Из жизни Серых Стражей

      Проливной дождь, не прекращающийся уже третий день, окончательно размыл и без того плохонькую дорогу, петлявшую меж холмов, превратив ее в едва проходимое болото. С трудом выдергивая ногу из вязкой грязи Зависть в который раз поклялся подвергнуть Корифея мучительной смерти, если судьбе будет угодно вновь свести их вместе. Ведь именно из-за этого зарвавшегося смертного он и оказался в такой ситуации. О, как бы Зависть ему отомстил! Даже попросил бы парочку советов у Кошмара.       Но, как бы ни приятно было об этом думать, в данный момент следовало сосредоточить внимание на более насущных вещах.       Например, на том как выжить.       После позорного поражения в Теринфале Зависть хоть и не попал в Тень, но был вынужден бежать, спасаясь от участи провести следующую пару столетий в виде очень злого виспа. Он успел убраться довольно далеко, но стоило решить, что опасность миновала, как по его следу пустились солдаты Инквизиции, возглавляемые одноглазым кунари.       Сил сражаться с ними у демона не было. Что уж там, их едва хватало для поддержания приемлемого облика. Поэтому оставалось одно — бежать.       Поначалу Зависть собирался податься в Редклиф, просить помощи у магистра Алексиуса, к которому испытывал нечто вроде симпатии — завидовать бедолаге не получалось при всем старании. Однако не успел он проделать и трети пути, как узнал, что Редклиф подвергся набегу Вестников еще раньше Теринфаля. Алексиуса взяли в плен, а мятежных магов чуть ли не с песнями забрали в Убежище.       Которое, кстати, накрыло лавиной.       То ли пели слишком громко, то ли Корифей, разобиженный уведением у него солидной части армии, пришел карать неугодных.       В любом случае, просить помощи было больше не у кого. Сам Корифей был мало того что неизвестно где, так наверняка бы лишь посмеялся над бедственным положением Зависти.       Оставалось утешаться тем, что рано или поздно Корифей со своим безумным планом обретения мирового господства непременно привлечет внимание Вестников, и вот тогда Зависть, если к тому моменту все же станет виспом, мигом возродится духом Абсолютного Счастья.       Увлекшись мыслями о том, как будет странствовать по Тени в образе блаженного идиота, Зависть не уследил, когда на дороге перед ним появился отряд одноглазого кунари. Видимо они оставили солдат идти по следам демона, а сами обогнали его какими-то тайными тропами и устроили засаду. Долийка что-то сказала спутникам и обличающее ткнула посохом в сторону Зависти. Тот, не дожидаясь продолжения, поспешил свернуть в придорожные кусты. Следом несся боевой клич бросившихся в погоню наемников.       Петляя между деревьями, Зависть мысленно поблагодарил Искательницу Пентагаст, облик которой носил, за длинные сильные ноги.       Мимо, едва не подпалив ему волосы, пролетел огненный шар.       — Что б тебя твой же дракон сожрал, Корифей! — выругался Зависть и тут же, поскользнувшись на мокрой траве, с воплем покатился вниз по склону.       