"If I can let the memory heal"

Последний громкий выкрик его имени напугал самого Дина. Руки Винчестера дрожали, а грудная клетка болела от сильных ударов колотящегося сердца. Ему казалось, что эти резкие толчки о его ребра являлись единственным звуком в пустой комнате. Он уже не понимал, что заставляло его сердце так биться. Был ли это невыносимый страх или сжигающая его изнутри паника. Глядя сейчас на закрытые глаза Кастиэля, Дин чувствовал себя чертовски пьяным. Изображение больше не хотело концентрироваться в одной точке, телу хотелось ломать и крушить все то, что попадется под руку. Дин чувствовал, как его губы шевелились, произнося какие-то едва слышимые слова, и он сам не был в силах их разобрать. Глаза невыносимо щипало от слез, которые не хотели проливаться, и это заставляло веки часто-часто моргать, сдерживая их внутри. Секунды или минуты? Он ощущал лишь единственную мысль в своей голове, стучащую громким набатом: «Опять». Дин не мог принять это ни единой клеточкой своего тела. Это был Кас. Его Кас! Его ангел! Сверхъестественное существо, подарившее ему веру, невольно заставившее молиться. Молиться Дина Винчестера? Да если бы кто-то заявил об этом лет семь назад, он только бы презрительно рассмеялся тому в лицо. Но он молился Касу, просил о помощи, звал, говорил, что он ему нужен. Нужен. Это слово было для Дина слишком больным. Он всегда ненавидел выражать свои чувства. И все те люди, слышавшие его реальные мысли, его настоящие слова, не спрятанные за маской – всех их уже давно не было рядом. Скрывать все за фальшью стало его привычкой, защитной стеной. Дин боялся. Никто не видел этого, но он сильно боялся. И такой редкий показ своих эмоций он уже, наверное, постепенно стал считать плохой приметой. Но приносить людям боль являлось его постоянной работой. От нее трудно спрятаться, трудно убежать. У этой кровавой ленты, тянувшейся за ним всю жизнь, не было конца. Но Дин не понимал, почему с Касом вечно происходит по-другому. Он ангел, не человек. Он спас его. Из Ада. Он всегда был ангелом. Настоящим ангелом. Тем, в кого Дин никогда в своей жизни не верил. Но почему именно этому ангелу он сказал такие неправильные для Дина Винчестера слова? Вопрос, который всегда был для Дина риторическим, который он всегда отметал в сторону. Или же перед ним постоянно выступал тот тупой и глупый эгоизм, и Винчестеру было страшно. Снова страх. Остаться одному. Защищая тех, кто был дорог ему, он не был готов сам остаться без чего-то, что сможет удержать его на плаву. Без Каса. И почему это имя вечно отдельно выстраивалось в его голове? Дин просто всегда хотел, чтобы Кас оставался рядом. И именно это Кастиэль и делал на протяжении всего времени. Всех тех лет, что он провел рядом с Винчестерами. Глупый, наивный ребенок, привязавшийся к человеку. -Ты же обещал, Кас! – Дин не понял, что это было – крик, сорвавшийся с его губ или умоляющая молитва, произнесенная тихим шепотом, - Ты обещал не делать так больше! Ты обещал, Кас! Обещал мне! Ответа не было. Была лишь та, выжигающая внутренности Дина, тишина. Он убивала его, сдавливала все заготовленные слова. -Черт возьми, я никогда больше не отпущу тебя, сукин сын! Слышишь? Никогда, Кас! И он понимал, что и, правда, не может сделать это. Дин не может вновь отпустить своего ангела. Попытаться вернуть холодный разум было непросто. Дин вообще не был до конца уверен, что у него осталась хоть частичка этого разума. Трудно избавиться от шокового оцепенения, вновь начать контролировать собственное тело. Сколько прошло - минута, две? Казалось, что вернуться к нормальному восприятию времени практически нереально. И, наверное, только острое отчаянье и сильное желание