always in my heart

10 сентября

С тех пор как Луи, не сдержавшись, сам позвонил Гарри, мальчики больше не общались. Вместе с Альберто шатен вылетел в ЛА и, когда прилетел и сделал в аэропорту все дела, направился в отель. На парковке, что была под зданием, они поменялись машинами и выехали через черный ход. Дело в том, что фанаты не знали о доме, в котором Гарри и Луи жили вместе, поэтому пришлось сделать так, чтобы они подумали, будто в Лос-Анжелесе Луи остановился именно в отеле, а не где-нибудь в другом месте. Он ехал домой. Домой. От мысли о встречи с кудрявым после всего случившегося сердце шатена начинало бешено стучать. Последствия могут быть самыми разными, и он совершенно не знал, чего ожидать. Незнание убивало его. Он до сих пор чувствовал злость, когда вспоминал тот телефонный разговор, но вот боль… ее не было. В каком-то смысле, теперь ему было все равно. Подъехав к красивому особняку с высоким забором, Луи затрясло. Когда машина остановилась у ворот, он вышел и пошел к главному входу. Обернувшись назад, он увидел Альберто, который тоже вышел из машины и, облокотовшись на нее, подбадривающе ему улыбнулся. Когда шатен закрыл за собой калитку и подошел к двери, то обтер об джинсы вспотевшие ладошки и нажал на кнопку звонка. Пять секунд заняло на то, чтобы Гарри открыл дверь и крепко сжал парня в своих объятиях, мягко целуя и страстно прижимая к стене холла, от чего сумка Луи с грохотом упала на пол. Руки младшего парня были у шатена везде. Никакого Hi, никакого Oops — ничего. В обычный день это было бы прекрасно, просто чертовски восхитительно, но сейчас, по каким-то странным причинам, он не хотел всех этих прикосновений, потому что чувствовал себя неправильно. Смущенно отстранившись, он оставил Гарри с тяжелым дыханием, немного удивленным лицом и вскинутыми бровями вверх. — Прости меня, Лу, я просто… правда очень сильно скучал по тебе, — кудрявый отрешенно сделал шаг назад. — Да, я… я тоже по тебе скучал, — запнулся Луи, так как в своем голосе услышал неуверенность. Гарри начал волноваться, избегая с парнем взгляда и играясь с застежкой молнии на своей серой толстовке с капюшоном. — У нас все хорошо, Лу? Его голос был полон беспокойства. Последовало недолгое молчание, после чего Луи ответил: — Да. Шатену показалось, что из-за слишком большого напряжения и давления внутри, его тело готово было взорваться. — Хорошо. После этих слов на лице кудрявого появилась та самая восхитительная улыбка, которую Луи так сильно любил и ненавидел в данный момент. Гарри серьезно не понимал, что между ними происходит что-то нехорошее и что одного «извини», сказанного со щенячьими глазками, не хватит? — Я приготовил фахитас, твое любимое блюдо, — Гарри нежно обнял Луи за талию и повел его на кухню, со стороны которой шел потрясающий запах, почти заставивший шатена забыть про злость на кудрявого. Почти. За стол они сели напротив друг друга. Перед тем, как взять в руку вилку, Гарри счастливо улыбнулся Луи, на что тот мило улыбнулся ему в ответ. Кушали они почти в полной тишине. Если Луи не жевал, то пил воду, от чего способа (или же желания) о чем-либо говорить не было. Гарри, конечно, временами спрашивал о полете и семье, но в ответ слышал только односложные ответы и невнятное бормотание. После ужина младший парень положил в раковину грязные тарелки и сел в гостиной на мягкий диван. — Иди ко мне, — сказал он Луи и развел руки в стороны. Тот медленно поднялся со стула и так же медленно сел к нему на диван, оставляя между ними расстояние намного больше, чем обычно. Гарри заметил это и, взяв шатена за руки, притянул ближе к себе. — Родной мой, я так по тебе скучал. Он закрыл глаза и нежно поцеловал Луи в губы, в то время как тот размышлял: ему больше хочется поцеловать его в ответ или же побить. Поэтому не открыл рта, а лишь немного сделал губы «пю». Гарри попытался углубить поцелуй, проводя по его губам языком и посасывая их, но чем настойчивее он был, тем больше Луи сопротивлялся. Кудрявый вел себя так, будто ничего не произошло. Будто пару дней назад не сомневался в преданности своего парня и не собирался сдаться, фактически передавая Луи в руки Элеанор. От мыслей того, как бредово выглядит их ситуация, шатен