Вуаль Памяти

Гарри с облегчением плюхнулся прямо на замерзшую землю. – Слава Мерлину, наконец-то. У меня уже рука устала – никогда не думал, что столько людей захочет попрощаться со мной лично. Снейп только хмыкнул и с усмешкой покосился на своего друга: – А ты чего ожидал, Прингстон? Тяжело бремя славы… Не надо быть во всех дырках затычкой – не будут к тебе все лезть со своим вниманием. Это ты еще подарков на Рождество не получал – тебе, наверное, придется открывать новую лавочку в Хогсмиде. Гарри застонал. – Сев, не пугай меня – а то мне придется срочно эмигрировать куда подальше, от таких-то перспектив… И за что они меня так все любят?! За то, что я в квиддич хорошо играю? Так пусть к Поттеру строятся за автографами… Он гораздо круче меня… Слизеринец уставился на него с изумлением: – Гарри, ты с какой луны свалился?! Или ты слишком часто в детстве с метлы падал? Ты что, действительно ничего не понимаешь?! – Чего я не понимаю? Блин, почему у меня постоянно ощущение, что все вокруг знают обо мне гораздо больше меня самого?! Я уже устал чувствовать себя пуффендуйцем-первогодником на Тримудром турнире… – С раздражением передернув плечами, он поднялся и, отряхнув с мантии налипший снег, поеживаясь побрел в сторону Хогвартса, стараясь не обращать внимания на уже откровенно веселящегося Снейпа, нагнавшего его и шагающего рядом. – А кто в этом виноват? Просто ты концентрируешься на каких-то глобальных вещах, а на мелочи, которые делаешь автоматически, не обращаешь внимания. А именно эти самые мелочи зачастую и играют для обычных людей главную роль… – Да что ты! Какой ты мудрый, я просто тащусь… Так просвети, о наимудрейший адепт Слизерина, меня, глупого гриффиндорца, не видящего дальше своего носа, в тайны отношений между человеками!… то есть людями… людьми… тьфу… Ну, ты понял всю глубину моей мысли… Гарри с преувеличенным пафосом низко поклонился Снейпу, подметя полами своей мантии снег с дорожки. Тот только фыркнул: – Прекрати придуриваться, я же вижу, что тебе самому уже интересно… – Мерлин, Сев, нельзя же быть таким проницательным! Все удовольствие портишь. – Ну уж извини, какой есть. Гарри только отмахнулся: – Давай, не тяни. Ну Се-е-ев! А то я тебя снежками закидаю! В подтверждении своей угрозы юноша тут же наклонился и, зачерпнув пригоршню искрящегося снега, моментально слепил снежок. Снейп попятился на пару шагов с притворным ужасом на лице: – Ох, как страшно! Великий Гарольд Прингстон собирается атаковать меня летающими снежными шарами! Кошмар! Теперь меня ничего не спасет… Кроме ответной атаки!!! На этих словах в никак не ожидавшего такого поворота дела гриффиндорца полетел неизвестно откуда взятый коварным слизеринцем снежок. Получив в плечо довольно болезненный удар, Гарри пару секунд ошарашено моргал, глядя на своего довольно усмехающегося друга, а потом с громким боевым криком приступил к исполнению своей угрозы. … Часа через полтора они, мокрые, усталые, замерзшие, но очень довольные дотащились таки до замка. Оказавшись у лестницы, Снейп сделал попытку направиться вниз, к себе в подземелья. Но Гарри, на секунду задумавшись, схватил его за рукав, вынуждая остановиться. – Сев, а что ты к себе пойдешь? У вас же там никого не осталось, насколько я знаю… И в подземельях сейчас все равно холодно и промозгло, сколько бы эльфы не топили… Пойдем лучше в гриффиндорскую гостиную. У нас тоже все разъехались, а обстановка гораздо лучше. И теплее – в прямом смысле. Ну, Сев, пойдем, а то мне одному скучно будет… Обещаю тебе интересный досуг, и мое, без сомнения, приятное общество. – А это разве не против правил? – неуверенно спросил Снейп, которому и в самом деле не хотелось тащиться в пустую и холодную гостиную Слизерина. – Да какие правила, ради Мерлина, Сев! Конечно, нет. А если бы и были… Ты забываешь, с кем говоришь. Когда это порядочного гриффиндорца заботили какие-то дурацкие запреты? Пойдем, а то мы совсем тут на сквозняке замерзнем – а куковать все каникулы у мадам Помфри мне совершенно не улыбается… С этими словами он решительно потащил слабо сопротивляющегося и безуспешно пытающегося воззвать к его разуму слизеринца вверх по лестнице. … Они сидели у огромного камина в гостиной Гриффиндора, закутанные по уши в настоящие шерстяные клетчатые шотландские пледы (выцыганенные Гарри у МакГонагалл для них с Лили еще в конце осени), пили горячий шоколад, выпрошенный все тем же Гарри у домашних эльфов, и лениво играли в шахматы. Точнее, лениво играл Гарри, а Снейп с каждым ходом все с большим изумлением и напряжением взирал на шахматную доску: – Прингстон, я не верю своим глазам. Где ты этому научился?! Гриффиндорец по определению не может настолько хорошо играть в шахматы! Для этого требуются мозги! Гарри, совершенно разомлевший в тепле, только добродушно хихикнул. Удивление и негодование Северуса его только забавляло: – Ну, Сев, не горячись. Я сомневаюсь, что ты стал бы дружить с человеком, у которого мыслительные способности отсутствуют как таковые. Что же тогда ты во мне нашел? – Может, красивую