Ороборо: Арлекин

Чонин вскинул голову, когда ему заслонили свет. Рядом со столом Чанёля остановился Чон Юнхо в обычном костюме и при галстуке. Чонин тут же подскочил, но не успел до конца выпрямиться — Юнхо сжал ладонью его плечо и кивнул в сторону двери. — Без формальностей, просто разговор есть. Выйдем? Чанёль настороженно смотрел на обоих. Чонин наконец отодвинул от края стола почти законченный отчёт, положил сверху ручку и двинулся к двери. Он предположил, что дело в недавней операции. Быть может, что-то удалось узнать и теперь... Он уставился на конверт, что сунул ему буквально под нос Юнхо. — М-м... Что это? — Сам как думаешь? Приглашение на конференцию и сертификат на дополнительные занятия. Если пройдёшь программу и сдашь экзамен, получишь место инструктора. Будешь работать со снайперами. Можно в Сеуле, можно тут. Хоть на Чечжу. Если хочешь. Чонин молча смотрел на Юнхо и пытался понять, в чём подвох. Нет, они никогда не враждовали, и Чонин сказал Чанёлю правду — Юнхо был для него кумиром с детства, просто с возрастом стало понятно, что их методы и цели не совпадают. Они искали разные точки для того, чтобы приложить свои способности. А ещё Юнхо в последнее время частенько перебарщивал с заботой, и Чонин не знал, как ему на это реагировать. Он осторожно взял конверт, внимательно осмотрел и даже изучил печати. — Почему я? — Ты подаёшь большие надежды, — отделался общей фразой Юнхо, но Чонин был из тех, кого на мякине не проведёшь. — А если честно? Твоя протекция, верно? — Чонин протянул конверт Юнхо. — Спасибо, не стоит. — Послушай... Ехать нужно через несколько дней. Может, ты подумаешь? Просто подумай, хорошо? И вот, — Юнхо вручил ему визитку. — Позвони, как примешь решение. — Я... — Позвони, когда решишь. Не решай сейчас, лады? — Юнхо похлопал его по плечу и двинулся к кабинету комиссара. Чонин запрокинул голову и обречённо вздохнул, но не успел и глазом моргнуть, как его затащили в туалет, предварительно вывесив снаружи табличку «Уборка». — Какого чёрта? — Что ему от тебя надо было? — перешёл в наступление Чанёль, чем вызвал улыбку Чонина. — Ничего. Просто дела. Ревнуешь? — Вот ещё! — фыркнул Чанёль, но тут же насторожился: — А что за дела? Чонин тихо рассмеялся, потянул Чанёля к себе и подставил шею для поцелуев. — Давай лучше я буду тебя ревновать к каждому столбу? — Не надо, — глухо отозвался Чанёль, вдохнув смешанный аромат хвои и мандарина, — я сам хочу. — Вот как? Так тебе это нравится? — уличил его Чонин и забрался пальцами под свитер. Чанёль накрыл его ладонь своей и помотал головой. — Табличка нас не спасёт, работать надо. И тебе ещё отчёт дописывать. И мы ужинаем у мамы. — Чёрт. — И не говори. Чёрт. Они приезжали на ужин в дом родителей Чанёля уже раз десять, может, больше. Чонин познакомился с сестрой Чанёля, которая сейчас жила в Пусане. Каждый раз мама Чанёля предлагала им остаться на ночь, и каждый раз Чанёль изобретал причину, чтобы не оставаться. И с каждым новым разом придумывать оправдания становилось сложнее. Так получилось и в этот раз. — Вы могли бы остаться на ночь, — возмущалась мать Чанёля, когда они поздно вечером после ужина покидали дом. — Ну что за глупости, в самом деле? — Нам ехать чуть, мам, да и вставать гораздо раньше, чем обычно. Общее собрание, — соврал Чанёль, наклонился к матери и тронул губами её щеку. — Опять? Уже третье или четвёртое? Жду вас завтра на ужин, в это же время. — Доброй ночи, — с изящным полупоклоном попрощался Чонин, но тут же был затискан и расцелован в щёки. — Одевайся потеплее, птичка, не то простынешь, — поворчала для