***
Покончив с обязанностями приветливого хозяина, хотя это и не был его замок, Леон устало вернулся к себе, где и застал веселящегося от души Персиваля. — Я наблюдал за твоей беготней по замку. Трудновато в такое время найти прислугу, — усмехнулся великан. — Я не обязан все это делать, — мрачно ответил Леон, закрыв за собой дверь. — Но если ты этого не сделаешь, король Ценред будет оскорблен проявлением неуважения со стороны Камелота, а это, как ни крути, плохо для будущего короля. Кто бы им ни был. — Будет забавно, если им станет Ценред, — пробормотал Леон. — Или Олаф. — Будет еще забавнее, если им станет Один. Хотя лучше он, чем Олаф, который уж точно избавится от тебя, да и от меня… — Король Один мертв, — перебил Леон, опускаясь на стул напротив своего друга. — Мне Ценред сказал. Персиваль присвистнул и принялся выбивать дробь по столу костяшками пальцев. — А эти поиски звезды требуют жертв. — И не говори. — Как он умер? — Не знаю, — первый рыцарь откинул голову на спинку стула и закрыл глаза. — Где носит Артура? Я не вижу королем никого, кроме него, Персиваль, а он… — Он — твой друг, а остальные терпеть тебя не могут. — Потому что они знают, что я предан ему. — С чего бы это? Знаешь, леди Моргана вроде тоже ничего. Когда спит зубами к стенке. Персиваль засмеялся, Леон слабо улыбнулся. — Знаешь, она не всегда была такой. — Я не слишком давно служу в замке, Леон, я не знаю ее другую. — Она была довольно милой молодой леди. Я даже ухаживал за ней какое-то время. — Ага, я понял: она обозлилась на весь мир после того, как ты бросил ее. Не ожидал от тебя, Леон. Разбить сердце дочери короля… — Прекрати это, — отмахнулся сэр Леон. — Она удостоила меня одним-единственным свиданием. Я не мог разбить ей сердце по той простой причине, что не успел даже завоевать его. Персиваль открыл рот, чтобы сделать какое-то остроумное замечание по этому поводу, как вдруг в полной тишине послышался гневный голос дочери короля. Рыцари переглянулись. — Помянешь волка… — многозначительно произнес Персиваль. Леон молча бросился в коридор. По лестнице, во весь голос чему-то возмущаясь, шла принцесса в сопровождении лорда Агравейна. Оба выглядели так, будто на протяжении всего этого времени жили в диких условиях. Всегда ухоженная, в выглаженных приталенных платьях, с красивой прической, сейчас Моргана была похожа на торговку с рынка, с вороньим гнездом на голове, в мокрой одежде, с горящими глазами и яркими красными пятнами на щеках. Завидев рыцаря, она поспешила спуститься к нему. — Сэр Леон! Сейчас же отвечайте мне, и не смейте даже думать солгать! Да, она действительно изменилась со времени их свидания. Рыцарь почтительно наклонил голову. — Леди Моргана, добро пожаловать. Лорд Агравейн. — Отвечайте, сэр Леон: моего брата короновали? Артур теперь — король Камелота? — выкрикнула Моргана, Агравейн выглянул из-за ее плеча, настороженно ожидая ответа. — Почему вы так решили, миледи? — Предупреждаю вас, сэр Леон, если вы вздумали обманывать меня… — И в мыслях не было, миледи, — прохладно ответил рыцарь, и его тон немного привел принцессу в чувство. Осознав, что выглядит совсем не по-королевски, стоя посреди лестницы, схватив рыцаря за плечи и разговаривая довольно громко, Моргана сбавила обороты. — Мне снилось, что в Камелоте праздник, сэр Леон. Я решила, что он устроен по случаю коронации моего брата. — Принца здесь нет и не было с прошлого года, миледи. Успокойтесь, пожалуйста. Как видите, весь замок спит, никакого праздника нет. — Но я не понимаю, — принцесса растерянно опустилась на ступеньку. — Я совершенно отчетливо видела, как украшен был зал, и музыка, и танцы, и все веселились, и там совершенно точно был Артур… — Возможно, это был просто сон, обычный, не вещий, — немного раздраженно вставил Агравейн. Поняв, что