больше не терять Каса смогли отдать действия Дина в руки инстинктам. Смогли включить рациональные мысли, а скованное тело заставили бороться за чужую жизнь. Нет, не чужую – за жизнь человека с чистейшей душой ангела Кастиэля. Потому что, для Дина у его ангела всегда была своя особенная душа. И ему было плевать, что это желание, по сути, является таким же эгоизмом, как и в случае с Сэмом. Дин просто хотел вернуть Каса. Стараясь почувствовать в дрожащих руках хотя бы каплю уверенности, он спустил безвольное тело Кастиэля с мягкой, неудобной поверхности дивана на пол. В раздражении Дин еще дальше оттолкнул многострадальный журнальный стол, освобождая себе больше места, от чего тот с глухим стуком завалился набок. Он постарался глубже загнать страх допустить ошибку, впав в состояние тупого автоматизма. Если ничего не получится, вряд ли кто-то будет снова заключать сделки с Дином Винчестером, тем более при полной неразберихе, как в Аду, так и на Небесах. Опускаться на колени было очень больно, кажется, он случайно задел один из острых валявшихся осколков бокала. Дин думал, что если еще мгновение задержит свой взгляд на бледном лице Кастиэля, то тотчас растеряет весь свой контроль, собранный с таким трудом. Стараясь больше не слушать свои, рвущиеся наружу, эмоции, он откинул голову Каса немного назад, аккуратно придерживая ее руками в стабильном положении. Дин соображал, что должен делать все быстро, но чувствовал лишь ложное ощущение замедленности. Его мозг просто больше не хотел обращать внимания на какие-то иные, мешающие факторы. Судорожным вдохом набрав в себя порцию живительного кислорода, Дин накрыл сухие и прохладные губы Кастиэля, делясь с ним первым глотком воздуха. Потом еще одним. Дин пытался не вникать в ощущения, что были ему так непривычны. Раньше на его памяти Винчестеру не приходилось проводить подобные реанимационные мероприятия, тем более, на представителях своего пола. И в этом был один из минусов – Дин знал все только в теории. Ритмичными движениями своих непослушных рук Винчестер надавливал на его неподвижную грудную клетку, надеясь вновь заставить сердце биться. И каждый раз возвращался к едва приоткрытым губам Каса, чтобы вдохнуть в его легкие новую порцию кислорода. Но вскоре частицы этой надежды постепенно стали покидать Дина. -Проклятье! Ну же, давай, Кас! – с отчаяньем практически кричал он, снова склоняясь к его лицу. Дин соображал, что начинает уставать. По всем внутренностям Винчестера текла невыносимая злость на собственное бессилие, а в голову постепенно стала забираться логичная мысль прекратить мучить тело Каса. -Нет. Не знаю, где ты сейчас, Кастиэль, но возвращайся. Пожалуйста. Дин чувствовал, как по вискам скатываются капли пота. От сильнейшего напряжения голова была готова взорваться. Практически неподвижные, согнутые в коленях ноги, затекли так, что Дин их почти перестал ощущать. Но он все также продолжал качать сердце Кастиэля в безнадежных попытках запустить его, и, по-прежнему, не переставал дышать за них двоих, невыносимо боясь открыть неподвижные веки Каса, чтобы только убедиться в том, что он не смог вернуть его, чтобы увидеть помертвевшие роговицы. Он не хотел этого. Трусил. Или просто не собирался сдаваться. -Ну, давай, Кас! Ты же всегда приходишь, когда я тебя зову. Неужели, сейчас я делаю это так тихо?! Дину казалось, что в его собственных легких вскоре не останется ни одного глотка воздуха. Он был вымотан. И подсознательно знал, что в одиночку при полной неопытности спасти жизнь Касу было практически невозможно. И теперь те инстинкты, которые сначала вынудили его бороться, стали отступать, убивая остатки воли. Выжатое, усталое тело умоляло остановиться, бросить