приличия мама Чанёля и отпустила их наконец. Они устроились в салоне служебной машины, но Чонин молча отвернулся к окну. Чанёль бросил в его сторону пару косых взглядов и отметил выдвинутый вперёд чуть больше обычного подбородок. Это означало, что Чонин злится. — Что не так? Вопрос повис между ними без ответа. Чонин окончательно повернул голову вправо, и Чанёль мог видеть теперь только его затылок. — Я не пойму, если ты не скажешь. Логично, да? Перестань кукситься или просто скажи мне в лицо, что не так. — А ты не понимаешь? Чонин поддался на провокацию и теперь возмущённо смотрел на Чанёля. — Нет. Не понимаю. — Ты ещё не запутался в том, что говоришь почти два месяца? Потому что я уже не помню, где правда, а где ложь. — Ты предлагаешь сказать моей матери всё так, как есть? — возмутился теперь уже Чанёль. — Хороший вариант. Зато врать больше не придётся. — С ума сошёл?! Так вот просто взять и сказать матери, что её сын трахается с другим парнем, поэтому неудобно как-то оставаться на ночь и смущать всех... — Останови, — внезапно велел Чонин. Сказал тихо, но таким тоном, что Чанёль невольно притормозил раньше, чем осознал, что сделал. Чонин выскочил из салона, как будто он задыхался внутри, с шумом захлопнул дверцу и через минуту уже сидел на капоте, обхватив подтянутые к груди колени руками. Чанёль пару минут пялился на его спину и плечи, потом вылез из салона тоже и позвал: — Чонин-и... — Отстань. — Господи, да что теперь-то такое? Чонин спрыгнул с капота и зашагал прочь от машины. Чанёль в недоумении смотрел ему вслед, потом плюнул и кинулся за ним, схватил за плечо и заставил остановиться. — Ну? Я не понимаю! Правда. Я не могу сказать матери, что... — ...что я просто парень, с которым ты трахаешься, — договорил за него Чонин резко и зло, толкнул ладонью в грудь, заставив отступить на шаг. — Я об этом не думал. То есть, думал, что это будет звучать иначе. И означать будет тоже не это. Но знаешь, ты прав. Такое твоей матери точно лучше не знать. Да и мне, наверное, тоже не стоило знать это. Чонин круто развернулся и вновь рванул прочь, и вновь Чанёль остановил его. — О чём ты? Я уже вообще не понимаю, из-за чего этот скандал начался. — Уже неважно, — тихо отозвался Чонин, отступив на шаг назад и грустно улыбнувшись. Чанёлю на секунду показалось, что губы у Чонина дрожат. — Мы всегда получаем меньше, чем ожидаем. Это нормально, надо просто помнить об этом, а я забыл. Поезжай домой, я пешком дойду. Мне всё равно ещё в школу надо. — Какую школу? Ты не работаешь сегодня! — Знаю. Хотел сам размяться. Потом увидимся. — Чонин, но сейчас уже почти одиннадцать! — беспомощно крикнул ему в спину Чанёль, спрятав замёрзшие руки в карманы куртки. И тихо пробормотал: — Да что с тобой сегодня такое?.. Вспомнился визит генерала Чон Юнхо и беседа в коридоре. Может, поэтому? Но что такого Юнхо мог сказать Чонину? Чанёль забрался в салон и захлопнул дверцу, потом принялся дышать на руки и размышлять. В общем-то, всё было прекрасно после его дня рождения. Между ними. Засыпать и просыпаться, сжимая в объятиях кого-то тёплого и ласкового — это прекрасное чувство, ни с чем не сравнимое. И знать, что этот кто-то сходит по тебе с ума — тоже. И доверяет уже настолько, что позволяет помогать с заживающей спиной и иногда подводящей ногой... Разве что... ну вот от последних поездок в дом родителей Чонин, конечно, был не в восторге. И он всё время фырчал, как рассерженный кот, когда Чанёль придумывал убедительную причину, дабы не оставаться на ночлег. Наверное, можно было и остаться, но Чанёль боялся засыпать и просыпаться