руками провожу по его щекам, касаясь пальцами влажной колючей щетины. – Ну что мне с тобой делать? – спрашиваю в бессилии, сдавшись. Кристиан закрывает глаза, мои руки ищут его волосы. – Ты просто должна прислушаться к тому, чего хочешь, – шепчет искуситель. Внезапно мир снаружи, за этими окнами, перестает существовать. Я не слышу больше голосов остальных, криков, звуков вечеринки, свиста ветра. Слышу только его, Кристиана. И наше горящее желание, независимо от того, хорошо это или плохо. Наши языки ищут друг друга, изощряясь в ласках, наше сбившееся дыхание сплавляется в единое, влажное и глубокое. Кристиан сдвигает угол полотенца и запускает под него руки, которые быстро пробегают по моим бокам и соскальзывают на ягодицы, жадно их стискивают и следуют по окружности, затем его пальцы начинают с нежностью эксперта ласкать анальное отверстие. Вижу в его глазах блеск вожделения. Он крепко прижимает меня к себе, давая почувствовать свое готовое высвободиться желание. Одной рукой он придерживает свою эрекцию и медленно проникает в меня пальцем. Я чувствую, как он продвигается вглубь, при каждом движении моя кожа поддается, открываясь его умелым рукам. У меня вырывается стон. – Мы ошибаемся, – бормочу, – мы должны остановиться. – Но, говоря это, обхватываю его руками за шею и ищу губами его сосок. Полотенце соскальзывает, отрывая грудь. – Ты хочешь меня, Ана. Я чувствую это, – шепчет он и отбрасывает полотенце на диван. Теперь я полностью обнажена. – И я хочу тебя, – его голос опьяняет меня, наполняя теплом. Его глаза пригвождают меня к месту. У меня нет сил говорить. Я хочу того же, чего хочет Кристиан. Это правда. Желание проникает в мою кровь, заполняя каждый сантиметр моего тела. Грей подталкивает меня на диван и, спустив трусы, устраивается между моих ног. Его губы, ненасытные, заполняют мой рот. Бесконтрольно мои бедра поднимаются навстречу ему. Кристиар повсюду, на коже и в сердце, он подчиняет меня, отнимая у меня дыхание, пожирает меня языком и руками, и мое тело отвечает. Я жажду почувствовать его внутри себя, таким, как сейчас, безжалостным и жестким. Это почти случилось, но голос снаружи останавливает нас. –Милая, ты здесь? Это Бэн. Он стучит костяшками пальцев в дверь. Разряд адреналина и страх парализуют меня. – Да, – отвечаю, стараясь контролировать дрожь в голосе, – я одеваюсь. Кристиан продолжает неподвижно лежать на мне, почти внутри меня, и наше дыхание смешивается. В панике, резко отталкиваю его и поднимаюсь. Рефлекторно поднимаю полотенце и прикрываюсь. – Скоро подадут десерт, – продолжает Бенетт, – ты придешь? – Сейчас буду, любимый. Минутку. – На сей раз голос у меня тонкий и нервный. У меня темнеет в глазах, и чувство вины отдается острым головокружением, смешиваясь с неудовлетворенным желанием. Лихорадочно натягиваю трусы, застегиваю лифчик и набрасываю одежду. Кристиан тем временем разлегся на диване, ничуть не обеспокоенный. Скрестив руки за головой, приподнимает бровь. «Любимый», – шепчет он с оскорбленным видом. Мне хочется надавать ему пощечин и одновременно зацеловать его. Я встряхиваю волосами перед зеркалом и чувствую в это время его взгляд на себе. Оборачиваюсь, чтобы сказать что-нибудь, и застываю. На меня снисходит понимание, что я по-прежнему хочу его. Если бы Бен не был там, снаружи, я бы обняла его. Меня тянет облизать его, почувствовать его вкус и начать с того момента, где мы прервались, чтобы избавиться от этого проклятого желания. – Не двигайся! – произношу угрожающим тоном, направляясь к двери. Он устраивается поудобнее на диване и поднимает руки в знак смирения. Успокаивающее выражение появляется у него на лице, мол, «иди, все в порядке». Открываю дверь и сразу же захлопываю за спиной. Вижу Бена, сидящего со скрещенными руками на парапете дорожки. Ногой он зарывает и снова откапывает один из фонариков дорожки, появляющийся из брусчатки. – Эй, – он поднимается и идет мне навстречу. – Тебя все не было. Я начал беспокоится! Он обнимает меня за талию нежными руками. После того, что сейчас было, ощущать это касание мучительно. – Ну ты же знаешь, какая я, – опускаю взгляд: врать ему прямо в глаза не смогу. – Я всегда долго переодеваюсь. Ужасно себя чувствую. Потому что это он мужчина, которого я люблю. И мне бы хотелось, чтобы метеорит упал на воспоминания о том, что произошло пять минут назад. Хотя следы случившегося еще ношу на коже и в сердце. *** Обнявшись, мы с Беном доходим до пляжа и садимся у костра, присоединяясь к остальным. Все едят десерт из амаретто, приготовленный каким-то известным шеф-поваром,приглашенным Бардом. Одно из его творений. Я силюсь попробовать, но не могу проглотить его. Что-то скребет у меня в горле, и это чувство усиливается, когда через какое-то время Кристиан присоединяется к нам, насвистывая, будто после сеанса расслабляющего массажа. Он выждал какое-то время, прежде чем выйти из пристройки. Тэсс приближается к нему с заискивающим видом. – Этот десерт феноменален, – нахваливает Серена, – хочу рецепт! – Очень жаль, но это секрет повара. А секреты, как известно, не выдают, – отвечает Кристиан, глядя в мою сторону. Я прислоняюсь к спинке шезлонга, опустошенная, совершенно без сил. Чувствую, как влажность озера проникает в мои кости, как мышцы сдаются. Я хочу уйти отсюда. Блэр, будто моя мысль дошла до нее, поднимается с земли и, потягиваясь, говорит: – Что будем делать? Уже почти пять. Наверное, пора ехать, что скажете? – Конечно, поехали! – Я поднимаюсь, собирая последние силы. Луна зашла, и за горизонтом меня ждет новый восход. Мы въезжаем на Верхний-Ист-Сайд, освещенный первыми лучами солнца. Я хотела бы заглушить этот свет, заставить умолкнуть птиц и вернуть ночь. Тишину. Я не готова к новому дню. Сейчас я просто хочу спать.м, освещенный первыми лучами солнца. Я хотела бы заглушить этот свет, заставить умолкнуть птиц и вернуть ночь. Тишину. Я не готова к новому дню. Сейчас я просто хочу спать.