почувствовал злость. Вырвавшись из сильных объятий, он устроился на другом конце дивана и увидел, как Гарри последовал за ним, обнимая его так, словно он был маленьким щенком, у которого просто сложился плохой день. Такое впечатление, что Гарри искренне не видел, как страдал Луи. И если честно, шатен не знал, чего именно хотел от кудрявого, ведь тот итак уже попросил у него прощение и даже умолял, но… этого все равно было не достаточно. Он хотел верить, что Гарри просто дал слабину и что в этом нет ничего такого, но что будет в следующий раз, когда Луи снова придется увидеться с Элеанор? Снова будет ссора и обидные слова? Неужели Гарри никогда не поймет, что Луи каждый день чем-то жертвует ради их любви? Потому что, если так все и будет, то шатен не уверен, что сможет снова это пережить. Смотря на его умиротворенную улыбку, которая показывает очаровательные ямочки, Луи снова почувствовал внутри себя злость. — Как ты можешь оставаться таким спокойным? — неожиданно произнес он. — Что… что ты имеешь ввиду? — глаза кудрявого широко открылись. Он выпустил Луи из своих объятий и принял сидячее положение, чтобы посмотреть тому в глаза. А Луи понял, что был прав: Гарри искренне не видел его боль. — Как ты можешь оставаться таким спокойным после всего того, что сказал? — Я думал, что у нас все хорошо. Ты ведь сам так сказал, — медленно выпалил он и непонимающе нахмурился. — Я знаю, что сказал, Гарри, но мне казалось, что ты позаботишься об этом еще немного, а не сделаешь вид, будто ничего не произошло. — Что ты хочешь, чтобы я сделал, Лу? Что ты от меня хочешь? И да, это был хороший вопрос. Поняв, что больше сидеть он не может, Луи поднялся. — Я не знаю… по крайней мере, сейчас я хочу, чтобы ты перестал меня целовать и хоть немного подумал обо мне. — Я сожалею о том, что сказал, Лу. Мне было грустно, я был пьян и… — И? Обычно ты ведешь себя нормально, когда выпьешь, но тогда ты не дал мне абсолютно никакого шанса высказаться, потому что сам уже все решил и обвинил меня во всем. А знаешь, о чем я подумал? — Луи взглянул на Гарри с сильно сжатыми кулаками. Тот лишь смотрел на него в ответ и не мог проронить ни слова. — Я подумал, что эти мысли приходят в твою кудрявую голову не в первый раз. Со стыда Гарри опустил голову вниз и… так ничего и не сказал. Увидев его реакцию, Луи на секунду застыл, а после взорвался. — О мой Бог… именно это ты и имел ввиду, — он эмоционально поднял руку в верх и положил ее к себе на макушку. — Господи, ты действительно имел ввиду то, что сказал, и искренне верил, что я не хочу с тобой быть. Хаз, пожалуйста, скажи, что я не прав. Скажи мне, что я чертовски сильно ошибаюсь, и тогда, клянусь, что прощу тебя и обо всем забуду. Каждая его мысль была похожа на удар в живот, и, если бы это действительно было так, то от боли он давно бы упал на пол. Сделав шаг вперед, он за подбородок поднял голову Гарри вверх и посмотрел ему в глаза. Это было настолько нежно, что беспокойное выражение лица сосредоточилось на Луи, а пухлые губы задрожали. — Скажи мне, что я ошибаюсь. Гарри молчал, а Луи мог поклясться, что услышал его спокойное сердцебиение, от чего пухлые губы искривились в саркастическую улыбку. — Я так и думал. — Лу, я… — в сторону Луи Гарри сделал один неуверенный шаг, на что тот инстинктивно отступил назад. — Нет. Не смей так называть меня, если действительно думаешь, что я тебя не люблю. Он был на грани срыва, и Гарри испугался. Он испугался его гнева. — Я никогда такого не говорил! — беззащитно возразил младший парень. Хорошо. Это, наверное, ужасно и неправильно, но Луи почувствовал себя лучше, когда увидел его раздражение. — Но именно это ты имел ввиду! — Мне было плохо! — Это не оправдание! Гарри отчаянно вскинул руки вверх. — Ну, тогда что ты хочешь, чтобы я сказал? — Я хочу, чтобы ты вернулся в прошлое и никогда не говорил этих ужасных слов! Хочу, чтобы искренне извинился и понял, что Элеанор совершенно ничего для меня не значит и что всё, что я делал, было ради нас; всё всегда было только ради нас. Хочу, чтобы ты осознал, что если бы я не хотел быть с тобой, то давно бы ушел и что люблю я тебя так же сильно, как ты меня; даже, наверное, чуть больше. Боже, Гарри! Почему это так сложно