все и позаботиться о себе. Не было пульса. Никакого движения. Дин не знал, как еще от злости не переломал ему все ребра. Та притупившаяся паника превратилась во что-то более страшное. Дин не имел понятия, как назвать это состояние, что граничило с полным безумием. Окончательно растеряв весь тот сформированный контроль, он постарался обещать себе, что это будут последние попытки. От осознания этой мысли, казавшейся Дину слишком неправдоподобной и фальшивой, его выдох получился коротким и судорожным. Он не хотел так просто оставить надежду, даже если от нее осталась одна тоненькая ниточка, он был готов за нее ухватиться и держаться до того момента, пока она полностью не оторвется и не сбросит его на землю. Чувствуя его шероховатые и немного обветренные губы, Дин передавал Касу последние капли жизни. Он знал, что должен остановиться, прекратить бесполезные попытки. Нет, знал это лишь его разум, который пока перекрывало несломленное упрямство Дина. Уже в чистом механическом движении Дин положил ладони на его грудь, продолжая отвоевывать жизнь Каса. После двух резких, коротких толчков, Дин остановился. Его заставил остановиться звук прорезавшегося дыхания. Прерывистого и жадного дыхания Кастиэля. Веки ангела неуверенно трепетали, пытаясь открыть глаза. А Дин пару мгновений не двигаясь с места ни на дюйм, так и продолжал сидеть на коленях, вцепившись в его рубашку. Он не видел себя со стороны, но, наверное, от удивления и недоверия у него был поистине глупый вид. -Дин? - выиграв борьбу с непривычным ярким и режущим светом, Кастиэль смог распахнуть сопротивляющиеся веки. И, как всегда, первым, что он произнес, стараясь приподнять голову от пола, было имя Винчестера. Видимо, именно это движение и произнесенное слово ангела смогли вывести Дина из затянувшегося ступора. -Эй, Кас? Ты…ты как? – тупой, совершенно тупой вопрос, заданный на эмоциях. – Встать сможешь? Еще одна чушь, вырвавшаяся помимо воли. Даже попытка Каса приподнять голову оказалась неудачной, а он хочет, чтобы тот уже самостоятельно вставал. -Черт, прости, я просто…думал, что у меня не получится. Парень, ты был мертв…то есть…почти. Опять! Прекрати так делать, прошу тебя! -Прости, Дин, - ангел снова попробовал привести свое тело в вертикальное положение, но опершись о больную правую руку, с тихим вздохом опустился обратно. -Так, стой, Кас. Тихо, куда собрался? Только теперь, прочистив пересохшее от всех пережитых потрясений, горло, Дин стал способен ощущать пришедшую радость, и даже почувствовал на своем лице легкую улыбку после услышанного ангельского «прости». Просит прощение за свою смерть. Наверное, это никогда не изменится. -Рано тебе еще бегать, - добавил он, поднимаясь на затекшие, ватные ноги. Обойдя Кастиэля, Дин присел с его левой стороны и осторожно просунул свою руку под спину Каса. -Давай аккуратно, хорошо? Перекинь руку мне через плечо, Кас, только не опирайся на правую. Кастиэль без лишних вопросов повиновался, стараясь все же самостоятельно поднять еще непослушное тело. Морщась от слишком резких для него движений, Кас был вынужден неловко завалиться на Дина. Ноги еще не могли его хорошо держать. -Воу, осторожнее! Винчестер медленно подвел его к дивану и усадил туда, продолжая придерживать двумя руками, словно Кас был хрупкой стеклянной игрушкой. Оказавшись в сидячем положении, Кастиэль откинул голову на мягкую спинку, и устало прикрыл глаза. Его грудь часто вздымалась и опадала, будто он не прошел совсем немного, а, как минимум, пробежал спринтерскую дистанцию. Скорее всего, для вновь запущенного сердца это являлось большой нагрузкой. -Кас, тебе что-нибудь нужно? – беспокойно поинтересовался Дин, глядя на тяжело