Очутившись внизу, он, со стоном поднялся и поковылял к деревьям. Будь Зависть смертным, то переломал бы себе все кости, а так только лишился последних сил, поэтому до ближайшей елки дошел уже в привычном облике четырехрукого монстра. Росточку в нем, правда, было при этом что в трехлетнем ребенке.       Зависть уселся под ближайшей елкой, едва ли надеясь на то, что густая хвоя скроет его от преследователей.       Продолжать бегство не было никакого желания, хотелось чтобы все побыстрее закончилось. А там хоть виспом, хоть призраком, все равно.       На ум сама собой пришла старая авварская сказка про дочку павшего в битве тана, которую злой дядя, захватив власть в оплоте, выгонял в мороз и стужу на верную погибель. Обычно к уже синеющей девице приходил Гаккон Зимодых в образе благообразного седобородого старца и, испытав ее, награждал шубой и непобедимой армией. Иногда вместо Гаккона являлся Сигфрост или какой-нибудь сердобольный дух, но финал не менялся: девица в кровавом поединке убивала подлого дядюшку, избиралась новым таном и вела своих людей в набег на низинников. Просто чтоб армия зря не простаивала.       Зависть вздохнул. Он тоже хотел армию и наподдать дядюшке Корифею. К сожалению, посланцы богов приходят на помощь отчаявшимся лишь в сказках.       Послышались чьи-то шаги и приглушенная ругань.       Зависть тихо заскулил, обнял колени всеми четырьмя руками и весь сжался.       Шаги остановились возле елки. Зашуршали раздвигаемые ветки.       Нашли. Вот и конец.       Зависть уткнулся лицом в колени. Что ж, виспом тоже быть неплохо. Летаешь себе, впадаешь в восторг по любому поводу. Не жизнь, а сказка.       — Ох… — раздалось над головой. — Какая… Какая прелесть! Аввввв!       В ту же секунду Зависть был подхвачен на руки и прижат к груди.       Демон обомлел. Прелестью его не называли ни разу, да и пытаться потискать еще не пробовали. Тем более в истинном облике.       Немного придя в себя Зависть попытался понять, с кем имеет дело.       Кунари, но не тот одноглазый. Эта посимпатичней. И да, женщина. Пол мало интересовал демона, а вот сияющий на руке Якорь тотчас привлек внимание.       Отлично. Еще одна Вестница. Разводят они их там что ли?       Зависть осторожно коснулся ее разума.       Хиира Адаар. Родители — беглецы от Кун. Не кунари — вашот, это важно, надо запомнить. Одаренный маг, добрая душа, хоть и имеет некоторые проблемы с гневом. В том смысле, что разозлить сложно, но если удастся, мало не покажется. Скучает по сыну, которого растят ее родители, но вроде не до такой степени, чтоб изливать нерастраченные материнские чувства на первого попавшегося демона. Значит просто чем-то приглянулся. Терпеть не может Корифея.       Ага.       Зависть поудобнее устроился в объятиях Вестницы и осторожно потянул ее за рог, привлекая внимание.       — Мадам, — пропищал он, вызвав новый приступ умиления, — ненавидите ли вы Старшего, как ненавижу его я? Давайте дружить, а?

