Жители одичалых городов

От автора: Это должна была быть глава про Украину и Чернобыль. Вполне так ожидаемо и к месту. Но автору мягко намекнули, что тогда работа будет удалена, ибо у нас тут мораторий на Украину и едва ли не упоминание о ней. Так что автор решил не рисковать и взяться за куда более редкого и интересного персонажа, Австралию. Украина, возможно, будет в дальнейших событиях, но лишь украдкой. А ещё это последняя глава, посвящённая городу-призраку. Далее начинаются, собственно, основные события. Надеюсь, никто не будет разочарован, и большое спасибо читателям, просто за то, что вы есть)       Каменистая гладь была покрыта причудливыми голубоватыми волокнами, которые, словно мелкими паутинками, скрывали собой природную красоту. Эта вязь проходила серпантином едва ли не по всем холмам вокруг, иногда переливаясь под солнечными лучами. Вокруг практически не было животных, ещё меньше людей.       Процессы, которые двигают весь мир вперёд, неумолимы. Всё меняется, всё движется.       По крайней мере, именно так говорил ему Англия. Было время, когда Артур Керкленд учил его жизни, попутно отбирая всё то, что только удавалось произвести, и избивая за малейшее неповиновение. По отношению к нему Англия всегда был особенно жесток. И это касалось всего: как воспитания, так и более интимных моментов.       Австралия огляделся. Природные минералы, которым ещё десятилетия назад справедливо дали самую высокую степень опасности, щедро покрыли весь холм. Мужчина не опасался, потому как асбест опасен только для людей. Однако в самом ближайшем городе ещё оставалось несколько человек, несмотря на то, что Уиттенум давно считался запустевшим городом-призраком.       — Джек! — громко воскликнул Австралия, продолжая оглядываться. — Ты здесь?!       Никто не отозвался. Тот, второй Австралия, постоянно обходил его стороной, стараясь не пересекаться лишний раз с оригиналом. У них было слишком много таких моментов, которые не позволяли им нормально общаться. Например, отношение к животным.       — Джек!       Двойник давно жил в Уиттенуме, ещё с тех времён, когда весь мир, переполошившись по неизвестным Австралии причинам, решил отстранить всех «темных» стран от международной политики. Такая же участь ожидала и Джека Смита, который, к слову, был только рад такой участи. Было время, когда он говорил, что мечтает поднять над Канберрой чёрный с красным флаг и привести к власти австралийских аборигенов. Воспитанный Англией Австралия боялся даже вообразить, что нечто подобное может стать правдой. Керкленд хорошо вложил в него мысль о том, что коренные жители континента не имеют прав.       Джек так и не отозвался. Должно быть, опять прячется где-нибудь. Возможно, что в одном из помещений уже давно не действующего завода, а возможно, и в лесу.       Кайл Смит много сделал ради того, чтобы найти с двойником общий язык и наладить отношения. Референдум о статусе так любимых Джеком аборигенов, дарование им прав и даже публичное извинение за истребительные процессы. И словно этого было мало, двойник потребовал также признать государственным тот самый чёрный с красным флаг, который придумали для аборигенов.       Джек терпеть не мог их государственный флаг, потому как тот своим видом так и кричал об их британском прошлом. Если Кайл давно смирился и принял прошлое, то Джек до сих пор ненавидел Англию.       Кивнув собственным мыслям, Австралия направился в сторону завода. Было очень жарко. Поправив соломенную шляпу на голове, Кайл нахмурился. Когда-то этот город процветал. Он должен был стать промышленным центром по добыче минералов, но во второй половине минувшего века, когда едва были выявлены опасные канцерогены асбеста, от различных болезней, вызванных влиянием этого минерала, умерло около тысячи человек. Все остальные жители разъехались, бросив Уиттенум, после чего на лике континента появился город-призрак. Многие страны, в частности европейские, недавно окончательно запретили использование в промышленности асбеста, и не зря. Но Кайл помнил те дни, когда он бесконечно радовался такой находке, как месторождение минералов. Радовался тому, что может спокойно производить, не опасаясь того, что кто-то всё отберёт. Например, тот же Англия. С ним у Австралии были вообще отдельные отношения.       Кайл хорошо помнил время, когда они с Джеком носили другие имена, говорили на других языках, сразу нескольких, носили набедренные повязки и рисовали на своих тогда ещё очень смуглых телах синие узоры. Они ходили вместе на охоту, вели своих воинов, храбрых жителей изолированного материка, и просто жили своей жизнью.       Джек всегда не любил чужаков. Стоило лишь каким-нибудь отчаянным или просто любопытным путешественникам причалить к берегам Австралии, как по наущению Джека аборигены всеми силами уничтожали пришельцев. В этом плане Кайл сильно отличался от двойника. Ему всегда было интересно узнать, что же это за люди, откуда они приходят. И когда однажды у берега появился большой красивый корабль, а Джека не было рядом, Кайл позволил себе узнать пришельцев поближе.       Изначально Англия казался ему добрым и мудрым. И это даже несмотря на то, что в зелёных глазах европейца то и дело мелькали огоньки презрения. А спустя года Джек сказал, что Кайл загубил их. Так оно и было, в каком-то смысле.       