дышащего ангела. -Я в порядке. -Ага, конечно, ты в порядке. Может, я чего не знаю, и клиническая смерть действует на ангелов без благодати, как расслабляющая спа-процедура? - в легком раздражении фыркнул Дин. – Я принесу воды, хорошо? Не открывая прикрытых глаз, Кастиэль кивнул. Из кухни со стаканом простой воды Дин вернулся в мгновении ока. За время, пока он там был, состоянии Каса заметно улучшилось, учащенное дыхание замедлилось, и теперь он следил несколько осоловевшими глазами за пришедшем Дином. Присев рядом с ним, Винчестер протянул ему стакан. -Ты только это…пей осторожнее, я торопился, она холодная. Подрагивающей рукой Кастиэль принял воду, делая короткий глоток. От ледяной жидкости его плечи слегка дрогнули, стакан из неокрепших пальцев чуть не выскользнул. Дин вовремя помог удержать его. -Извини, кажется, я немного перестарался с температурой, нужно было подождать и… Дин сообразил, что вскоре начнет нести полную чушь. Он уже не знал, как вести себя. Мимолетная радость от того, что смог вернуть Каса, быстро уступила место растерянности и тревоге. -Ничего страшного, - отозвался Кастиэль, крепче сжимая стакан с водой. И снова замолчал. Тишина, возникшая между ними, была довольно странной. У Каса еще не было достаточно сил на долгие разговоры, а вот у Дина в голове роилась целая куча вопросов, которые он хотел ему задать, но понимал, что еще не время. -Дин, прости, что опять принял решение за твоей спиной. У меня не было… -Выбора, - закончил за него Дин. – Да, я помню, знакомая схема. У тебя его очень часто не бывает. Винчестер не хотел начинать их разговор так. Если бы Кастиэль не вытащил эту тему на поверхность, Дин просто дождался бы более подходящего момента. -Дин… -Ты изменил мою память, вернул ее назад, оставил меня без брата, снова втянул в какие-то ваши ангельские разборки, и…чуть не оставил совсем одного! – Дин сам не заметил, как по мере перечисления всех претензий, уровень его раздражения повышается наравне с голосом, - И прекрати извиняться, это ужасная привычка! Дин не хотел срываться, но, почему-то, Кастиэль все время вынуждает его делать совершенно не то, что он планировал. -Гадриэль был…очень настойчив, - коротко ответил Кас на все его возмущения. Как всегда, он не был очень многословен. Винчестер лишь безнадежно закатил глаза к потолку. Кастиэль никогда не умел правдоподобно лгать. -Не надо, Кас, я понял. Гадриэль. Великие цели. Спасение нас с Сэмом и так далее, и тому подобное. Но, почему опять в одиночку, Кас? Дин ощущал, как под слоем всех этих событий, что случились за один кошмарный день, недомолвки Кастиэля только сильнее распаляют его. Разжигают ту ярость, которой хочется цепляться за каждую мелочь. -Нет, Дин, ты не понял, - без всяких объяснений Кас протянул ему обратно стакан, - Гадриэль не мог объяснить тебе всего. -А как же иначе, разве вы – пернатые чудики, когда-нибудь объясняли все сразу, доступно и понятно нам - простым смертным? Приняв обратно холодную воду, Винчестер задумчиво уставился на расходящиеся круги, что образовывались на ее поверхности. Высказанный злобный вопрос так и остался висеть в воздухе. Видимо, Кастиэль посчитал его риторическим. И снова эта неловкая тишина. Нежелание Каса отвечать на вопросы начинало страшно бесить. Хотелось просто закричать, чтобы он сказал хоть что-нибудь, а не смотреть в эти виноватые глаза. Никак не комментируя свои действия, Дин поднялся с дивана и отправился на кухню – вылить уже ненужную воду. У Винчестера не было сил выравнивать съехавший в тупик разговор. Вернувшись назад, он больше не садился рядом с Касом, а молчаливо и демонстративно громко стал лазить по шкафам в поисках любого предмета, которым можно