Неожиданные места

Ёнджэ шумно выдохнул, задрав голову к небу и зажмурив глаза от слишком яркого солнца. Переставляя ноги, он шел вперед, чувствуя, как с каждым сделанным шагом потеет всё больше. Жарко. Нестерпимо. Позади послышался шум мотора, какие-то крики и смех. Ю раскрыл глаза, останавливаясь и разворачиваясь назад. Размахивая руками, Чонхён заливисто смеялся, подгоняя Хикёна ехать быстрее. Небольшой резвый квадроцикл мчался по залитой солнцем пустыне, взметая в воздух пыль. Ёнджэ изогнул бровь, провожая промчавшихся мимо коллег удивленным взглядом. — Где они взяли квадроцикл? — пробубнил Ёнджэ себе под нос, вглядываясь вслед мини-транспорту. Еще вчера ничего не было, и они шли пешком, не считая довезшего технику до места автобуса, который тут же уехал, оставив их в этой пустыне. Но Ёнджэ быстро опомнился, оборачиваясь вновь. Возле него притормозил еще один квадроцикл, такой же небольшой. Ю поднял взгляд, всматриваясь в лицо Дэхена. — Собрался идти пешком? — спросил он так громко, чтобы Ёнджэ расслышал его сквозь шум двигателя. — Что это? — Ю указал пальцем на квадроцикл, озвучивая свое непонимание. — Привезли вчера, — выдал Дэхен в ответ, усмехаясь едва заметно лишь уголками губ. Но тут же добавил: — Пока ты спал. Ёнджэ смутился, потупив взгляд. Да, он проспал всю ночь, хотя должен был следить за мониторами. Что происходило этой ночью, он не знал и вряд ли узнает. По крайней мере, не от Дэхена. Но он, казалось, даже не сердится. Ю мысленно чертыхнулся. Любопытство снедало. Жаждало удовлетворения. Тем временем Дэхен неотрывно смотрел на Ёнджэ, чего-то от него ожидая. Оператор взглянул на шефа, опомнившись. Нет, он не собирается идти пешком, раз такое дело. Дорога была дальней и до ужаса душной. — В лагере есть еще один? — спросил Ю, указывая пальцем в сторону их съемочной базы. — Нет, — тут же ответил Чон, останавливая Ёнджэ, едва тот успел сделать шаг в обратном направлении. — Садись, я довезу тебя. Ёнджэ застыл, раскрыв рот, слова возмущения по поводу недостаточного количества транспорта застряли в горле. Сесть? Ю захлопнул рот, поджав губы. Этот квадроцикл был двухместным. Всего лишь двухместным. Мысль о том, что ему придется прижаться к спине шефа вызывала липкий страх вперемешку с волнительным предвкушением. Несмотря на свою тягу к режиссеру, он и представить боялся, что коснется его когда-нибудь. Скорее, наблюдать вот так со стороны было ему привычней и спокойней. Не менее волнующе, но более удобней. Для него и для Дэхена. Ведь он даже не знал о нем ровным счетом ничего. Кроме того, насколько он бывает красив, когда спит. — Ты садишься? — повторил Дэхен, отвернувшись. Демонстративно газанул. Рёв двигателя заглушил все мысли Ёнджэ. Шагнув навстречу, Ёнджэ, перекинув ногу через сидение, опустился попой на место позади Дэхена. Касаясь коленями его бедер, устроился удобнее, хватаясь руками за край сидушки позади. — Хватайся крепче, — выдал вдруг Дэхен, снова газуя, но так и не сдвинувшись с места. — Дорога будет быстрой. Ёнджэ готов был поклясться, что Дэхен улыбался в этот момент. Он видел его профиль — его растянувшиеся в улыбке губы и морщинки в уголке глаза. Он видел, что улыбка стала еще шире в тот момент, когда руки Ёнджэ скользнули по его талии, обхватывая живот и сжимая ткань футболки. Квадроцикл сорвался с места, за считанные секунды набирая свой скоростной предел. Ёнджэ не любил скорость. Он ее побаивался, откровенно говоря. И сейчас его сердце выписывало в грудине кульбиты, сбивчиво и крайне рассеянно. Дыхание сорвалось, а пальцы вцепились в крепкий живот шефа с такой силой, что наверняка после этого кожу будут украшать алые следы. Возможно, когда Ёнджэ опомнится, он поймет, как прекрасна скорость и как тёпел ветер, запутывающийся в его волосах. И как тепла кожа режиссера в основании шеи, куда уткнулся Ю своими губами, зажмурив глаза от страха. Ведь он ничего не знал о шефе. В частности, есть ли у него права хотя бы в одной категории.