они зря проделали весь этот путь, он разозлился. Надо было искать звезду самому, а не присоединяться к своенравной дочке Утера. Она сделала такую глупость — вернулась в замок, а он, дурак, поехал с ней, когда звезда все еще где-то там, снаружи, вне замка… — Если позволите, я распоряжусь приготовить для вас покои, — предложил Леон. — Вы устали с дороги, отдохнуть не помешает. — Вы весьма любезны, сэр Леон, но боюсь, нам пора двигаться дальше, — кисло выдавил Агравейн. — Король Один, как и Ценред, не станет терять времени попусту. — Король Ценред тоже здесь. Он остановился на ночлег, — рассказал Леон. — Что же касается короля Одина, он погиб, как уведомил меня Ценред. — Одним соперником меньше… — пробормотал Агравейн. — Леди Моргана, может быть, нам и в самом деле переночевать в замке? — Хорошо. Все равно мы не знаем, куда ехать дальше, — согласилась Моргана. — Я сейчас распоряжусь разжечь для вас камин, — поклонился рыцарь. — Спокойной ночи, миледи, милорд. Он отправился на поиски своего слуги, радуясь, что еще не отпустил его. Итак, Ценред, Моргана и Агравейн здесь. Каждый из них может стать королем, но ни у одного из них нет на это права. Артур до сих неизвестно где, но может, если его противников задержать здесь, у принца будет больше шансов найти звезду? И он, наконец, вернется в свое королевство, станет законным королем и сумеет отразить атаку короля Олафа.***
Праздник был в самом разгаре. Стараясь не попадаться на глаза отцу, Артур, между тем, пытался не упустить из виду их с мамой. Он был искренне рад, что Мерлин нашел повод для веселья, сам же принц испытывал какое-то чувство приятного волнения и тревожного ожидания. Он смотрел на свою мать, стараясь сохранить в памяти каждый жест, каждый взгляд, каждую улыбку. Какая-то его часть была глубоко благодарна Мерлину за такое удачное перемещение в прошлое, другая часть восставала против этого нарушения хода времени — он предчувствовал, что уйти отсюда, из этого времени, и вернуться туда, где его матери уже давно нет в живых, будет неимоверно тяжело. — Вы уверены, что задерживаете события ради него, а не ради себя, сир? — спросил придворный лекарь. — Что ты имеешь в виду, Гаюс? — небрежно бросил блондин. — Когда вы не смотрите на звезду, вы не отрываете глаз от них, — лекарь указал куда-то в толпу. Опустивший было глаза Артур вновь посмотрел на родителей, и его сердце кольнуло болью — вот они, его отец и мать, молодые, счастливые, влюбленные, понятия не имеющие, что темный рок тяготеет над ними, что совсем скоро их любовь увянет, подобно цветку, накрытому черной вуалью смерти. Отец еще не знает, что без Игрейн ему никогда не быть прежним. Никогда не быть таким, каким он был рядом с ней. Ему предстоит в одиночку воспитать двух детей, и ни один из них не назовет его ласковым родителем. Ожесточила ли его смерть Игрейн? Подлила ли масла в огонь Вивьен своим побегом? — Артур, — Гаюс осторожно тронул его за рукав. — Вам надо отпустить их. Пусть все идет своим чередом. — Ты не понимаешь, Гаюс, своим чередом — это значит… Ты даже не представляешь, что случится в будущем… — Мне не нужно это знать, — твердо сказал лекарь. — Как только вы с Мерлином вернетесь в свое время, я выпью зелье, чтобы все забыть. Иначе нельзя. Артур отвернулся и с тоской посмотрел на кружащуюся в танце пару. Он только и успевал уловить мимолетную вспышку летящих золотых волос матери, улыбку, какой никогда не видел у отца, услышать их смех, увидеть их счастье. Все это промелькнуло у него перед глазами, и вдруг наследник престола, молодой, сильный воин, приученный к тяготам походов и ужасам войны, ощутил себя маленьким пятилетним мальчиком, готовым расплакаться. Его гордости хватило ровно настолько, чтобы чинно выйти в коридор, не роняя достоинства. А потом, в безлюдном