понять? Ты никогда не должен был сомневаться в моей верности, слышишь? Никогда. Как теперь, скажи мне на милость, мы выйдем друг за друга замуж, если ты больше не доверяешь мне? — Ты знаешь, что я не могу вернуться в прошлое. Я могу лишь забрать свои слова обратно и сказать, что мне очень-очень жаль за то, что я сделал. Я ведь звонил тебе все это время, извинялся! А теперь понятия не имею, что должен сделать, чтобы ты наконец понял, что мне действительно, на самом деле жаль! Прости меня, Лу. Боже, прости меня, пожалуйста, — Гарри жестикулировал так, словно пытался мысленно вдолбить свои слова в его голову. — Недостаточно просто «прости», Гарри, не в этот раз. Ведь ты поверил в это. Искренне поверил в свои слова. Кудрявый застыл. — Что значит, не в этот раз? — его голос дрожал. — Ты хочешь, что бы я продиктовал тебе по буквам? Скажи, сколько уже раз ты срывался из-за нее? — Прекрати! Ты хоть представляешь, какого это: видеть, как ты целуешь ее, трогаешь и просто находишься рядом, в то время как на меня даже не смотришь? Если ты вдруг забыл, то это мы с тобой пара, мы с тобой вместе, а не вы! — каждое слово болью отдавалось у Луи в груди. — Ты серьезно думаешь, что я этого не знаю и не понимаю? Думаешь, что это так просто и легко: видеть, как ты страдаешь, и не быть способным помочь тебе, потому что именно я являюсь причиной твоей боли? Думаешь, это все игра? Потому что нет, дорогой, это все, черт возьми, далеко не игра. Увидь же, как сильно твои слова причиняют мне боль! Я так сильно люблю тебя, что подписал тот чертов контракт, и опять же, только чтобы защитить нас! Пришедшая после тишина была похожа на плед темноты, что укутала их с ног до головы. Они не моргая смотрели друг на друга, задыхаясь от смеси ярости и страха. Гарри был на другом конце комнаты, и Луи понятия не имел, как так вышло. Просто вышло. Они находились в одной комнате, но так далеко друг от друга, словно в двух совершенно разных вселенных. С ума сойти, как все изменилось за такой короткий период времени. Раньше Луи винил тот телефонный разговор, но сейчас, находясь здесь, в этой комнате, он понимал, что дело обстоит далеко не в нем. Парень не знал, что делать и как поступать дальше. Сгущавшийся вокруг воздух ни капли не был похож на сексуальное напряжение, что раньше с легкостью могло появиться между ними. Теперь здесь присутствовало что-то очень темное и пугающее. — Ты ведь знаешь, как я ненавижу шарады, — Гарри был измучен и устало выглядел. — Да, Хаз, знаю, но за все это время ты ни разу, ни одного малюсенького раза не понял, что я делаю это ради нас. А я ведь давно мог послать все к черту и бросить тебя, мигом разрешая все проблемы, но я так не сделал, потому что очень сильно люблю тебя и верю в нас. Именно поэтому мне больно от того, что ты никогда не признавал себе, что понимаешь, зачем я встречаюсь с Элеанор. — Я ценю это. Всегда ценил, но я так не могу, слышишь? С каждым днем становится только хуже. Мы ведь договорились, что ты не будешь к ней прикасаться, но вот я вижу фотографии и схожу с ума, потому что там ты держишь ее за руку. — Я сделал это лишь на мгновение, чтобы папарацци засняли нас и отстали. Я сделал это только для того, чтобы показать, каким «натуральным натуралом» являюсь. — Я знаю, — мягко, но поражено сказал Гарри. — Знаешь, но не понимаешь, Хаз. Ты до сих пор сомневаешься в моей преданности к тебе. Ты на самом деле имел ввиду все то, что сказал в тот раз, а я… я не могу этого забыть, просто не могу. — А я могу сказать только то, что очень сожалею. Но тебе, по-видимому, этого не достаточно, — после долгой паузы кудрявый добавил: — Поэтому мы ходим по кругу. — Так и есть. Спрятав лицо в ладошках, Гарри начал ходить по комнате. — Это так глупо, Лу: спорить о том, как сильно мы любим друг друга. Я умоляю тебя, прекрати и просто прости меня за все, что я наговорил. Ты сможешь меня простить? Прошу! — Нет, Гарри, не смей. Не смей перекладывать все на меня! Это ТЫ сломил нас и заставил спрыгнуть с обрыва. — Сломил? Что… что ты хочешь этим сказать? Лу, мы… — Мы так чертовски сломлены, Гарри, — сарказм в голосе шатена получился слишком легко. Парень подождал несколько секунд, после чего продолжил: — Если ты