Через тернии к звезде

Страж исчез, и Артур остался один. Точнее, не совсем один — в компании Нимуэ, которая вдруг заметила его, прервала заклятие и опустила чашу, с подозрением прищурив глаза. — Кто ты? Как ты здесь оказался? Растерянный, Артур смотрел на ведьму. Он не знал, что ей сказать. Он вообще не совсем понял, что произошло — настолько быстро это случилось. Похоже, теперь он оказался в совсем новом времени, оказался там по-настоящему, — и от его дальнейших действий зависит будущее. Как и говорил страж. — Ты следил за мной? — продолжала допрос Нимуэ. — Кто ты? Что ты знаешь? Она осторожно подошла ближе, не сводя с него взгляда, угрожающе вытянув свободную руку, готовая в любой момент метнуть проклятие, — и принц заговорил. — Спокойно, я не враг тебе, я не следил за тобой… Меня зовут Артур. — Это имя ни о чём мне не говорит, — отрезала Нимуэ. — И не должно, — поспешно согласился Артур. — Просто… Я знаю, о чем Утер Пендрагон попросил тебя. И я знаю, что Древняя религия требует отдать жизнь за жизнь. Я знаю также, что ты собираешься отдать жизнь королевы Игрейн за жизнь наследника трона. Синие глаза ведьмы полыхнули опасным золотым огнем; блондин отшатнулся, но она не ударила его магией — пока. — Кто ты такой? Как ты можешь это знать? — воскликнула она. — А почему об этом не знает король? — парировал Артур. — Почему ты не сказала ему, что собираешься убить его жену? — Кто ты? — снова спросила Нимуэ. Она нагнулась, ставя чашу на мокрую землю; дождь все еще лил, и ее босые ступни скользили по траве, когда она обошла молодого человека, разглядывая его со всех сторон. — Какой-то прорицатель? Утер нанял тебя? Он больше не доверяет мне? — Увы, король слишком доверяет тебе, — горько произнес Пендрагон. — Он не предвидит такого исхода. Я не прорицатель, но я знаю о твоих планах, Нимуэ. И я намерен этому помешать. Колдунья перестала выглядеть настороженной: широкая улыбка озарила ее красивое лицо, и она подняла глаза к небу, громко смеясь. — Ты? Кем ты себя возомнил, мальчишка?! Я жрица Древней Религии, я прожила на этом свете гораздо дольше тебя и в совершенстве владею темной магией! Тебе не справиться со мной. Нимуэ перестала смеяться и взглянула в глаза Артуру, все еще улыбаясь. — Я не знаю, кто ты, Артур, но тебе не стоило приходить сюда. Вот тебе урок: никто не смеет мне мешать. Бледная рука указала на него, глаза окрасились в золотой цвет, и с губ жрицы сорвалось проклятье, чтобы поразить молодого принца и стереть его с лица земли сейчас же… Вместо этого смертельный луч мягко прошел сквозь фигуру наследника, постепенно растворяясь в воздухе. Успевший слегка испугаться, Артур замер. Нимуэ в растерянности перевела взгляд на свои руки. — Нет… Это невозможно. Кто ты? — прежняя осторожность вернулась к ней, теперь уже она смотрела на своего собеседника с опаской. — Как ты сюда попал? Очень странно… Смертельное проклятие должно было убить тебя, но ты цел и невредим, как будто…как будто тебя здесь нет. Ничего не понимаю… Настал черед Артура улыбаться. — Ты не смогла меня убить, потому что меня не существует. Пока что. — Но… как это возможно? Наследник выпрямился. — Я — принц Артур, сын короля Утера Пендрагона и королевы Игрейн. Это мою жизнь ты просишь у Древней религии в обмен на жизнь моей матери. Нимуэ отбросила мокрые волосы назад и смахнула влагу с глаз, не думая, однако, прекратить дождь. — Если ты — тот, кем представляешься, как тебе удалось преодолеть границы времени? — Это не имеет значения. Я здесь, и я прошу тебя не забирать жизнь моей матери. — И почему я должна тебе уступить, принц Артур? — скучающим