***

      До Скайхолда Зависть добирался в образе котенка, все дорогу продремавшего на руках Хииры, чем вызывал жгучую — ну, кто бы мог подумать! — зависть у сопровождавших их солдат. Если так пойдет и дальше, то восстановить силы ему удастся в кратчайшие сроки, года за два, не больше.        Наиболее негодующие взгляды на Зависть бросал тот самый одноглазый кунари, Железный Бык. У него на Хииру были свои планы романтического толка, и котенок, с которым она отказывалась расставаться, ему мешал.       Зависть мысленно злорадно хохотал, представляя, как его мучитель узнает о Каарисе, поэте из Вало-Кас, с которым Хииру связывало больше десяти лет романа разной степени бурности, и их общем сыне Каарасе. Но больше всего наслаждения доставляли мечты о встрече с Шокракар. В отличие от Хииры, спокойно относившейся к членству Железного Быка в Бен Хазрат, лидер наемников, хлебнувшая в свое время от них немало горя, устроила бы ему такое «перевоспитание», что впору бы было потом в совочек собирать.       Первым, кого Зависть встретил в Скайхолде, оказался старый знакомец Коул. Он погладил демона по полосатой спинке, сказал, что рад сделанному им жизненному выбору и вернулся к разбрасыванию по двору гнилых слив.       Вторым был лысый эльф с очень странной для смертного аурой. Он вытаращился на Зависть и уже было открыл рот, чтобы то ли поднять тревогу, то ли просто завопить, но был бережно схвачен Хиирой и оттащен в покои Инквизитора Элланы Лавеллан.       Как успел узнать Зависть, Эллану назначили на должность Инквизитора, выбрав из прочих Вестников, благодаря всепоглощающему терпению и годами взращиваемому Хранительницей Дешанной умению мирить ссорящихся. В среде, где даже Вестники могли передраться из-за того, кто будет ездить на одержимом трупе лошади, этот талант был поистине бесценным.       Спустя полчаса в комнате Элланы было экстренно созвано совещании, на котором предстояло решить дальнейшую судьбу Зависти. Присутствовали Вестники и Солас, которого Хиира так и не отпустила.       Малика Кадаш, узнав кто перед ней, тут же попыталась придушить котенка, так и не простив ему надругательства над искусством. Зависть спасла Эвелина Тревелиан, на коленях которой он и просидел до конца совещания. Она вообще имела странную страсть ко всему, что приходило из Тени, из-за чего часто сравнивалась Лелианой с Командором Стражей Ферелдена и по совместительству дальней родственницей Эвелины. Мертвая лошадь, к слову, в конце концов досталась именно ей.       Маханон Лавеллан, пунцовея ушами, настаивал на том, чтобы Зависть срочно казнили, пока тот не стал распускать про него, Маханона, постыдные небылицы. На что Максвелл Тревелиан заметил, что о его нежных чувствах, питаемых к леди Кассандре, все и так знают. Сам он готов был не только позволить Зависти жить в Скайхолде, но даже разрешил бы воспользоваться его обликом. Но лишь с одним условием — после победы над Корифеем в Оствик к семье вернется Зависть, а не сам Максвелл. С него всей этой богобоязненной чуши хватит, лучше он к кузену Филлиаму в соавторы подастся.       Судьбу Зависти, однако, решил Коул. Материализовавшись на балконе, он высказался за то, чтобы дать демону еще один шанс. В конце концов, его стремление насолить Корифею вполне искреннее.       После этого Эллана, несмотря на неодобрение Соласа, постановила: Зависть остается.       Следующим вопросом, который предстояло решить, в каком виде.

***

      — Хоть мне все это и не нравится, но думаю, что ему надо принять облик кого-то из нас. Чтоб биографию не проверяли.       — Ну, да, а еще одна ты, Малика, или, упаси создатель Маханон, внимания не привлекут?       — Сама что-нибудь предложи, раз такая умная, Эви!       — Девочки, не ссорьтесь.       — Не-не, пусть ссорятся, мне нравится.       — Брат!       — Что сразу брат?       — Извинись!       — Да за что?       — Маханон!       — Ну ладно, ладно.       — А может пусть котенком остается?       — Миледи Хиира, я благодарен за вашу доброту, но если у меня есть право голоса, то только не котенком. Я видел, как на меня смотрит ваш Тайный Канцлер. Я видел ее мысли. Я не хочу становиться Когтяузером Первым, родоначальником породы!       — Слушай, а ты умеешь только живых копировать или картинка тоже подойдет?       — Полагаю, попробовать можно, лорд Тревелиан. Но что с личностью?       — О, да оставь свою. Она у тебя посимпатичней чем у половины моих родственников будет. И это, давай без лордов, ладно?       — Как вам будет угодно.       — Братец, развей мысль, а то я не догоняю.       — Наша Малика — отличный художник, так?       — Стараюсь.       — Вот пусть и нарисует кого-нибудь из нас, но не точно, а с изменениями. Выдадим за кузена какого-нибудь, приехавшего подсобить в борьбе с Корифеем. Недоверия должно быть меньше, чем к пришедшему непонятно откуда непонятно кому.       — Хм, без проблем. Но только с условием, что он поможет мне сплавить несколько «подлинников» Гризельды Рейнигер. Присутствие «автора» сильно упростит сделку.       — С превеликой радостью, миледи. У меня было время осознать, сколь велика сила искусства. Готов все силы бросить на несение его массам.       — Ну тогда по рукам. Итак, друзья, кто хочет побыть моделью?