***

— Кто варил рис? — раздался крик на весь мини-городок. Ёнджэ поднял голову, отвлекаясь от экрана своего нетбука. Они вернулись в лагерь пару часов назад, но здесь все мирно спали, и с завтраком вышел небольшой конфуз. Если отсутствие завтрака можно было так назвать. Хикён и Чонхён ворвались в лагерь на квадроцикле, выкрикивая только им понятные шутки и весело смеясь, чем разбудили самых чувствительных, но, к несчастью, не умеющих готовить коллег. Чуть погодя, когда и остальные созрели для бодрствования, каждому были розданы задания и соответствующая посуда с продуктами. Ёнджэ достался рис. — Почему он коричневый? — снова крик на весь лагерь. Ёнджэ выпучил глаза, захлопнув крышку нетбука. — Тут же целый килограмм! Перед оператором возник один из ассистентов с кастрюлей риса в руках. Паренёк вопросительно уставился на Ёнджэ, моргая. Тонкие губы сомкнулись в ожидании. — Я? — Ю ткнул себе в грудь пальцем, смотря на коллегу в ответ. Он, конечно, умел готовить. Совсем немного. Уж точно мог сварить порцию риса и сделать самую простую закуску к нему, пожарить картошечки, может, сделать еще весьма посредственное по вкусу кимчи. Но в руках парня и правда была кастрюля, полная неестественного цвета риса. — Ты его песком приправлял, что ли? — поинтересовался ассистент, кивая на крупу. Ёнджэ изогнул бровь, прикидывая в уме, сколько бы песка потребовалось для такого насыщенного раскраса. Но он ничего не делал. Только вода и крупа, только слабый огонь и немного соли. — Если скажу «нет», ты поверишь? — выдал Ёнджэ в ответ на предположение парня. Тот нахмурился, задумчиво скривив губы. — Расслабься, Со-чан, я соевого соуса добавил для вкуса, — откуда ни возьмись прилетел Хикён, закинув на плечо ассистента руку, нагло лыбясь. Состроив недовольную гримасу, Со-чан пихнул Хикёна в бок, вручил ему кастрюлю, стащил со своего плеча полотенце и, набросив его тому на шею, удалился с гордо поднятой головой. — Завтрак готов, — протянул Хикён громко, улыбаясь до ушей. — Хочешь ложечку? — обратился он к Ёнджэ. Ю помахал головой, отказываясь. Кажется, ему стоило тщательней следить за своей кастрюлей.

