Моё прекрасное несчастье

POV Emma       Моё сердце, кажется, пропустило удар. Я даже не заметила, как с силой вцепилась в руку Крюка, заставив напрячься и его. Несколько мгновений, пока все пытались осознать, что происходит, показались мне вечностью. На лице матери смешалась гамма самых разных чувств, от недоумения, до возмущения. Предупреждая ее удар и, не дав сказать ни слова, я заговорила первая. В любой, казалось бы, безвыходной ситуации, важно помнить: лучший способ защиты – нападение. -Мам, как бы можно было постучать, прежде чем врываться! – возмутилась я. -Эмма, может, объяснишь? – мама пропустила мои слова мимо ушей и я поняла, что мне все же не избежать урагана. – Что все это значит? Как… ты… У нее не было подходящих слов. Я вздохнула. Рано или поздно это все равно должно было произойти, это был лишь вопрос времени. Что ж, теперь она знает и мне не придется ничего выдумывать. Может, это и к лучшему. Однако я не понимала, отчего в ее глазах столько гнева. Да, несомненно, как любая мать, она была удивлена, поражена, может даже, возмущена. Но с другой стороны, не застала же она нас за кое-чем другим. -Мама, давай просто спокойно поговорим. Вас так долго не было и… -Вот именно! Теперь я понимаю, почему ты захотела остаться и была только рада тому, что мы уезжаем! Да как тебе не стыдно?! Стоп, что? Стыдно? За что мне должно быть стыдно?       Я отпустила руку Киллиана и сползла с кровати. Спина стрельнула болью, но я все же выпрямилась и глядела матери в глаза. Крюк встал вслед за мной. Ему было страшно неловко и видимо, он не знал, куда себя деть. -Ваше Величество, поверьте, все в порядке и мы не… -С тобой я поговорю отдельно! Грубость по отношению к себе я могла претерпеть. Все-таки, я была ее дочерью, и она могла отчитывать меня. Но такого тона в адрес Киллиана я терпеть не собиралась. -Мама да что с тобой? У тебя такой вид, как будто я убила человека у тебя на глазах. Господи, мы всего лишь целовались! -Всего лишь? Всего лишь?! При этом непристойно сидя на кровати? Тебе напомнить кто ты, дорогая? Или последние правила приличия вылетели из твоей головы с тот день, когда ты впервые сбежала к нему?! -Зачем Вы так, Ваше Величество, ведь действительно, ничего не произошло и Вам не зачем кричать на дочь, - вступился за меня Киллиан, взяв за руку.       Казалось, его слова привели Белоснежку в еще больше бешенство. Она будто с цепи сорвалась! Я собиралась ответить, предупреждая ее замечание в адрес Крюка, но тут в комнату вбежала Реджина, заставляя всех нас отвлечься. -Что у вас тут творится? – она бегло взглянула на нас Киллианом, уловила ярость матери, и ей не потребовалось много времени, чтобы понять, как обстоят дела. Она перехватила мой взгляд, полный злости и в то же время отчаяния. – Белоснежка, к чему поднимать такой шум? -Будь добра, не вмешивайся! Я сама разберусь со своей дочерью. Слова матери сквозили неприязнью и грубостью. Да что же с ней такое? Теперь и Реджина попадет под горячую руку? -Мама, хватит уже. Что такого страшного ты увидела, что теперь стоит так нервничать? Да, когда вы уезжали, я говорила, что мы просто дружим, но ты ведь и сама можешь понять, что теперь это не так. Мы любим друг друга и к чему раздувать такой скандал? Я говорила спокойно и сдержанно, пытаясь обставить себя с лучшей стороны. В конце концов, это она начала спор, а не я. Хотя, признаюсь, внутри меня плескалась ярость. -Видишь, она все тебе спокойно объяснила. Зачем же весь этот спор и крик? – вступилась за меня Реджина, доброжелательно улыбаясь и пытаясь сгладить конфликт. -Хватит диктовать мне! – отрезала мама еще более грубо, чем прежде, так, что Реджина невольно отшатнулась. – Я ее мать и мне решать, поднимать шум, или нет! А ты, скажи спасибо, что она уговорила меня, чтобы вы остались в моем замке! Ты вечно пытаешься строить из себя святую добродетель, хотя на самом деле твое сердце чернее угля! Об этом ты умолчала?! Я вздрогнула от таких слов. От моего былого спокойствия не осталось и следа. Она была зла на меня, но к чему такая низость и грубость по отношению к Реджине?       Растерянная Реджина отступила назад, будто слова матери дали ей сильную пощечину. Она была уязвлена, и ей плохо удавалось скрыть обиду и разочарование. Ее руки сжались в кулаки, но казалось, она подрастеряла всю свою решительность и оборону. Сейчас она выглядела не властной и сильной правительницей, а обычной, хрупкой и ранимой женщиной, которую так легко ранить словами.       