Жители одичалых городов

      Все словно разом пропали и перестали отвечать на звонки. Австрия, Венгрия, Бельгия, Португалия и, что особенно пугало Людвига, Испания. Телефон Италии оказался и вовсе отключен.       — Ничего не понимаю.       Он решил, что лучше пока оставаться в Берлине. Ситуация давно уже вышла из-под контроля. И это при том, что все было относительно тихо. Никаких погромов, никаких сообщений о массовых убийствах. Искренне хотелось поверить в то, что двойники по какой-то причине успокоились и образумились, но Германия прекрасно понимал, что к чему. Это затишье перед бурей, и Людвиг остался совершенно один. Вернее не так, с ним был двойник Польши. Оригинал тоже просто исчез, как и многие другие в Европе.       — Они все в плену, я уверен, — сказал Анджей. — Не знаю насчет Балкан, но западная часть Европы точно.       Людвиг не отводил глаз от огромного монитора компьютера, на котором отображались все имеющие данные.       — А северная часть?       Швеция и Дания тоже не отзывались, Финляндия ответил, но оказался слишком пьян, чтобы воспринимать хоть какую-то информацию, номера Норвегии или хоть каких-то контактов с ним Германия в итоге вовсе не нашел.       — Возможно, что тоже. Эти ребята давно уже не викинги, они слабы перед мощью фашиста, ты сам это знаешь. А фашист хитрый и бескомпромиссный, он не чурается самых мерзких методов.       С этим сложно было не согласиться. Да, Люциано та еще сволочь, он получает наслаждение от убийств и пыток, но при этом он не обезумевший маньяк, у него пытливый ум.       — И сколько еще я должен ждать?       Нельзя сказать, что Людвиг был намерен слушаться советов двойника Польши, по-хорошему и вовсе не стоило верить никому из двойников. Просто он в самом деле ощущал потребность хоть с кем-то все обсудить, уже и не важно с кем. Минувшие три дня вымотали ему все нервы именно тем, что были настолько тихими, полными ожидания и неизвестности. А ничто в этом мире не может быть страшнее, чем неизвестность.       — Как будто я могу это знать…       Анджей сидел прямо на полу. Его старая, потрепанная временем одежда была грязной, но от предложения Германии дать ему что-то другое он гордо отказался. Его светлая борода, не слишком длинная, но запутанная, тоже выглядела грязной, на уставшем лице выделялись глаза нежно-голубого цвета, какие-то даже чужие всему этому образу. Польша казался просто дико уставшим от всего, в том числе и от жизни, но при этом в нем ощущалось напряжение. Он явно боялся чего-то. Должно быть, той же самой неизвестности. Хотя это и не странно, ведь он был в плену у Люциано Варгаса, самого страшного чудовища в мире.       Германия отвел взгляд от экрана и поморщился. Его просто убивало собственное бессилье.       — Стоит ли звонить Брагинскому?       О России он честно старался не думать вообще, ведь тот тоже был под подозрением в сговоре с двойниками. Однако теперь Людвиг и в этом начал сомневаться.       — Стоит, — кивнул Польша. — Можно сразу рассказать о том, что оригиналы остались совершенно одни и без взаимоподдержки, самое время брать готовенькими хоть сегодня.       — А что, если он тоже…       Германия замолк. За минувшие дни он очень часто вспоминал о брате. Весь мир активно судачил уже которое десятилетие подряд о том, что именно Россия окончательно изничтожил Пруссию и отправил на тот свет. А ведь Иван, уставший от войны, получивший огромное количество страшных ран в том числе и от самого Людвига, никогда с этим не спорил, хоть и знал прекрасно правду.       Анджей покосился на часы, которые висели на стене как раз рядом с окном. Он был задумчив.       — А знаешь, что забавно, — медленно проговорил он. — Сербия ведь никогда не обрывал с ним контактов. Разве он мог не заметить подмену оригинала России на двойника?       Об этом Германия тоже думал. О теплых отношениях этих двоих прекрасно знала вся Европа. После военных действий в Белграде Сербия немного одичал, стал откровенно хамоватым, всегда злым на весь мир. Порой казалось, что он намеренно ищет повод для противоречий, просто чтобы потрепать всем нервы. Он стал одноглазым по воле объединенных сил Европы, он потерял всю свою прежнюю силу. Но на его отношениях с Россией это не сказалось вообще. Они все так же оставались близки все минувшие годы. Нет, Сербия точно не мог не заметить изменений в характере Брагинского. Возможно ли, что он что-то знал? Или хотя бы подозревал?       — А ты сам часто пересекаешься с Сербией? — спросил он у Анджея.       Тот покосился на него с немым укором в глазах.       — Ты это серьезно? Я столько лет был в ссылке в Кломино и мир толком не видел.       Людвиг рассеяно кивнул. А ведь и то верно. Интересно, а где тогда двойник Сербии, где он живет и чем занимается? А что если он тоже когда-то подменил собой оригинала?       На сей раз Германия помотал головой. Так можно начать подозревать вообще всех без разбора. Надо взять ситуацию под контроль любыми средствами и разобраться с обнаглевшими двойниками, но при этом не подвести под удар тех двойников, которые не замешаны в происходящем. Люциано будет только рад их подставить, так что излишние подозрения сейчас ни к чему вообще.       — Ладно, тогда спрошу иначе. Не думаешь ли ты, что Сербия может быть причастен к происходящему?       Германия посмотрел на Польшу, ожидая ответ. Тот задумался, скользя то и дело взглядом по помещению, будто немногочисленные детали аскетического интерьера могли дать ему ответы на все назревшие вопросы. