***
Джерард не стал посещать второе представление, которое проходило в шесть вечера, поэтому он просто сидел на кухне, при этом наблюдая за Патрицией. Женщина уговаривала Джерарда пойти прогуляться по холму или поболтать с Томом и Риком, но парень отказывался. Сегодняшнее представление явно сказалось на психике шестнадцатилетнего подростка. Младше двадцати на трибунах никого не было, и теперь он понимает почему. Как только он вышел на свежий воздух, его тут же поймал Эмигрэй и начал расспрашивать про ощущения и то, что он испытывал. Но в ответ ему был неопределенный жест рукой и удаляющийся силуэт, потому что Уэй был просто не в состоянии сейчас об этом разговаривать. По идее, не случилось ничего такого, но... Да черт с этим, Джерард никогда в жизни не видел ничего подобного и, более того, никогда бы не пошел на такое мероприятие, если бы не судьба, которая насильно толкнула его туда. Ему нужен был этот цирк, чтобы воссоединиться с братом, и Уэй потерпит столько, сколько нужно, лишь бы в конце был результат. Его руки несильно подрагивали, а пальцы на ногах он до сих пор не мог разжать. Парень глядел на стойку, не произнося ни слова, пока с улицы слышался визг толпы. Для себя Джерард решил, что больше не будет присутствовать на представлении — сегодняшнего было достаточно на годы вперед. Конечно, глупо было отрицать, что самыми странными и запоминающимися моментами были пауки Рантиса и змеи Фрэнка. Джерард все время думал о них двоих и пришел к выводу, что парни очень похожи, но и различия между ними есть довольно существенные. Вот, например, Рантис действует на публику, заставляя пауков забираться на зрителей: так его номер станет незабываемым в прямом смысле, особенно, когда по тебе кто-то ползает. А вот Фрэнк делает уклон на красоту змей и то, как они выглядят. Эти животные уже сами по себе приковывают внимание, а то, что Айеро выставляет их в лучшем свете, делает их еще более красивыми и могучими животными. Проще говоря, Рантис пользуется осязанием, заставляет касаться пауков, а Фрэнк делает ставку на то, что видит человек, то есть зрительную память. И оба способа работают безотказно.***
— Эй, почему ушел? — Эми подсел к Джерарду, слегка пихнув того в плечо. — Неужели испугался? — Немного неожиданно, вот и все, — ответил он, пожав плечами. — Ну, тогда ладно. Ой, там Миранда, я обещал рассказать ей кое-что, извини, — сказал парень, вставая из-за столика. Уэй кивнул и повернулся в сторону вошедшей девушки, а потом снова отвернулся и встал из-за стола, решив, что сегодня он ужинать не будет, а заодно и освободит столик Фрэнку, когда тот придет. Но Фрэнк не пришел в столовую. Уэй лежал на кровати, накрывшись одеялом с головой, но просто не мог заснуть. Айеро не пришел в фургончик даже к девяти вечера, и никто не стал беспокоиться о нем: все усталые валяются на кроватях без задних ног, уже в царстве сновидений, но только не Джерард. Он понимает, что Фрэнк ему не друг и даже не товарищ, да вообще никто, но просто не может заснуть, зная, что соседняя кровать пустует. Встав с кровати и злясь на самого себя из-за необоснованного беспокойства, парень наспех накинул на себя жилетку и, кое-как засунув ноги в ботинки, вышел из фургона. Его руки тут же покрылись мурашками из-за холодного ветра, что обдувал его тело и ворошил чистые волосы. Оглянувшись по сторонам, он все так же был уверен, что зря это делает, зря вообще вылез из теплой кровати и пошел на поиск... А кто ему Фрэнк? Было бы разумнее всего пойти к Киллиану или Миранде, чтобы сообщить о его пропаже, но что-то дает Джерарду понять, что не впервые Айеро вот так теряется. Он решил, что сначала стоит самому поискать парня, а уж потом поднимать всех на уши, если понадобится. На площадке было совершенно пусто: инвентарь загрузили в грузовики, ну а шатер завтра к вечеру уже не будет стоять на этой прекрасной поляне, что так полюбилась Джерарду своим вереском и приятным цветочным ароматом. Его будто тянуло к синему грузовику, где стояли клетки со змеями. Это вполне логично, что Фрэнк проводит время с себе подобными, в какой-то степени. Он предпочитал общество животных социуму, что должно вызывать на лице насмешку, но, почему-то, у Джерарда не было ни намека на нее. Лишь жалость, засевшая где-то в глубине его альтруистической натуры. Кое-как открыв тяжелые металлические дверки, он увидел лишь темноту, словно просачивающуюся сквозь прутья клеток, которые задерживали всемирное зло. Но какое-то копошение в самом конце, за змеями, заставило Джерарда остаться на месте, а потом залезть вовнутрь. Осторожно обходя клетки и игнорируя чуть слышное шипение, Уэй замер на месте, не зная, что делать дальше. Перед ним, прямо в трех шагах, сидел Фрэнк, обнимая свои колени одной рукой и вливая в себя жидкость орехового цвета. В свете луны его лицо казалось безжизненным, и его взгляд, вдруг устремленный на Джерарда, не казался таким уж и угрожающим. Скорее всего, в его глазах была толика грусти и отчаяния, так четко отразившаяся на его бледном лице. Чуть склонив голову, парень отвернулся от Уэя, делая новый глоток. Джерард боролся с очень сильным желанием уйти отсюда от противного запаха перегара, но он прекрасно знал, что даже если и уйдет, то спустя несколько минут поменяет свое решение и вернется. Парнишка сделал несколько шагов вперед и сел рядом с