тоном заметила колдунья. — Что тебе стоит? Нимуэ ухватила его за подбородок и притянула к себе, внимательно вглядываясь в черты его лица. — Ты чертовски похож на Игрейн, ты знаешь это? Это и была моя задумка, — она усмехнулась. — Твоя мать умрет, и твой отец всегда будет вспоминать ее, глядя на тебя. Думаешь, это милосердие? Ничуть! Я хочу заставить его страдать… — Зачем? Разве мой отец причинил тебе зло? — Нет… Но такова человеческая судьба — мы всегда несчастливы. — Ты — не человек, — выдавил Артур. — Люди не могут жить так долго и не стареть. — О, так мы встречались в будущем? Он предпочел не отвечать. Нимуэ отпустила принца и отступила, задумчиво постукивая пальцем по губам. — Если ты так много знаешь, ты знаешь, что я обязана отдать жизнь — если не Игрейн, то чью тогда? — Любую, только не ее. — Любую, да? — легко подхватила жрица. — Не такого сына хочет Утер. Значит, ты не дорожишь жизнями своих подданных? Можешь пожертвовать кем угодно? Готов ли ты отнять у многодетного семейства кормильца? Готов ли разлучить влюбленных? Готов ли убить единственное дитя матери? Ей было всё равно; об этом говорил и ее насмешливый тон, и склоненная набок голова, и небрежно играющая на ее губах улыбка. Ее слова жалили, и Артур ощутил жар, приливший к лицу. Готов ли он? Или сделает правильный шаг? А что в этом случае правильно? Но ему так хотелось повернуть время вспять и прожить, зная, что такое иметь мать! Познать ее ласку, прислушаться к ее советам, познакомить ее со своими возлюбленными! Поэтому он шепнул: — Да. — Не слышу. Скажи громче! — Да! — крикнул Артур, ненавидя ее за это требование. — Хорошо, — в мгновение ока Нимуэ взяла чашу с земли, хватая другой рукой запястье принца. — Сделка заключена. Буду откровенна: я бы расплатилась твоей жизнью. Но тебе еще только предстоит родиться, принц Артур. — Чью жизнь ты отдашь? — Это будет сюрприз, — с этими словами жрица подняла чашу высоко вверх и выкрикнула слова заклинания. Артур запомнил раздавшийся в ответ гром, и больно хлестнувшие по лицу капли дождя, разразившегося с новой силой; а потом наступила темнота. И он проснулся. Принц обнаружил, что лежит на холодном каменному полу в коридоре; не успел он встать, как мимо пронеслись чьи-то сапоги. — Никого нет, чтобы меня поддержать! Ни Гаюса, ни Галахада, ни даже Нимуэ! Я совершенно один! Артур повернул голову, чтобы взглянуть на вновь приближающуюся фигуру отца. Утер на мгновение остановился, выхватил из-за пояса флягу и жадно приложился к ней. Недоуменно моргая, принц поднялся с пола. — Отец… В это мгновение раздался пронзительный женский крик, заставивший вздрогнуть их обоих. Утер мгновение стоял неподвижно, а затем вновь глотнул из фляги. — Я не выдержу… Шестой час уже! Что так долго? — бормотал он себе под нос. — Да что происходит? — спросил Артур, но король опять не обратил на сына никакого внимания, как будто не видя его. Где-то поблизости кричала женщина, да так громко и так болезненно, что у принца сжалось сердце. Он рванулся с места, заставив пламя свечей затрепетать, спеша в ту сторону, откуда раздавались крики. Свернув за угол, молодой человек вынужден был остановиться: глаза ему ослепило только-только выглянувшее солнце. Рассвет. Начало нового дня. Как это возможно? Он же только что был с Нимуэ при свете дня… Неужели это ему приснилось? Где-то поблизости закричал ребенок. Да что же случилось в замке?! Что? Дверь ближайшей комнаты отворилась, и оттуда вышел Гаюс — уставший, но улыбающийся, и прошел в каких-то пяти сантиметрах от Артура. — Ваше Величество! Королева родила мальчика! — Хвала богам! — король