без Чонина рядом. Не потому, что страшно чего-то конкретного и определённого, а потому что страшно проснуться и понять, что его больше рядом нет и не будет, что больше просто не существует человека, который сходил бы по Чанёлю с ума, нуждался бы в нём, цеплялся бы за него так, как цеплялся Чонин. И страшно было спать вместе, потому что... потому что их могли услышать или застать в самый неподходящий момент. Чанёль шатался по квартире привидением и ждал Чонина до двух часов ночи. Уже напридумывал себе бар, отравление алкоголем, больницу, морг и прочие гадости, когда сухо щёлкнул замок. Чонин не успел толком снять куртку, а Чанёль уже прижимал его к двери и водил ладонями по телу, словно проверял, точно ли всё в порядке, настоящий ли... — Ты хоть знаешь, сколько времени? — Какая разница? — Чонин вывернулся из его рук и повесил куртку в шкаф, взялся за шнуровку на ботинках. — Всё ещё злишься? — Я не злюсь. — Злишься, — поник Чанёль. — Нет, не злюсь. Просто... просто расстроен. Чонин поставил ботинки на полку и выпрямился. Чанёль немедленно обхватил его со спины руками и пристроил подбородок на левом плече. — Улыбнись, — тихо попросил он. Уголок рта с левой стороны, который Чанёль мог видеть, даже не дрогнул. — Пожалуйста, улыбнись, Чонин-и. Чонин чуть повернул голову, словно в попытке спрятаться. — Эй, я же твой, ты хочешь меня... потрогать? Чонин стремительно развернулся и опалил его таким взбешённым взглядом, что Чанёль непроизвольно бросил ладони к его скулам, притянул к себе и утопил ярость в долгом поцелуе. Чонин сопротивлялся, старался высвободиться и оттолкнуть его, но Чанёль не позволил: дотащил до кровати, свалил на неё, раздел и крепко прижал узкие бёдра к матрасу. До этой ночи он ни разу не делал Чонину минет. Не потому, что не хотел, а потому что было незачем. Тут вот впервые потребовалось. Обычно это делал Чонин — для Чанёля, поначалу, пока Чанёль только привыкал к нему, или если они спешили и не могли себе позволить долгую любовную игру. Но в этот раз Чонин явно был сильно расстроен, что не могло не сказаться на его теле. Поэтому Чанёль терпеливо ласкал его член пальцами, губами и языком до первого тихого стона. Дальше пошло лучше. Впервые удовольствие Чонина зависело только от Чанёля. Это чувство было необычным и непривычным, как и казавшаяся серебристой при лунном свете кожа. Чонин раскинулся на кровати, стиснув в пальцах тонкую ткань простыни. Он едва заметно дрожал, запрокидывал голову, кусал губы, чтобы заглушить тихие стоны, выдирался из рук Чанёля и пытался ускользнуть, поставить точку, только Чанёль не позволял — держал крепко, настойчиво целовал и прикасался с нежностью к самой чувствительной части тела. Потом Чанёль укрыл их обоих одеялом и обнял Чонина, привлёк к груди, тронул губами веки, переносицу, пометил поцелуем висок и закрыл глаза. Он засыпал рядом с Чонином, держался за Чонина и верил, что проснётся вместе с Чонином. Но проснулся в одиночестве. Чонин отыскался в ванной, казался обычным, но у Чанёля кошки скребли на душе. Днём пришёл вызов из спецотдела, и капитан Бан забрал с собой Чонина. Они отправились по вызову, чтобы уточнить ряд деталей как с той миной на вокзале, так и с подстреленным типом. Ещё ходили слухи, что нашли вторую мину, поэтому спецотделу требовался Чонин для сравнения самодельных мин. Чанёль остался куковать в отделении в одиночестве и ждать вечера. Уж вечером Чонин в любом случае должен был приехать к нему, потому что их ждали дома у Чанёля на ужин. Ещё и Юра позвонила предварительно и уточнила, приедут они или нет. Чанёль решил