Фрэнком, переборов желание зажать нос и вообще отвернуться. — Что ты тут забыл? — спросил парень, облокачиваясь на холодную железную поверхность. Джерард решил не обращать внимания на грубый тон, ссылаясь на то, что это же Айеро — ему свойственно. — Зачем ты пьешь после выступления? — отозвался он, покосившись на собеседника. На мгновение их взгляды пересеклись, но каждый их них решил правильным отвернуться друг от друга, ведь для них обоих было слишком — смотреть глаза в глаза. По крайней мере сейчас. — Если ты пришел, чтоб мораль мне читать, то прошу удалиться нахрен отсюда, — съязвил Айеро, после прислонив горлышко почти пустой бутылки какого-то пойла к губам. Горло тут же начало жечь, но это было даже приятно, ведь так Фрэнк доказывал сам себе, что все еще может чувствовать хоть что-то. — Я просто хочу узнать причину твоего пиршества, — сказал Джерард, все-таки переборов некий страх в груди, повернувшись к парню и замечая грустную улыбку. — Господи, я даже не знаю, почему до сих пор не выгнал тебя отсюда за шкирку, — отчаянно рассмеялся он, положив голову на колени. Еще чуть-чуть, и он бы начал трястись от подступающего дикого хохота, сам не зная причину. Но для Фрэнка это даже не странно. — Может быть, ты не хочешь быть один? Ну, то есть на подсознательном уровне, ведь ты по-любому будешь сейчас отрицать это, — ответил Уэй, чувствуя себя победителем в своей собственной игре. Ответить ему было победой перед своим страхом, ведь смотреть в эти змеиные глаза и осмелиться сказать то, что наверняка не понравится собеседнику, — для Джерарда это стоит действительно много. Парнишка хотел добавить еще кое-что, но открыть рот не смог. Его будто охватил паралич, но это был всего лишь холодноватый взгляд Айеро с каплей подозрения и недоверия. В голове Джерарда уже промелькнула мысль о том, что говорить вообще не стоило и особенно, когда Фрэнк в таком состоянии. — Я не буду отрицать, — тихо ответил он, окончательно поразив Уэя своим ответом. Тот заметно удивился и даже решил, что ему послышалось, ведь, как он понял из проведенных с Фрэнком редких мгновений, он не тот, кто так легко согласится с чьим-то мнением. Парнишка думал о том, что сейчас в голову Фрэнка просто ударил алкоголь, и поэтому он сказал то, что сказал. — Это глупо, а я не идиот. — Я не сомневался, — почти под нос пробубнил Джерард, притягивая к себе колени. Его рукам и ногам было холодно, а взять с собой плед на поиски своего соседа он не додумался. — На, согреешься, — сказал он, протягивая почти пустую бутылку, где осталось глотка три, не больше. — Чего так смотришь? — Нет, я не буду, — отталкивая от себя руку Фрэнка, проговорил Уэй, немного сморщиваясь. Пить алкоголь в его планы не входило еще около двух лет, пока не исполнится хотя бы восемнадцать. Ну или пока ему не разобьет сердце какая-нибудь красивая девушка с длинными кудрявыми волосами, с которой Джерард захочет провести всю жизнь, но этого так и не будет, потому что он не так хорош, как остальные парни. — Ну, как хочешь. — Айеро пожал плечами и влил в себя остатки термоядерной жидкости, насмехаясь над Джерардом и его жизненными принципами, что были для него самого довольно нелепы и непонятны. — Тебе страшно? — Парень откатил от себя бутылку и повернулся в сторону Уэя, немного прищурив глаза, будто сможет упустить какую-то деталь, какую-то важную эмоцию, отразившуюся на его лице. — Было, когда я шел сюда, — ответил он, облизнув нижнюю губу на автомате. — Ну и когда говорил с тобой первые две минуты. — Он не стал обращать внимания на усмешку со стороны его собеседника, потому что это было вполне естественно для Фрэнка. — Боятся, а, значит, слушаются, — проговорил Айеро, пристально смотря на Джерарда, что так упорно старался не смотреть на него в ответ. Тон Фрэнка ему не понравился, он будто говорил сам за себя, что тот что-то задумал, и это вряд ли придется по нраву Джерарду. — Сложно не переступить грань с ненавистью, — сказал Уэй, надеясь, что парень поймет его правильно. — Неужели тебе не хочется стать чьим-то другом? Не хочется перестать плавать в этом одиночестве? — Мне и так хорошо. — Лгать — это твой принцип? — Джерард знал, что этим высказыванием, скорее всего, заденет внутри Фрэнка хоть что-то человеческое. Он хотел верить, что в нем осталось что-то людское. — Правда для каждого разная, — отбился Айеро, с вызовом смотря на парня. Ему, естественно, было довольно интересно наблюдать за реакцией соседа. — И мое дело, кому ее говорить. — То есть, ты не хочешь сказать правду мне? А кому тогда хочешь? — Никому не хочу, чего пристал? — возмутился Фрэнк, взглянув на Джерарда. — И вообще, какого хрена я тут с тобой сижу, — скорее, самому себе сказал он, вставая. Уэй вполне ожидал, что надолго его не хватит, и уход Айеро был даже предсказуемым. Для одного дня это огромный успех — вот так разговорить его. Спустя десять минут после того, как Фрэнк покинул грузовик, Джерард тоже решил уйти отсюда и наконец-то нормально поспать. Но его настроение явно улучшилось от того, что из самого вредного и неразговорчивого парня удалось выбить хоть пару предложений. Этот разговор парнишка будет вспоминать еще очень долго, ведь впервые не прозвучало никаких угроз или упреков. Они разговаривали как двое знакомых, ну, не считая того, что один из них пьян. Иногда и алкоголь может стать другом.