спешил к покоям любимой жены. Он распахнул дверь настежь, и кинулся к королеве, вынуждая стопившихся вокруг нее служанок отступить. Артур осторожно заглянул внутрь. Игрейн, распростершаяся на кровати, выглядела изможденной, но — невероятно! — улыбалась, держа на руках младенца. Притаившись у входа в покои, наследник в замешательстве взглянул на самого себя. — Какой хорошенький! — восторженно шепнула королева. — Любимый, ты только посмотри. Король, слишком растроганный, чтобы поговорить, молча поцеловал ее в лоб, а затем пощекотал пальцем маленькую ладошку сына. — Мы так долго ждали тебя, сынок. Сам Артур — взрослый — искренне не понимал, как этого младенца — почти лысого, с красной кожей, можно было назвать хорошеньким. Но его мать покрывала его головку поцелуями, очевидно, считая это маленькое существо, замотанное в пеленки, каким-то чудом. — Как мы назовем нашего принца? — спросил Утер у жены. — Артур, — тут же ответила Игрейн. — Я давно придумала. — Артур, — повторил король. — Пусть будет так. Он снова поцеловал жену, затем сына в пухлую щечку и стремительно обернулся к почтительно склонившимся слугам и лекарю. — Я хочу, чтобы мои глашатаи объявили по всему королевству о рождении принца Артура! Пусть весь Камелот празднует появление на свет моего сына и наследника! Приказываю раздать золото и угощения для моих подданных! Я специально выделю деньги из казны для этого. — Да пошлют боги принцу много любви! — воскликнула одна из служанок. — Да будет он справедливым и милостивым правителем! — подхватила другая. — Самое главное — чтобы он рос здоровым и крепким, — спокойно промолвил Гаюс. — И, конечно, пусть будет счастлив. — Пусть будет достойным своего отца и своего титула, — улыбнулась Игрейн, глядя на мужа. — Пусть будет так же мудр, как его мать, — с нежностью ответил Утер. Он наклонился к сыну, спрашивая себя, чем заслужил такое счастье, радуясь тому, что теперь у него есть наследник. А его взрослый сын стоял на пороге, не замеченный родителями, кусая губы — не пристало мужчине плакать, тем более, дворянину. Но против воли молодого принца душили слезы. Сейчас — вот сейчас его мать должна умереть. Если Нимуэ не выполнила обещание… если предала. И тогда все было напрасно. А ведь они могут прожить столько радостных моментов вместе, моментов, подобных этому… Лицо короля вдруг исказила болезненная гримаса, и он, издав стон, схватился за сердце. — Любимый? — всполошилась королева. — Н-не могу дышать, — выдавил Утер, хватая воздух губами. — Расступитесь! Дорогу! — Гаюс решительно оттолкнул испуганных горничных и склонился над королем. — Где болит, сир? — Я… — Утер попытался что-то сказать, но из его рта хлынула кровь, забрызгав его жену, которая закричала и спешно укрыла сына. Король задыхался, харкая кровью, не отнимая руки от сердца; лекарь тщетно пытался ему помочь. Не в в состоянии сказать ни слова, не в силах даже подняться с постели жены, Утер протянул вторую дрожащую руку к Игрейн и сжал ее пальцы, сильно, до хруста, но, видимо, не намеренно. По лицу перепуганной королевы текли слезы; новорожденный мальчик проснулся и громко заревел, но никто не уделил ему внимания, глядя только на неподвижно замершего монарха. Король Камелота был мертв. В шоке держась за косяк двери, Артур понял: Нимуэ его обманула. Она оставила его мать жить и убила его отца. Принц закрыл глаза, не осознавая происходящее вокруг него, не видя снующих туда-сюда людей, носилки с телом отца, бьющуюся в истерике королеву и Гаюса, озабоченно приказывающего срочно найти кормилицу для плачущего ребенка. — Король умер! Да здравствует король!