***

— Но я… не знаю, ка-а-ак влюби-ился-я-я! Покосившись на охмелевшего исполнителя попсового хита, Ёнджэ усмехнулся уголками губ, допивая своё пиво. — Ты завладела мной, — с чувством выдал артист сгоревшего театра, — плохая ты девчонка-а-а! Посредине лагеря был разведен костер. Пламя рвалось ввысь, согревая окружающий воздух своими языками. Они уже поужинали, покончив с работой на сегодня. Нажарив мяса, загубили часть запасов пива, и теперь самые слабые распевали песни о любви, держась за руки и попутно доедая остатки мяса на гриле. Ёнджэ сидел в раскладном кресле у костра, ковыряясь в нем палкой. Подпихивал тлеющие угольки к пламени, наблюдая за разлетающимися огненными искрами. Вокруг было так тихо и спокойно, что невольно клонило в сон. Чуть в стороне от всего этого подвыпившего безобразия Дэхен расслабленно откинулся в таком же кресле, практически напротив Ёнджэ, через разделяющий их костер. В его руках была гитара. Корпус ее блестел в свете огня и фонарей, разбросанных по всему городку. От вида такого Дэхена становилось тепло. То ли это костер так согревал. Хотелось расстегнуть толстовку. Что Ю и сделал. А затем взгляд снова упал на него. Чон пытался ее настроить, а может, подбирал нужные аккорды для песни. Ёнджэ уже успел убедиться, как прекрасно его шеф поет. За всё время его работы на этом канале Ю обнаружил в начальнике лишь один недостаток — тот слишком много ворчал, зачастую сопровождая ворчание приказами. А когда не ворчал — отмалчивался, ведя себя вот так отстраненно. Ёнджэ всё чаще ловил себя на мысли, что неконтролируемо пялится. Вот и сейчас… снова пялится. Но на сей раз лицезрение было прервано самим объектом обожания. Дэхен махнул ему рукой, подзывая к себе. Он был слишком далеко, чтобы сказать, слишком близко, чтобы просто видеть. Ёнджэ поднялся с кресла, подходя к шефу. Замер в метре от него, закрыв спиной костер. На лицо Дэхена падал лишь свет от тусклых фонарей. — Если хочешь подойти — подойди. Не нужно смотреть на меня издалека, — проговорил Чон, подняв голову. Ладонь легла на струны гитары, отчего она издала противный слуху звук. — Простите, — шепнул Ёнджэ в ответ. Взгляд скользнул по его тонким пальцам, ласкающим гриф гитары. Снова тихий неприятный звук. Дэхен едва уловимо улыбнулся, опуская голову и возвращаясь к своему прежнему занятию. За спиной по-прежнему распевали песни, слышался шум костра, кто-то гремел посудой неподалеку от общего застолья. Некоторые уже спали в палатках. Ёнджэ спать пока не хотелось. Он спрятал руки в карманах брюк, расправляя плечи и втягивая носом ночной прохладный воздух. Снизу послышался звук гитары — простая мелодия из пары аккордов. Громкий вздох и резкий скрежет, будто по струнам вдоль грифа прошлись всей пятерней. — Порвалась, — выдохнул Дэхен, откладывая гитару в сторону. Ёнджэ глянул сверху вниз, замечая, что у нижнего порожка торчит оторванная часть струны. — Я умею менять, — вырвалось у Ёнджэ, прежде чем он успел обдумать свой ответ. Когда-то давно он научился менять струны и настраивать гитару. Но не любил играть. Совсем. — Я тоже умею, — улыбнувшись, Дэхен убрал гитару, положив ее за свое кресло. — Только лучше делать это при свете дня. — Вы хотели сыграть? — Ёнджэ переминулся с ноги на ногу, смотря на шефа. Тот задержал на нем взгляд, после чего осмотрелся по сторонам. — Садись, — указав рукой на место рядом с собой, Дэхен вернул Ёнджэ свой взгляд. Место рядом с ним пустовало. Не было ни кресла, ни бревнышка, ничего. Ёнджэ понял, что придется тащить свое. Кивнув, он развернулся к нему спиной, собираясь принести кресло. Что будет дальше? Разговоры у костра о том о сем? Откровения о прошлом и планах на будущее? Обсуждение работы и планов на следующее дежурство? Неловкое молчание в обществе друг друга? Ёнджэ был уверен, что если они будут молчать, то им непременно будет неловко. По крайней мере, Ю был уверен за себя. Приподняв кресло, он потащил его к Дэхену. О чем они будут говорить? Впервые за всё время его работы здесь они разговаривают о чем-то, кроме работы. Впервые Ёнджэ не только любуется предметом своего обожания, но и узнаёт его, удивляясь ему всё больше. Усевшись в кресло, Ёнджэ откинулся на спинку, расслабленно выдыхая. Здесь, вдали от костра, немного прохладнее. Толстовку приходится запахнуть, а руки спрятать в карманы. Взгляд устремлен в сторону веселящейся компании. Отсюда их слышно меньше, но все равно слышно хорошо. — Тебе нравится здесь? — повернув к нему голову, спросил вдруг Дэхен, опершись о подлокотники кресла. Что Ёнджэ должен на это ответить своему шефу? Задумавшись, Ю закусил губу, опуская взгляд. Нравилось, бесспорно. И не нравилось, тут тоже сомнений не было. Все-таки Ёнджэ любил свою работу, какой бы скучной или неожиданной она ни была. И красивый шеф был только плюсом. Но он не мог никак отделаться от мысли, что спать в своей постели куда удобнее, а кондиционер — штука весьма полезная в такое жаркое время года. И что биотуалет не вершина изобретений человечества, а самый их низ. — Нравится, — таки выдал Ёнджэ, поразмыслив. Одна палатка на двоих явно превалировала по количеству удовольствия над неудобством биотуалета, нечего тут спорить. — Эта поездка напомнила мне о моей первой командировке в должности режиссера, — проговорил Дэхен, мечтательно улыбнувшись. Развернулся корпусом к Ёнджэ, смотря куда-то мимо него, казалось, вспоминая что-то очень хорошее. — У нас так и не получилось отснять материал… Меня совсем никто не слушался, и вся команда слегла на первое же утро с похмельем. Еще день они отходили от последствий веселья, а потом мы уехали, потому что наш лагерь снес ураган. Дэхен рассмеялся, вспоминая те дни несколько лет назад. Каждая последующая командировка значительно разнилась с предыдущей и приносила за собой результаты. И на этот раз Дэхен надеялся, что всё пройдет хорошо и поездка принесет свои плоды. Сочные и сладкие. Ёнджэ внимательно слушал, пытаясь одновременно представить такого Дэхена. Робкого и не внушающего страх перед своей персоной. Такого Дэхена, которого никто не хотел слушать. Неворчливого и тихого. Как сейчас. С одной лишь разницей, что Ёнджэ слушал его даже слишком внимательно. — По приезду мне влетело от начальства, — продолжил Чон. — С тех пор я исправил множество ошибок. «Став таким ворчливым и серьезным», — хотелось продолжить Ёнджэ, но он сдержал порыв, оставив это в мыслях. Внешне только улыбнулся, пряча взгляд за челкой. На какое-то время между ними образовалась тишина. Та самая, неловкая. Оператор оглянулся, всматриваясь в то место, где сидели коллеги, осушая банки с пивом. Певцов уже не было, стало совсем тихо. Почти все спали по палаткам. Наверняка уже было слишком поздно. — Пойдем спать, Ёнджэ, — вдруг прервал тишину Дэхен, посмотрев на парня. Ёнджэ сразу же мотнул головой, соглашаясь. Не хотелось спать, но отказать было невозможно. Он не хотел сидеть здесь в одиночестве. И не хотел отказывать себе в удовольствии заснуть вместе с Дэхеном. И пусть Чон все равно заснет первый, а Ёнджэ будет еще полночи ворочаться, мучаясь от дискомфорта и своей симпатии, он все равно не станет отказываться от этого предложения. Слишком оно заманчиво. Слишком сильно он в этом погряз.