коридоре, слушая доносящуюся из зала музыку, ощущая чужое веселье, эту беззаботную атмосферу мира и добра, он дал волю своим чувствам. Все это было слишком для него. Он вырос без матери и никогда не ожидал ее увидеть. Он не знал, что отец способен на подобное проявление чувств. Видеть их вместе было так тяжело и одновременно так радостно, так больно и так упоительно, что он не мог этого вынести. — Ваше Высочество? — успокаивающе произнесли сзади, и Артур прекратил прижиматься к стене, спрятав лицо в рукаве. Он обернулся и тяжело вздохнул, видя перед собой обеспокоенное лицо старого лекаря. — Она умерла, Гаюс. Я никогда не видел ее. Я никогда не видел отца таким. Ну почему? Почему они не остались такими, как сейчас? Почему отец стал так жесток, почему она ушла? Почему судьба выбрала ее? Почему забрала ее жизнь, почему именно ее? — Я… — Ты ничего не знаешь, но это произойдет, в будущем, — принц горько усмехнулся. — Скоро, как только они поженятся, речь зайдет о потомстве, и… — Я не должен ничего знать, сир, — повторил Гаюс. — Ничего не рассказывайте мне, Ваше Высочество. — Верно, — Артур глубоко вздохнул и провел рукой по лицу. — Если бы я мог что-то изменить… — внезапно его лицо загорелось страстной решимостью. — А я ведь могу что-то изменить. Сделать так, чтобы моя мама не умерла. — Ваше Высочество… вы понимаете, что говорите? — осторожно спросил Гаюс. — Это может быть опасно. Никто не должен менять прошлое. — Почему нет? Может быть, это мой шанс! Может быть, судьба специально… — Артур! Ты можешь представить, что случилось бы, если бы каждый мог менять прошлое? — внушительно произнес старый придворный. — Сегодня вы с Мерлином переночуете в замке, потому что вряд ли пьяную звезду можно отправлять обратно… — Он пил? — Немного, но ему хватило, — решительно ответил Гаюс. — Завтра с утра вы вернетесь, как и хотели. Так будет лучше, поверь. — Наверное, ты прав, Гаюс, — немного помолчав, ответил наследник престола. — Что ж, пойду спать. Спокойной ночи. Он повернулся и зашагал в комнату, которую занял накануне. Приходилось обходиться без слуги, и Артур даже не стал зажигать свечи — ни к чему посторонним знать, что в покоях кто-то живет. Он разделся и лег под одеяло, но сон никак не шел, и принц ворочался с боку на бок, одолеваемый навязчивой мыслью. Луна ярко светила в окно, на улице слышался стук колес отъезжающих карет – пир, устроенный королем, подходил к концу. Артур встал и подошел к окну. На его памяти отец редко устраивал застолья, и уж точно никогда не приглашал столько гостей. Танцы бывали лишь иногда — и король никогда не танцевал, даже когда Моргана была еще доброй любящей дочерью. Артур закрыл глаза. В этом все дело. Отец закрыл свое сердце после смерти Игрейн, и Моргана, отчасти потому, что отчаялась подобрать к нему ключ, стала такой злой. — Мерлин! Набросив на себя плащ, принц ворвался в соседние покои, настежь распахнув двери. Но комната была пуста. Где носит этого волшебника, когда он так нужен?! Последняя карета отъехала не меньше часа назад, в этом Артур был уверен. Праздник окончен, но где Мерлин? Принц уселся у подножия кровати, подтянув к себе колени и уткнувшись в них головой. Что же ему делать? Он мало знал о смерти матери, знал только, что она умерла при родах, и виновата в этом была магия. Но эта магия помогла ей забеременеть. Что же пошло не так? Почему она мертва, когда могла быть жива, его чудесная мама, она могла жить, воспитывать его, читать ему сказки, и… и… он даже не знал, что обычно делают мамы для своих детей! Вместо всего этого он получил отца, который в ответ на жалобы сына о монстре под кроватью дал ему деревянный меч с наказом: «Сразись с ним, или ты не принц». Он получил отца, который сжег эти самые сказки в камине и вручил книгу о военных походах. Отца, единственным