Я с яростью взглянула на мать. При виде растерянного вида Киллиана, боли в глазах Реджины, я набрала полную грудь воздуха и, перестав сопротивляться злости, высказала все что думала, все, что мучило меня, тревожило не только сейчас, но и ранее. -Хватит! – рявкнула я, заставляя мать замолчать и взглянуть на меня. – Что на тебя нашло? Я не узнаю свою маму, которая уезжая, была так добра и справедлива ко мне. Послушай, я не ребенок, тебе пора это принять. Во-первых, это моя жизнь, ладно? Я устала сидеть в чертовой башне всю жить и ждать, пока вы с папой найдете мне достойную богатую партию, которая, прежде всего, будет устраивать вас самих! Я люблю его, ясно? Что преступного в том, что мы просто целовались? Во-вторых, какого черта ты так обращаешься с Реджиной, со своей мачехой? Она-то что тебе сделала? Знаешь, мама, поначалу я часто ругала себя, за то, что не все тебе рассказываю, за то, что ты возможно переживаешь. Но со временем, я все чаще и чаще понимаю, что может быть, дело не во мне, а в тебе? Кажется, я перешла опасную грань между правдой и горькой действительностью. Но останавливаться я не собиралась. -Ты не задумывалась, может быть, ты тоже что-то делаешь не так? В большинстве случаев, я не могу что-то доверить тебе, рассказать. Потому что знаю, что ты просто не поймешь меня! Когда мне было плохо, когда я разрывалась в смятении, когда мне было больно, и эта боль рвала меня на куски, когда я еле сдерживала слезы, скрывая все за фальшивой улыбкой, ты даже не заметила, не помогла мне справиться. Ты никогда и ничего не замечаешь! И вот кто действительно был рядом со мной не только в радостные, но и в трудные минуты, так это Реджина. И это еще далеко не известно, у кого из вас двоих сердце темнее угля!       Глядя в растерянные глаза матери, я почему-то совсем не испытала жалости. Меня душила злость. Возможно, я даже чувствовала некое облегчение. Я наконец-то высказала все, что тревожило меня. Кое в чем из сказанного, я даже не признавалась себе, но видимо, пришло время раскрывать карты.       Не говоря больше ни слова, злая, как черт, гордо выпрямив спину, я быстро покинула комнату, уверенная, что моя речь заставила маму остыть, и может быть, хоть над чем-то задуматься.       Не сбавляя темпа, я почти бежала по коридору. Сзади меня слышались торопливые шаги, но я не оборачивалась, и без того зная, что именно Крюк не оставит меня сейчас.       Оказавшись достаточно далеко от комнаты и всех, кто в ней находился, я тяжело прислонилась к стене напротив широких оконных проемов и закрыла глаза. Теперь, моя злость начинала понемногу испаряться, оставляя на месте себя горечь от ссоры с самым родным человеком. Как бы я не была зла и обижена, в чем бы ни упрекала маму, я все же любила ее больше жизни и была благодарна за все, что она сделала для меня. Да, я не считала себя виновной и уж тем более не отрицала своих слов, но на душе стало ужасно неприятно и тоскливо.       Я распахнула глаза, лишь почувствовав заботливые ласковые руки капитана на своей талии. -Не расстраивайся, - тихо сказал он и аккуратно убрал прядь волос с моего лица. – Вы помиритесь. Вам обеим просто нужно прийти в себя и немного успокоиться. Я кивнула, понимая, что он прав, но радости на моем лице от этого не прибавилось. -Почему все так? – разочарованно спросила я. – Ведь она совершенно отказывается понимать меня. Если сравнить ее и Реджину, то такое ощущение, что моя настоящая мама как раз Реджина. Черт, я не знаю, что теперь делать! Я беспомощно закрыла лицо руками, чуть ли не плача. Киллиан обнял меня, заботливо пряча от всего остального мира. Одна его рука легла на мои волосы, вторая все так же аккуратно гладила по спине, растворяя всю ноющую неприятную боль. -Прости, что так вышло, - прошептала я, пряча лицо у него на груди. – Ты ведь знаешь мою маму. На самом деле она классная. Просто вспыльчивая. Уверена, она хорошо к тебе относится. -Все хорошо, милая. Возможно, будь я родителем, я бы тоже взбунтовал. Даже не видя его лица, я почувствовала, как он улыбается. Как же я была счастлива снова быть рядом с ним. И как хотелось мне растянуть это безмятежное мгновение, полное заботы и любви навечно. -Разве я не права? – беспомощно воскликнула я в рубашку Крюка. – Когда я что-то доверяю ей, рассказываю, она не понимает. И в следующий раз ты делаешь вывод, что лучше промолчать и ничего не говорить… Киллиан внимательно слушал, но молчал, позволяя мне высказаться. -А вчера! – взвилась я снова, отстраняясь от его груди и вскидывая руки. – Боже мой, когда они вернулись, мама даже не заметила как мне больно, в каком ужасном состоянии я нахожусь!       