Австралия понимал, что это просто сумасшествие. Он понимал, что Джек прав и что Англия его использует. Понимал, что его народ истребляют, а его самого меняют до неузнаваемости. Понимал, но уже ничего не мог с этим поделать. Артур никогда его не любил и всегда очень жестоко наказывал за малейшие провинности. Было всё: избиение, уморение голодом, изнасилование, жестокие пытки. Из Австралии просто выбили самобытный дух, сломали и растоптали, чтобы построить на осколках нечто новое. Кайл смирился. Джек не мог смириться до сих пор.       Едва лишь покинув холм, Кайл обнаружил не очень-то и замаскированный капкан. Большой, совсем не ржавый и опасный. Неужели Джек до сих пор занимается этой глупой охотой? Нет, Джеку вполне хватает пропитания, а кенгуру и коал он убивает только на зло оригиналу. Именно поэтому Кайл никогда не брал с собой свою любимую ручную коалу.       — Джек, ты ведь здесь?       Австралия снова огляделся. Он уже не мог беззаботно улыбаться или шутить. Не мог, потому что боялся собственной тени, своего двойника, который лишь втихаря занимался браконьерством и продвигал идеи о новом государственном флаге. Но боялся не потому, что Джек угрожал или на самом деле был опасен для страны, а лишь потому, что давно стал замечать за собой, что слишком странно реагирует на двойника. И пугало его именно это.       Второй Смит снова не отозвался. Кайл утёр пот на лице, задев кончиками пальцев пластырь на носу. Его уже нервировал этот игнор. Его вообще много что нервировало в последнее время. Например, его бывший, если можно так выразиться, опекун, который постоянно повторял, что Австралии лучше держаться их «семьи». Раздражал Америка, который уже успел стать вторым Англией, с куда большим набором амбиций и огромным самомнением. Кайл никогда не считал, что Альфред хоть чем-то лучше него. Они были на равных ещё тогда, в одном британском доме, но разница была в том, что Америку Керкленд действительно любил, в отличие от того же Австралии, Канады, Индии или многих других колоний.       Да, Альфред Джонс был везунчиком по жизни. Его никто не насиловал и не бил, напротив — Англия и близко не подпускал никого к своему любимчику. Он и по сей день его любил, как до поры до времени любил Артура Кайл. Но его чувства были выжжены огнём войны за независимость и последующим суверенитетом.       И с тех самых пор тем единственным, кто на самом деле волновал Австралию, стал его тихий и мало кому понятный двойник. Джек так и не простил его, хотя прошло много лет и теперь всё хорошо. Не только теперь уже коренное белое население, но и аборигены живут хорошо и всё прекрасно. Но Джек не простил.       — Опять шумишь?       Кайл вздрогнул и резко обернулся. Определённо, двойник умел подкрадываться, не издавая ни единого звука.       — Джек…       Австралия и сам не знал, чего больше в его голосе — радости или испуга. Двойник выглядел так же, как и обычно. Из одежды на нём были лишь поношенные брюки, давно уже дырявые и грязные. Он был бос, на смуглом теле красовались синие узоры, которые отчего-то напоминали асбестный серпантин. В длинных спутанных каштановых волосах, что падали на плечи, были какие-то перья и деревянные бусы. Те же бусы висели на его шее, закреплённые кожаными шнурами. Дикая смесь аборигена и современного неформала — вот как можно было охарактеризовать эту внешность.       — Не называй меня этим глупым именем, — спокойно отозвался двойник. — Я Гулил, и никак иначе.       Джек присел на один из покрытых голубыми волокнами камней и продемонстрировал оригиналу небольшой капкан в своих руках. Кайл поморщился, и тому это явно понравилось. Ему вообще всегда нравилось шокировать.       — Ты опять занимаешься этим?       — А ты опять решил посетить Уиттенум? — насмешливым тоном произнес двойник. — Здесь нечего делать неженкам вроде тебя.       Однажды Джек сказал ему, что он похож на Канаду. Казалось бы, такая большая и благополучная страна, но все всегда об этой стране забывают и никто не замечает. Это было очень сильное оскорбление.       — Я не неженка, — отозвался Австралия. — Это ты застрял в дикости и не хочешь смириться с судьбой.       — Какой ты сегодня смелый, Палава. С чего бы это?       Уже давно Кайл распрощался с этим именем, но двойник не позволял его забывать. Никогда не позволит.       Не зная, что тут можно ответить, Австралия неспешно направился к Джеку. Он и правда всегда его побаивался, хотя понимал, что главным из них является он сам. Именно так и говорил Англия.       — Мы можем поговорить?       — Мы и так говорим.       Наплевав на то, что может запачкаться, Австралия присел рядом с двойником.       — Когда это прекратится? — почти с отчаянием спросил он.       На какое-то время Джек замер. Затем он неожиданно толкнул оригинала, да так, что тот свалился на землю.       — Когда? — рыкнул он. — Я тебе отвечу. Раньше ты был шлюхой у Англии, и я думал, что хуже никогда не будет. Я ошибался, не правда ли, Палава? — двойник злобно усмехнулся. — Теперь ты шлюха Америки. Верная и послушная собачонка. И ты надеешься на то, что я буду тебя уважать? Стоит этому Америке свистнуть, как ты готов ноги ему целовать. Ты не тот Палава, которого я любил.       Джек поднялся на ноги и бросил на оригинала полный искреннего презрения взгляд.       — Ты жалок.       Он отвернулся и зашагал прочь. Австралия понимал, что не может просто так его отпустить.       — Что мне сделать, чтобы ты снова меня любил? — спросил он.       Но двойник так и не остановился.       — Перестать быть половым ковриком, Палава.       Джек ушёл, оставив оригинала наедине с его противоречивыми мыслями.