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он сказал:       — Если даже Россию стало возможно подменить, то возможно вообще все, в том числе и вот это.       В тот же миг в голове Людвига назрел план. Он кивнул собственным мыслям и достал из кармана телефон. Америка был, пожалуй, единственным, кто еще отвечал на его звонки, хотя за весь минувший день они так и не созванивались, сговорившись дать знать друг другу и в случае чего действовать вместе.       Ответ последовал только спустя четыре гудка.       — Германия?       — Да, Альфред, — сказал Людвиг. — Есть какие-нибудь изменения?       Америка немного замялся, это ощущалось даже по телефонной связи.       — Эмм… Нет, ничего, все по-прежнему. Двойники все разом притихли, никто из стран не выходит на связь. Ну, никто из Европы. Кроме тебя, конечно. С Канадой, кажется, все отлично, про остальных ничего сказать не могу, так что все без изменений.       То, как он все это говорил, показалось Людвигу странным, каким-то наигранным, что ли. Это было что-то из разряда интуитивных ощущений, которые невозможно логически объяснить.       — Ладно, раз так… А что насчет Балканского полуострова? Ты выходил на связь с ними?       Германия знал точно, что с Грецией что-то не так, Геракл никогда не игнорировал его звонки, даже если находился в спячке. Касаемо же остальных Людвиг не был уверен, с ними общение было сугубо деловым и при личной встрече на собраниях.       — Балканского… Ты сейчас что, проверяешь мои знания по географии? Совсем не вовремя, знаешь ли…       — Ох… — выдохнул Германия. — Я имею в виду Сербию. Ты должен его помнить.       Америка, кажется, понял, о ком речь.       — А, ну допустим. И что?       — Мне кажется, что он может быть причастен к тому, что задумали двойники. Или же может владеть информацией, которую намерено скрывает. С учетом его характера это вполне реально.       Сказав это, Людвиг на миг подумал, что это звучит притянуто за уши. А может, все дело только в его желании уже сделать хоть что-то, а не сидеть без дела?       — Вот как… Дай мне над этим подумать, я перезвоню через пару минут, проверю кое-что.       Америка отключился до того, как Людвиг успел хоть что-то сказать.       — Ладно, как знаешь.       Он едва ли не растерянно уставился на экран телефона и только сейчас заметил пропущенное сообщение. Чертыхнувшись, Германия поспешил открыть его и прочитать.       «Хей, привет. Что у вас там происходит на европейской части большой земли? Не могу ни до кого дозвониться. Ответь, что да как, может, мне приехать? Австралия»       Людвиг прикусил губу. Вот уж с кем, а с Австралией в самом деле до сих пор никто не связывался. Америка тоже наверняка о нем забыл. Немного подумав, мужчина набрал ответ.       «Здесь сейчас чрезвычайное положение, рассказывать долго. Лучше пока не приезжай и будь предельно осторожен, а еще присматривай за своим двойником. Если кто-то из других двойников к тебе явится, сразу дай мне знать»       Возможно, стоило позвонить, но Людвиг хотел дождаться звонка Джонса, это в тот миг было куда важнее.       — Как думаешь, — подал вдруг голос Анджей, — чего они все добиваются? Ну, двойники. Зачем им это вообще?       Он вдруг показался Германии уставшим от жизни и повидавшим много плохого на своем веку старцем, который мечтает только о тихой и безболезненной смерти. На ум тут же пришли картины из прошлого, самое страшное время в истории нового мира, когда Людвиг сам лично пытал Анджея, чтобы заставить выдать все данные о польских партизанах. Германия сотворил много страшного, но он и рядом не стоял с Люциано, который делал все не столько ради необходимости, сколько ради собственного удовлетворения.       — Я не знаю. Может, хотят отомстить.       Он в самом деле понятия не имел, чего они могут еще добиваться. Убивать своих оригиналов они не рискнут, это аукнется в первую очередь им же. Оригиналы еще могут прожить без двойников, а могут ли двойники как-то просуществовать… Вряд ли кто-то проверял, хотя Россия как-то утверждал, что ему был знаком такой случай и ни к чему хорошему он в итоге не привел. Германия не помнил никаких подробностей, речь шла о событиях, что произошли задолго до его рождения.       — Месть… — проговорил Польша словно пробуя это слово на вкус. — Вечно все ведомы местью.       Людвиг вздрогнул, когда его телефон завибрировал. Он тут же принял вызов.       — Америка?       — Я навел справки, — сказал Джонс. — Там явно что-то не чисто, нет данных о двойнике Сербии, возможно, что вместо оригинала там тоже делами воротит двойник. Но, по крайней мере, Сербия сейчас находится у себя дома, в Белграде, играет там на баяне. Думаю, стоит к нему наведаться и поговорить. Он точно что-то знает.       Германия тут же загорелся этой мыслью. Он устал от бездействия и ожидания, хотелось уже хоть что-то сделать.       — Значит, иду к нему.       — Я тоже приеду. Мне кажется, что это будет важно. Выдвигаюсь прямо сейчас, жди меня у дома этого Сербии, сам ничего не предпринимай.       Людвиг лишь кивнул.       — Как скажешь.       Любое действие сейчас могло только порадовать. Байльшмидт сходу прикинул, как ему быстрее будет добираться, а уже после посмотрел на все такого же тихого Анджея.       — Я могу тут побыть? — спросил он.       — Конечно, запрись и никуда не выходи, здесь безопасно.       Если у Сербии и правда окажется хоть какая-то ценная информация, они сдвинутся с мертвой точки. И это определенно хорошо. Проверив наличие патронов в пистолете, Германия тут же умчался на всех парах, не обратив никакого внимания на то, что Польша проводил его весьма и весьма странным взглядом.