задницу… – тихо пробурчал Снейп, бросив косой недовольный взгляд на своего откровенно клюющего носом товарища. – Что?! – Гарри попытался отогнать от себя дрему. Ему послышалось… хотя не могло ему такого послышаться. Надо все-таки собраться, а то какая-то чушь уже сниться начинает… – Ничего, Прингстон, ничего, ты больше спи – тебе еще не то привидится… – как будто в подтверждение его мыслей торопливо и как-то смущенно откликнулся Снейп. – Ага… так о чем мы там? А, о шахматах… – Да-да, о шахматах. Так где ты так научился играть? Гарри молчал. Удивленный таким странным поведением своего обычно такого разговорчивого (даже иногда слишком, на его вкус) друга, Снейп поднял голову от нетерпеливо приплясывающих на доске фигурок: Гарри не смотрел ни на него, ни на шахматы. Его застывший взгляд был устремлен в огонь… и на секунду слизеринцу показалось, что в изумрудных глазах мерцает не только отражение алого пламени… – Гарри? Гарри! Снейп, испуганный и удивленный, резко вскочил и, не заметив ни опрокинувшуюся на пол доску, ни разлетевшиеся по всей гостиной фигурки, схватил за плечи и сильно встряхнул впавшего в какой-то непонятный – и пугающий – транс Прингстона: – Гарри, очнись, что с тобой? Ради Мерлина, Гарри! – А? Что? Как будто по мановению волшебной палочки, юноша вдруг пришел в себя и изумленно заморгал, глядя на склонившегося над ним Снейпа. На пару секунд между ними повисло напряженное молчание – лицо Гарри было так близко, приоткрытые от удивления губы казались теплыми и мягкими… Чуть ли не отшвырнув гриффиндорца вместе с креслом в противоположную сторону, Снейп выпрямился и бросился к окну, прижавшись горящим лбом к ледяному стеклу. Гарри тоже поднялся со своего места, все еще ничего не понимая, подошел к своему другу и осторожно поинтересовался: – Сев? Сев, что это было? Из-за чего ты так взбесился? Тот только покачал головой, не желая отрываться от спасительного окна: – Ничего. Я не взбесился. Просто испугался. Ты вдруг замолчал, и твое лицо… Мне стало страшно. О чем ты думал, глядя в огонь? Гарри смутился и растерянно потер переносицу. Он сам не совсем помнил… Ну, то есть помнил, о чем думал вначале… А в следующий момент перед ним было уже склоненное лицо Снейпа, искаженное тревогой и… еще чем-то? что Гарри никак не мог понять… – Я думал… Ты спрашивал, кто научил меня играть в шахматы. Это был мой друг… мы жили рядом и учились вместе. Он… погиб. Наверное, поэтому я так странно отреагировал… – Друг? – Снейп, наконец, повернулся к Прингстону и внимательно на него посмотрел. – Или подруга? Ты как-то упоминал, что подруга приносила тебе книги, когда ты болел… – Да? – Гарри нахмурился, пытаясь вспомнить, когда же он умудрился упомянуть Гермиону. Ах, да, в больничном крыле, в самом начале… – Нет, нет, что ты, Сев. Это… был действительно друг. Его звали… звали Роном. – А та подруга? Вы все еще переписываетесь? Я не видел, чтобы ты отправлял кому-то сову… – Нет, не переписываемся. Она… тоже погибла. Еще раньше, чем Рон. Давай закончим этот разговор. Мне… еще слишком больно об этом вспоминать. Снейп спохватился и, мысленно обругав себя за неуместную в такой момент ревность, виновато посмотрел на выглядящего необычно бледным и расстроенным гриффиндорца: – Извини, Гарри, я как-то не подумал. Мне очень жаль, что такое произошло с твоими друзьями. Я знаю, это мало чем поможет… Но теперь у тебя есть я… и эта твоя… Лили. Я… мы всегда будем рады тебе помочь – и выслушать, если что. Гарри слабо улыбнулся Северусу на неловкую, но явно искреннюю попытку утешить. И… тот назвал его маму «Лили»… – Спасибо. Я знаю. Я всегда могу рассчитывать на тебя, если мне нужно будет вправить мозги – это у тебя здорово получается… До сих пор плечи болят, так ты в них впился, а зубы уцелели только по счастливой случайности … А теперь, – продолжил он совсем чуть-чуть преувеличенно бодрым тоном, – а теперь нам пора на обед. Не знаю как ты, но я после всего этого страшно проголодался. Сев? – Он вопросительно посмотрел на все еще внимательно разглядывающего его Снейпа. У того на лице застыло неописуемое выражение – нечто подобное Гарри иногда видел на лице его альтер-эго из будущего во время их бесконечных занятий, когда, доведенный до точки постоянными придирками и оскорблениями своего наставника, вдруг выкидывал что-то совершенно неожиданное, невероятное, невозможное… И тогда – на секунду – лицо Снейпа становилось вот таким же удивленно-вопрошающим, как будто мужчина пытался понять, кто же все-таки стоит перед ним: наглый недоучка-гриффиндорец без мозгов но с бездной удачи за плечами … или все же кто-то гораздо, гораздо больший? Вуаль Памяти, дрогнувшая и на несколько минут поблекшая, вновь вернулась обратно. Не было никаких занятий с профессором Зельеваренья… точнее, были, но разве ту пытку с « окклюменцией» можно было назвать гордым именем «занятие»? – Конечно, пойдем – только на секундочку зайдем в библиотеку, мне там надо одну книгу посмотреть, – откликнулся Снейп, и Гарри снова перестал мучить себя пустыми размышлениями о прошлом…