советом которого о девушках было: «Покоряй и властвуй, а как надоест, сразу же брось». Но ведь его отношения с собственной женой не были такими. Размышления наследника прервал знакомый голос, приближающийся к покоям. Пел Мерлин громко, но отчаянно и безбожно фальшивил, уши вяли. «Возможно, — вслушиваясь в слова песни, рассуждал Артур, — будь Мерлин трезв, он бы пел чуточку лучше». — Птички делают это… пчелки делают это… Все делают это… Давай сделаем это… Давай влюбимся… В покои в буквальном смысле ввалилась звезда — вся сияющая, как тысячи свеч, с дикой улыбкой на всю физиономию и стойким запахом эля. — Артур, — блаженно улыбнулся Мерлин, и принц на секунду испугался, что у него мышцы лица сведет судорогой — казалось, улыбаться шире невозможно. — Я влюбился, — во всеуслышание объявил волшебник, и принц поспешил заткнуть ему рот ладонью. — Не ори, идиот, весь замок перебудишь. — Пусть все слышат, — беззаботно промямлил Мерлин, увильнув от руки Артура и плюхнувшись на кровать. — Я так устал. Артур уставился на его радостную физиономию, на его помятую одежду, и втянул носом воздух, еще лучше уловив запах эля. Смутное подозрение ненадолго перекрыло все планы принца касательно Мерлина и его волшебных возможностей по изменению прошлого. — Только не говори мне, — почти с ужасом попросил он. — Хорошо, я буду молчать, — легко согласился Мерлин, свесив голову на подушку. — Но ты должен знать: Сейлан… — Мерлин, ты хоть представляешь, что ты натворил?! — взорвался Пендрагон, забыв о том, что шуметь им ни в коем случае нельзя. — Одно дело — говорить с этой девушкой, даже танцевать, совсем другое -… Да ты хоть подумал, что она старше тебя! — Не думаю, что полгода — такая уж большая разница, — пожал плечами волшебник. — Из-за чего ты кипятишься? — Из-за того, что ты нахлебался эля и… сам знаешь! Это же прошлое, Мерлин! Что, если ты встретишь Сейлан в будущем? То, что вы сделали в этом прошлом… Она же в матери тебе годится, представляешь, если ты будешь ровесником ее сыну или дочери? — Не вижу в этом проблемы, — недоуменно ответил Мерлин. Артур схватился за голову. — А я, болван, поощрял тебя! Не надо было пускать это на самотек! — Согласен. — Ах, теперь, когда наломал дров, ты со мной соглашаешься?! — Конечно. Я согласен, что ты болван… Постой-ка, где я наломал дров? Артур взвыл в бессильной отчаянии, безжалостно сжимая волосы. — Давай по порядку. Кто налил тебе эля? Я велю бросить его в темницу. — Выйдет забавно, учитывая, что тебя не существует, — хмыкнул волшебник. — А эль я взял сам. И не так уж много я выпил, если ты не заметил. — Выходит, много, раз вы с Сейлан решили уединиться. — На самом деле, нет, — неожиданно заявил Мерлин. — Нам все время не давала покоя ее подружка, такая прилипчивая, таскалась за нами по всему залу, и потом, в коридоре, тоже. Артур просто разинул рот. — Так вы при подружке, прямо в коридоре?.. Мерлин нахмурился. — Я все не могу взять в толк, о чем ты говоришь. Кто из нас двоих пил, а? Кстати, — он с победным видом ухмыльнулся. — Меня позвали на свидание. Артур сглотнул. — Ты хочешь сказать, что ничего не было? Вы просто гуляли по замку и все? — Ну да. А что должно было быть? — недоуменно спросил Мерлин. Он широко зевнул и взмахнул рукой — тотчас сапоги сами упали на пол, а одеяло поднялось и накрыло его. — Я хочу спать. Увидимся завтра? Принц с некоторой долей зависти посмотрел на волшебника. Сам Пендрагон по-прежнему был бодр и хотел озвучить свои намерения Мерлину, но тому явно было не до него. Решив и в самом деле подождать до завтра, Артур вернулся в свои покои. Он твердо хотел остаться в нынешнем Камелоте. По крайней мере, до тех пор, пока не убедится, что его матери ничто не угрожает, и она останется жить — с ним, с его отцом, сохранив полноценную семью.