действительно, на самом деле, искренне имел ввиду все свои слова, то нет — я не смогу тебя простить и до конца своей жизни притворяться, будто ничего не произошло. — Нет, нет, нет! Мы поссорились, да, но мы попытаемся это исправить. Я понимаю, что ты не можешь меня простить, но давай поговорим как взрослые люди. Не отстраняйся от меня, Лу. Я ведь люблю тебя! — Полагаю, что иногда просто любви не хватает. Не хватает, потому что ты даже вблизи не видишь, как безумно я тебя люблю. — Не говори так, Лу, пожалуйста. Не говори о том, о чем потом будешь сожалеть. Парень напрягся. Его зубы плотно сжались, а глаза почернели. — Не верю своим ушам. Не смей читать мне нотации, о чем я могу сожалеть, а о чем нет! Ты потерял на это все права, когда… — Когда что? — злостно потребовал Гарри. — Когда все разрушил, — монотонным голосом произнес Луи. Затем развернулся, взял принесенный в дом после перелета багаж и направился к двери. Быстрые шаги по деревянному полу издавали противный и раздражающий скрип. Не успел он прикоснуться к ручке, как услышал позади себя слова: — Вот и вали к ней. Парень остановился так, словно неожиданно врезался в невидимую стену, после чего очень медленно повернулся и посмотрел на Гарри, слезы которого катались по впалым щекам. — Я сказал, вали к ней. По крайней мере, теперь вам не нужно будет скрываться. Луи просто не мог поверить в то, что только что услышал. — Да пошел ты, — пытаясь держать себя в руках, вымолвил шатен и, дернув ручкой, захлопнул за собой дверь настолько сильно, насколько смог. Ему хотелось кричать и крушить, поэтому он злостно пнул лежавший на дороге камешек так, словно именно он был во всем виноват. С какой стати Луи наивно полагал, что если придет туда, в их дом, то после первого разговора все снова станет как прежде? Почему Гарри такой бесчувственный.? Вопросы засели у него в голове еще до того, как он подошел к машине и быстро взглянул на Альберто. Обменявшись с ним мысленным разговором, Луи сам открыл багажник и кинул туда чемодан, после чего сел в машину и, вроде бы, слишком сильно хлопнул дверью, но, эй, разве кто-то смел его за это винить? Водитель выжидающе посмотрел на него через зеркало заднего вида. — В отель, пожалуйста, — пробормотал шатен, откидываясь на мягкую спинку сидения, и достал телефон, замечая, что прошло всего лишь два часа. Два часа назад он прилетел в ЛА как занятой парень, обрученный и скоро собирающийся выйти замуж за любовь всей своей жизни, а теперь покидал его с огромной дырой в сердце. Луи отправил Лиаму сообщение: «Эй, Г уехал из ЛА на одну ночь. Могу я остаться у тебя?» Ему было не стыдно за свою ложь. Ему это было нужно. А еще ему нужны были друзья, которые могли бы отвлечь его от того, во что превратилась его жизнь. Ответ Лиама пришел спустя пару минут. «Конечно, Томмо, только прихвати с собой PS4. Парни уехали в клуб, а у меня нет настроения.» «Ха! Я надеру тебе задницу!» *** Вот уже целый час он сидел на диване вместе с Лиамом и Зейном, отчаянно пытаясь хоть как-то отвлечься. Лежавший в кармане телефон не переставал вибрировать; Луи был уверен, что звонил Гарри, который пытался достучаться до него и желал поговорить. Вот только о чем им было говорить? Парни играли в FIFA и слушали веселые истории Пейна. Луи был уверен, что не смог до конца скрыть свое настроение, потому что Лиам, как ему показалось, начал что-то подозревать, но вида так и не показал. Шатен продолжал поддерживать разговор и вести себя так, словно ничего не произошло. В конце дня он понял, что смог пережить этот день и назвал его своей небольшой победой. Поздно вечером Луи ушел в комнату для гостей, но спать не лег; ему нужно было подумать. Он не знал, что произойдет завтра и не знал, как Гарри будет себя вести. Единственное, что он знал, так это то, что он очень злится на него и что вчера они расстались. Когда шатен лег на слишком большую, холодную и неправильную кровать, его тело настигла жгучая боль. Почувствовав, как сердце физически начало болеть, он с силой прижал к груди кулак, надеясь, что хоть так ему станет легче, но легче не стало. Он страдал и чувствовал себя ужасно, потому что готов был сделать ради своего мальчика все. Все. Но тому, как оказалось, этого было мало…