Безмолвный слушатель

Прошло уже несколько дней, а мой молчаливый друг так и не пришел в себя. По правде говоря, я уже начала думать, что это безнадежно, хотя и пыталась не терять веру. Я даже предположить не могла, почему этот милый парень попал в кому. На его лице и руках не было следов дорожной аварии или последствий драки, или еще чего-нибудь такого, после чего он так долго не приходит в себя. Но так даже легче - не было доказательств того, что он может никогда не очнуться. - А ты к нему зачастила, - улыбнулась Сьюзан, помогая мне забраться на койку. Сьюзан была из тех медсестер, которые любили поболтать с пациентами. Она всегда была дружелюбной, приходила на работу в приподнятом настроении и несла какую-то положительную энергетику, заражая всех вокруг своим позитивом. Она была мила на внешность: большие зеленые глаза с добротой смотрели на окружающих, искренняя улыбка заставляла улыбнуться в ответ, а на щеках можно было заметить еле различимые веснушки. Она была совсем невысокой, примерно моего роста, на вид ей было за чуть больше 25. Ее рыжие вьющиеся волосы всегда были забраны в высокий хвост, а белая форма подчеркивала аккуратную фигуру. Эта медсестра всегда нравилась мне больше других. - Не понимаю, о чем Вы, - я попыталась сделать так, чтобы мой голос звучал как можно правдоподобнее. - Я про того юношу из 518 палаты, - спокойно ответила девушка, будто проигнорировав мои слова. - Он милый, не так ли? - Да, пожалуй, - кивнула я, понимая, что нет смысла все отрицать. - Его зовут... - Сьюзан накрыла меня простыней, когда я наконец улеглась на кровати. - Не надо, - перебила медсестру я. - Он сам мне скажет, когда очнется. - Как пожелаешь, - рыжеволосая девушка не стала противоречить, хотя было видно, что удивилась моему ответу. - Если что-нибудь понадобится, зови. - Спасибо, Сьюзан. Медсестра покинула палату, оставив меня наедине со своими мыслями. Я могла бы узнать об этом парне все, что захотела, но предпочла, чтобы он остался для меня закрытой книгой. Я помню, когда его впервые привезли сюда. До этого палата долгое время была пуста, но однажды, проезжая мимо на инвалидной коляске, я заметила там человека. Это был молодой парень, одиноко лежавший на койке. Помню, как впервые, спустя неделю после его прибытия, я решилась поговорить с ним. До этого я никогда ни с кем не говорила по душам, даже с медсестрами. Никто не знал, что творится у меня в голове. Я боялась довериться кому-либо, потому что не хотела осуждения и глупых слов о том, что все будет хорошо. Этот парень был идеальным выходом для меня. Он не знал меня, не знал мою историю и не мог сказать ничего в ответ. С ним было все просто: я могла рассказать ему о чем угодно, и мне это нравилось. Я хотела оставаться в неведение и ждала, когда он сам все мне расскажет, потому что я верила, что так оно и будет. Мое лечение проходило медленно, а это значило, что я пробуду в больнице еще довольно долго и останусь рядом с тем парнем, ожидая его пробуждения. Сейчас он и правда был мне ближе любого другого человека. И на данный момент мне хватало того, что я уже о нем знаю. Я настолько привыкла к тому, что каждый вечер прихожу к нему и рассказываю о том, как прошел мой день, что даже боялась, что меня выпишут раньше, чем он очнется. Боялась никогда его не узнать, никогда не увидеть его глаза. Я даже не представляла жизнь за пределами этой больницы. Что я буду делать, когда меня выпишут? Неужели этот парень просто останется воспоминанием, от которого будет появляться улыбка на лице и дрожь по телу? Я не хотела об этом думать, но тем не менее думала. Потому что такой вариант был вполне возможен. Но самым худшим был тот, что я увижу его смерть. Да, такое тоже может быть, но я прогоняла эти мысли прочь.

***

Проходили дни, недели, месяцы. Я все также, день за днем, проводила вечера в его палате, уже не боясь показаться на глаза медсестрам. Я перестала скрываться от них, но не перестала от его родителей. Не хотела, чтобы они видели меня. Не теряя надежды, я стремилась поправиться. Нагрузок было все больше, боль утихала, ноги передвигались все быстрей. Я усердно работала и показывала хорошие результаты. Уже и не верилось, что когда-то я лежала в палате, смотрела на свои ноги и думала, что никогда не смогу ходить. То время было самым ужасным в моей жизни, потому что, несмотря на слова врачей, я не верила, что смогу чувствовать что-то ниже пояса. Такие переломы позвоночника обычно не оставляют шансов на благоприятный исход. Но упорным трудом, верой в себя и при помощи врачей я встала на ноги и стала ходить. Да, мне нельзя будет танцевать, заниматься спортом и сильно напрягаться, но я была благодарна, что вообще могу ощущать землю под собой. Да, я всю жизнь буду хромать, но я даже не думала об этом, как о какой-то проблеме. Я довольствовалась тем, что есть. - Доктор Хэмилтон выпишет меня на следующей неделе. Он обещал подарить мне трость. Даже представить себя с ней не могу, но думаю, что быстро привыкну. Я рада, что преодолела все это, но в то же время мне плохо. Ты до сих пор в коме, и я волнуюсь. Знаешь, я случайно услышала, что доктор Палмер, твой лечащий врач, как ты знаешь, предлагал твоим родителям отключить аппарат подачи кислорода. Поверить не могу, они буквально предлагают убить тебя! Твои родители были категорически против, чему я очень рада. Кто пойдет на такое? Твое сердце еще бьется. Это ведь значит, что ты не сдаешься, верно? Да, пусть у тебя не получается выйти из комы, но я верю, что ты борешься. Я слышала о многих подобных случаях. Люди приходили в себя и через несколько лет, поэтому я знаю, что ты тоже очнешься. Нужно лишь ждать.