Крюк отпустил меня. Прокрутив в голове все свои обвинения, взвешивая все «за» и «против», во мне снова вспыхнула злость. Я не могла сопротивляться обиде, плотными тисками схватившей меня за горло.       Я отвернулась, не желая показывать чувств, пусть даже такому близкому человеку, как Киллиан. Сегодня я и так не в себе, и с утра он уже видел достаточно моих неконтролируемых эмоций.       Я не была до конца уверена, не веду ли я себя как ребенок. Однако я и не считала себя виноватой. Что такого незаконного в поцелуе с человеком, которого я знаю, кажется целую вечность, с носителем моей души и сердца? Я ведь не призналась ей в том, что я не девственница! У матерей должно быть хоть какое-то чутьё. А она и понятия не имеет, как мне сейчас тяжело…       Я вздохнула и закрыла глаза. Злость все не отпускала меня, на глазах даже выступили слезы обиды.       Резко развернуться и распахнуть глаза меня заставил раздавшийся внезапно громкий треск и стук, будто удар камня о камень. Глянув из стороны в сторону, я похолодела. Нет! Нет, нет, нет!       Ничего не понимающий, ошарашенный Киллиан глядел на меня широко распахнутыми глазами. Казалось, тысяча ледяных игл впилась сейчас в мое сердце. Этого просто не может быть! Только не сейчас, не сегодня!       Огромными испуганными глазами я посмотрела в сторону окна и своей… вытянутой руки. Вдоль всего коридора, прямо под длинным рядом окон, тянулась полоса древних каменных барельефов. Теперь же, большой каменный кусок, отколотый валялся на полу. Откололся он не с проста, и как раз в том месте, куда была направлена моя рука…       Этого просто не может быть! Глядя в чуть испуганные и недоумевающие глаза Киллиана, я чувствовала, будто мое сердце сейчас выскочит через горло и умчится куда подальше. Пребывая в шоке, я поочередно глядела на Киллиана и последствия своих разрушений. Но как?! Почему, почему именно сейчас? Я считала, что неконтролируемых вспышек больше не произойдет, ведь Реджина обучила меня контролю над собой! Видимо, я совсем забыла и перестала держать себя в руках, полностью поддалась противоречивым чувствам. -Киллиан, послушай, я все сейчас объясню, - предупредила я дрожащим голосом, выставив перед собой руки, и тут же ахнула, леденея еще больше. По кончикам моих пальцев стекали, сбегали вниз невесомые бело-голубые искорки.       Крюк выглядел так, будто увидел призрака, или что еще похуже. Он поднял руку. Словно собирался дотронуться до меня, но передумал и наоборот отступил назад. -Это… Это ведь не… Господи! Кажется, он начинал понимать, что все это значит. Осознание каменной маской отразилось на его лице, которое в следующую секунду он закрыл руками. -Киллиан, я могу объяснить! – заволновалась я. Мне было не просто страшно от того, как он воспримет мою сущность, которую я так упорно скрывала. Мне было стыдно, ведь я умолчала об этом. Получается, я все равно, что лгала ему. Я не раз уверяла, что у меня точно нет никаких секретов. -Прости! Прости меня за то, что я скрыла от тебя это. Наверное, не стоило, но я думала так лучше и собиралась сказать в более подходящий момент. Я не… -Ты лгала мне… – севшим голосом прервал он. Тихо-тихо, от чего по спине побежали мурашки, и мне стало еще больше не по себе. Лучше бы он кричал. -Нет! То есть,… возможно. Боже, умоляю, прости! Я должна была… -Стой, стой, стой! – Крюк выставил одну руку в предупреждающем жесте, а пальцами второй сжал переносицу. Чтобы прийти в себя, ему потребовалось пять секунд. Пять мучительно долгих секунд. -Ты…то есть…Эмма Свон! – он, наконец, обрел голос и мое имя прогремело словно гром, от чего я вся сжалась и молила о том, чтобы провалиться куда-нибудь. – Ты одна из тех чернокнижниц, что владеют… магией?!       В его голосе не осталось ни единого намека на привычный юмор, сарказм или насмешку. В нем была ярость, напополам смешанная с болью, а морские, ярко-голубые глаза потемнели, словно две грозовые тучи, которые вот-вот обрушат на меня всю мощь и гнев, клубившуюся внутри них.