было бы что-то написать. На одной из полок ему подвернулся синий маркер. Неплохо для, вроде бы, вернувшейся удачи. Та упрятанная мысль о собственной безопасности, которая появилась после неудачного разговора с Кастиэлем, вновь заняла первые позиции. Дин стал неторопливо разрисовывать стены, выуживая из памяти защитные знаки. Взгляд сам собой постоянно задерживался на сидящем Касе. За время, пока Дин проводил все эти манипуляции с маркером, ангел не сдвинулся с места и лишь сонно хлопал глазами. Обновив интерьер дома и, оставшись довольным результатом, Дин слегка остыл. Вернувшись к Кастиэлю, он с тяжелым вздохом опустился на свое место. Говорить совсем не было желания. Почувствовав относительную безопасность после своих художественных набросков, Винчестер хотел просто отдохнуть. Но, бросив мимолетный взгляд на ангела, он, все же, заговорил. Возможно, чувствовал надежду, что после этого станет легче. -Кас, прости, что накричал, хорошо? – слова извинения выдавливались из Дина с огромным трудом, - За сегодня столько всего произошло, даже для меня это много. А ты еще…Ты здорово меня напугал. Дин старался не смотреть на Кастиэля, говорить так было легче. Сгорбившись, сидя на краю дивана и, подпирая руками подбородок, ему было достаточно видеть перед собой неподвижную точку где-то на уровне подоконника. Лишь бы это было не лицо собеседника. -Кас, ты же знаешь, я вечно веду себя, как последний идиот с теми, кого боюсь потерять. Может, именно поэтому я их и теряю? Или мне таким извращенным образом доказывают, что я обречен оставаться один? Сейчас и Сэма нет рядом…И я уже не знаю, стоит ли возвращать его назад, снова ломать ему нормальную жизнь. Дин не видел Кастиэля, только ощущал на себе взгляд его внимательных глаз. Он никогда не перебивал, если Винчестеру нужно было выговориться. -Наверное, мне противопоказано привязываться к кому-то. Какой смысл стараться защитить, если все равно эти попытки остаются провальными? Вечно я все запарываю. Видимо, тут и, правда, действует мой страх остаться в одиночестве, ведь с самого начала все к этому и идет. Он замолчал. Понимал, что начинает забредать в такие дебри, в каких всегда обитал лишь в разговорах с Сэмом. Определенно, этот день переломил в Дине что-то важное. -Дин, ты не должен говорить так. Не должен постоянно вешать вину на себя. Ты не виноват, что просто оберегаешь свою семью. И тебе никогда не было важно, кровная она или нет. Близких людей забирают не твои поступки, а обстоятельства или личный выбор собственного пути, который делают эти люди. Ты не можешь влиять на все. -Кас… -И не смей говорить об одиночестве, Дин. Об этой нелепой, выдуманной тобой, судьбе остаться одному. Я стараюсь быть рядом. С тех самых пор, как вытащил тебя из Ада, я привязал себя к тебе, Дин. Может, поэтому меня постоянно возвращают назад? Раньше я думал, что это проклятье. Но, может, наоборот? Дин не ожидал такого резкого отпора на свои слова. И еще ему стало крайне неловко. Кастиэль всегда занимает его сторону, а он только и может, что плакаться в жилетку на свои проблемы. Он не знал, что ответить. Да и просто не знал, как реагировать. Тот большой поток слов, что скопился у Дина, он уже израсходовал. Остались только эмоции, которые он был не в состоянии выразить в слова. Он осмелился повернуть голову, чтобы видеть горящие от возмущения глаза Кастиэля. -Спасибо, Кас. Вот и все. Единственное, что он смог выжать – это слова благодарности. Но Дин и сам не понимал, за что он благодарил. За поддержку? За то, что Кас понимал его? Или за то, что ангел в очередной раз остался рядом? Винчестер не знал ответ, но был рад увидеть сменившейся раздраженный блеск на привычную мягкую синеву.