схитрить и велел сестре самой позвонить Чонину. Дескать, только Чонин знает точное время, когда они освободятся. Через полчаса Чонин сам позвонил Чанёлю и рассказал о беседе с Юра, напомнил об ужине заодно. Чанёль немного повеселел, понадеявшись, что к ужину Чонин оттает совсем. Так серьёзно они прежде никогда не ссорились, поэтому Чанёль и волновался. Обидеть Чонина было сложно, почти невозможно. При всей своей раздражительности по отношению к мелочам Чонин обычно оставался спокойным и добродушным. Все мелкие склоки угасали сразу же так или иначе. Да и отношения Чанёля и Чонина длились всего два месяца — при таких сроках любая ссора заканчивалась уже на стадии поцелуев. Кроме вот этой, последней. Чонин в самом деле появился вечером, сдал отчёты и молча последовал за Чанёлем. Они добирались до дома родителей Чанёля вновь на служебной машине. В молчании. — Так и будешь дуться? — Я не дуюсь. Всё. На этом попытки завязать беседу иссякли. Их встретили шумно и радостно уже на пороге. Юра носилась с подносами, мать по-доброму ворчала, пока они снимали куртки и пытались вручить ей пакеты с продуктами. — Сегодня хоть останетесь? Чонин промолчал, повернулся к Чанёлю и вопросительно вскинул брови. — Нет, не сможем, — тут же привычно отрезал он. — Но почему? Что на этот раз? — Едем ночью на рыбалку, — брякнул Чанёль. — Вообще-то не поэтому, — внезапно возразил ему Чонин. — И ни на какую рыбалку лично я не еду. Чанёль повернулся к нему, собрался возмутиться, но не успел. Чонин бросил ладонь ему на затылок и поцеловал. Не просто так, а от души. И целовал до тех пор, пока Юра не выронила из рук поднос. Звон разбившихся бокалов заставил Чонина отстраниться. Чанёль пока не мог мыслить связно, а мать, Юра и старший кузен Чанёля смотрели на них обоих со смешанным выражением на лицах. Непонимание, неприятие, испуг, недоверие... Всего хватало. — Мама... — Уходите, — веско произнёс отец. — Оба. Чонин молча натянул куртку обратно, надел ботинки и потянул ошеломлённого Чанёля за собой к двери. Они остановились возле машины, отвернулись друг от друга и пару минут просто торчали на холоде, переступая с ноги на ногу. — Какого чёрта? — не выдержал первым Чанёль. — Зачем? — Чтобы тебе больше не приходилось врать и выдумывать новые причины. — Поэтому ты на глазах у всех выставил меня... — Поэтому я просто показал, что ты мой. Ты принадлежишь мне. И я не собираюсь тонуть во лжи и прятаться постоянно даже от твоей семьи. — Чонин повернулся к нему и смерил его привычным тяжёлым взглядом. — Может быть, для тебя я просто «парень, с которым ты трахаешься». Может быть, ты просто стыдишься меня. Это неважно. Потому что я отношусь к этому иначе... — Как «иначе»? — Чанёль сердито толкнул Чонина плечом. — Вот так? Ты считаешь, что это вообще нормально вот так вот в лоб и без подготовки на глазах у моей матери... Господи! Да ты ненормальный просто! Придурок! Чанёль забрался в салон, потому что был зол и замёрз. Подождал пять минут, чтобы придурок последовал его примеру. Вместо этого придурок развернулся и зашагал по тротуару в другую сторону. Ну и чёрт с ним! Чанёль повернул ключ, погрел двигатель и выехал на дорогу. Чонин медленно брёл по улицам и крутил в руке телефон, взвешивая все «за» и «против». Он уже сомневался, что Чанёль стал бы его слушать сейчас, завтра или через неделю. Быть может, Чанёль вообще никогда не намеревался впускать его в собственную жизнь. И всё это было не больше чем... Неважно. Чонин набрал номер, указанный на визитке, и приложил телефон к уху. — Доброй ночи, хён. Да, это я. То предложение... ещё в силе?