***

      После непродолжительного спора было решено, что копировать Зависть будет Маханона, к вящему того неудовольствию.       Тревелианов отмели сразу, как слишком известное семейство. Хиира и в единственном числе привлекала слишком много внимания, Малика сослалась на неумение писать автопортреты, а выбирая между Лавелланами Зависть решил остановится на более привычном мужском облике.       Следующие пару дней Малика провела за рисованием. Попытки намекнуть, что она не шедевр для картинной галереи ваяет, ни к чему не привели. Малика искала совершенства.       Не ускоряли процесс и советы прочих Вестников, коими они щедро делились с художницей.       — Ресницы подлинней нарисуй, чтоб аж на щеки тень отбрасывали.       — Побойся Предков, Эви! Я-то нарисую, а он их потом в косички заплетать будет?       — Твоя правда. Но тогда уши изящней сделай, а то чего они как лопухи?       — Какие такие лопухи? Прекрасные у меня уши! Что б вы, шемы, понимали!       — Маханон, не крутись! Ты мне мешаешь.       — А можно ему рожки? Маленькие, чтоб едва в волосах виднелись. Когда у сына пробивались, меня дома не было, а так посмотреть хочется.       — Я тебе сочувствую, но давай без импровизации. Мы же не в Серо, чтоб рогатые эльфы вопросов не вызывали.       — А в Серо бы не вызывали? Я от Хранительницы слышала, что тамошние долийцы все еретики, но про рога она не говорила.       — Кто их знает. В том Серо, кажется, даже зайцы рогатые.       — Вот! А я говорил! Говорил, что тот заяц мне не привиделся.       — Макс, вместе с тем зайцем тебе явился Кослун и оставил десять заповедей, которые ты во что бы то ни стало намеревался донести до кунари. Хорошо еще, что тебя поймать успели.       — Да ну вас. Не цените вы истинных пророков.       — А уши все равно поизящней надо.       Кончилось все тем, что Малика выгнала приятелей из своей студии и заперлась там с Завистью, решив устроить ему пару лекций о искусстве вообще и Рейнигер в частности.       И вот, наконец, шедевр был завершен.       — Ох… — дружно выдали Эллана, Эвелина и Хиира, впервые увидев перевоплотившегося Зависть.       — Хорош, хорош, — похвалил Максвелл со смешком. — Ты только Дориана избегай, да и Быка тоже.       — Фи, оригинал все равно лучше.       — Никто и не ставит это под сомнение, дорогой, э, кузен? Мы же теперь кузены, верно?       — А… а может все-таки не родственники, а?       — Думай о Соласе, Эли. И не раскатывай губу. А ты думай о Каарисе, он поэт, он крут. Что тебе какой-то эльф?       — Не какой-то…       — Дамы, не ссорьтесь. Мне жаль, но я не готов к тем отношениям, что вы уже напридумывали.       — Мы готовы ждать, — хором отозвались девушки.       — Предки, — закатила глаза Малика. У нее самой Зависть вызывал только родительскую гордость. Она его еще парой мазков помнила. — Не хочу отвлекать от пускания слюней, но нам ему еще имя придумать надо.       — Пусть Алларосом будет. У нас так галлу звали. Ох и вредная же была скотина!       — Алларос Лавеллан. Мне нравится. Спасибо, кузен.       Маханон насупился. Улучшенная версия его самого — да еще такая вежливая! — его бесила. И последней каплей стало появление в студии Малики Кассандры.       Искательница, пришедшая позвать Вестников на очередной совет, увидев новоявленного «кузена», встала на месте как вкопанная.       — Добрый день! — дружелюбно поприветствовал Зависть ее ноги. Саму Кассандру тоже, но ноги вызывали у него особую симпатию. — Я Алларос. Приехал помочь моим любимым кузенам Эллане и Маханону в их нелегкой борьбе. Ведь только сплотившись, мы сумеем вернуть в Тедас мир и порядок.       — Ох… — отозвалась Кассандра, прижимая руки к груди.       Терпение Маханона лопнуло.       — Всех вас ненавижу! — завопил он и бросился прочь из студии. Следом за ним поспешила отмершая Кассандра.       — И что это было?       Максвелл усмехнулся и положил руку демону на плечо.       — Это, друг мой, Алларос, зависть. Познакомься.